Ты был скомпрометирован

      Конечно, после освобождения Нэмора поставили определённые условия. Условия, на которые он должен был согласиться. Учитывая всё, что он сделал, и то, что на карту была поставлена безопасность, Ваканда хотела принять меры предосторожности.       Нэмора сопроводили в лабораторию. Шури уже работала там над некоторыми проектами. Она прервалась, чтобы поприветствовать Дору Миладже и Нэмора. Она отдала честь и разрешила им уйти. Нэмор стоял и ждал. Он не знал, что сказать. Он не знал, как с ней заговорить. Между ними всё было по-другому. Атмосфера. Химия. Была ли химия? Как это теперь назвать?       Холода не было. Как и враждебности. Но и ничего знакомого не чувствовалось. Приветливость. Вот, что витало в воздухе. Профессионализм. Это были хорошие слова, чтобы описать нависшую. атмосферу. Потому что любовь не чувствовалась. Определённо нет. Хотя она смотрела на него с теплом в глазах всего несколько дней назад, тепла не было сейчас. Опять же, и холода не было. Даже равнодушия. Просто… нейтральность.       Шури кивнула ему в знак приветствия, а затем опустилась на колени у его ног. Она протянула свои бусины кимойо и отсмотрела ногу с искусственными крыльями, которые она сделала, и подарила Нэмору давным-давно. Вокруг неё появились экраны, показывающие скелетную структуру, мышечную систему и то, как нанотехнологичные крылья слились со всем этим, дав ему набор, который он использовал сейчас.       Шури гордилась своей работой. Вместо того, чтобы дать Нэмору новую пару белых крыльев, которые были у него раньше, эти крылья были чёрными, с фиолетовыми и золотыми бликами. Все цвета в рамках темы, посвященной ей, Ваканде и Чёрной Пантере. Шури не хотелось этого делать, но необходимо было принять меры предосторожности.       Вот почему, пока она сидела так, щёлкая по экранам и применяя обновления, устанавливались определённые изменения. Одно из них состояло в том, что полностью деактивировало крылья. Вероятно, Нэмор мог бы летать на одной ноге без проблем, но она всё равно установила это ограничение. Оглядываясь назад, она призналась себе, что хотела бы сделать это ещё с самого начала. Ещё одной важной особенностью было отслеживание. GPS отслеживание. Ещё одна вещь, о которой она хотела бы подумать в начале.       Но кто бы мог подумать, что Нэмор просто сорвётся с катушек и объявит войну? Кто должен был рассчитывать на то, что он так взбесится? Она не думала об этом. В последний раз, когда они были вместе, они сломали трон в тронном зале, и она лежала без чувств в течение нескольких дней из-за почти буквально разрушающего кости секса. Кто должен был отчитаться за последствия? Сказать, что хронология последовавших событий была неожиданной, значит не сказать ничего.       Шури ничего не сказала, так как работала. Нэмор понятия не имела, что она делает или что находится на экране, кроме ноги и крыльев. Единственное, что отвлекло её внимание, — это раздавшиеся снова шаги Доры Миладже. Она подняла голову, чтобы увидеть, как они идут за Аттумой.       Шури встала и улыбнулась ему, когда повернулась в его сторону. Нэмор бросил на него взгляд. Аттума даже не обратил на это внимание. Шури приветствовала его поприветствовала его по-талокански и подошла к нему. Она встала перед ним, вытянув запястье, и её бусины начали сканировать его.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, когда вокруг неё появились экраны.       Полноценные экраны его тела, отдельные для скелетной структуры, мышц, нервной системы и отображения ДНК.       — Хорошо, — ответил Аттума.       Шури слушала, пока она нажимала на разные экраны.       — А твоё дыхание?       — Хорошо.       — Ешь хорошо?       — Всё хорошо. Окойе пристально следит за мной, — гордо ответил Аттума.       Шури тепло улыбнулась на это.       — Тогда мне не о чем беспокоиться. Просто старайся не перенапрягаться.       Аттума попрощался по-талокански и вышел за дверь.

***

      Старайся не перенапрягаться. Вот что она ему сказала. Именно это она ему и сказала. Когда Аттума вошёл в открытую комнату общего дома и увидел Окойе, на него был направлен посох, и это было то, что он НЕ собирался так просто оставлять!       Комната была открытой и просторной. Достаточно открытой для спарринга, для чего они её и использовали. Стены были увешаны различным оружием с тупыми наконечниками. В основном всё было из дерева. Ничего холодного. Всё несмертельное.       Аттума улыбнулся ей, когда снял обувь и неторопливо направился к стене, где были установлены другие копья, и взял один. С ухмылкой на лице он обвёл её. Окойе повернула к нему всем телом, не сводя глаз с него, никогда не позволяя себе повернуться к нему спиной. Она следила за его движениями, наведя собственное копьё.       Он откинул свои длинные тёмные волосы с лица и улыбнулся ей.       — Принцесса сказала не подвергать моё тело никакому стрессу, — сказал он ей, когда продолжал кружить.       — Я знаю об этом, любовь моя, — и с этими словами Окойе бросилась на него.

***

      Как двое могут быть настолько синхронно двигаться? Как двое могут быть настолько равны? Каждый удар был отклонён и блокирован. Будь то Окойе, пытающаяся нанести удары по верхней части тела, ногам, ступням. Всё мимо. Будь то Аттума, пытающийся сделать то же самое только для того, чтобы его удары обходили, контратаковали, блокировали всё мимо. Аттума обладал силой. Окойе обладала ловкостью. Каждый из них учитывал сильные и слабые стороны противника и использовал их.       Это был не спарринг. И не драка. Это был танец. Танец между влюблёнными. Танец ловких тел и пота. Мокрых от пота волос, которые откидывались назад. Стонов и ворчаний. Улыбок и ухмылок между атаками и контратаками. Танец восхищения. Высокого уважения. Танец любви. Танец похоти.       На Аттуму обрушился нисходящий удар копья. Он отбил его и поймал копьё голыми руками. С грубой силой он дёрнул его, увлекая Окойе к себе, которая не отпускала копьё. Она врезалась в его тело, и при ударе он вырвал копьё из её рук и бросил его через комнату.       Аттума держал Окойе за талию. Оба тяжело дышали, тела были покрыты потом. Он пристально смотрел на неё. Его глаза бродили по её лицу и остановились на полных губах. Он чувствовал, как её руки коснулись его тёмных волос, прежде чем она прижала его ближе для поцелуя.       Аттума застонал и попытался углубить поцелуй, но Окойе опередила его. Как и всегда, она была напористой. Не колеблясь. Не дожидаясь, пока он сделает ход. Она взяла контроль, и он позволил ей. Она прервала поцелуй, стянув с его груди облегающую рубашку. Аттума наклонился и поднял Окойе на руки, её длинные ноги сразу обернулись вокруг его талии. Он снова встретил её горячие губы своими, держа Окойе одной рукой, срывая одежду с другой, всё это время идя.       Они оба ахнули в унисон, когда Окойе ударилась спиной о стену. Аттума прислонил её к ней в качестве опоры и сорвал с Окойе облегающий топ. Как только обнажилась её шея, он набросился на неё, облизывая и посасывая, отмечая её всеми возможными способами. Его сильные руки бродили по её бокам и груди, пока губами он продолжал ласкать её шею. Стоны в его ушах сводили с ума. Так же, как ногти, впивающиеся в его плечи, и ответное движение бёдрами. Крепко обхватив её ногами, Аттума наклонился и разорвал на Окойе спортивные штаны, которые она надела для спарринга. Затем он стянули свои собственные, чтобы освободить свой твёрдый, ноющий член.       Эта женщина. Эта красивая женщина-воин. Элегантная. Смертельная и такая чертовски сексуальная. Что он сделал с ней. Что она сделала с ним. Духовно. Физически. Просто глядя на неё, он боролся с самоконтролем, контролировал реакцию своего тела на неё. Его потянули за волосы. Она пыталась направлять его сама. Он взял её руки и поднял их над ней за запястья всего одной рукой. Приоткрыв рот, почти соприкасаясь носами, Аттума посмотрел на Окойе, войдя своим твёрдым членом глубоко внутрь неё.       Влажная. Влажная. Чертовски мокрая. Занимаясь любовью под водой, нельзя сказать или почувствовать большую разницу. Но она, боже, она. Он уткнулся головой в изгиб ее шеи и застонал. Её лоне было ужасно влажным. Влажным от похоти. Мокрым от всех прелюдий. Так вот что это был за спарринг? Окойе была напряжена, крепко обхватив его внутри, окружив его твёрдый член жаром. Аттума опустил руки вниз, взявшись за бёдра, а затем за задницу. Эта женщина. Этот воин. Всё в ней. Он впечатал её в стену. Окойе пришлось обнять его за плечи, чтобы просто удержаться.       Стоны. Шёпот. Разные языки в воздухе. Ваканданский. Майя. Слова понятны. Слова, означающие на одно и то же. Удовольствие. Удовольствие от его твёрдого члена, что вонзался в неё. Удовольствие от её горячего влажного лона, сжимающего и окружающего его. Удовольствие от её запаха. Ощущение её. Удовольствие от его освобождения. Его глаза встретились с её, и в его взгляде был вызов. Он ухмылялся ей. Воин. Прекрасный воин. Он не позволил ей взять верх.       Окойе ахнула, когда Аттума приподнял её за талию, прижимая спиной к стене, приподнимая до тех пор, пока её лоно не сравнялось с его лицом. Он наклонился, чтобы она могла положить ноги ему на плечи. Его глаза смотрели на неё снизу вверх, тем же взглядом, что и раньше. Он явно не закончил.

***

      Окойе была опущена, её ноги дрожали. Аттума прижал её за талию к стене. Он выглядел довольным собой. Явно воспринимал это как победу над ней. Окойе закатила глаза, но смотрела на него с любовью, её пальцы снова запустились в его длинные волосы. Её глаза бродили по его лицу, а затем по его телу, восхищаясь и оценивая его одновременно. Она потянулась и подняла руку. Он наблюдал, как она прижимает ладонь к его и сцепляет их пальцы. Он приблизил их и поцеловал тыльную сторону её ладони.       Синий. Его рука не была синей. Ничто на его теле не было синим. Он был такого же цвета, как будто под водой. Такого же цвета, но без дыхательного аппарата. Дышит самостоятельно. Существует на суше. Питается на суше. Живёт на суше. Занимается любовью на суше.       Нэмор был Богом для своего народа. Богом, который принёс солнце. Но Шури, Шури была чем-то совершенно другим. Ибо она также принесла солнце его народу. Принесла солнце, способность жить на суше, питаться на суше, дышать на суше. Эти дары, эти способности, эта свобода, дарованная просто инъекцией в руку. Инъекция, которая унесла мутации. Инъекция, но никто не собирался называть это «Лекарством». Это не было лекарством, потому что ВСЁ и так было В ПОРЯДКЕ.       Шури дала им выбор. Дала выбор любому Талоканилу, всем желающим. Выбор между возможностью жить и дышать под водой или иметь возможность жить на суше без дыхательных средств. Многие, кто встал на сторону Аттумы во время войны, решили жить на суше, оставив свою старую жизнь позади. Если Нэмор был Богом, который принёс солнце их народу, то кто такая Шури? Для них она была Богом, скорее Богиней, потому что она тоже принесла солнце. Не только солнце, но и новую жизнь.