Харуно Шиобана. Un destino diverso

Джорно, сидя на берегу, заметил странности, будто бы пропущенные моменты, и если один раз это можно было объяснить, то вот на второй это вызывало вопросы. Но тут он почувствовал, как его «созданное» погружается по лифту. И как внезапно оказывается в совершенно другом месте, в то время как Наранча кричал на съеденные конфеты. Это был босс? Но больше напрягла его брошь, что спускалась следом. Под шок остальных он выхватил телефон и звонил кому-то, а уже спустя пару мгновений начал кричать. «Бучелатти, немедленно возвращайся, не смей лезть к нему!» Под возмущение Абаккио он продолжал крики «если ты не опомнишься, будет только хуже, мне придется тебя самолично вытащить оттуда». Ребята шокировано смотрели, не сумев вымолвить и слова, а Абаккио, хотевший подойти к наглецу, внезапно оказался перед ним. Шестерни в голове Джорно начали ход. Время. Он оттолкнул Абаккио, вякнув «отвали» и направился к Бруно и, использовав стенд, за «шиворот» вытянул его к остальным. Затянув и бросив всех в черепаху парень, на шок команды, начал кричать на Бучелатти о том, «что он творил, и чем думает». Крича то, что «ты подверг не только себя опасности, но и всю команду! Я не просил, довериться мне, вернуться назад, что ты решил устроить? Еще совсем не время, а о таких действиях надо предупреждать!» Тут на его номер поступило сообщение, проверив которое, он засмеялся, махая телефоном. «Отлично, я поздравляю тебя, теперь не только ты, но и все остальные признаны врагами босса и подлежат уничтожению, ты этого добивался? Скажи, Бучелатти!» И бросил диск, по которому они приехали, за пределы лодки. В это время, пока остальные были в ступоре, Миста произнес «Харуно,… неужели это ты?» Заселяясь в домик, когда им только передали Триш, Джорно уже начинал думать, как воплощать их со Сквадрой план. Написав см-с об их местонахождении, парень осматривал домик на наличие зеркал. Когда же Наранча уснул на «наблюдении» за окружением ночью, блондин понял, или сейчас, или никогда. К их домику довольно быстро приехала машина с ребятами. Там были Ризотто, Мелоне, Формаджо, Иллюзо и Гьяччо, которые уточнили их ход действий. Парень передал им зеркало, пока Иллюзо перенес четверых из них в зеркальное пространство. Гьяччо перед этим пожелал им удачи и на прощание обнял Мелоне. Ему нужно было ехать и забрать Прошутто и Пеши. Иллюзо не имел возможности увидеть, куда им направляться, так что они шли следом за зеркалом Джорно. Придя в комнату Триш, что в это время еще не спала, знатно волнуясь, ребята зашли к ней и перенесли уже ее и парня в зазеркалье. Триш, разумеется, была в шоке, поначалу закричав, но увидев Джорно, который должен был «следить» за ней, возникло еще больше вопросов. Они у нее начались с того момента, как мать погибла, а сам девушку забрали неизвестные, что-то говоря об ее отце. Джорно, в отличие от Бучелатти, который следовал плану и умалчивал обо всем, не собирался хранить все в тайне, к тому же, сейчас это было бы знатной проблемой. Девушка, разумеется, сначала находилась в непонимании, что же творится, но узнав, что ее отец – босс самой опасной группировки, и сейчас из-за своей мании скрываться, собирается ее убить, начала вникать в ситуацию. Ей объяснили некий план по ее спасению, но на ее вопрос, зачем им это, последовало недолгое молчание. После которого Харуно сказал, что Сквадра уже потеряла близких людей из-за этого, и теперь хотят пойти против этого человека. А в процессе, если они могут сохранить хотя бы одну ни в чем невинную жизнь, они сделают все для этого. Триш прониклась их рассказу, а злоба на своего «отца» начала заполнять ее сердце. Он никогда не появлялся ни в ее жизни, ни в жизни Донателлы. А теперь ее жизнь может закончиться, просто из-за его паранойи? Да никогда. Она первая, на удивление ребят, спросила, какой у них план. После пояснений, девушка немного смутилась, но жизнь была ей дороже, чем легкое смущение, и план был запущен. Мелоне создал портативный стенд, используя кровь Джорно и Триш, дабы отслеживать местонахождение обоих. Хару еще до этого собрал несколько простыней и вещей из комнаты. Создавая части ее тела, ориентируясь на тело девушки, он по частям создал копию ее тела. Ризотто в это время сцеплял существующие части с телом «дитя», не позволяя частям развалиться, пока Мелоне навязывал стенду «нормы поведения». Он должен был большую часть времени, быть «тише воды, ниже травы», просто следя за окружением. Формаджо говорил ей, как они будут действовать позднее вместе с Иллюзо, пока Шио, слушая, добавлял детали и возможные «пути отступления». Все вводили возможные коррективы, ведь в такой ситуации иметь как можно больше «вариантов» было лишь в плюс. Триш впитывала информацию, пытаясь справиться с волнением, которое находило на нее. Ребята успокаивали ее, говоря, что, в крайнем случае, будут на поддержке. «Кукла» девушки была создана, и девушка нашла свою запасную одежду. Было принято решение, что когда они будут приближаться на точку, девушка скажет, что «хочет сменить одежду». Бучелатти не сможет ничего сказать против этого небольшого порыва, а ребятам будет оправдание, почему «кукла» была одета в другую одежду. Тело все же, создаваемое отдельно от «оригинала», имело значительные неточности, и «швы» от скрепления Нэро. Одежда скрывала эти неточности, и вряд ли ребята, знакомые с девушкой сутки, заметят их. Команда была готова помогать. Ризотто в случае чего, мог «замаскировать» их своим стендом. Формаджо, уменьшив уже созданный «макет» и самих ребят, скрывать их в комнатах и маленьких пространствах. Зная стенд Наранчи, тот может увидеть постороннего Нэро и ребят, но будучи уменьшенными, могло сгодиться за какую-нибудь мышь или животное. Иллюзо мог скрыть их в зеркалах, а Мелоне следил бы за их перемещениями и действиями «куклы». Но Джорно, когда Триш покинула зеркало, сказал их с холодным взглядом, чтобы они «не вмешивались до последнего, пока он сам не скажет им, что нужна подмога». Сквадра согласилась с ним, уточнив, все ли будет в порядке? Но Джорно был уверен во всем. К тому же, у них явно будет некий «основной» транспорт, в котором они могут скрываться до прибытия на точку. Он бы оставил небольшое зеркало в углу как «проход» а Иллюзо, уменьшенный Формаджо, следил бы за окружением. В случае чего, Нэро замаскировал бы их. Находясь на поезде, парни еле боролись с порывом помочь «маленькому Джорно» и их команде, но Ризотто вовремя привел их в чувство. Следующий порыв наступил после самоубийства Периколо. Нужно было ждать. Все знали, как много он значит и сколько сделал для Хару, они, как никто, могли понять его чувства, но сейчас помочь не могли. Это было обиднее всего для них. Особенно больно стало, когда Иллюзо услышал особую боль в его голове, когда он вышел из укрытия, передав свои ощущения остальным. Харуно еще с детства привык «читать» других людей и скрывать свои эмоции. Но все же у него были некие знаки, которые выдавали его боль. Частое моргание, собранные в кулаки кисти, сжатая челюсть и взгляд «сквозь» собеседника. Случайные люди не обратили бы внимание на такое, но для его товарищей это было как красный флаг, что его состояние в опасности. Когда они забрали диск и узнали направление, Триш сказала о своем желании переодеться, в это время Формаджо уменьшил Нэро, себя и «куклу», когда Иллюзо вытянул их из зеркала, а Мелоне проверил контроль стенда, который успел «изучить» поведение девушки. Они уже прибыли на остров и имитации нужно было всего лишь выйти к остальным. Во время ожидания следующих действий, Мелоне получил сообщение от стенда с информацией, что на них напали, а кровь Джорно направляется к нему на высокой скорости. В это время ребята уже дважды ощутили «скачок» во времени, решив, что это знак, что нужно быть внимательнее. Но Мелоне начал паниковать с предоставленной информации. Куда Джорно направился, и зачем. Ответ пришел сам, когда в Комнату ввалилась команда, а за ними и сам Джорно, параллельно сжимая зубы. Ризотто узнал этот взгляд, и только осознав, что парень сейчас сойдет с «грани», он начал кричать на Бучелатти и их команду. На его глупое решение, и по выкрикнутым словам, «убийцам было понятно, что Бучелатти рванулся на спасение «Триш» тем самым уже предав доверие со стороны босса. Но в ужас вводило состояние Шио. Он никогда не срывался до этого, аж до крика. Во время самых крупных «переломов» парень не доходил до банальной истерики. Будь то смерть напарника, когда Хару смотрел «в никуда», считая слезы бесполезными. Потеря Сорбета и Джелато, когда сорвался до плача на товарищах, когда Ризотто объяснил, что слезы – не плохо, а помогают выпустить эмоции. Самоубийство Периколо, когда сбежал, сжимая руки в кулаках и кусая губы. И пока банда Бучелатти смотрела шокировано на него, сердца ребят из Сквадры сжимались от, уже ощутимой, боли. Они сидели с маскировкой в углу комнаты, и от этого было обиднее, что не было возможности его поддержать и не сделать ситуацию еще страннее для остальных. Харуно смотрел на Мисту, что спросил его о своем осознании, на что парень, едва ли не с историческим выдохом и начинающимся смехом, сорвал парик и уставился на него. «А что, если да? Я – Харуно, ты абсолютно прав, Миста! Но что сейчас изменится? Что поменяется? Ничего! Абсолютно ничего! Вы не перестанете считаться «предателями», а босс не отменит свой приказ на ваше уничтожение». Он бросил парик в стену, а линзы полетели на пол, будучи затоптанными туфлей. Шио последний раз выдохнул, прежде чем сказать сломанным голосом, «сейчас вам уже ничего не помогло бы, что бы я ни сказал. Давай тогда пойдем по крупному, я – Харуно Шиобана, японец, переехавший в Италию и имеющий стенд с рождения». Если кто-то из банды Бруно еще могли бы выдать из себя вопрос, что происходит, то сейчас их вновь введи в ступор внезапной информацией. Абаккио все же был самый собранным из всех и первым спросил то, что крутилось в головах остальных. «Что ты имеешь ввиду? И кто ты вообще такой?» На это Шио усмехнулся, но все же выдал «все потом, хорошо? Сейчас – не время», а на «не время для чего?» от Леоне добавил «для объяснений». И пока Леоне немного вздрогнул от резкой смены интонации и пустого взгляда, как и остальные, команда Ризотто услышала тихое «послание» для них. «Нужно вернуться на место, и обдумать все», но после последующих, еще более тихих, слов, их пробили мурашки и сочувствие к парню. «Я так устал». Не нужно говорить, что эти слова от него были реже даже «срывов». Приехав в офис, ребята зашли к Прошутто, Пеши и Гьяччо, которые были шокированы, увидев настолько разбитого Харуно. Он своим видом словно говорил, что ничего говорить сейчас не будет. Ризотто с остальными, когда они зашли в комнату, вышли из черепахи, все еще маскируясь. Иллюзо перенес уже всех их вместе с Харуно и черепахой, в зеркало, чтобы сохранить скрытность. Шио сказал Бучелатти и остальным, что бы они вышли, и сейчас все прояснится. Но становилось все больше вопросов. Сначала Харуно, говоря абсолютно без эмоционально, рассказал, где они находятся, и обратился к Бучелатти. «Ты говорил, что, если они хотят пойти против босса, то им нужна поддержка команды», добавив после паузы, «но ты начал действия, прежде чем я успел подобрать момент, чтобы сказать, что на деле, есть еще те, которые уже помогают им». На вопросительные взгляды, в зеркало проникли ребята из бывшей команды убийц, поприветствовав остальных. Джорно вышел из зеркала с помощью Иллюзо, дабы переодеться в более «привычный» костюм. Ризотто протянут руку Бруно, пожав ее, и сказал, что это его команда. Пока Фуго спрашивал, что они сейчас тут забыли, и что творит «новичок». После последнего замечания, Сквадра, едва сдержавшись, усмехнулась. Ох, сколько они не знают. Этим они только привели в ступор банду. Но сейчас Джорно, что вернулся в новом «амплуа», попросил Бучелатти рассказать, что произошло на острове. История Бучелатти о том, как он увидел оторванную руку девушки, как осознал цель босса, и как бросился на ее спасение. Как услышал слова босса о том, что он будет признан врагом пассионе, и как в этот момент его вытащил Джорно. На фразы своей банды о том, что он «больной» и «как он мог», бывший капо опустил взгляд, Абаккио в это время добавил о том, что «он ведь знает, что делают с предателями», после чего Сквадра уже не сдержалась и засмеялась в странном порыве. Мужчины подняли на них взгляд, когда их по плечу похлопал Прошутто. «Уж кто-кто, а мы прекрасно знаем, как поступают с предателями». Формаджо добавил от себя вместе с Иллюзо и Мелоне, что «Бучелатти – красавчик. Решиться на такое дело, и действовать до конца, осознавая, что ты перед боссом совершенно один, дорогого стоит». Джорно добавил «очень благородно. В той же степени, как и глупо». Вздохнув, он начал свои пояснения. «Скажу так, все же, этот выбор, остаться со всеми или уйти отсюда, вы должны принять сами. Бучелатти все же спас ваши жизни, но что вы скажете сейчас, узнав о его предательстве? Вы согласитесь идти с ним до конца, или же решите остаться тут?» Банда замолчала, как первым очнулся Абаккио, сказав, что без Бучелатти в его жизни не было света, и его душа чувствует покой лишь с ним». Под удивленный взгляд, он положил руку на его плечо, добавив «я пойду с тобой до конца». Миста же, сказал что «Бучелатти, ты умный парень, и не будешь вступать в бой, если считал бы, что его не выиграть», так же присоединившись к нему. Наранча начал паниковать, осознавая ситуацию, прося его «отдать приказ», но на это лишь услышал слова о том, что сейчас он ни их капо, ни их начальник, а он должен решить все сам. Фуго думал про себя о глупости поступка, сказав ему, что он, правда, поступил, поддавшись эмоциям. Но он многим ему обязан, и без него он бы закончил неизвестно как, к тому же, они были признаны предателями как команда. Решив идти до конца, как команда, он отметил то, что они тут все «сломаны судьбой», тогда как Наранча решил для себя, что будет с Фуго до последнего, так же присоединившись к ним. Но Бучелатти все еще корил себя за то, что «не спас» Триш. На это его замечание уже усмехнулись Ризотто и остальные, заявив, что они многого не знают. Джорно сказал, что «все прошло, как и запланировано» про себя заметив, что говорит, прямо как Тициано, в то время как Ризотто снял маскировку с девушки, которая все это время стояла рядом. Ребята были в шоке, особенно Бруно, который своими глазами видел, как ее тело пропало, но не порадоваться за спасенную жизнь было невозможно. Следующей фразой было то, что банда останется до конца, даже если придется пойти на смерть.