***
От его рта сигаретами несёт. Привкус противный, остающийся вязким следом на языке. Гадость жуткая, будто окурки облизываешь.
С каждым новым касанием пробовать их хочется ещё сильнее и сильнее.
Когда покурить то успел? Весь день только и делали, что кости переминали всем подряд.
Рыжий как-то неумело к нему жмется, ластится. То придвинется ближе, вместо чуть более смелых обычного касаний пальцами, одаривая Тяня плотными прикосновениями ладони. То наоборот почти отпрыгнет назад, к столу, болезненно стукаясь выпирающими из под чужой кофты костяшками.
Страшно. Странно. Смешно.
Ебаное правило трёх "с".
Ему сейчас и смешно, и страшно, и странно. И все вместе. И адреналин по венам стучит, распирая изнутри и чуть не разрывая стенки сосудов. И сердце колошматит как не в себя.
Так стучать оно только в драках может. Только когда к груди арматура в замедленной съемке приближается.
Ну или когда на обрыве по самому краешку ходишь, заглядывая в бездну -небытие. Стоит чуть сильнее нажать носком кеда, и срываются в нее первые камушки. А ты все ходишь и ходишь по ней, руками размахиваешь. Со смертью в общем то заигрываешь. И в лицо ей улыбаешься так ядовито и с подлянкой немного. Смотри, я в твоих владениях, но всё ещё вне власти.
Целоваться с Тянем – так же.
Краснеть удушливой волной, таять от его прикосновений, плавится. Но в то же время в зрачках вызов не отпускать ни при каких обстоятельствах. Быть готовым, будто дикая кошка, в любой момент перестать мурчать и прыгнуть, вцепившись когтями в горло.
По-другому целоваться скучно.
По-другому неправильно и неинтересно. У него просто не получится
по-другому.
У них так просто не получится.
Потому что с Тянем всегда словно балансируешь на обрыве. Потому что с Рыжим максимальная осторожность нужна, чтобы ни один защитный механизм не задействовать. Иначе клыки, мягко кусающие теплую розовую слизистую, откусят её ко всем хуям.
Он вновь отрывается – Тянь повел рукой по шее под черную спортивку и белую футболку. Опасно. Только не к спине. Там слишком чувственно каждое касание.
–Я осторожно–
Тянь шепчет, как ветер в лесу осенью. Хрипловато, немного скрипуче. Но мягко в то же время. Его взгляд уже даже не на Шане, а где-то глубоко внутри него утонул и теперь плавает в подводном царстве рыжего величия.
Гуань закрывает глаза. Маленькая передышка, всего лишь. Один ебаный вдох-выдох. Он не испуган, он не растерян, вот уж ни к черту. Всё идёт так, как и должно быть, как он и представлял бы себе, если бы думал о таком.
И плевать, что в самом деле думал.
Опускает ладонь на чужое плечо. Его пальцы, все в гематомах, в засохшей крови, краями бинтов шершавят по коже. Щекотно. Чувственно. Сердце бьётся, пропуская удары раз за разом.
–Лучше блять с собой осторожничай–
Свое лёгкое касание током проходит по чужой руке вновь возвращаясь импульсом в спине, до которой трепетно, поглаживающе пальцы касаются. Он льнет вперёд от жара, переданного этой лаской, прикрывает глаза, прижимается к чужим губам, чтобы с своих не слетело каких лишних звуков – и всё за одну секунду.
–Шань, сынок, можно тебя на минутку?–
Стук в дверь оглушает. По губам стекает металлическим блеском винная кровь, видимо прикусил от неожиданности. Мо вспыхивает, открывая глаза. Отталкивает Тяня куда-то в сторону кровати, предварительно попытавшись взглянуть в его омуты.
Догадайся переодеться, пока меня нет, придурок.
–Что такое мам? Посуду я помою–
Он старается быть спокойным, выходя из комнаты в узенький коридор. Считает до десяти в попытках успокоить дыхание. Сжимает мизинец большим пальцем, опуская руки вниз – личный способ успокоения.
–Не надо, я убралась уже. Сходи достань своему другу чистое постельное, он же остаётся на ночь у нас?–
Женщина устало прикрывает глаза, растирая запястья. На локтях у закатанных рукавов стекают по коже капли.
Конечно останется, куда ж он денется.
–Спасибо за ужин, мам–
Вместе с кивком отвечает Рыжий. И голос дрожит испуганно или исступленно что-ли. Лучше каждый день под арматуру подставляться, чем видеть собственную мать такой – уставшей, измотанной. Она только голову на подушку опустит – засыпает сразу. Даже книгу в руки взять некогда.
–На здоровье, милый–
Она улыбается. Измученно так, выдавленно из себя. И Рыжему стыдно за мысль о том, что лучше бы она просто пошла в спальню.
В скрипящем шкафу на верхней полке из чистого только дурацкое детское постельное с человеком-пауком. Шань сминает его в руках, стоя перед чайником. Чай с чабрецом успокаивать же вроде должен, да?
Честно, необходимости в второй простыне и одеяле нет совсем. Тянь, даже смертельно уставший, его от себя далеко спать не отпустит. А теперь может и априори не опустит.
Когда это я спал на подобном?
Он стоит в дверях собственной комнаты. Сглатывает неловко. Хотя стесняться нечего. Уже точно нечего. Не на том уровне доверия они.
–Я тебе...чай принес–
Кружка подрагивает в руках. Голос подрагивает, застревая в горле. В прочем, Тяню всё равно уже. Невинно, как дитя малое, он спит на его хреново заправленной, прогибающейся кровати. Спит, приоткрыв рот. И ресницы от каждого вдоха вздрагивают.
В его растянутой жёлтой футболке, без шорт, поджав под себя колени, он выглядит неуклюже, пытаясь на самый край примостится. С растрепанной челкой, с идиотско-милым выражением лица, с перебинтованными костяшками, без своих элитных цацек он даже правильно в этой обстановке смотрится. Как-то естественно что-ли. С виду не скажешь, что эта спящая царевна разъебала толпу гопников ради Рыжего, который не из чувства вины, но всё таки в сопутствии с ним, пару минут его так отчаянно целовал.
Устал кулаками то махаться.
Шань растерянно сам отпивает из кружки. Морщится. Горячо слишком. Бросает постельное куда-то в сторону, ставит кружку на край стола. Осторожно пытается подвинуть Тяня немного, чтобы присесть рядом. Расстёгивает и снимает кофту.
–Вернулся–
Хэ чутко спит, как дикий зверь в лесу, даже сквозь сон для своей безопасности обязанный слышать и видеть всё вокруг. Он прижимается лбом к чужой пояснице, обхватывает его руками, легонько сжимая в объятьях.
–А куда б я делся–
Рыжий сглатывает, пытаясь столкнуть в горло вместе с слюной пунцовые пятна с кожи. Двумя движением снимает спортивки, закидывая ноги на койку.
–Серьёзный Малыш Мо–
Тянь расплывается в сонной улыбке. Давит своими ладонями ему на плечи, опускает вниз, к себе. Старается прижать рыжей головенкой к груди, заставить слушать ровный бой сердца.
–Я так спать хочу. Полежишь со мной?–
Рыжий цепляется сзади него за футболку кончиками пальцев. Поднимается на уровень чужого лица. Целует в лоб вместо ответа. Возвращается на прежнее место, стараясь устроиться поудобнее. Ерзает, ворочается. В итоге запускает руку под футболку Хэ, иначе затекает немного.
–Если кошмары будут, ты меня разбуди–
–Хорошо, мой малыш. Но пока засыпай вместе со мной–
У Тяня балансирующего на грани между сном и действительностью голос настолько нежностью пропитан, что в зобу спирает. Его дыхание и ритм сердца быстро замедляются, позволяя провалиться в царство Морфея. От ровных выдохов больше не веет сигаретами.
