БВК

      Пушкарева прибыла, когда мужчины уже ушли. Катя была в нервном, взвинченном состоянии и с порога заявила: — Вика, я прошу у тебя политического убежища! — Проходи, беженка. Ты с вещами или как? — Пока или как, — вздохнула она, шагая в квартиру, — если что, Колю за вещами отправлю! — Заметано! Есть хочешь? — Буду!       Решимости у Катерины было хоть отбавляй, и Вика гадала, что же произошло. Ничего катастрофического, судя по виду подруги. Скорее всего, взволнована и злится. — Так, крылышко запеченой курочки? С рисом и овощами? — Давай, — она смотрела на холодильник голодным блеском в глазах. Еще примерно полчаса Катя не могла говорить — жевала. Вика не мешала, съела яблочко. Но наконец, подоспел чай с мелиссой, и Пушкарева глотнула и выдала: — Вика, я вчера встречалась со Ждановым! — Да ты что? А я думаю, чего ты такая взвинченная… Он опять обидел тебя? — Нет. Он мне… предложение сделал! — А ты? — А я… не знаю. Он знал о ребенке, ему твой Александр сказал… — Мужская солидарность, епыть ее, — вздохнула Вика. — И что? — Как это что? Ему не я нужна, а ребенок! — С чего такие выводы? — Если бы нужна была я — он бы нашел меня раньше! — Думаешь? — Да точно! — А может, ему мой папа позавчера мозги на место поставил? — Вряд ли, — она покачала головой. — Знаешь, позавчера вообще день такой был… странный. Саша вчера с утра мне многое рассказал. Мы вообще поговорили с ним о наших отношениях. У них, похоже, с твоим Ждановым и Малиновским тоже разговор за жизнь был. Серьезный очень, не обычный мужской треп. И это стало для Саши большой встряской. Он настолько изменился, что если бы не увидела сама — не поверила бы. И мне кажется, что изменился не только он. Они поднимали какие-то базовые вещи, которые касались их прошлого. — И что? Они помирились? — Да, помирились. Уж не знаю, стали друзьями или нет, но он очень сочувствует Андрею. И с Ромкой вроде тоже все хорошо. Они там дежурят в пересменок у станков, знаешь? Чтобы не испортили перед выпуском коллекции. — А что изменилось? — спросила Катя. — Я вот у Андрея не заметила каких-то изменений! — Что, орал опять? — Нет. Наоборот! Катенька, Катюша, у тебя голова не кружится? Что тебе еще заказать? — Заботливый какой, — расплылась в улыбке Вика. — И что тебе не понравилось? — Да бесит! — зло сказала Пушкарева. — Считаешь, что он притворялся? — Вот именно! — А чего он хотел-то? Накормить тебя? — Он хотел, чтобы я к нему переехала… — мрачно сказала Катерина. — А ты не хочешь? — Я не знаю, как к нему относиться вообще, понимаешь? — Понимаю. Отвыкла за почти месяц, да? — Вот именно! Хоть бы на свидание пригласил! Мы раньше с ним много разговаривали. Было так интересно… а тут — сплошная беременность головного мозга!       Вика не выдержала и рассмеялась. — Что смешного? — А помнишь, как я от Сашки сбежала, когда он меня около консультации подкараулил? — На метро? — вспомнила она и улыбнулась. — Ага! Гормоны — они такие, Кать. — Думаешь, у меня просто гормоны? И я должна была вот так вот взять — и пойти вещи собирать?! — Нет, это лишнее, — улыбнулась Вика. — Но вот ты мне сейчас сказала, что ты просто отвыкла от общения с ним. Ему-то ты об этом сказала? — Нет… — А что ты ему сказала? — А я сказала, что не хочу к нему переезжать, мне и у родителей хорошо. И что я вообще не готова к совместной жизни. И сомневаюсь, что нам вообще стоит продолжать… — А он? — А он сказал, что мне надо успокоиться. И что он все равно будет звонить и приходить… — Будет измором брать? — Не знаю! Он твоего адреса не знает, случайно? — Нет, не знает. Не боись, мы тебя спрячем! — А Воропаев? — Он тебя не выдаст. В смысле из квартиры не даст увести. Но адрес Жданову сообщит, как нефиг делать. Друзья же! — Вика, и что мне теперь делать?.. — Для начала — успокоиться. Ты скажи мне, ты вообще Жданова любишь? — Люблю! — она всхлипнула. — И как он должен действовать, по-твоему? — Не знаю! — Сердишься на него? — Да! — Он хоть прощения попросил? — Да, еще позавчера, пока тебя вызволяли. — А ты его простила? — Да. То есть я на него не сержусь, но этого не достаточно, чтобы… тех ощущений, которые у меня были, когда мы только начинали встречаться, больше нет! Тогда было так… захватывающе! И хотелось встречаться с ним снова и снова! Да я ждала наших свиданий! А когда он за мной заезжал, после того, как я уволилась, вообще дух занимался! Это было какое-то сумасшествие! А теперь… Я не могу вызвать то состояние! Вот просто не могу! Вот я его вижу — и ничего! Я умом понимаю, что люблю его, но ничего внутри не вздрагивает! И бабочки в животе не порхают! — А может, все-таки не любишь? — уточнила Вика. — Да люблю я его! Люблю! Только я не помню, как это ощущается! — Это может быть из-за гормонов, кстати. — Думаешь? — Уверена. — Вика, я боюсь… — Чего? — Что совсем его разлюблю… А у нас будет ребенок… — Так это же хорошо! Кстати, как ты себя чувствуешь? — Нормально. Только есть все время хочется. — Да, все в норме! — бодро сказала Вика. — Ты с Юлианой говорила? — Нет еще, но надо, конечно…       Они синхронно вздохнули и замолчали. Вика не знала, чем тут помочь. И надо ли вообще помогать… — Парням уже звонила? — спросила Вика. — Звонила. Сейчас должны приехать. Скоро. — Вот и хорошо. Говоришь, «Инвестерро» поднялась в рейтинге? — Да, помнишь, ты делала инвестиции еще до нас? — Ага, а что? — Те акции сильно выросли в цене. Пошла хорошая прибыль. Коля должен с отчетом от Сергея прийти…       Рассуждая о финансах, Пушкарева преобразилась. Увлеклась, и когда пришли Зорькин и Мудров, начался очередной импровизированный совет. — Итак, мы можем сказать, что капитал «Инвестерро» за месяц увеличился на сто процентов, — подытожил Зорькин. — Кроме того, мы ожидаем потенциального роста от недавних вложений. — Про ресторан не забываем! — напомнила Катя. — Как там Миша, кстати? — Миша — хорошо, проверяла, у него уже все готово. Завтра нам надо быть в семь. Можно со своими парами. — Вот это отлично! — порадовался Мудров. В результате все уставились на него. — Так что там у тебя с Аней-то? — спросила Вика. — Мы встречаемся! — гордо сказал он. — А ничего, что у нее такое лицо, словно лимон съела? — ехидно ввернул Зорькин. — У нее было такое лицо, когда она с тобой встречалась потому что! — гордо парировал Мудров. — А ты не узнавал, с чего она на меня-то взъелась? — Вике на самом деле было интересно. — Спрашивал — не отвечает, — он развел руками. — Ну, что теперь? — Вика вздохнула. — Мало ли кому я не нравлюсь? Я ж не миллион баксов, он всем нравится!       И тут у нее снова затрещал мобильник. Саша! — Вика, ты дома? Одна? — Нет, у меня тут ребята собрались, а что? — Да тут… у нас в Зималетто неприятность произошла… Не волнуйся, не со мной, да и ничего непоправимого нет… — Саша! Что случилось? С кем? — Вика невольно повысила голос, и все прислушались. — Да Андрей… — Что Андрей? — в ужасе переспросила она. Катя подскочила. — Что с ним? Вика, что с ним? — затараторила она. — Что с ним? — транслировала вопрос. — Он неудачно оступился на лестнице, упал… — Упал с лестницы? — Где он? — уже кричала Пушкарева. — Он сильно пострадал?       Наконец, отчаявшись услышать от Вики какую-то подробную информацию, выхватила у нее мобильник и затараторила. — Александр Юрьевич? Где Андрей? Он в больнице, да? Скажите мне адрес, я приеду!..       Когда Пушкарева вернула телефон, глаза у были безумные. Катя сказала, умоляюще глядя на Мудрова: — Он… в травмпункте. Ушиб ребер и сотрясение мозга. И ногу вывихнул… Виталик! Отвези меня туда, пожалуйста…