БВК

      Жданов не гнал, нормально ехал. Александр был ему очень благодарен в том числе и за это. Сам-то он сейчас за рулем точно врезался бы куда-нибудь. — У тебя выпить-то есть? — спросил Жданов, оглядываясь в квартире. — Найдется, — отозвался Воропаев. Он сразу отправился в ванную, сполоснул полыхавшее жаром лицо. Почувствовав себя более-менее сносно, вернулся в комнату. — А мило у тебя тут, я еще не был. — Ну вот, побывал. Я тут недавно, до этого в родительской жил. — Да, ту я помню.       Александр налил им виски. Выпили молча, не чокаясь. — Расскажешь, как с Викой сошелся? — спросил Андрей. — А ты — как с Пушкаревой? — Заметано!       Вот теперь они чокнулись. — Сошлись мы без особой радости с ее стороны, — начал он рассказ. — Сначала я ее шантажировал и подкупал, потом все вместе… — Что?! — переспросил Жданов. — То есть это было… не добровольно с ее стороны? — В общем — нет. Ярослав сообщил мне, что это она пушкаревский компьютер из строя вывела, вот я ее и прихватил. А подкупил… соврал, что когда тебя скину, сделаю ее своим помощником. Не знаю, как она могла поверить. Да и выпили мы порядочно оба к тому времени. — Нет, мне, конечно, хочется дать тебе в морду… — медленно проговорил Жданов, — но я не понимаю, как она после этого… — Так это еще не все, Андрюша, — едко усмехнулся Воропаев. — Следующий раз я позвонил ей в тот день, когда вы с Малиновским вернулись из Праги. А она высказала мне все, что обо мне думает…       Он мечтательно улыбнулся. — Я был совершенно обескуражен — тогда. Никак не складывалось у меня в голове, что она откажется, да еще в такой грубой форме. А она, оказывается, рассчитывала, что Роман на ней женится. А тут Тропинкина… — Ага, и Вика сразу заявление, кстати, на увольнение подала. Теперь я понимаю, что из-за тебя, да? — Вряд ли. Скорее просто психанула. А ко мне она вечером приехала… извиняться. И результат этих извинений я сегодня рассматривал на снимке с УЗИ… — Ага! То есть уже добровольно? — Не совсем. Я предложил ей выбор: уволиться или переспать со мной и взять деньги. Она была совсем на плаву, так что… — Понятно… — Потом она была возмущена, когда я отправил ее на служебной машине домой. С деньгами… — Да, а мы-то с Ромкой уже обрадовались, что она действительно ушла, — горько усмехнулся Жданов и допил содержимое своего стакана. Воропаев плеснул ему еще. — А потом оказалось, что польза от нее как от шпионки — никакая. А затащить ее в постель… больше не получалось. Она как будто игнорировала все намеки. А шантажировать ее снова… не хотелось. Жданов, ты не думай, я и тогда уже был сам себе омерзителен, только я с самого начала не питал и относительно нее никаких иллюзий. Ей на тот момент было нужно мое состояние. Может быть, мое имя… она же замуж хотела. Я бы даже был не против закрутить с ней, будь она хоть немного умнее. Но тогда она демонстрировала полное отсутствие мозгов! — Будь она тогда умнее, Кира бы на пушечный выстрел не подпустила ее ко мне, — Андрей отсалютовал бокалом. — Мне интересен момент, когда она включила мозги. Почему? Что произошло? Из-за обморока? — Не знаю. Но я безумно рад, что это произошло. И что мне повезло узнать другую Вику. Которую я действительно полюбил. С которой интересно и легко. — Любишь? — улыбнулся Андрей. — Да, люблю. — Ну и хорошо. Вы друг друга стоите. Так что там произошло дальше? — Дальше… дальше я позвонил Кире и случайно услышал конец ее разговора с Викой, в котором прозвучало слово «беременность». Я, конечно, насторожился, уточнил… а потом трясся от страха. Обнародуй она сведения даже не о беременности, а о том, что я могу потенциально иметь к этому отношение… карьере в министерстве конец! И я в тот же вечер поехал к ней. Предлагал ей заплатить денег, чтобы она уехала… Она отказалась. Сказала, что воспитает ребенка сама, что ей от меня ничего не нужно. Правда, потом добавила, что расскажет все этому самому ребенку, когда тот подрастет. И я начал названивать ей с предложением оплатить переезд в другую страну. — В какую? — Я много перебрал, а начал с Гондураса…       Жданов заржал, как конь. — Блин! Ну ты даешь! Жаль, что не Гонолулу!       И заржал еще сильнее… — А при чем тут Гонолулу? Это город, а не страна. Ты тоже хотел кого-то туда сплавить? — Вроде того. Потом расскажу. Ну и дальше? — Она отказывалась от бюджетных вариантов, я прекрасно понимал, что ей нужна Европа. Там уровень жизни выше, но я хотел сэкономить. И вот, когда я уже практически был готов принять ее вариант, она и попала в больницу. — Ага, и в результате узнала, что срок беременности меньше, чем она предполагала… — И отшила Малиновского, который уже готов был на ней жениться… — Ну да, он в принципе уже к тому времени накупил кучу книжек про беременность и вовсю изучал их. — А они у него все еще есть? Я бы позаимствовал! — В кабинете лежат. Заимствуй на здоровье. — Ну вот, я навестил ее дома, она сослалась на здоровье, поэтому отказалась покидать Москву. И повторила, что ей от меня ничего не нужно, и никому ничего не скажет о моей роли. Я был вынужден принять это. Потом пытался неоднократно вывести ее из себя, чтобы она взбрыкнула и уволилась сама… как идиот себя вел. И был идиотом. А она… она демонстрировала идеальную вежливость и равнодушие. Представлешь? Раньше готова была влезть в любую перепалку, а теперь… В общем, я начал интересоваться ею всерьез. Именно тогда, понимаешь? — Понимаю. А Ромка тоже с ней тогда поговорил и поначалу такой счастливый ходил! Радовался, что освободился от возможной обузы в виде ребенка. И что жениться на Вике не надо, — усмехнулся Жданов. — А потом его неожиданно торкнуло: а с чего это Вика такая добрая стала? Не хочет ли она потом, после родов вдруг взять и подать на алименты? Ему вдруг показалось, что она просто соврала ему. И что ребенок действительно от него. А мысль-то эту он уже давно обдумывал, и сам не заметил, как сроднился с ней. Ты прикинь, он решил, что Вика специально ему соврала, чтобы он расслабился, а потом собирается поставить его перед фактом, когда анализ на ДНК сделает. — И что он предпринял? — Попытался снова к ней подкатить, но ничего не вышло. Даже на порог квартиры не пустила. Это еще до нового года было. — Даже так… — Воропаев покачал головой. — Да, и вряд ли он стал бы мне врать в таких вопросах. — А я… интерес к новому поведению Вики креп день ото дня. Меня тянуло к ней, как магнитом. Я сопротивлялся. Даже подначивал ее, надеясь, что однажды она сорвется. И уволится из Зималетто. Я очень этого хотел, потому что она была угрозой для моей репутации. И потому что так я бы совсем перестал видеться с ней и может быть смог бы забыть ее. Но в то же время я рассчитывал… да не знаю, на что я тогда рассчитывал. Затащить ее в постель снова.       Но она раз за разом давала мне отпор. Проявляла вежливое равнодушие, общалась отстраненно и уважительно, как будто мы чужие. Это… заводило. Это как щелчок по самолюбию! И я все еще ждал, когда она потребует с меня денег. Ведь зарплата у нее была небольшая, а она привыкла много тратить. Я позвонил ей в новогоднюю ночь, представляешь? — И что? — Она спала. Ей было все равно… — Ну у беременных свой режим, наверное… — усмехнулся Жданов. — И что, ты звонил ей все новогодние выходные? — Нет. В следующий раз я увидел ее уже девятого. Когда мы с тобой подрались, помнишь? — Помню. Ты тогда просто бешеный был! — А я узнал про залог, да, — Воропаев улыбнулся. — Но разгласить все собирался только на совете. Кстати, как твой шрам Гарри Поттера? — Да быстро зажил, зараза, — рассмеялся Жданов, — не удалось пофорсить. — А я потом дождался Вику на стоянке и снова пытался заставить уволиться. Но был вежливо послан. — Да? — Ну да. Сказала, что я могу делать все, что мне угодно. И что она уволится, когда придет время. — А что ты на нее разозлился-то? Что она ко мне первому подошла, да? — Ну да, — он усмехнулся. — Должна была ко мне. Хотя это идиотизм: я ж сам требовал сохранить нашу прошлую связь в тайне.       Воропаев вздохнул и выпил. Да, сейчас ему абсолютно все происходившее между ними виделось по-другому. Он пытался посмотреть на все и со стороны Вики. Каково было ей-то? Выходит, хреново было. Если по порядку… Она узнала, что беременна. И что отец детей не только не собирается принимать участие, но и требует убраться куда подальше. Он не представлял, как бы в этой ситуации поступил кто-то другой. А она… она взяла все на себя. Могла бы аборт сделать. Нет, об этом он даже думать не хотел! Вика не такая. Она никогда бы на это не пошла.       Да, он разобрался в себе и полюбил ее. Да, сейчас он был готов к тому, чтобы взять на себя эту ответственность. Но это не отменяло того, что было в прошлом. Сколько зла он ей причинил… А она… все еще рада ему, кажется. Даже переживает за него. Почему? Он точно знает, что не из-за денег. Значит… все-таки любит, несмотря на все его выкрутасы? Сильнее всего ему сейчас хотелось в это верить…