Зелёная комната

      В коридоры налетели сухие листья. Забились по углам и нишам шуршащими тельцами, принесли что-то живое на стерильные полы. Шэнь Цяо давит носком один из них. Коричневый лист хрустит и осыпается. Сегодня таблеток меньше и потому он может вспомнить, что утром была групповая терапия. Оказывается они проходили каждое утро, но он удачно забывал их. Снова и снова. На них они рисуют. Руки Шэнь Цяо не слушаются. У него выходит пошедшее волнами окно и искалеченный лес. Он пытается нарисовать своего редкого визитера, его руки и перстни на пальцах. Ничего не выходит, в кривых линиях едва ли можно разобрать очертания чего-то хотя бы отдаленно напоминающее не то что человеческое существо, даже часть его. Человек в халате разжимает его деревянные пальцы, насильно вынимая восковой карандаш, и вкладывает ему в руку зеленый мячик, веля разминать пальцы. Шэнь Цяо послушно сжимает резиновый бок, чувствуя как от непосильного труда выступает пот. Капает с его бледного лица на уголок вымученного рисунка.       Шэнь Цяо забирает изрисованный листочек с собой и кладет его в карман белой пижамы, аккуратно, не смяв ни уголка. Его халат такой же серый, как небо за распахнутыми дверями, такой же мягкий и пышный, как облака над поредевшим лесом. Он зарывается пальцами в теплый ворс, пахнущий чем-то острым, химическим. Привычным.       Под ногами листья осыпаются прахом на каждом шагу. Он не понимает. Смотрит на крошки на своих белых носках и не может вспомнить...почему они хрустят, если он знает, что шли дожди. Бесконечные, шепчущие дожди. Он смотрел на них из окна, наблюдал безотчетно, как тяжелые капли стекали вниз, как они скатывались по местами проржавевшей решетке, с болью. Оставляли часть себя на холодном металле, должно быть истекая своей прозрачной кровью. Они кричали так громко, а Шэнь Цяо просил их не плакать, жалея, что свои таблетки уже выпил все до одной. Ему никак не помочь им заглушить эту боль.       Он наступает на лист ещё раз. Хруст в самой его голове, высохшая жилка больно врезается в кожу под тканью. Почему. Почему. Почему.       Белый халат ругает его. Длинные мягкие рукава скользят по его ступням, отряхивая пыль. Ему велят держаться за колонну, пока его обувают в тапочки. Чужая рука крепко держится за холодный камень, помогает ему стоять, хотя он не просил. Его ноги дрожат. Глаза мечутся по сухой земле во дворе: высушенная трава, взметающая на ветру пыль. Рука толкает его от колоны прочь. Халат кричит от боли, когда он наступает на твердую руку под пяткой, чтобы не упасть.       Когда наступила эта осень?       Ты останешься здесь. Ты будешь здесь всё время. Никто не уходит отсюда. Осени будут меняться тысячи раз, но ты будешь всегда здесь. Таким же.       Белые волосы на ветру. Его рука горит огнём, кровь бьется на его коже, стекает по пальцам, марает его. Марает всё вокруг. Шэнь Цяо нужны его таблетки. Зачем он делает это каждый раз? Он смыл их. Снова смыл их, ведь так? В его зеленой комнате. Конечно, они должны быть там. Он не помнит, но наверное он смыл их снова. Его разум должно быть шутит, что он пил их утром. Да, это было утро, это всегда должно быть утро. Блик солнца по краю пластиковой баночки. Таблетки. Четыре белые и одна красная. Он пил их? Он утопил их?       Его зеленая комната остается вне досягаемости, он тянется к проему, на котором больше нет дверей. Он рвется туда, но люди в белом всегда сильнее. Они тянут его назад. Тянут так сильно, что он кричит от боли в руках. Они отрывают его ноги от пола. Они не оставляют ему времени, они заставляют его спать.       За окнами вечер. Он видит как подсвеченные солнцем ветви на макушках деревьев качаются на ветру. Тонкие прутья пишут ему историю на оранжевом небе. Слова складываются и тают, едва он уложит их на своем тяжелом языке. Они рассказывают ему истории - сюжет быстрый и острый, не разменивается на чувства. Чувства он должен добавить сам, но его холодное нутро пустое и гулкое, заволочённое туманами.       Чужая рука крепко обнимает его за грудь, давит на ребра, чуть выше его собственной руки. Он понимает, что не может уйти из этих объятий, навязанных на него крепкими узлами. Ему остается только беспомощно смотреть, как ветви сливаются с небесами - новелла не дописана. Там было что-то важное, там была причина этих бесконечных осеней. Он просит ещё немного времени.       Кажется, у него получается попросить вслух.