***
Дрим не любил выходить из дома.
Нет, ну правда. Тусовки, крики, алкоголь. Эта жизнь не для него, но когда твой отец глава мафии и единственное, что он одобряет - это компания каких-то придурков с подворотни, ты хочешь не хочешь, но начнешь привыкать к ним и сбегать из дома лишь бы с кем, потому что иначе тебя просто не выпустят.
Не выпустят, завалят тренировками, заставят убивать или разгребать документы, и да, конечно, обе из этих жизней были не для подростка-альфы с блондинистыми волосами и изумрудными глазами, но из двух зол он выбирал алкогольное, накуренное и обдолбанное.
Нет, что вы, он не жаловался.
...
Разве что иногда.
К примеру, сейчас. Они с ребятами шли с очередной тусовки. Джек был накурен, Дейв блевал каждую секунду всеми выпитыми напитками, а малышка Алекса икала, раз за разом разрывая горло очередной песней, которая проносилась по улице противным скрипом, заставляя людей просыпаться и кидать в шпану банки, будто те - мартовские коты, только-только вышедшие на очередную весеннюю ночь поорать во весь голос.
Клэй... не пил. Он был альфой, он должен был любить тусовки, цеплять очередную омежку, трахать её прямо в туалете, глубоко и грубо, чтобы о нем шла чертова слава тусовищика и мачо самца, но он не делал этого. Тело, уставшее от тренировок, просто валялось на диванчике, а полуприкрытые глаза цепляли "друзей" которые то и дело ловили чьи-то губы своими или похабно потирались пахом о зад какого-то милого мальчика, и, если честно, это всё дико надоело ещё на третью их вылазку, но Тэйкен молчал.
Лучше так, чем неделя в больнице со сломанным ребром.
Сын главы мафии выбивался, и иногда тому казалось, что его берут просто как подстраховку, потому что каждый раз, каждый чертов раз, он провожал пьяниц до их домов и заботливо передавал в руки отчаявшихся родителей.
Клэй не был другом, может, подстраховкой, не больше. Да и для самого омегоподобного парня эта троица была лишь причиной сбежать от жизни которая ему нужна.
Сбежать от некой,
невольно повешенной на него, ответственности.
Ночной ветер приятно тормошит волосы, и Клэй останавливается у ближайшего фонаря, делает глубокий вдох чистого воздуха и улыбается сам себе. Улица пуста, и его компания, не думая ни о чем, шалит. Девушка топчет чьи-то цветы, почти истерично хихикая, а парни делают какие-то глупые фото о "поливе" чьей-то лужайки.
Блондин хмурится, пытается собрать их, помочь прийти в себя, но это не помогает. Все начинают кричать, буквально передразнивая друг-друга, тягая Клэйя за волосы, край футболки и руку.
— Ну всё, думаю, Вам пора прекратить.
Вся компания резко поворачивает голову, Клэй даже не успевает среагировать, прежде чем Джек кричит что-то про легавых и пытается убежать, но тут же спотыкается о собственные ноги, заваливая на себя Алексу, а та в свою очередь утягивает и Дейва.
Шатен удивленно приподнимает бровь, на что Тэйкен лишь тяжело вздыхает и сам садиться в машину, понимая, что сбежать с такими друзьями у него ну никак не выйдет.
Альфа представляется Ником, едет молча, быстро, иногда лишь дергаясь от шипения рации. Кто-то по ту сторону орет и просит дать ему хоть один день отдыха, на что полицейский лишь просит коллегу заткнуться и вжимает педаль газа чуть сильнее.
В полицейском участке слишком белые стены и сырой воздух, Клэй жмурится, но выполняет все приказы власти, послушно усаживаясь в обезьянник, но тут он вскакивает, когда его друзья вваливаются следом, укладываясь кто как, главное, что бы удобно.
— Теперь они твоя проблема.
Ник дергает кепку за козырек, тем самым поправляя её, после чего уезжает, кидая на пути к выходу ключи худому брюнету, что на данную выходку лишь посылает коллегу в задницу, после чего закрывает участок на ключ и садится на стул напротив камеры.
Компашка Тэйкена быстро засыпает.
Клэй сидит на полу, сложив руки на коленях, иногда дергая ногами, соприкасаясь носочками, создавая из-за новеньких кед противное постукивание.
— Прекрати.
— Прости.
Клэй говорит слишком тихо, после чего ерзает, начинает играться со своими волосами. За время последней стрижки они выросли чуть ниже плеч и
это забавляло. Забавляло сейчас сидеть и перебирать их кончиками пальцев, нервно закусывая губу, не сильно хмурясь, думая обо всём и ни о чем сразу.
Полицейский заваривает себе кофе, смотрит куда-то в стену, хотя, скорее, сквозь неё и Тэйкен всем телом ощущает чужое присутствие, хочет заговорить, но не решается.
Они молчат минут десять.
— И как ты ввязался в это?
Брюнет подходит к прутьям, кладет руки на параллельные балки и усмехается, подпирая голову рукой. Дрим поднимает взгляд, не сильно стукаясь затылком о холодный метал, хмурясь, но не разрывая зрительный контакт. Мужчина усмехается и трет собственный нос.
— О чем Вы?
— Уважительно, — брюнет кивает будто сам себе, после чего продолжает. — Ты не похож на того, кто получал кайф от беспредела в час ночи.
Клэй лишь бубнит что-то под нос, после чего кусает губу. Он не может сказать почему тут.
Брюнет понимающе мычит, после чего открывает клетку и кивает в сторону стола.
— Будешь кофе?
— Да, — парень встает и аккуратно выходит, садится на обтянутый кожей стул и кусает губу. — Я Клэй
— Джордж.
Чайник приятно бурлит, оповещая о готовности воды к применению, и именно с этого момента начинается приятная беседа длиною в час, а может и два.
Клэй не следит.
Джордж уникальный. Он довольно стойкий, жестокий, властный, хотя с виду пофигист. Его голос приятно ласкает уши, шутки заставляют альфу глупо захихикать, а кривляния и истории поморщиться, но в предвкушении придвинуться чуть ближе, впитывая любое движение чужих потресканых губ и, Тэйкен готов признаться, он ещё никогда не был так заинтересован диалогом и человеком в целом.
Сидеть здесь хотелось до утра, до завтрашнего вечера, до конца месяца, а может и года, но Клэй знал, что нельзя.
Если отец не увидит сына утром на тренировке как штык — он обыщет всё, поднимет людей из-под земли, но найдет того, кто задержал его сына, а потом и кто удерживал.
Дрим не хотел, чтобы Джордж пострадал. Дрим вообще не хотел, чтобы этого обворожительного бету затронула мафия и собственный отец, а это значило, что надо выбираться.
— Джордж.
— Ммм, да?
Парень приятно тянет гласную, после чего отпивает немного остывшего кофе, прокашливаясь от кусочка, что не растворился.
— Может отпустишь меня, м?
Мужчина сразу же хмурит брови и с глухим стуком ставит чашку на место, шипя, когда её содержимое немного проливается, стекая по холодным, от ночных температур, пальцам.
— Нет
— Прошу! Если меня не будет дома к утру, мне попадет.
Джордж закатывает глаза, после чего делает на стуле полу-повороты, думая, закусывая фалангу пальца зубами, цокая, отворачиваясь, но каждый раз возвращаясь взглядом к милому альфе, что сидит напротив.
Он не был похож на других. Он не пил, не курил, не делал ничего противозаконного или хотя бы неприятного, у него были мягкие на вид золотистые волосы, удобно расположенные на плечах, его стройное тело было скрыто футболкой с глупой надписью и рванными джинсами, и весь его образ не смотрелся дерзко, скорее нелепо. Он явно не был тем, кто должен сидеть тут и Джордж, все больше понимая это, треплет собственные волосы, тяжело выдыхая.
— Мне попадёт если я отпущу тебя, так что
убеди меня отпустить тебя
— Убедить?
Джордж кивает, смотрит на парнишку слишком внимательно, тот задумывается, нервно дергает ногой, а потом морщится. По закрытому офису раздается звонок и брюнет быстро убегает, чтобы услышать от Ника, что тот забыл выключить свой компьютер. Друг сразу же оказывается послан нахуй в лучших реалиях, после чего полицейский возвращается в пустой кабинет.
Стоп, что?
Кабинет пуст, в нем царит тишина и единственное напоминание о блондинистом мальчике — это пустая кружка стоящая недалеко от чужой. Коп хмурится, трет переносицу двумя пальцами, буквально рыча, но решает забить, не искать его, а просто отпустить, получая завтра выговор.
Когда очередная кружка кофе налита брюнет садится на кресло, откидывает голову, сверля взглядом часы, рычит, но тут же дергается, ощущая на собственных бедрах чьи-то руки.
— Ты домой уехал или что? Почему так долго?
— Клэй? Что ты—
— Пытаюсь уговорить тебя меня отпустить.
Парень подмигивает, после чего поправляет локон волос за ушко, проводя языком по молнии на джинсах, когда действие проделано язык приподнимает молнию, а после зубки хватают её, тянут вниз, пока пальцы расстегивают пуговицу, уже достаточно оголяя белоснежные боксерки с черной линией на резинке.
И, вроде бы, Джордж хочет возразить, но всё происходит слишком мазохистки-медленно и собственный мозг отказывается работать, смотрит на чудесную мордашку, усыпанную веснушками и загорелые руки, что так упорно потирают нарастающий бугорок.
В конце концов, если Джордж получит выговор за это, то стоит вынести и выгоду, верно?
Дрим выглядит вполне симпатично и тело омеги (коим и является Джордж) реагирует как-то слишком быстро. Кровь приятно перетекает в головку, заставляет парня твердеть, потянуться рукой к трусам и приспустить резинку, оголяя головку, которую тут же принимается вылизывать послушный мальчик у раздвинутых ног.
— Подожди.
Джордж отстраняется, немного привстает, стягивая джинсы вместе с трусами, после чего хватает член за основание, водит головкой по чужой щеке, спускается к губам, хлопает пару раз, создавая приятные звуки, а когда Дрим облизывает головку, омега и вовсе шипит, водя членом по шершавому языку, не позволяя альфе взять член в рот хотя бы на половину, улыбаясь, когда слюна приятно течет по члену, мешаясь с собственным предэякулятом, и Дрим в какой-то момент просто мычит, тянется к члену и заглатывает его, зажимая в горле словно в тисках, похабно втягивая щечки, чтобы те особо сильно прилегли к чувствительной коже. Коп усмехается, проталкивает большой палец в чужой ротик, довольно мурча, когда он входит и чувствует язык, скользящий теперь и по члену, и по пальцу. Клэй мычит, двигает головкой, набирает темп, сжимая черными ногтями чужое бедро, оставляя там краснеющие следы полумесяца, блаженно поднимая взгляд на чужое лицо и Джордж буквально стонет, как самая настоящая омега, открыто, чувственно и надменно, от чего альфа улыбается, вытаскивает член изо рта, лениво елозя по стволу языком, то и дело упираясь носом в лобок, останавливаясь кончиком языка у самого конца, забавно выдыхая в подстриженные волосы и тут же отходя, снова вбирая член в горло.
И Джордж не знает, просто не может понять как долго они проводят в такой сладкой неге, но член болезненно ноет, растет почти до своего предела, упираясь в стенки внутри чужой челюсти, буквально прикрывая путь к какому-либо кислороду.
— Думаю, я скоро.
И Дрим лишь моргает глазами, после чего резко отстраняется и кашляет, поправляя волосы резким движением головы.
— Какого черта ты остановился? Я сказал, что близок, но не сказал, что всё!
Джордж рычит. По смоченному члену проходит холодок, и даже разгоряченное желание не помогает омеге не поерзать, внимательно впиваясь взглядом в желтый напротив.
Дрим вытирает губы большим пальцем, после чего усмехается, прикусывает нижнюю, поднимаясь, грубо толкая копа в грудь ладонью, тем самым заставляя отойти. Альфа стягивает штаны, садится на стол, закидывая одну ногу и опираясь ей о стул, позади Джорджи.
Честно, Клэй не собирался делать этого. Он альфа, он не предназначен пихать в себя что-либо, но брюнет понравился ему. Ему понравились эти руки, что казались худыми и слабыми, но при этом так сильно сжимали кружку на неуютных вопросах, позволяя венкам предательски проступить на них. Ему понравилась эта мордаша, что была чертовски прелестной, но в тоже время во время рычания вывода из себя заставляла внутренности сделать, если не сальто, то как минимум тройной кик флип.
— Не в рот.
Дрим аккуратно ведет рукой по торсу, после чего засовывает в себя два пальца, хмурится, откидывая голову. Закусывая губу, парень разводит пальцы в сторону, тем самым разводя стенки перед парнем.
— Сюда, хочу сюда.
Дрим видит как парень кусает губу, сжимая руки в кулак, явно сдерживаясь.
— Разве ты не альфа?
И, правда, Дрим так сильно хрипит от этого вопроса, что, кажется, кто-то из его друзей дёрнулся, но не проснулся, и это радовало. Свободной рукой альфа хватает копа за шиворот рубашки, притягивая к себе впритык, заставляя проехаться членом по входу, от чего оба парня сдавленно стонут.
— Оставь еблю с этой мыслю на потом, ладно?
Дрим кладет обе руки на чужие плечи, притягивает парня к себе, втягивая в долгий поцелуй, где даже не пытается взять лидерство, а лишь что-то мычит, когда чужой язык проходится по собственному.
Джордж грубо хватает парнишку за плечо, прижимает к поверхности спиной, позволяя себе такую шалость, как игры. Он проходи членом по чужому и улыбается, когда слышит шипение, смешанное с полу вздохом, потом головка идет ниже, давит на вход и Джордж уже сам стонет.
Он никогда не трахал девственных омег, а тут перед ним растянулся настолько узкий альфа, и Джордж бы рад остановиться, правда.
Но нет, он не может.
Он толкается внутрь, чувствуя как чужие стены сжимают его, так сильно, что боль приносит какое-то смешанное удовольствие и Джордж кусает чужую шейку, сразу же начинает двигаться, удовлетворенный стонами и стуками кожи о кожу. Дрим скрывает лицо в локте, старается стонать тише, но протяжно и будоражащее, и это ужасно кружит голову. Омежье нутро не играет, а лишь угасает, наружу будто всплывают старые шрамы и брюнет хватает парнишку под собой за руки, ведет их над чужой головой и сжимает за запястье, не сильно, что бы Дрим мог вырваться, но достаточно, что бы тот понял, что делать этого не стоит. И альфа кивает. Кивает, ловя зрительный контакт с голубыми глазами, разводя ноги ещё шире, обхватывая одной чужое бедро, заставляя того быть глубже.
Внутри дико больно. Стенки горят, туго сжимают чужой член и всё это так больно, но не хуже, чем тренировки с отцом, так что Дрим игнорирует это, подмахивает под чужие движения, позволяет оставлять на себе укусы и засосы, позволяет себе быть беспомощным и милым, когда очаровательный полицейский лишает его гребанной девственности так глубоко и грубо.
И они оба на пределе. Дрим — из-за ощущений, а Джордж — из-за сладкого личика, что сейчас выглядит совершенно растрёпано и пошло, со своими торчащими в сторону волосами, маняще открытым ротиком и закатывающимися от удовольствия, смешанного с болью, глазами.
— Можно я потрогаю себя?
Дрим смотрит так доверчиво и мило, что Джордж кивает, убирает парочку пальцев, позволяя чужой руке выпасть из плена и аккуратно втиснуться между двух тел, стимулируя член альфы, который и так уже какое-то время трется о живот копа сквозь одежду.
И Джордж рычит Дриму в губу, а тот приоткрывает их, постанывая, ловя буквально каждое чужое движение, и весь отдел полиции наполняется пошлыми звуками, и последнее, о чем думают парни, это о том, что компания Дрима наверняка от этого проснется. Может, будучи в нетрезвом виде, они снимут это на камеру, будут припоминать "другу". Плевать.
Прямо сейчас Дрим выгибается, как самая настоящая течная омега, сжимает внутри себя чужой член, когда он обильно кончает, а потом и спускает себе на живот, все так же удерживая копа внутри себя, сжимая его стенками, не позволяя проронить и капли на пол.
— Черт.
Джордж выходит слишком быстро, из-за чего Дрим стонет на выдохе, ощущая, как внутри становиться холодно, а что-то вязкое всё равно вытекает из него и капает прямо на пол, куда-то на спущенные альфой ранее джинсы с дырками.
— Нравится зрелище?
Дрим хихикает, когда Джордж дергается и кусает губу, после чего одевается и приносит салфетки.
— Думаю, ты можешь идти.
— Правда? — Дрим вытирает сперму с живота и кидает куда-то в мусорку, усмехаясь своей меткости, — спасибо сэр! Обещаю быть послушным в следующий раз.
Клэй касается губами чужого подбородка, после чего аккуратно встает, чувствуя, как остатки веселья стекают по ногам, а ещё часть остается внутри.
Нет времени.
Дрим одевается, попутно смотрит на часы и шипит, после чего выбегает из отдела полиции, буквально на ходу говоря, что в следующую
пятницу он снова пойдет гулять с этой компанией.
Джордж фыркает, делая себе пометку о смене ночного дежурства, а Дрим думает, что теперь не будет развозить пьяную компанию по домам.
Пока один симпатичный коп будет ловить его за приступностью и трахать - точно не будет.
