JOJO Bizarre Adventure Destroyer of Empires

«04.04.1827 Мишель Кубесье, с таким именем я проснулся сегодня утром. Эта мимолетная мысль пролетела в моей голове как только я встал с кровати. На прошлом занятии он выставил меня в дурном свете, я был вдохновлён мыслью, что сегодня будет тот день, когда я докажу обратное. Погода в моём давно забытом городе была на удивление солнечная, что давало мне надежду, что всё пройдет более менее гладко. Солнце и яркое голубое небо, это не те краски, которыми можно было описать место где я вырос. Но знаете... я даже люблю этот город за его порочность, он прекрасен в своих тёмных тонах, схожие чувства я испытывал во время прочтения «Cuir galuchat». Оно вышло совершенно недавно, и я очень доволен, что мои ma mere et mon pere согласились купить её. Сейчас я опять погрузился в мечтания о лучшем мире, где король – это не власть над жизнью и мыслью, а труп, давно выброшенный в море…» Это мысли обычного лионского студента Джори Джоаниса, сына Антона Джоаниса и Маргарет Джоанис, высокопочтенных господ в их родном городе. Джори Джоанис был из тех людей, которые готовы были терпеть все издевательства, и копить в себе всю ненависть к человеку, а потом, в удобный для него момент устроить идеальную месть, опозорив человека и опустив его в самые низы французской пирамиды, которая описывала положение каждого человека его родной страны. Благодаря своему происхождению и внешнему виду он выделялся из давно сложившегося лионского общества, которое за все годы своего жалкого существования всё дальше и дальше отдалялось от своих северных соседей в интеллектуальном плане. К примеру, пока в Париже люди разрабатывали устоявшиеся нормы светского этикета, в Лионе проходили соревнования на самую толстую свинью. Теперь, как мне кажется, читатель понял, как низко упало лионское общество в глазах общественности. Но пора вернуться к герою сегодняшней повести, Джори. Из за того, что он отличался от всех и был белой вороной, все сомневались в его происхождении и считали, что он не является французом. Он одевался довольно элегантно и аккуратно, сюртук с золотистыми пуговицами гляделся на нём лучше, чем на ком-либо в Лионе, белая рубашка была всегда ровной и опрятной, без пятен и разводов, а также тёмно-синие брюки, которые описывали как он считал: «Глубину его мысли и правильность его помыслов». Одежда не улучшала его образ, как многие бы посчитали, а только подчёркивали его неписаную красоту, для того времени. Сам же Джори имел отличительные черты лица, которые были присущи только ему: синеватые глубокие глаза, чёрные, как смоль, пышные волосы, чистое и бархатное лицо с аккуратным и чуть приподнятым носом, как у фарфоровой куклы, без изъянов, написанной мастером своего дела. Такой красотой не обладала даже самая известная профурсетка лиона, за ночь с которой, местная буржуазия была готова отдать всю свою выручку с продажи тканей и вина. Как уже понял читатель, Джори был выделяющимся человеком для свое времени, он как будто знал, что если будет выглядеть именно так, то большая часть лионских дам, которые его весьма интересовали, будут более дружелюбны с ним нежели чем с его ровесниками, которые утопали алчности, жадности и чревоугодии. По пути в университет он любил поглядывать по сторонам, мало ли какие оrdure косо смотрели на него и мечтали о подобном статусе, которого эти отбросы никогда не достигнут. Если Джори доходил до университета без побоев и ссор, то тут он не мог их избежать, ведь каждый божий день среди юношей проходили спортивные занятия, в которых он не мог конкурировать со своими сверстниками из-за чего те часто шутили над его телом и физической подготовкой. После занятий для поддержания формы Джори шёл на верхний этаж для сдачи конспекта за предыдущий урок, ведь вчера он, как ни странно, был подвергнут наиболее обидной и позорной шутке, которая когда-либо существовала на свете. Когда Джори требовалось выйти из аудитории для сдачи показаний полиции по делу убийства ровесницы неким «Monsieur amant», которого не могут найти ровно с того момента, как Джори пошёл в университет, его одногруппники написали самые, что есть непристойные слова в его тетради, из-за которых Мишель Кубесье был и недоволен им, думая, что он участвовал во всеобщем заговоре против него. Но давайте вернёмся в настоящее время, ведь в этот момент, о котором даже сам Джори не подозревает, решится судьба империй, народов и окружающих его людей изменятся навсегда, ведь пока Джори поднимался по лестнице, он наткнулся на чрезвычайно странную конструкцию, а сама конструкция представляла из себя портфель, который открывался, как только кто-нибудь дергал едва заметную нитку, привязанную к перилам и замку портфеля. Джори учили не трогать чужие вещи, но он не понимал, зачем здесь это и почему все проходят мимо, якобы не замечаю ни портфеля, ни нити. Он колебался около двух минут, ожидая, что кто-нибудь хотя бы спросит почему он стоит и на что смотрит, но этого не происходило, после смущения и страха, Джори овладели любопытность и непреодолимое чувство торжества, за то, что он стоит и все якобы ожидают его действий. Как только Джори сунул руку в портфель, его что-то порезало, это была самая необычная вещь, которую он видел после портфеля с нитью, стрела была сделана из золота и драгоценных камней, а по середине наконечника сверкал жук скарабей. После этого пореза всё как будто ожило, все начали ходить по лестнице то вверх, то вниз, а прохожие спрашивали Джори о причинах его остановки. Джори сам не понимал, что произошло, ведь портфель, как и стрела исчезли, а порез остался, но, чтобы он не думал, его судьба изменилась, и изменилась навсегда…