БВК

— Но у меня не получилось остаться отстраненной, — продолжила она рассказ. — Когда ты в первый раз привез меня к себе домой… я уже тогда поняла, что между нами — не просто секс. По крайней мере, что касается меня. Я чувствовала, что влюбилась. И не просто влюбилась, а врастаю в тебя. Что ты мне нужен, и секс тут ни при чем. Все было слишком хорошо, понимаешь? Идеально. Но при всем этом я не могла поверить, что ты тоже испытываешь ко мне чувства. Я не могла отделаться от мысли, что тебе-то нужен прежде всего секс. И я всегда держала в голове возможность того, что в один далеко не прекрасный момент ты уйдешь. Потеряешь интерес. Ну вот, дождалась. С пика — в разрыв… - Было ли мне больно? Скорее обидно, на тот момент. Знаешь, я балансировала. Было ощущение равновесного состояния. Мне казалось, тогда разрыв с тобой я еще могла компенсировать каким-то другими занятиями, в которые я полностью погружалась. Если бы тогда у нас действительно было все — я бы выдержала, наверное, хоть и с трудом. Разрыв еще не был ядом. Лекарством, которое сделает меня сильнее. А свои чувства я транслировала с помощью пэчворка. Так я сделала твое кашне. Как прощальный подарок. — И как? Все еще равновесие? — тихо, на грани слышимости спросил он, сжимая ее руку, которую она так и не убрала. — Нет. Это был самообман. Точка равновесия была пройдена до секса. Это было уже ядом, когда ты не перезвонил, — призналась Вика. — Только поддержка папы и ребят вытаскивала меня, но я не представляю, как жила бы дальше, если бы ты не вернулся… — Я больше не уйду. И тебя не отпущу, — твердо сказал он. — Прости за то, что тебе пришлось пройти через все это. Хотя извинений тут, наверное, мало… — Саш, все в прошлом, ладно? Я доверяю тебе. И верю. И хочу, чтобы это тоже было взаимно. — Я верю тебе. И доверяю. Но себе… — Это должно прийти со временем. Главное, что мы теперь вместе, да? — Да. Мы вместе. И это навсегда. В это я точно верю… — Давай пока больше о таком не будем говорить? — предложила Вика. — Сейчас это все еще тяжело. — Ты права. Давай о чем-нибудь более приятном, хорошо? — Например, о твоем переезде? — Это рабочий момент. Я думаю, давай завтра сходим в ресторан? Пригласим твоего папу, Киру с Никитой? Ну, чтоб официально объявить о нас? — Давай! Только не «Сан-Доминго»! — Ни в коем случае! — рассмеялся он. — Слушай, а что твоему бывшему было надо от тебя? — А, у него там целый детектив! — улыбнулась Вика. — Он взбесился, потому что услышал разговор о моей беременности. В его представлении я в принципе не могла быть беременна. Та гинеколог, которая нас вела, оказывается, сказала ему, что я бесплодна. Что это из-за меня у нас не было детей. Что ж, доказательства обратного, как говорится, были налицо. — Так а его-то какое дело? — Ну, его во-первых, заела совесть: он же из-за этого, как выяснилось теперь, меня виноватой в разводе считал, почти ни с чем оставил. Во-вторых, та гинеколог оказалась родной теткой той женщины, с которой он сейчас живет. А Лорка — так ее зовут, на девятом месяце беременности. И он подумал, что соврали ему не только про меня, но и про него самого. Ну, что это он на самом деле бесплоден, а Лорка, стало быть, ему изменила. — Ого! Какой замес… Он тебе не навредил? — Нет, поорали только немного. Но это нам не привыкать. Потом-то уже нормально поболтали. На самом деле, диагноз у нас был несовместимость. Бывает такое. Сама природа против нашего с ним потомства была. Оно бы родилось нежизнеспособным, даже если бы применили какие-то хитрости. И я считаю, что это был верный диагноз. Надеюсь, у него хватит ума не наломать дров и не выместить злость на беременной женщине. Мало ли что… — Черт… Даже жалко его! — Сам дурак. Но да, жалко. Надеюсь, ребенок все же от него. А мне лишь бы больше о нем не знать. — Ну и правильно. У нас будет новая жизнь, да? — Да! — она улыбнулась. — Ты не проголодалась опять? — Есть немного. — Может, закажем обед? Или съездим куда-нибудь? — Давай съездим. А вечером я что-нибудь приготовлю, да? — Да. Я помню, ты вкусно готовишь. — Это у меня от бабушки. И рукоделие тоже. — А кто у тебя бабушка? — Бабушка была домохозяйкой. В прошлом — медсестрой. Они с дедом перед войной поженились, он был красный командир, войну прошли вместе, пока маму его родители воспитывали. — Ух ты! Герой войны? Серьезно? — Ага. — А у папы твоего родня еще жива? — Не думаю. Родители погибли, когда он школу заканчивал. Они родом из Архангельска. Он маму в Питере встретил, она у него английский преподавала. Но поженились только когда он выпустился. — Интересно как. Не скажу, что люблю семейные истории, но твоя — это нечто. Так способности к языкам у тебя от матери? — Да, она еще знала фарси и идиш. — Ох ты! Фарси? — Да. Тоже хочу изучить. Чтобы было. — Только поддержу. Но ты же помнишь, что надо думать о здоровье, да? — Так это уже после того, как рожу! — она махнула рукой. — Не горит. — Умница. Ты просто молодец. Я на самом деле горжусь тобой. Мне несказанно повезло, что я сумел вызвать твои чувства. — Мне тоже повезло…       Договорить она не успела, потому что зазвонил мобильник. У Саши. — Это Ромка, — сказал он. — Я в душ, хорошо? Если что — присоединяйся… — она убежала, оставив его осмысливать фразу. Он потряс головой и все-таки принял вызов. — Эй, ты, что, заснул, что ли? — возмущенно начал Малиновский. — Нет, привет, Ром. — Так, я отдежурил. Гале сдал смену. Следующий пересменок — твой, да? — Спасибо, я помню. Как там обстановка? — Все гладко. Зорькин с Федей хорошо отдежурили. И Андрюха тоже. Он, кстати, сегодня в три с Пушкаревой встречается. Пошел процесс! — Рад за него, — рассеянно произнес Воропаев, услышав, как полилась вода в душе. — Ты-то как? Чего такой кислый? — Я не кислый. Я просто в душ собирался, а ты тут со своим звонком… — А в душ-то один и в холодный? — Вдвоем и в горячий. — Уж ты ж как классно-то! — искренне обрадовался Малиновский. — Ну, все-все, не буду тебя отвлекать. В общем, вахту сдал! — Да, спасибо. Ром! Завтра оставьте мне дневную смену, хорошо? Хочу освободить вечер… — Заметано, бро! Давай, пока! — Пока…       Вика прикрыла глаза, с удовольствием подставляя лицо теплым струйкам воды, льющейся сверху. Она совсем не удивилась, когда Саша встал рядом с ней. Они просто целовались под душем, словно заново изучая тела друг друга. Желание становилось нестерпимым, когда он хрипло сказал: — Принцесса, мы… не навредим малышам? — Нет… — простонала она ему в губы. — Понял…       Но ему претило заниматься сексом в душе — именно сейчас хотелось больше нежности и комфорта для любимой. Поэтому он решительно выключил воду и, завернув ее в полотенце, на руках отнес в спальню. Спина больше не болела. Вика стонала от удовольствия, впитывая чувственные, возбуждающие прикосновения. Его поцелуи сводили с ума, она исступленно целовала в ответ, желая только одного: почувствовать его в себе. А когда это произошло, мир вокруг почти сразу взорвался цветными красками. Он был так нежен! Заботливый… такой родной… — Как же я люблю тебя… — услышала она его шепот, когда он лег рядом, пытаясь отдышаться после раунда. — Я тебя очень люблю, Сашенька… — прошептала она в ответ и почувствовала, что глаза снова слипаются. — Отдыхай, принцесса. Я закажу обед сюда… — Угу… — кажется, говоря это, она уже спала.