БВК

      Пораньше прийти не удалось, лишь ровно в девять Вика преодолела вертушку. Машки на ресепшне не было, зато был Федор, а рядом крутилась Марьяна, которой тот оказывал явные знаки внимания. Буквально ужом вокруг вился. — Всем привет, — поздоровалась Вика. — Привет, Вик! — радостно заулыбался Федор. Марьяна презрительно скривила моську, но сказать ничего не успела. В очередной раз открылись двери лифта, из которого вышли Роман и Света — под ручку. У модели челюсть отвисла, а Вика и вовремя отвернувшийся от Марьяны Федор синхронно показали большие пальцы вверх, потом прыснули, оглянувшись на Буренку. — Всем доброе утро! — со счастливой улыбкой поздоровался Малиновский. И продолжал, обращаясь к своей совершенно довольной и улыбающейся спутнице. — Свет, я зайду перед обедом, хорошо? — Конечно, Ромочка. Только позвони сначала, вдруг, Катя новое задание даст? — Светик, я с ней поговорю — точно не даст. Обещаю.       Поцеловав Локтеву в щеку, Ромка помахал всем троим, застывшим у ресепшна. Потом ушел в свой коридор. Марьяна молча посмотрела ему вслед, всхлипнула и убежала в приемную. — Офигеть… — выдал Федор. — Наш ответ Буренке! — прокомментировала Вика. — Она к нему пристает, а Роман Дмитриевич у нас с некоторых пор стал весьма разборчив.       Федя ничего не сказал, только посмотрел на нее удивленным взглядом. — А что? — Вика пожала плечами. — Я за Свету рада. Такая поддержка ей сейчас не помешает. — Вик, а ты-то как же? — удивленно спросил Федя. — А я при чем? У нас с ним давно все. Мы просто дружим. — Так а ребенок-то? — Рома тут ни при чем. — Да ладно?! А кто… — На этом я заканчиваю отвечать на твои вопросы. Кстати, а Машка где? — А кто бы знал?! Опять, наверное, всю ночь где-то шлялась и проспала… — Ну, ладно, я пошла. Удачи тебе с Марьяной. — Спасибо, Вика. Бывай!       Она отправилась на рабочее место в прекрасном настроении. Рома — молодец, перевел внимание Буренки с Вики на себя. Можно было выдохнуть.       Сегодня Милко отправил в швейный цех все накопившиеся смётанные образцы. Это было надолго, так что делать до обеда было практически нечего. Не на машинке же строчить? Вика занялась художественным творчеством: она собиралась доделать свое панно в стиле пэчворк, которое все эти дни потихоньку продолжала. Буквально последние штрихи остались. К одиннадцати закончила и наконец-то встала, разогнув спину. Взяла и встряхнула панно. От входной ширмы услышала восхищенный возглас: — Вот это красота!       Говорила Кира. — Привет, Кирюш. Нравится? — Очень. Неужели это ты сама? — Ну да, каждый день понемножку. — Это потрясающе! Милко видел? — Целиком — никто не видел, ты первая!       Она еще немного повосхищалась, потом пришел Милко и тоже оценил Викино творчество. — Викуся, а можно я это повешу здесь? — Конечно, Милко. Для того и делала. Считай, что это мой подарок тебе.       Гениальный модельер еще долго выбирал куда повесить подарок. Наконец, выбрал: прямо напротив выхода на подиум. По его задумке, панно должно поднимать настроение всем моделям и ему, вернувшимся после тяжелой работе на показе. Вике было все равно, подарила — так подарила.       Милко был так рад подарку, что отпустил Вику проветриться. Не то что бы ей хотелось, но по крайней мере ноги надо было размять. А там, глядишь, и представительницы женсовета озвучат какие-нибудь новости.       Но все оказалось еще интереснее. Выйдя за ширму, Вика столкнулась с… ребенком. Лет четырех, не больше. Мальчик с великим удивлением уставился на нее. Вика тоже с интересом его рассматривала. — Егорушка, сынок, или ко мне! — крикнула Маша с ресепшна. — А тут тетя! — повернувшись к ней, крикнул в ответ малыш. Вика улыбнулась, махнула Машке и присела на корточки, чтобы глаза были на одном уровне с ребенком. — Привет, ты Егор? А я Вика. — Вика! — повторил пацан. — А что ты делаешь, Егор? — Убегаю от мамы! — А хочешь, я тебе покажу зал, где проходят показы? — Хочу! — заинтересовался ребенок. — Тогда спросим у мамы, можно тебе туда со мной или нет?       Они подошли к ресепшну, и Маша объяснила: — Привет, Вик. Тут такое дело — пришлось сегодня его с собой брать. И я пока с ним собиралась, опоздала и чуть на увольнение не попала с утра. Вот теперь сижу, и с места мне не сойти. — Ужасы какие! — посочувствовала Вика. — Ну, что, я тогда в рамках подготовки к материнству пока сползаю с ним в зал, да? — Сходи, конечно, спасибо тебе. Егорушка, веди себя хорошо!       И они пошли. Правда Егорка оказался все-таки непослушным мальчишкой и все время убегал, но когда Вика разрешила ему забраться на сцену и изобразила, что снимает его на телефон, сильно загордился. Он бы еще бегал, но Вика спросила: — А хочешь, красиво нарядим тебя?       Конечно, он хотел! И она, взяв его за руку, отвела в мастерскую. Хорошо, что там не было Милко — он бы наверняка возмутился. — Итак, Егор, — с серьезным видом сказала Вика, — кем ты хочешь быть больше: пиратом или ковбоем? — Я хочу супергероем, как Федя! — Понятно. Что ж, давай делать сперва его портрет, да? — А как? Опять рисовать? — Нет, мы сделаем его из пуговиц. Видишь, какие красивые в коробке?       О, ему очень понравилось! И Вика даже не рисковала нарваться на выговор от маэстро: те пуговицы были от «Ай-Ти Коллекшн». Ольга Вячеславовна спрятала дешевые, отвратного качества, но красивые изделия от него подальше, на всякий случай. Жалко ей было выкидывать. А сейчас пригодились. Договорились с Егором так: он выбирает понравившиеся ему пуговки сначала одного, потом другого цвета, а Вика быстро их пришивает, формируя как бы портрет на ткани. Дело двигалось медленно, но Вика стимулировала фантазию мальчика, прося рассказать о том, что именно надо изобразить на потрете и почему. Ребенок разговорился, коробка с пуговицами была высыпана на диван, а он сам встал на пол на коленки, перебирая «сокровища». Ольга Вячеславовна, зашедшая в мастерскую и обнаружившая это безобразие, только глаза закатила, но ругаться не стала. Вздохнула и сказала: — Вы только до прихода Милко это уберите, пожалуйста. — Уберем, — согласилась Вика.       Когда весьма схематичный портрет супергероя был готов, а оставшиеся пуговицы собраны обратно в коробку, мальчишка переключился на рисование. Позаимствовав у Милко большой лист, Вика усадила ребенка за свой рабочий стол. Там Егор и начал творить, пока не проголодался. Тогда Вика отвела его обратно к Маше. Просто Вике-то точно было нечем кормить ребенка.       До обеда оставалось еще около часа, и «вахту» перехватил Федор, который увел Егора к Потапкину. У Маши в руках остался «портрет супергероя». — Вик, это, что, Егорка сам делал? — Он выбирал пуговицы, и мы вместе решали, на что они пойдут. По-моему, с такого супергероя можно мультик рисовать. — Надо попробовать, — согласилась Тропинкина.       Они немного помолчали, и Вика спросила: — Как там Буренка поживает? Пасется?       Маша утробно гыгыкнула и пустилась в объяснения: — А как же? Это ж она всю кашу заварила с моим увольнением! Киру Юрьевну накрутила! Андрей Павлович, если бы не она, даже бы и не заметил, что я опоздала! Ты, кстати, была права — она теперь за Малиновским охотится. — Засады устраивает? — Да вообще кошмар! А он, между прочим, за Светой ухлестывает! Ой, прости… — Машка виновато потупилась, полагая, что нанесла моральный вред собеседнице, но та только рассмеялась. — Видели сегодня, как эта парочка из лифта выходила. И Марьяна тоже видела. Эффект достигнут, однозначно, — сказала Вика. — Правда, что ли? То есть ты не ревнуешь? — Ни капли, Маш. Забудем о прошлом, ладно? Нам тут точно делить нечего ни с тобой, ни со Светой.       Вика воспользовалась паузой в этой бессмысленном разговоре и, попрощавшись, вернулась в мастерскую. Налаживание отношений с женсоветом — это неплохо, но долго она их трескотню выносить не могла. И как Пушкарева с ними общается? Непонятно…