Нужней всего

В Ад перед тобой,

В Рай после тебя,

Вместе с тобой что можно,

Вместо тебя все то, что нельзя.

      Тренировка сегодня проходила особенно тяжело. Голова Саши просто раскалывалась.       «Наверное, из-за осадков».       С утра выпало сантиметров двадцать снега, поэтому до ЦСКА девушка решила добираться на метро, оставив машину возле дома.       Хлопнула дверь.       «Вот и кофе, отлично!»       Саша, не поворачивалась, протянула руку за своим напитком. Аня послушно вложила стаканчик ей в ладонь, оставаясь слегка позади. Трусова даже удивилась, почему стало так тихо, а потом вся малышня начала пищать: «Аня». Саша замерла.       «Что?..»       Трусова медленно развернулась.       Перед ней стояла девушка, из-за которой ее жизнь была похожа на американские горки, причем эти горки Саша организовала себе сама, в своей голове, сразу с бесплатным абонементом до конца жизни. И сейчас ее сердце, кажется, перестало биться вовсе, оттого она не смогла произнести ни слова.       Аня совсем не изменилась — осталась такой же прекрасной, как будто ее в Штатах заморозили и вернули в целости и сохранности.       — Привет, — Аня первой нарушила молчание.       — Привет. Что ты тут делаешь?       — Ну вообще, я думала, мне будут рады, — девушка намекнула на то, как следовало бы отреагировать на ее появление Саше.       — Ну… я рада, — Трусова забыла, как собиралась себя вести при их следующей встрече. — Можно было и предупредить.       С одной стороны, Аня разбила ей сердце, с другой, она была не виновата и ее не за что было ненавидеть, а с третьей… Зачем обещать то, что не можешь сделать наверняка?       Прошло четыре, мать их, года, и за это время охуеть сколько всего случилось.       — И надолго ты приехала? — Саша решила выбрать тактику «Снежной Королевы», чтобы не мучить себя снова.       — До конца января.       — То есть ты потом улетишь? Ясно.       — Да.       Повисла тишина.       — Ребята, все в раздевалку. На сегодня мы закончили.       Дети было побежали, но потом стали возвращаться с прежним писком и мольбами, чтобы Аня раздала им автографы. Саша же, смотря на эту картину, окунулась в воспоминания из 2022-го, когда Аня этим занималась буквально ежедневно.       Щербакова села на скамью, чтобы было удобнее. Ее длинные волосы были распущены и рассыпались по спине, свисая на лицо. Она улыбалась ученикам Трусовой и была, как обычно, очень мила.       «М-да… Как обычно, мила… Воплощение нежности, совсем не изменилась. К чертову сожалению…»       Когда все дети ушли, Аня встала.       — Ты закончила? — спросила она у Саши.       — Да. Мне нужно все закрыть. Ты уходишь? А где, кстати, Косторная? Ты ее убила? Признавайся.       Аня улыбнулась. Они направились в сторону тренерской.       «Трусова как всегда».       — Да, извини, — девушки рассмеялись.       — Вообще-то она настаивала на том, чтобы подвезти меня домой, а теперь мне придется ехать на метро. Блин, Щербакова, твой приезд должен был принести с собой меньше проблем, а еще лучше — их отсутствие, — Саша слегка толкнула Аню в плечо. Причем зря, потому что уловила запах тех самых духов, и это немного вскружило ей голову, отчего защемило сердце.       Они уже подходили к тренерской.       — Ты чего? — Аня заметила, что Саша погрузилась в свои мысли. — Я могу тебя подвезти, я на машине, — теперь она решила подбодрить Сашу толчком.       Трусова не выдержала. Ее эмоции были сильнее, они буквально лезли наружу, как будто Аня приехала и содрала болячку, которую Саша так оберегала.       Она взяла Аню за запястье и подтолкнула в противоположную сторону, встав максимально близко — так, чтобы девушка вплотную прислонилась к прохладной стене. Саша едва коснулась носом лица Ани, полной грудью вдохнула родной аромат. В глазах читались горечь и боль — слишком долго она держала их в себе. Слишком долго боялась признаться. С тех пор, как Аня впервые выступила в костюме ангела, она украла ее сердце.       — Зачем ты пришла ко мне? — Саша говорила тихо. В ее голосе слышалось отчаяние. — Ты хоть представляешь, как я любила тебя? А ты уехала, ты уехала и не вернулась! Ни на следующие каникулы, как обещала, ни на следующие после них, ни через год! — девушка продолжала держать Щербакову запястье и в конце каждого предложения импульсивно сжимала его.       — Саш… — Аня с волнением и страхом смотрела на Трусову и не понимала, как реагировать на ее поведение. Она не знала, что Саша испытывала к ней что-то, наверняка.       — Щербакова, я спрашиваю, что ты теперь от меня хочешь?! — Саша уже повысила голос, подняв их запястья на уровень лиц. У нее непроизвольно потекли слезы. — Моя жизнь снова разбивается вдребезги от одного твоего вида… Отвечай… Зачем?       — Саш, я… Откуда я могла знать?       Аня медленно подняла свободную руку и мягко, успокаивающе опустила ее на лицо Саши, большим пальцем аккуратно смахнув слезу со щеки.       Затем, глядя Трусовой в глаза, она осторожно приблизилась к ее лицу и слегка поцеловала соленые горячие губы, после чего отстранилась, провела большим пальцем еще и по Сашиным губам, будто не могла поверить в то, что только что сделала. Затем прошептала: «Прости» — и с бо́льшим напором поцеловала девушку, опустив ладонь ей на шею и как бы спрашивая глазами, можно ли ей продолжить.       Саша переплела пальцы их рук и сжала ладонь, вложив в этот жест всю свою боль, а второй взяла Аню за талию и прижалась ближе, притягивая девушку к себе, чтобы между ними не осталось ни малейшего свободного пространства. Теперь она уже действовала настойчиво, чуть ли не до крови кусая нижнюю губу Ани. Та послушно облокотилась о стену и слегка обмякла в объятиях сильных рук, отдавшись моменту.       Трусова отстранилась.       — Это что, сон… — она провела языком по своим губам, не веря в происходящее.       — Я тоже люблю тебя, — Аня снова притянула Сашу к себе, вернувшись к ее теплым распухшим губам, а та уже не помнила себя, утонув в ее карих глазах.       Они еще сильнее прижались друг к другу, будто расстояние между ними что-то значило.       Саша отстранилась первой, но не отводила лицо далеко. Их тела были по-прежнему слишком близко.       Трусова прикоснулась своим лбом ко лбу Ани, ее рука с талии поднялась выше и заправила выбившуюся прядь Щербаковой за ухо. Затем Саша уткнулась в шею девушки, обхватила сзади ее тонкую талию. Аня подняла руки, обнимая Трусову, прижимаясь еще ближе, и прошептала ей на ухо снова: «Прости» — после чего легонько поцеловала Сашу, сильнее сжав ее в объятиях и встав на носочки.       — Ты же понимаешь, что я помолвлена с Марком?