Step on me.

Кадзуха хотел придушить его в этот момент. Увидеть пучину боли на этой проклятой кукле, увидеть слезы, страх, гнев и страдания. Что ж, новое утро-новый день. Кадзуха проснулся рядом с белым и пушистым котиком. Он приходил покормить его, и случайно заснул. Интересно, как так получилось? Он окинул взглядом голубое небо. Предвещало хороший день. А рядом с пушистым другом лежала маска кицунэ, с приложенным к ней кровоцветом. Эти багрянные бутоны когда-то исчезли с островов Инадзумы, сейчас они растут лишь на том месте, где воины пали в сражении. Кто бы мог отправить такой неожиданный подарок? Может быть, кто-то работающий в Великом Храме Наруками мог его дать? Может быть, Гэндо? Та самая предсказательница у храма...нет, Кадзуха недавно навещал её. Может, он забыл о этом "отправителе"? На ум приходил только один человек. В последний раз, они кажется виделись месяц назад в этом самом месте. В память о их тайном свидании. Это было маленькое золотое украшение в форме цветка с шестью лепестками. Симовлизирует, столь интерсный подарок, как не странно-вечность. Сейчас этот загадочный странник, что разделял с разделял с Кадзухой тайные ночные встречи, находится в Храме Наруками. Кажется, Гудзи Яэ была непротив приглядывать за ним. Все таки, навестить его было бы хорошей идеей, особенно, зная тот факт, что их встречи всегда проходили тайно, под покровом звездной ночи. Когда это темное небесное полотно сойдет, каждый секрет, что таился под ним, всплывет наружу, обножится. Дни, словно мучительная рана сделанная которая обычно достается в бою. Виды на море,обычно становились их основной локацией для уединенных встреч. Обычно, странник рассказывая какую-то историю грубо кидал камни в воду, шикая: «чёрт, улетела опять. поганая птица...» А ведь раньше он был другим. Будто ничего кроме злорадства и такого же ехидного смешка. Сейчас же, после своего возвращения в Инадзуму он стал более чувственным. Нет, даже не чувсвенным. Он остался таким, каким должен быть. Только с намеком на человечность. Даже сейчас, если вспомнить все, что он говорил...эти сладкие, манящие речи о славе так мимолетны. Все эти мечты сейчас развеваются среди вздохов страдающей земли. Но все же. Поменялся не странник. Рассеилось его бесплотное видиние о будущем. В знак о желании тайной встречи, Кадзуха приподносил к Священной сакуре маленькое перо. Единственное докозательство, вынесенное из их ночного чертога уединения. Это перо, словно удосвтерение личности, предподнесенное лично странником от скорее всего, близкого ему человека. Иногда, Каэдехаре хотелось, чтобы он выпустил все эмоции наружу. Те же эмоции, что переполняли его самого. Наступить ему ногой на горло, и клятся в обожании. Хотя, в каждое их ночное свидание они устраивали поединок. Уж настолько кипела в ненависть в их сердцах. Однако,их настолько же сильная любовь друг к другу никогда не доходила до смерти. Разве что до удушья. — Ну же, багряный лист клана Каэдехара, попробуй обножить свой клинок! Нас ждет великое сражение! О, но не бойся. Я буду расправлятся с тобой с неимоверной любовью. —Разве, мне есть чего боятся? —Дрожи перед новым архонтом!-примерно такими речами сопровождались их сражения. Никто из них, не так многословен обычно, как могло показаться. Никто ведь даже не замечал их вместе. А может, и замечали, но если уж у ночи есть глаза. Ровно 14 месяцев как их ночные вылазки продолжаются. Тяжело посчитать время без часов. Хоть и их стрелки уже не ходят. Такие же бесполезные, как и странник когда-то. Хотя, и выбросить жалко. Они слишком хрупкие, даже вздохнуть лишний раз нельзя. Сердце ведь тоже своего рода механизм. Они ходят без остановки, останавливаются лишь тогда, если в них нет механизма. Механизма в часах странника не было. Хотя, Куникуздуси множество раз пытался что-либо придумать с этой штуковиной, кучу раз отдавая их в починку. Бесполезно, часы не ходят. Так по крайней мере было раньше. Однако, сейчас уже двенадцать часов двадцать семь минут. Удивительное изобретение! При встречах с Кадзухой, часы ходили с нормальной, иногда даже слишком быстрой скоростью. Возможно, удтверждение о том, что они раньше ходили, было ложью. Он не помнит, что вообще заставляло их ходить. Добро и зло всего лишь созданные живыми конструкты, бесполезные и создающие лишний шум. Но если бы он вынул этот механизм, то больше не мог бы испытывать никаких чувств. «Люди, жалкие люди!..Нет..Подожди! Что угодно...Только не Сердце Бога!..Это мое..Даже не думай! Я ни за что...Я ни за что не вернусь!» Подумать только, между такими людьми могли быть какие-то близкие чувства. Это не перестает удивлять. Такие люди, наверное, не должны иметь близких отношений. Все таки, странно выглядит то, что Куникудзуси и Кадзуха испытывают любовь. Но при любом удобном случае, никто из них не откажется умереть. Но лишь если его убийца, (будь то Кадзуха или Странник) умрет следующим совершив сеппуку. Все будет залито кроваво красным цветом, разве, красный не означает вечную любовь? Молодые пары из Мондштадта дарят друг другу алые розы, в знак любви и привязанности. По обычаю, это делается рядом с главным фонтаном, или же, у статуи Барбатоса. А совсем юные, дарят друг другу валяшки. Они ведь тоже имеют красный цвет. Однако, в нашем случае, Кадзухе пришли кровоцветы. Невероятно красивые цветы. Однако, в их аромате также чувствуется немыслимая горечь, прямо как в глазах Куникудзуси. Вы когда-нибудь видели глаза присыпанные пеплом? Присыпанные пеплом, горчеью, пустотой и неимоверной тоской. Почему же они так выделяются, среди ночного Храма Наруками? Будто отдают едва заметным светом, цвета гортензии. Цвета гортензии и горечи. Глаза Кадзухи же более спокойные, алые. Почему-то, смотря ему в глаза, Страннику казалось, что он ведет диалог с ним без слов. Только мыслями и чувствами. Кадзуха хотел придушить его в этот момент. Увидеть пучину боли на этой проклятой кукле, увидеть слезы, страх, гнев и страдания. - Сказитель, не думал, что ветер жизни приведёт меня к тебе. - Хах.. я тоже поражён, что ты до сих пор жив. Признаю, твоя техника борьбы совершенна. - Такая же, как и до упадка клана Каэдехара? - Нет. Даже лучше. - Услышать подобное от тебя... Наверное худшее, что может быть перед смертью. - Значит так просто не сдашься. С радостью приму твой вызов. - Я никогда не говорил этого. Даже не думал, что скажу. Ненавижу тебя за сделанное. Просто ненавижу. Мне всё равно, что тебе пришлось пережить, за все твои грехи должна быть расплата. - Да... Кадзуха, ты абсолютно прав. - Почему ты улыбаешься? - Потому что ты единственный, кто сказал мне правду в лицо, вместо оправданий всему тому, что наделал. Спасибо, и прости. В момент, на цвет сакуры падают едва заметные красные капельки.