Милый Лиам

      — Нет, такое поведение ненормально. Это я тебе, как врач, говорю.       Роб недовольно заёрзал на стуле. Опять по новой. Сделал глоток терпкого кофе, который в теории должен был взбодрить их после суточной смены, и постарался сконцентрироваться. Берт с его неуёмной жизненной энергией даже после тяжёлой работы, вызывал зависть и сочувствие одновременно. Роб не мог понять, какая из этих эмоций перевешивает, и смирился с нравом друга. Порой, их разногласия выливались в увлекательные споры. Но сегодня Берт был настроен очень решительно. И Роб, в принципе, понимал причину. Ведь дело касалось не абстрактной проблемы, а общей подруги. Связующего звена их маленькой шизофрении — Селены.       — Да, нам, а особенно ей, пришлось повидать всякое, но пациенты с её складом характера не должны так себя вести. Даже с посттравматическим расстройством. Тем более, с ним.       — То есть, тебя не устраивает, что человек решил устроить себе отпуск, и всё больше уделяет внимания другим вещам, кроме работы?       — Видишь? — Берт вскинул руки, едва не отпрокинув остывший кофе на тарелку с круассанами. Роб поспешил их отодвинуть. — Даже ты заметил!       — Ну, и что в этом плохого?       — Плохого, генерал, в этом то, что Селена, в отличие многих, горит своим делом. Любит свою работу. И нет, отпуск не решает её проблемы. Просто даёт отсрочку. Видимость того, что она всё делает правильно. Со стороны, всё прекрасно. Но это ширма. Красивая картонка.       Когда Берт переходил на шутливое обращение «генерал», припоминая драядские будни, Роберт точно знал, что время шуток кончилось. Берт серьёзен.       Док замолчал, запутавшись в словах и мыслях. Скрестив руки на груди, он бессильно смотрел на пробегающих мимо кафешки людей. Раннее осеннее утро. Свежо, сыро после дождя, дышалось легко. Большинство сейчас торопилось на работу. В отличие от них, которым явно не помешала бы пятёрка — другая часов качественного, пусть и дневного, сна.       — Мэри молчит, как шпион. У неё там своя жизнь, беспокоить лишний раз не хочется, но я же вижу, что она не договаривает!       Роб пожал плечами. Воспоминания вернулись, как только каждый из их небольшой компании снова увидел Селену. Его и Берта это сплотило. Но Мэри, искренне поблагодарив всех за всё, выбрала заниматься текущей жизнью. Желательно немного поодаль.       — Ты не думал, почему мы помним всё, кроме этого? Может, нас это не касается? И не нужно вмешиваться в личное?       Берт раздражённо цокнул языком. В его взгляде мелькнула сталь.       — Наши проблемы Лилит тоже не особо касались, генерал. Особенно, когда мы были фантастическими тварями. А она вмешалась. С риском, с минусом для себя, но вмешалась. И едва выжила при этом. Чёрт, я просто хочу помочь. И сделаю это. С тобой или без.       Роберт откинулся на спинку стула, принимая поражение. Гордость и принципы не позволили ему остаться в стороне, даже если бы он захотел. Но проблема была не только в этом. Берт помнил больше. По крайней мере, что касалось личной темы Лилит. И Селены. Робу оставалось довериться мнению друга:       — Что ты предлагаешь?       Настало время Берту молчать. Он прикусил губу изнутри, стараясь собрать все детали, все моменты. Расплывчатый образ. Это точно был мужчина. Он был светлым. Тихим. Они много разговаривали когда-то. Были друзьями? Берт помнил его улыбку и печаль, что скрывалась за ней. Картины. Всегда они. А ещё Лилит рядом. Совершенно другая. Расслабленная, живая. Это доброе воспоминание оставляло полынную горечь на языке. Берт сглотнул. Что бы не происходило в начале, выбор Селены уже сделан. И Берт чувствовал странную невыносимую потребность её поддержать. Он понимал, что могло вызвать его нездоровый интерес, но старался слишком глубоко не копать. Зачем бередить старые раны, когда они почти закрылись?       Роберт смотрел, как меняется выражение лица друга. Терпеливо ждал.       — Ты помнишь Лиама? — спросил Берт, наконец. Ему было сложно это сделать. В голове звучал голос Селены. «Милый Лиам». Так она его называла. Только его.       Роберт задумался. Имя что-то затрагивало в памяти, но тут же ускользало, как песок сквозь пальцы. Неуверенно кивнул.       — Пробей его по базе. Задействуй контакты. Ты же детектив или кто, в конце концов? Пора использовать наши преимущества. И Селене пока лучше не говорить, ладно? Мало ли.       Роб не был так уверен, но всё же выдохнул, смирившись:       — Фамилия?       Берт постарался улыбнуться как можно невиннее:       — Не помню.       — Чёрт с тобой. Ну, хоть какие нибудь зацепки?       — Он художник. Возможно. Или как-то связан с этим. Может быть, коллекционер? Антиквар?       — Город хоть наш?       — Кто бы знал, Роб, кто бы знал. Но, не стоит забывать, мы-то все здесь. Всех Селена видела своими глазами до того, как… Ну, ты понял.       Роб не сдержал тяжёлый усталый вздох. Работа предстояла нелёгкая, как уравнение с сотней неясных переменных. Но он тоже хотел видеть подругу счастливой. И сам прекрасно знал, что бывает из-за перегрузок. И физических. И моральных. Когда взваливаешь всё на свои плечи, и некому прийти на выручку. И так день за днём. Никому не пожелаешь.       — Ладно. Посмотрю, что можно сделать. Ничего не обещаю раньше времени. Зацепок мало, — он одним глотком осушил стаканчик и бросил его в урну. — Но если Лилит, то есть, Селене не полегчает или станет хуже, мы точно будем знать, кто это заварил. Идёт?       — Я услышала своё имя или мне показалось? Доброе утро.       Селена неторопливо подходила к открытому кафе со стороны боковой улочки. Едва заметная на фоне не уменьшающейся толпы. В тёплом пальто и перчатках. Всегда мёрзла сильнее других. Выглядела она такой же вымотанной, но, как и они, была рада встрече.       — Доброе утро, Селена, садись, — Берт галантно отодвинул деревянный стул. — Мы тут с Робом опять заключили пари. Тебя позовём в жюри, как всё сделаем. Так что да, генерал, меня все устраивает.       — Если это «пари» не закончится на больничной койке, как в прошлый раз, то я в деле, — Селена вопросительно изогнула бровь, и Берт поспешил заверить, что ничего подобного больше не повторится. Или, по крайней мере, они будут очень стараться.       Роб кивнул и удивительно тактично принялся спрашивать Селену про её новый проект. Видимо, всё-таки прислушался к совету. Берт почти не участвовал в беседе, только улыбался. Настроение улучшилось. Если они, волей странных обстоятельств, почти что сказочные персонажи, то должно же им когда-нибудь повезти.

***

      Картина получалась воистину сказочной, даже мистической. Тёмный фон. Светлая девушка в струящемся кремовом платье. Она уходила по мосту вдаль, навстречу полной луне. Жемчужный свет скользил по ней, подчёркивая изгибы и придавая внутренний ореол. От полотна исходили ощущения спокойствия, уверенности, вкус победы и долгожданной свободы. Художник был доволен.       Лиам сделал ещё несколько финальных мазков кистью и замер. Больше добавлять нельзя. Картина готова. Готова к выставке, о которой он так давно мечтал.       — Всё? Это же последняя картина, да, Лиам? — фигура Жозефины мелькнула за углом. Она очень внимательно следила за племянником последнее время. Выставка обещала успех и ему, и ей, как главному организатору. — А сам как? Готов?       Лиам украдкой бросил взгляд в окно на постепенно расцветающий осенний день, а потом снова на полотно. В сердце теплилась надежда.       — Знаешь, да. Готов. Почему-то у меня хорошее предчувствие.