БВК

— Что, серьезно? Я тоже должен?.. — Роман настороженно посмотрел на них. — Жданов, что за предъявы? — Это не предъявы, Малиновский! — усмехнулся Андрей. — Но раз уж мы решили все выяснить, то надо идти до конца. Вот мы с Сашкой поговорили — и более-менее разгребли. — А я-то при чем? — Вот и хорошо бы выяснить, при чем ты или не при чем. — И что конкретно вы хотите выяснить? Было ли у меня что-то с Кирой? Да тут и выяснять не надо — не было! Просто и быть не могло. Потому что Юрий Александрович мне сразу сказал, что я ей не пара! — Это когда это он тебе такое сказал? — нахмурился Воропаев. — А сразу, как я первый раз Киру увидел. Она была таким небесным созданием… Я таких девушек на тот момент еще не встречал. А он, видать, понял, что я залип, тихонько так тронул за рукав и говорит: «Ромочка, даже не мечтай! Не обломится…» — Я не верю, что он мог такое сказать, — Александр продолжал хмуриться. — Он еще и добавил: «А вот маркетолог ты от бога, в этом направлении и работай». — И все? — уточнил Жданов. — Да что еще-то вы от меня хотите?! — возмутился Роман. — И вообще, вы базарить начали на разогреве, а у меня аккумуляторы пока пустые! Так что хотите слышать от меня интересное — лучше обеспечьте энергоносителем! — Резонно! — сказал Воропаев и сходил в комнату за оставшейся там бутылкой. Правда, и налил только Малиновскому. — Так к чему эти все вопросы-то? — сказал уже более спокойно Роман. — Видишь ли, в тот день, когда ты в первый раз просил у Вики прощения в Лиссабоне, она позвонила мне и спросила, не знаю ли я, за что меня так ненавидит Малиновский. А я не нашелся с ответом и просто приревновал, что она звонит не потому, что соскучилась, а потому что ее интересуешь ты. Мой очередной идиотизм, не важно. Только сейчас я понял, что и правда, вопрос-то она задала интересный. Она почувствовала твою неприязнь ко мне. А я все вспоминал и так и не нашел ответа. Это из-за Андрея? Или может другие есть… претензии? — Претензии, говоришь? — Рома покачал головой. Наверное, алкоголь и на него уже начал действовать, потому что даже выражение лица изменилось, стало каким-то слишком уж жестким. — Да какие претензии-то? Твой отец, Сашка, для меня очень многое в жизни сделал, всю жизнь буду ему благодарен. — А как вы с ним познакомились-то? — заинтересованно спросил Александр. — Я, грешным делом, предполагал, что ты — его внебрачный сын, которого он решил приспособить к семейному делу, раз уж официальный наследник налево пошел… — Чего? — возмутился Малиновский. — Да нифига! Мои родители вообще родом из Екатеринбурга, между прочим! Не могло такого быть! Нет, они точно с твоими были не знакомы. Не, не боись, ты мне не брат! Акции, если ты помнишь, всем раздал Павел Олегович после… Ну, в общем… — Да это мы все помним, — вздохнул Воропаев. — Роман, пойми меня правильно, у меня нет претензий к тебе как к работнику, ты действительно знаешь свое дело. У меня к тебе, если разобраться, вообще претензий нет, особенно после того, как ты отступился от Вики. И человек ты хороший. Проблема была в твоем отношении ко мне… — А что с мои отношением? — удивился Роман. — а, ты про тот разговор с Викой? Это мне просто обидно было, что с тобой она общается, а меня даже во френдзону не пустила. Но потом-то, как ты помнишь, мы уже все подружились, так что просто забудем об этом…       Они оба смотрели на Рому с укором: дескать, хватит врать! И он сдался… — Да ладно, я воспринимал тебя сначала как врага Андрюхи, потом — как соперника из-за Вики! Но твоя снисходительная манера общения, если честно, всегда особенно бесила, вот прямо с первого дня знакомства. Только это все правда в прошлом. Я же вижу теперь, что ты нормальный мужик, да и покорежила тебя жизнь знатно, не то, что меня. Нет у меня предубеждения и прежней неприязни, все! Предлагаю на этом закрыть вечер признаний и перейти просто к воспоминаниям, если уж тут все сидим!..       Роман явно был не в своей тарелке. Он злился, и скорее всего на себя, что позволил себе такие слова. Несмотря на то, что манера поведения говорила о нем как об открытом человеке, мало кому доводилось увидеть его истинное лицо. — Спасибо, что сказал это, — улыбнулся Александр. Наверное, это был последний кусочек паззла. Теперь для него все встало на свои места. — Это было важно для меня. Надеюсь, и для тебя тоже. А все-таки, как ты с папой познакомился? — А я тогда учился на последнем курсе, Юрий Александрович пришел к нам на занятие по его приглашению. Как работающий профессионал. Ну, чтобы посмотрел на нас, глупых студентов, дал несколько советов. И Юрий Александрович начал задавать вопросы типа, а как бы вы себя повели в этой ситуации, а что можно сделать тут и так далее. И мои ответы ему почему-то понравились больше других. На перемене вручил мне свою визитку и велел позвонить на выходных. Ну я же не дурак, профукать такое предложение? Позвонил, а он меня пригласил в гости. Посмотреть, так сказать, в неформальной обстановке.       И как же было приятно, когда меня все так хорошо приняли! Правда, поначалу я не подозревал, что у твоих родителей есть еще младшие дети — меня познакомили только с Кристиной. Я согрелся в теплой семейной атмосфере, родители-то остались в Екате. Так продолжалось неделю, а потом появился ты. Личико скривил, разглядывая меня как подопытное насекомое. Когда руку подавал — было такое чувство, что сейчас побежишь платочком вытирать, а то и с мылом мыть. Но это ладно, подумал я, прорвемся. В конце концов, не родниться же мне с ним, переживу. Я и не такое могу пережить! А спустя пару часов, когда я более-менее адаптировался к твоим ехидным комментариям, пришла Кира… Воздушное создание, нежная фея. Принцесса из сказки. Наверняка на единороге приехала, подумал я тогда. Вот тут-то меня и подловил Юрий Александрович с той рекомендацией… — То есть тебя сначала папа опустил с небес на землю, так сказать, а потом еще и я добавил? — Чего ты добавил? Вроде мы с тобой прямо не ссорились? — А, это я Андрею уже сказал… Я отцу тогда высказал, чего, мол, вы этого парня привечаете, когда у вас есть свой, тоже вроде ничего. Это я про себя. А про Киру я так, наугад больше ляпнул. Видел, что она на тебя с интересом смотрит. Ох и орал же тогда папа! Мы оба знатно проорались. И он мне кстати сказал, что вместо того, чтобы завидовать хорошему трудолюбивому и талантливому парню, мне было бы не плохо самому хоть как-то вникнуть в дела компании, которую я когда-либо унаследую. Потому что пока, к сожалению, им с Пашей можно оставить ее только на Андрея, который по-настоящему увлечен делом. — И что? Ты не внял? — Нет. Так до конца наши отношения с отцом оставались натянутыми, — с горечью произнес Александр. — Ну, мне так казалось. Я не простил ему пренебрежения моей ценной особой, а он мне — презрения к семейному делу. Мы хорошо общались, но не как отец и сын. — А ты после того разговора стал вникать в семейное дело? — поинтересовался Андрей. — Не-а. Уехал в Гарвард, поступил в аспирантуру. Наш ответ Чемберлену, называется, — невесело улыбнулся Воропаев. — Вообще-то дядя Юра тобой очень гордился по этому поводу. Да и вообще гордился. Говорил, что ты из всех Воропаевых — единственный с железным стержнем. Только жалел, что ты по его стопам не пошел. Моему папе завидовал… — Ну вот, я этого не знал, спасибо, — вздохнул Воропаев. — Теперь буду знать. Кстати, Ром, тот день, когда мы познакомились у нас дома. У меня безумно болела голова, дело-то шло к ГОСам. Хотелось пойти к себе, почитать конспекты, уснуть, наконец… Но нет! Пришел гость, то есть ты, а значит — проявляем внимание к нему все. Правила у нас такие были. — А, то есть ты лицо кривил не потому что был вынужден общаться с простым парнем как я… — Да я, будь моя воля, вообще бы в тот день больше ни с кем не общался. Так что — не бери на свой счет, правда. Говорить, что ты мне стал симпатичен после моего возвращения из Штатов, — тоже не буду. Считал тебя подхалимом и выскочкой, втирающимся в доверие к моему отцу. Ты к тому же подружился со Ждановым, и я с каким-то странным облегчением подумал, что хоть какая-то определенность: ты логично перешел на сторону моего врага. Я порадовался, что предвидел это и не ошибся. Все, я молодец! Ну, был в собственных глазах тогда. — Вот как… — Малиновский выглядел несколько удивленным. — То есть… — Тут вообще было без шансов, что я бы принял тебя. Если хочешь, я ревновал родителей и вообще семью к компании. Ведь они поддерживали именно ее и все и всех, что с ней связано. Тебя, Андрея, да кого угодно, только не меня.       Александр замолчал, но это молчание не было тягостным. Еще один эпизод, позволяющий окончательно отпустить прошлое. Он давно не чувствовал себя таким… свободным…