Спящая... красавец?...

Смерть не у силах людей разлучить навек

И захлопнуть за ними дверь.

Разве может уйти дорогой человек,

Если он остаëтся в сердце?!

1991г.

***

У Сергея с начала чëртового дня всë из рук валилось. Кружка, сгоревший завтрак… Да, даже кофе, пролитый на одежду. Не мудрено, что парень далеко не в духе. Всего лишь вчера он узнал о смерти деда по линии отца. Последний «тик-так» старых часов. Матвей на репетиции не пришëл. Сегодня вечером танцует первый состав, замыкающий показ балета. —Серый, всë нормально? Олег слишком быстро перешëл на такой образ общения, близко подходя к партнëру ещё до официального начала рабочего дня. —Да, всë просто замечательно! Что тебе от меня надо? Пришлось унизительно поднимать голову. Какого чëрта его вообще взяли в багет с почти двумя метрами роста? —Просто узнать. —Узнал? Свободен. —Нет. Что ты опять на нервах? —Тебе какое дело, Волков? Пожалеть меня решил? Спасибо, откажусь. —Если надо, то и роль Полякова во всех смыслах сыграть. Мне какое дело? —Да. —А такое, что мы, мой дорогой, танцуем сегодня. По всей видимости, в последний раз. Могу узнать причину твоей ненависти? —Не могу смириться с тем, что состою на сцене в однополых отношениях с пасивной ролью. Всë? А ещё мне противен ты внешне и не только. По всему театру разлетелась весть, что ты у нас свободен после отношений с… ментом? —Нет… Без Матвейки не свихнëшься? А, да… Чтож, раз это тебя задело, да. А ещё ему недавно тридцать. Если тебя это так заинтересовало, ты тоже в моëм вкусе. Тебе повезло, что у меня нет типажа. —Ох, какие откровения. Влюбился или под чём-то? —Ты назвал равносильные вещи. Ладно, щас уже Тарасов придëт, ещё увидимся. «Ага, одну пару танцуем, не поверишь…» Сергей готов был сменить роль, но вариантов нет. За комуналку надо платить. —И так, поздравляю. Со следующего дня вы отдыхаете со всей страной. — Алексей был в своëм привычном энтузиазме. — А теперь начинаем всë. С первого же действия и до самого танца молодых. — Из музыки была одна колонка, но этого хватило. — Пять, шесть, семь, восемь… И снова всë по кругу. Раз за разом. Почему Алексу надо, чтобы всë было идеально до мельчайших деталей, как в большом театре? Почему он вообще в Москву тогда не поехал? Вроде холост, весьма богат и недурен собой. На кухне даже красный диплом имеется с синим аттестатом. —Всë замечательно, только Сергей, ногам чуть больше внимания. Руки, остальное — идеально, но ноги, вы как по песку шагаете. —Без проблем. Легче надо? —Учитесь, человек меня с полуслова понял! Видимо, начало дружбы бесследно не пройдëт.

***

Все мелкие детали пошли под откос. Олег случайно промахнулся на кульминационном моменте с поцелуем. Маловажная лампа перегорела… Всë предвещало беду, точно в колокол било. Танцоры обязаны быть актëрами. И они были. Несмотря на всë, спектакль прошëл крайне успешно, и Разумовский получил пару живописных веников от дам. «А то, дома вонючек таких не хватает.» Ему было приятно, но парень просто не умел принимать такого рода подарки. —Сфотографироваться?.. Да, конечно. — Не сказать, что Серëже было стыдно за такой наряд, но, уйдя за кулисы, последовал громкий выдох и тише, —Твою мать… Олег пытался отдышаться перед кучей лестниц, сидя на какой-то лавке. —Что такое? Засада. Больше никого нет. —Ногу подвернул, только сейчас понял. —Опять твои шутки? Но, хромающий Сергей заставил его передумать. —Ладно, идëм. —Куда? —К руководству. В нашем случае Алексею Генадичу. Взяв бедолагу под руку, Волков позвонил Тарасову, идя к гримëркам. —Серëжа, что ты за человек такой? Долго болит? Мужчина усадил подопечного с осматривая место жалобы. —Не знаю. Заметил примерно тогда, когда этот вам позвонил. —У него имя есть. Сильно болит? —Терпимо. Слушайте, мне через полчаса на маршрутку надо, иначе домой я не попаду. —Подвезу я тебя, не бойся. В травму не поедем? —Не надо. Я домой хочу, а не по больницам. Само заживëт. —Есть, чем зафиксировать? Алекс был явно взволнован его состоянием больше парня в несколько раз. —Нет. —Почему? Горе моë луковое… И, что мне с тобой делать?.. Волков, подслушав краем уха разговор, протянул моток эластичного бинта. Зачем он ему — дело десятое. —Спасибо, Олег. Чтоб вернул. —Я чужое не краду. Сергей лишь слабо кивнул партнëру пр сцене. —На словах верю. Вон, новогодний подарок тебе. Домой приедешь — обезболивающей намажь. Алексей Геннадьевич, как кукушка тут около него сидел. Окончив все дела, мужчина поднялся и огласил новость. —К слову о новом годе. Мы тут придумали корпоратив устроить. Никто не желает посидеть, выпить? На новогодних. В общем, отдыхайте, а вся информация будет в группе. Увидимся в следующем году, всех с наступающим. Под различные возгласы, он удалился, закрыв за собой дверь. «Заебись… Этот ещё за мной увязываться собирается?» Сергей в последний раз оглядел присутствующих, перед тем как повернуться наконец к зеркалу. «Куда столько штукатурки? Как подросток выгляжу.» Столько ватных дисков он ещё не использовал. Сколько их было? Пятнадцать? Тридцать? Даже считать лень. В этот раз тридцать три шпильки. Волосы в хлам. Захватив кофе из автомата, Разумовский вышел из театра. «Где он?» Алексей Геннадьевич или просто Алекс подъехал спустя считанные минуты. —Не бойся, не маньяк. Садись, бедолага. Серëжа с лëгкой усмешкой сел на заднее сиденье. —Чего сзади? Не бойся, холост я только относительно и приставать не собираюсь. —Алекс, ты пьян? Поехали. Что значит «относительно»? Вот и компроматик для Матвея. —То и значит. Есть любимая дама. Ну, как дама… —Алёна? —Да… Я уже говорил? Странно. Тем временем тëмный автомобиль тихо тронулся. Алексей водил машину аккуратно, это Сергею не новость. «Ничего не понятно. Какая дама?..» Он решил на этой ноте закрыть тему. Или нет… —И как давно вы с ней знакомы? — Выпалил случайно парень через пару минут. —Ты с журналистами под боком? Сколько… Почти девять лет. Будет девятого января. —А, чего не женитесь? —Хах… — Они явно о разном. Совершенно разном. — Не могу я. Нельзя так. —Через девять лет? Этож кто она? Марго? Ой… Маргарита Ивановна? —Нет, нет… Ладно, не морочь этим голову ни себе, ни другу. Домой везу или к Матвею? Ты сегодня сам не свой, случилось что? —Да… Не твоë дело… К Матвею мы не можем. Он с отцом сейчас… Не понял толком, что случилось. —Говори адрес. Если у него что-то случилось — лучше тебе приехать, хоть и поздно. Серëжа спорить не стал, лишь написал Полякову о том, что приедет через некоторое время. С отцом Матвея у них были дружеские отношения. —Карета подана. Какой там этаж? — Дом был не новее, чем в котором жил Алекс, так, что о лифте и речи не было, — Если не первый — пойдëшь со мной. С ногой и сумкой иначе никак. —Третий. Не надо, Алекс. Дойду. — Разумовский уже дверь открыл. —Знаю я ваше «Дойду», а потом сотрясения и гематомы. Они дошли под ручку. Открыл дверь Матвей. Он очень плохо выглядел. Хотелось тоже остаться, но нельзя. —Серый, как ты так? Спасибо, Лëш, что помог этому аболтусу. — Поляков поставил сумки в прихожей, следя за новоприбывшим. —Ничего особенного. Если что — звоните. Вдруг, ты тоже ногу подвернуть решишь. Спокойной ночи. —Спокойной. Дверь захлопнулась, а в подъезде стало тихо. Как Алексей и ожидал, были тут обычные Хрущëвки.

***

—Чего такой бледный? Ты, хоть, ел? — Серëжа заварил какой-то чай из железной баночки со слоником. Матвей засыпал на ходу. — Опять приступ? —Всю ночь… Я не знаю, как работать. Вдруг, я задержусь на пару часов, а бате плохо станет? Я уже не могу слышать этот кашель. Врач сказал, что непонятно — стадия такая, что вылечиться сложно, но и умереть тоже. —Шанс ведь есть? —Лечение по цене квартиры. Серëж, шансов нет. Только чудо, блять, рождественское. — Матвею было больно это говорить вслух. Раньше он слова матерного не смел обронить в этом доме. — Понимаешь? Чудо. В местной ещё и никто не берëтся, все в Москву, да заграницу предлагают. Не могу я так. Мне тут надо быть, иначе жрать нечего будет. —Матвей, давай, ты поспишь немного хоть? На тебе ни лица, ни живого места нет. Давай, поднимайся и пошли. — Серëжа не мог трезво оценивать, что надо говорить. У него всех не стало, как по щелчку пальцев, просто поставили перед фактом. —Если бы мне не пришла в голову эта дурацкая идея с переездом поближе к театру… Я бы… Сергей его перебил, поднимая со стула. —Было бы что-нибудь другое, не факт, что лучше. Матвей, нет вины тут твоей, когда ты это поймëшь? Не туберкулёз этот, так грипп, авария, всë, что угодно! Матвей безжизненным мешком опрокинулся на твëрдый диван в гостиной. Его глаза были почти полностью закрыты. —Спокойной ночи. Я послежу за Петром Аркадьевичем, не в первой, всë знаю. —Ага… Казалось, будто тот и впрямь просто умер. Но подрагивающие ресницы разбивали в пух и прах это ощущение. Серëжу и дома некому ждать, так, что оставаться на ночь ему не впервой. На мужчину было тяжко смотреть. Вроде, ещё даже шестидесяти нет, а так близко к концу.

***

Ночь прошла без сна, но в больнице никто не оказался. —Я ненадолго. Вещи домой закину и приеду. Серëжа мог ради друга хоть гору с места сдвинуть. Неожиданно, ведь, всегда ежом ходил. —Не надо. Ему, вроде, полегче стало. Ты не должен всë всемя на меня тратить. В конце концов, у тебя личная жизнь и без меня быть должна. — Матвей выглядет, как подстреленный воробей. Он постарался встать пораньше, чтобы другу не сидеть слишком долго. — Напиши или отзвонись. —Так точно, товарищ насяльник. — Не была бы в руке сумка, парень бы точно честь отдал. —Иди уже. А то пну на выходе. —Да, да, Матвей, и я тебя безумно люблю. Пока. —Пока. Дома стало тихо. Время около семи?.. Нет, ещё и шести нет. На улице тьма, и снег кружит, летает хлопьями с ноготь.

***

Всë 31 декабря Матвей провëл в больнице. Отцу стало плохо днëм и тот остался на грани. —Прошу… Очнись… Ты сможешь… Несколько часов он не отходил от Петра. На утро пришëл врач, разбудив парня. —Да, да, хорошо. Сколько это продлится? —Несколько часов. Обратитесь в регистратуру. Вам позвонят, когда точно можно будет прийти. Поляков выглядел не лучше отца. Глаза опухли, лицо бледное, руки потряхивало… Через четыре часа он воодушевлëнно вошëл в нужную палату с огромной надеждой. Там его ждал врач. —Извините… Мы ничего не смогли сделать… —Как?.. — Не моргая, зелëные глаза, как по рефлексу, наполнились слезами до краëв. — Совершенно? Но… Но говорили же, что ещё можно было что-то сделать. Был же шанс… — Ноги вдруг подкосились. Тело его перестало слушаться. —Приносим свои искренние соболезнования. Мужчина в белом халате удалился из помещения. —Нет… Нет… Это неправда… Он… Он жив. Они ошиблись… Не может такого быть… Порядка пятнадцати минут Матвей сидел в палате, успокаиваясь. Отчаяние, как одеяло, накрыло его одним разом.

***

После похорон, где Поляков прибывал в полном одиночестве, не считая могил, парень не нашëл ничего лучше катания по сомнительному льду озера. Поздний вечер, кто ему помешает? Частично Матвей и вовсе закрывал глаза, отдаваясь лишь ощущениям. Следует упомянуть, что тот прилично выпил до. —Матвей! Ты с дуба рухнул?! Алекс появился словно из-под земли, в прочем, как обычно. Захлопнув дверь, он направился к парню. —А вам какое дело? Едте, куда собирались. —Матвей! Для кого знак, что катание и заплывы запрещены?! Сюда иди, а то уволю! —Ничего, найду другую работу. Хуже вы мне не сделаете! —Так. Ты пьяный ещё? —Да! У меня выходной, имею права! —Твою мать… Вместе же потонем. Всë же Алексей пошëл за ним. На коньках Матвея было намного легче утаскивать. —Куда вы меня тащите? Если насиловать будете — домой подвезите. Хотя, у меня даже таких денег нет… Парень плохо что-либо контролировал. —Садись. —Ебать у тебя машинка… Знаешь, я такую же хотел. Но… Денег нема. Я и так отца похоронил. Прикинь. В новый год сидел у больничной койки. Знаешь, как дорого обходится место на кладбище? Матвей ему всë высказал. И то, где живëт, и как его отец учил кататься на коньках, и сколько кошек он домой в детстве притаскивал, и то, какой у него дома сейчас замечательный шпиц… В общем и целом — всë, что знал. —Серый дома? Вдруг перебил его Алекс. —А? Да, наверное… —Звони. Отдам тебя только в его трезвые руки. С мужчиной никто спорить не смел. —Алë. Серый. Ты дома? Ничего себе ты… Ладно… Разговор был коротким. Сергей был на дне рождения какого-то знакомого. —Что? —Не дома он. Не факт, что появится там вообще в ближайшее время. —Чтож с тобой делать.? —Оставь на обочине. С Божьей помощью домой, может, и дойду. Хотя… Нет, на это у меня денег даже не хватит. Поляков по-царски уже расположился. Он был добрым, весëлым и оптимистичным. —Что ещё? Повесишься же, раз утопиться не получилось. —Не… Я к бате ещё не готов. С его квартирой тогда решить надо. Да, и детей у меня нет… Жизнь прожита зря. Говорили мне соседи в юридический идти… Алексей молча всë решил. У него был весьма просторный диван в гостиной. Только вот Алëна… Как ей объяснить?

***

—О-о-ой… Это куда ты меня привëз? В свои хоромы? Зачем? У меня и свой дом есть. Матвей еле как скинул зелëную куртку. —Тихо. Чтоб не звука. —Хорошо, товарищ начальник. Как оказалось, дома Алексей Геннадьевич ходит в серый спортивках и… всё. Такое Матвею лишь снилось. «Прикольно, если я к нему приставать начну. Как быстро меня отошьют?» —Всë. Инструктаж я тебе провëл. Спокойной ночи. Мужчина зарылся в плед, как лиса в свою норку. Парень ещё долго рассматривал всë, что на глаз попадалось. «Красивый… И не мой. Ладно, у него есть девушка. Может, жена… Я в пролëте.» Во сне он неприлично много конечностей сложил на Алексея, а носом устроился между плечом и шеей.

***

Подняли пьяные черти кудрявого часов так в девять. Всё ещё спало давным давно. «Твою мать… Он же не будет против?» Матвей выпил несколько таблеток, но сон отбило напрочь. «Я хочу есть… Так… Сырники? Правильно ли я сейчас поступаю? Ладно, пофиг.» Поляков знал толк в завтраках. Сырники, печеньки, оладушки, блины, пироженки, бутерброды, яйца — всë умел готовить. Золото-муж. —А я не понял. Что это мы тут хозяйничаем? Алекс подкрался незаметно, воруя сырник из-под носа гостя. —И вам доброе утро… Прости за вчерашнее. Я вообще головой не думал. И спасибо. Не знаю, чтобы со мной было. Только, не говори никому, пожалуйста. Матвей старался не опускать взгляд с серых глаз. Утренняя картина так и не рассеялась, и было стыдно за это. —Ладно, ладно… До дома доедешь? Или сразу на каток? На обычный тебе придётся потратиться, а в соседнем дворе бесплатный почти без детей. — Алексей засыпал кофе в кофеварку, включая. — А, ой, будешь? Или ты уже чаю напился? —Не, давление ещё подскочит. Я домой поеду. Меня там Тияра ждëт. —Шпиц «Мишка», которой три года будет десятого марта? Тарасов подозрительно часто поглядывал на закрытую дверь в комнату. —Что я ещё тебе рассказал?.. —Ну, например, я знаю коды твоих банковских карт, и имена всех кошек и рыбок, которые великодушно позволял оставить дома твой папа… —Боже… Всë. Мне нельзя пить. —Находка шпиона… Ладно. Деньги на проезд есть? Если ты не решал топиться со всем, что есть из важного. —Вроде, были. Ладно, я пойду. Корпоратив послезавтра же в силе? —Да, скидываемся сегодня и оформляем столы в ресторане. Я же скидывал всë. —А… —Серый ещё в начале скинулся. Напомни ему, к слову. «Идеальный мужик, но не мой.» —Ты будешь? —Не думаю, у меня свои, домашние корпоративы, которые не с кем оставлять. —Ладно… «Точно не мой… Походу, жена. Но кольцо… Где оно?» Матвей легко собрался. Всего пара вещей и телефон. —До встречи. —Пока. Матвей остался наедине с мыслями. «Если бы я раньше спохватился… Хотя, куда раньше? Видимо, не судьба.»

***

Голодный шпиц совсем не обижался на то, что хозяин не был дома долго. Он был искренне рад видеть его снова и снова. —Да, да, идëм. Ждать. Комбинезон, ботинки, подъезд, ступеньки и здравствуй, сугроб. —Тияра… Медведь ты мой… Вылезай. Снеговиком же станешь.