БВК

— Отличный чай, и заварен правильно — ну, почти, — сказал Александр и хитро посмотрел на нее, ожидая реакции. — Рада, что тебе нравится, — спокойно улыбнулась она. — Этот чай хорош для разговора. — Согласен. И вот первая тема: ты выбрала город? — Я выбрала остаться в Москве. — Так и знал! — он усмехнулся, в его голосе уже дрожал тщательно сдерживаемый гнев. Вика сделала глоток чая и вздохнула. — Позволишь мне объясниться? — А что? Валяй, — издевательски ухмыльнулся Александр. — Вроде никуда не спешим, сидим хорошо, да?       Вика проигнорировала издевку — она понимала его, нервничал очень. Потому медлить не стала. — Тому, что я остаюсь, есть несколько причин. Мне они кажутся существенными. Первая и самая главная — это здоровье. Я уже под наблюдением врачей, беременность пока без осложнений, а вот у меня проблемы с давлением, скорее всего. От этого и в обморок упала. Мне будет легче общаться с нашими врачами. вторая причина - переезд теперь будет стрессом для меня, а значит, и для… ну ты понял. — Понял, понял. Это все? — Нет, конечно, я сказала — несколько, а я пока назвала только две, — педантично поправила она. — Третья причина — я хочу быть самостоятельной. Хочу сама построить свое дело или карьеру. Это тоже возможно только здесь — по крайней мере, для меня. Четвертая причина — мой отец и соответственно вся родня в России. Питер тоже не близко, но попасть туда легче, чем в Гондурас. Пятая причина — квартира. Я не хочу ее терять. — А чем же ты будешь за нее платить, когда с треском вылетишь с работы? — не утерпел он, взорвавшись негодованием, которое вполне можно было принять за угрозу. — Если я вылечу с этой работы, я найду другую, — поправила Вика. — Да и не вижу я пока оснований, чтобы увольняться. — Это все твои аргументы? — Пока — да. Может, потом еще вспомню. — Какого черта, Клочкова? - проорал он, наклонившись к ней через стол. - Мне, что, все время жить на пороховой бочке, ожидая, пока бомбанет? Ты и твой… ну ты поняла, это потенциальная угроза для меня! Мне не нужны скандалы! — Я понимаю, что тебе дорога твоя репутация, — спокойно кивнула Вика, не шелохнувшись. — И не собираюсь никому ничего говорить. Никто не узнает, что я беременна именно от тебя. Вот, например, Малиновскому я уже сказала, что изменила ему, чтобы отомстить, с человеком, которого потом даже не запомнила… — А при чем тут Малиновский? Ты и ему говорила, что от него беременна? — Он сам так решил, я поначалу не стала разочаровывать. Но увы — не от него. Точно от тебя. — И как ты можешь быть в этом уверена? Сколько у тебя всего мужчин было, а Клочкова? — С Ромкой мы вообще пожениться собирались. То есть, это я собиралась, а он порывался соскочить, и вот, с Машкиной помощью ему это наконец удалось. К лучшему, я считаю. — Погоди, так что, твоим женихом считался именно Роман? — Воропаев неожиданно улыбнулся, потом заржал. — Ну, Викуся! Ты еще тупее, чем я думал!       Клочкова бы обиделась и начала возмущаться, но Абрамова воспринимала его слова не по отношению к себе, хотя и было обидно. Она печально улыбнулась и кивнула. — Да уж, я не обладаю гибким мышлением. Да и не знала, что Малиновский бабник. Ну вот, теперь в курсе. Но дело-то не в нем — мы хорошо поговорили, он заверил, что не держит на меня обиды. Был слишком рад, что я беременна не от него. Я могу тебе точно сказать, что от тебя. Но может, тебе это и не нужно. Не нужно ведь? — Мне нужно знать, что ты не сболтнешь о том, что у нас с тобой вообще что-то было, — раздраженно бросил он. — Какие гарантии тебе нужны? — Даже не знаю, что с тебя взять-то… — он снова усмехался. Вика тоже усмехнулась. — Знаешь, мне ведь тоже нужны гарантии, — он удивленно уставился на нее, словно не веря, что это говорит ему она. Но Вика продолжила. — Я хочу, чтобы и ты, и Малиновский, и другие кобели оставили меня в покое. Так что мне выгодно, если мы разойдемся без взаимных претензий. — Сколько? — резко прервал он ее. — Что? — она нахмурилась, не понимая вопроса. — Сколько, говорю, тебе надо, чтобы не болтать? — Саш, мне не нужны деньги. Я надеюсь сама их заработать. Будь уверен, мне действительно не нужно от тебя ничего. И я никому ничего не скажу. Правда. — Ты в долгах, как в шелках! Тебе все равно будут нужны деньги! Хотя бы закрыть кредит! — Я найду на это деньги. В этом я точно уверена. — И где же? — Я собираюсь продать машину… — Ого! Да ты серьезно настроена, — он выглядел удивленным. — И как же ты будешь без своего красного мерседеса-то? Что будет подчеркивать твой статус разведенки олигарха? — Ну, мне как раз уже пора сменить статус на мать-одиночку, в конце концов, — она улыбнулась. — А почему продаю… Просто боюсь пока водить. Вдруг, опять в обморок хлопнусь? Такое нельзя исключать, врач подтвердил. Так что звезды сошлись, как говорится. — Да, аргумент о здоровье — вообще железный, — кивнул он. Усмешка не сходила с его лица. — Что ж, так и быть, в качестве поощрения за твою откровенность разрешаю тебе обращаться ко мне с просьбами, материального характера. Не наглей и имей в виду, что целесообразность твоих запросов я буду проверять. — Не буду зарекаться, но надеюсь, что обойдусь без твоих инвестиций, — она пожала плечами, — в мою семейную жизнь. — Семейную? — Я и ребенок, чем не семья? — улыбнулась Вика. — Не волнуйся, мы правда справимся сами. — Смотри, Клочкова! — он погрозил пальцем, вставая, — мы договорились. — Я заметила. Только и ты не выдай себя при встрече. — Даже не посмотрю в твою сторону. Не рассчитывай на внимание с моей стороны! — Шикарные условия, — облегченно вздохнула Вика и наконец-то искренне улыбнулась ему. — Спасибо за понимание и доверие, Саша. — А тебе — за чай. — Хорошо зашел, да? — Да, чай отличный. Все, мне пора. — Конечно. Рада, что мы все выяснили. — Да-да. Надеюсь, что выяснили.       Воропаев ушел вполне мирно. Вика не спеша вымыла чашки и обдумала разговор. И договор. Ни ей, ни ему. Она сумела уговорить его не настаивать на ее переезде за границу, он принял ее обещание хранить тайну. В общем-то, это означало, что она относительно свободна в выборе своих дальнейших действий. Могла остаться в Зималетто, а могла и перейти в другое место. И можно было попросить у него денег, но это она даже не представляла, что должно случиться, чтобы попросила. Нет, она не будет рассматривать эту возможность как реальную. Она справится сама. По крайней мере, будет стараться.