БВК

      От Киры удалось отмахнуться ничего не значащими фразами, разговор он свернул. Но стало гораздо легче, потому что сестра подсказала ему, что кроется за этой его одержимостью Викторией. Да, следовало признать — он и правда полюбил Вику. Она стала его потребностью, якорем, лучшей реальностью, с ней он мог быть самим собой и позволял себе расслабиться. Ему было физически приятно находиться рядом с ней и легко в духовном плане. Она — единственная из всех его женщин не играла на его возможных слабостях, не тянула из него деньги, не манипулировала. А он рядом с ней наслаждался каждым мгновением. Был живым. Настоящим. Самим собой. Да, черт побери! Он любит Вику! Вот только от осознания этого факта становилось еще хуже: он уже умудрился все испортить.       Да, любит, но отталкивает ее, раз за разом. Идиот! Приревновал сначала к Малиновскому, который Вике сто лет как не нужен, потом — к несуществующему жениху! Но ревность всегда глупа… Нет, даже не ревность — чувство собственности пострадало. В его представлении Виктория должна была сидеть дома и ждать его, вне зависимости от того, сколько времени прошло с его последнего визита или звонка. И ставить его в известность обо всех изменениях в своей жизни. Ведь она же знала, что для него это важно!.. Или нет? Он похолодел, осознав, что Вика-то не знает о его чувствах! Он принялся судорожно вспоминать хронику событий, которые привели к тому, что они не виделись уже две недели…       Тем утром пятницы он сказал, что хочет объявить об их отношениях. Она боялась огласки. Да, она точно боялась, и ее даже можно понять… Потом он и сам сообразил, что рановато выходить из сумрака, позвонил ей… И его задело, с какой радостью она согласилась с отменой утреннего решения! Обида застилала глаза, когда он, чудом не сорвавшись и не нахамив ей, повесил трубку. Что он тогда сказал? В любом случае — до вечера? А потом вечер отменился, потому что позвонил одноклассник. А потом она позвонила в субботу… Он готовился к встрече выпускников, среди которых были значимые для бизнеса люди… Черт! Он просто сказал ей… да ничего он ей так толком и не сказал! Отказался сообщить, в чем причина его конфликта с Малиновским. Сказал, что это не ее дело. Был холоден и груб. Что она могла подумать? Что он получил от нее все, что ему было надо, и теперь она ему не нужна? И потом… потом он просто не звонил! Да какого черта он не звонил ей все это время? Почему он был таким идиотом?       А она ему — кашне… Прощальный подарок? Она решила, что он порвал с ней? Ошибка! Это его, чудовищная ошибка! А ведь позвони он ей на неделе, он бы наверняка знал и новый адрес, и новый телефон, все было бы иначе! Что, ему было трудно набрать номер? Просто сказать, что… Что он работает в поте лица и даже почти не спит, что не забыл о ней и что как только разберется с делами в Зималетто, так сразу… Черт! Черт! Она же предупреждала, что собирается менять квартиру! Какой к черту жених? Наверняка она просто сняла квартиру побольше! Ее зарплата теперь вполне позволяет… он продолжал размышлять, и чем дальше, тем очевиднее становился собственный идиотизм…       До обеда он промаялся в попытках понять, как теперь быть. То есть он понимал, что надо действовать, поговорить с Викой. Если Зорькин передаст… А если нет? Сплошные вопросы…       А потом ему позвонили из банка, сбив с этих мыслей. Дела закрутились с невероятной скоростью…       Жданов ворвался в его кабинет с совершенно безумным видом. Марина была предупреждена, что их с Малиновским следует пускать в любое время вне зависимости от того, занят он или нет, поэтому и не препятствовала. — Сашка! — заорал он с порога. — Злоумышленника поймали!       Он вскочил, как ужаленный. — Кто?! — Разнорабочий, зараза! Говорит, что ему Ярослав велел. — Вряд ли, — заволновался Александр. — Вот и я думаю, что вряд ли. Пойдем, сейчас твои ребята подъедут, побеседуем. — Вахту не снимайте только. — Да, там Ромка. А этот гад пытался его отвлечь. Знаешь, как? — Как? — они уже вышли из кабинета и двигались по коридору приемной в холл, к лифтам. — Марьяну позвал, представляешь?! — Буренку, что ли? — удивился Воропаев. — А, я ж ее не уволил! — Ну вот, и она его на разговор пыталась развести. Ну или соблазнить. Хорошо, я тоже туда зашел, Ромки в цехе нет, а этот урод к станку идет. Ну я как крикну: а ну, стоять! Бежать, гад, бросился! Да только Галя уже с ребятами поговорила, те дежурят поблизости — быстро его скрутили. Вот! — Отлично! Просто замечательно. А девицу взяли? — А как же! Очную ставку проводить будем! — А если Буренка соблазнит Романа, пока ты ходишь? — обеспокоился Воропаев. — Но вряд ли она соблазнит Галю, — довольно усмехнулся Жданов. — Мы подстраховались!       Марьяна и тот самый грузчик, оказавшийся невзрачным мужчиной средних лет, сидели в разных углах захламленного кабинета, то есть стеклянной коробки Ждановского офиса. Вокруг офиса, почти закрывая обзор, толпились работницы. — Жданов, почему станки без присмотра? — тихо сказал Александр, и Андрей отправился в цех в сопровождении двух крепких парней в униформе. — Александр Юрьевич! Александр Юрьевич! — его дергала за рукав халата одна из работниц. — Что? — он повернулся к ней. — А эта фифа, она же часто сюда бегает! Вот этот — ее любовник, она всегда с ним встречается около лифта! — Да вы что? — Точно-точно, — рассказ девушки подтверждали еще несколько ее коллег. — А я видела, как она у двери крутилась! Да-да! Украсть, наверное, что-то хотела! — Да это ж давно было, недели три назад, я тоже ее тут видела, у двери-то!       И тут Александру пришла еще одна умная мысль. — Девушки! Вы не представляете, как помогли нам! — он широко улыбнулся. И, о чудо! Работницы не шуганулись от него, а улыбнулись в ответ! — А теперь можно вас попросить, подежурьте у нового станка? А мне сюда Андрея Павловича пришлите? — Мы все сделаем, Александр Юрьевич!       Стайка девушек убежала, а Воропаев набрал номер на мобильнике. Если речь шла о Марьяне, лучшим средством развязать ей язык станет несчастная соперница. Которая при этом получит еще и моральное удовлетворение…