Choke

      Харрикейн наполнен трагичными историями о компаниях Фазбер Энтертейнмент, Афтон роботикс и Fazbear's fright. После убийства охранника в хоррор-аттракционе прошлой ночью, на следующий день там произошел пожар. По словам выжившего свидетеля, которого удалось спасти из пламени, поджог произошел по инициативе друга, который был под воздействием психического заболевания. Выживший отправился вслед за товарищем, чтобы остановить больного, но было уже слишком поздно. Позже выяснилось, что инициатор действительно наблюдался у психиатра с диагнозом тяжелое депрессивное расстройство. Свидетель сообщает, что его друг просто хотел покончить с кошмаром. Спустя два месяца       Майк чувствовал, что его трясет, как от холода, хотя в комнате было даже жарковато. По бледным щекам текли слезы, он сидел на стуле напротив врача-психиатра, скрестив руки на груди, и дрожащим голосом рассказывал о том, как боится, что душа отца восстанет снова и ловушка Спрингтрапа не закончена, о том, как Майк потерял Генри в пожаре, о том, как из-за перепадов настроения и паники ему стало тяжелее работать.       Доктор Адамсон смотрел на Майка прямо и спокойно, иногда что-то записывал. Когда Майк закончил говорить, Адамс задал вопрос: — Вы очень эрудированный и способный человек, мистер Шмидт, но, к сожалению, у вас весьма серьёзные проблемы. Скажите, у кого-нибудь из ваших родственников были психические расстройства? Майк издал истеричный смешок и кивнул, сказав: — Вы, наверное, знаете Уильяма Афтона? — Как не знать. Его все знают. — Это мой отец. Он страдал от биполярного расстройства и, я думаю, от психопатии.       Адамс на самом деле удивился, но не показал этого. Он лишь кивнул, посмотрел в свои записи, потом снова на Майкла и сказал: — Вы страдаете от того же заболевания, мистер Шмидт. К сожалению. Причём ваша болезнь находится в стадии обострения. Я сейчас выпишу вам рецепты на препараты, если через месяц все будет так же плохо, то вам придется лечь в больницу.       Майк вдруг испугался. Его? Профессионального адвоката? В психиатрическую больницу? Юноша торопливо сказал: — По закону вы не имеете права без моего согла… Его перебили. — Мистер Шмидт, успокойтесь, никто никуда вас без согласия не поместит. По крайней мере, пока вы не опасны для себя и окружающих. А до этого не дойдет, если помимо лекарств, вы займётесь психотерапией. Несмотря на все ваши хорошие качества, вы крайне травмированный человек. Не в обиду вам, но у вас паранойя, зрительные и тактильные галлюцинации на фоне развившейся мании. — Какие еще галлюцинации? — Майк взял салфетку со стола, чтобы вытереть слезы и выглядеть не так жалко. — Ваш бред и голоса неких детей и вашего отца.       Да, на самом деле, после смерти Генри, Майк каждую ночь слышал смех детей и топот от прыжков со словами благодарности. Они должны были отправиться на небеса, а не устраивать вечеринку в честь моей бессонницы. Майк ничего не ответил, и Аддамс снова задал вопрос: — Вы сейчас дрожите от холода? — Нет, я… я не знаю, что со мной. Мне просто страшно. Страшно, что я следующий. Я не хочу жить в постоянном страхе! — Почти выкрикнул Майк и сильнее съёжился. — Вы не хотите жить, я вас правильно понимаю? Майк сразу понял, к чему это ведет и отрицательно помотал головой, сказав: — Нет, я не об этом. Иногда, когда мы говорим, что хотим умереть — это значит, что нам нужен отдых. Психиатр обдумал эти слова и понял, что согласен с такой позицией. — Ладно, Мистер Шмидт, время нашего приема подходит к концу, и я хочу задать вам один вопрос… Он странный, может быть. — Адамс вздохнул и заговорил на пару тонов ниже. — Это ведь вы устроили поджег? — Нет, — отрезал Шмидт, но на самом деле лжец он никокущий, и все было написано на лице.       Врач все понял и переключился на рецепты. Ему нужно было придумать, как бы мягко положить Майкла в больницу. Этот человек — сын Уильяма — был действительно очень опасным. Адамс даже подумал, что убийство того охранника тоже было дело рук пациента.

Но доказать это не получится никогда. Как жаль.

      Оставалось пять минут до конца приема, но врач смог грамотно уложиться в это время и рассказать Майку про его заболевание. Затем он отдал пару рецептов пациенту. Договорившись о следующем приеме через две недели, Шмидт вышел из кабинета и глянул на часы.       Уже половина второго, а Майк даже не завтракал. Он вышел из клиники и вспомнил, что по дороге домой есть одно очень неплохое кафе и отправился туда.       В кафе было очень много людей, вероятно, все пришли обедать. Свободных мест Майк не нашёл, но подумал, что, пока стоит в очереди, какой-нибудь столик освободиться. Очередь рассосалась достаточно быстро, и Майк заказал сэндвич с лососем и американо. Уже стоя с подносом, Майк понял, что свободных мест нет. Он хотел было попросить, чтобы ему завернули заказ с собой, но в последний момент заметил в углу девушку. Блондинка сидела совершенно одна, лишь на столе лежала пустая чашка. Майк пошел к ней, полагая, что она уже уходит. Когда он подошел, спросил: — Девушка, можно я подсяду?       Блондинка подняла голову. Ее глаза были красные, макияж слегка смазан. Она кивнула на вопрос Майка и снова уставилась куда-то вниз. Майкл подумал, что она под какими-то веществами, но все равно подсел. Стоило ему взять в руки этот невероятный сэндвич, как вдруг девушка закрыла лицо руками и разрыдалась. Майк резко перевел взгляд на нее, потом на сэндвич и снова на девушку. Ладно, еда подождёт. Майк осторожно спросил, боясь агрессии: — У тебя что-то случилось?       Девушка, не отнимая рук от лица, отрицательно помотала головой. Майк пожал плечами и только взял в руки сэндвич, как вдруг девушка убрала руки от лица и сквозь плачь произнесла: — Я… Я беременна. Майк вздохнул и снова отложил сэндвич, сказав: — Почему это плохо? — Мой бойфренд против. Он бросил меня из-за этого. Мы были вместе двенадцать лет! — Уже поздно делать аборт? — Да! — Девушка снова заплакала, склонив голову и вытирая слезы руками. — У тебя туго с финансами? — Нет, я просто опустошена. — Разве все не к лучшему? Я имею в виду этого мудака, который бросил тебя. Только настоящие придурки уходят от того, что сделали или я не прав? — Меня зовут Лилиан, — тихо сказала она совершенно не в тему беседы. — Ты, парень, говоришь прям как моя мама. — Может, стоит прислушаться к маме? — Сказал Майк и отпил кофе.       Лилиан посмотрела наверх, чтобы сдержать слезы, но это не помогло, и она снова рухнула на стол, рыдая во весь голос. Некоторые люди оборачивались на нее, но Майк вел себя так, будто все отлично. Он и не такое повидал. Воспользовавшись моментом истерики у Лилиан, Шмидт принялся за сэндвич. Когда Майк покончил с ним, Лилиан притихла и снова подняла глаза на своего «соседа», она сказала, иногда всхлипывая: — Он говорил…что бесплоден. А на самом деле, просто не хотел пре…дохраняться. — И из-за этого ты так убиваешься? Радуйся, ты избавилась от придурка. Он наверняка хочет, чтобы ты убивалась, а ты опять потакаешь его желаниям. — Майк взял салфетку и протянул ее Лилиан. Она взяла ее и вытерла слезы. Посмотрев на салфетку, она поняла, что макияж у нее… Так себе. Лилиан поднялась с места и направилась в уборную. Майк рассчитывал, что она больше не вернётся и спокойно попивал кофе, но через пару минут Лилиан вернулась на место. Она выглядела получше. Относительно, конечно. Лилиан решительно спросила: — Как тебя зовут, парень? — Майк. — Майк, знаешь ли, ты тоже выглядишь так себе. Майк улыбнулся такой интересной дерзости. — Если я расскажу, то, боюсь, ты отправишь меня туда, откуда я пришел. — Ты из тюрьмы? — Предположила Лилиан.       Майк, в очередной раз вздохнув, рассказал Лилиан все, избегая призраков. В тот момент он даже не подозревал, что через год женится на ней. 40 лет спустя       У Салли Шмидт был День рождения. Ей исполнялось восемь. Днем мама — Марта — устроила вечеринку с BBQ на заднем дворе их большого дома. Салли пригласила всех своих одноклассников на самом деле потому, что хотела получить побольше подарков. Изначально День рождения Салли планировалось провести в так называемой пиццерии «Чаки Чиз», но дедушка Майк говорил, что на этом месте стояла пиццерия Фредди Фазбера — это место проклято и он строго настрого запретил туда идти. Дедушка был так раздражён, что Марте пришлось вколоть ему транквилизатор. Транквилизатор? Салли не знала, что это за слово, но после него дедушка все время спал. Дедушка Майк вообще был очень странным. До последнего он работал адвокатом. Юридическая компания держала его только потому, что Майк был очень хорош в своем деле и закрывала глаза на то, что он часто брал больничные из-за неких перепадов настроения. Салли тоже замечала эти перепады. Дедушка мог целый месяц быть самым счастливым человеком на свете, а в другой месяц лежать в кровати целыми днями и даже плакать. В тяжелые моменты настроения дедушка часто рассказывал Салли про Генри. Внучка слышала про Генри уже сотню раз! Но все рассказы дедушки были потрясающими. Салли верила во все, что он говорил. И про то, что Уильям маньяк, и про души детей, и про душу Уильяма, и про то, что дедушка расправился с семьёй своего подонка-отца, и про Генри, который пожертвовал своей жизнью ради Майка.       Майк, Марта и Салли жили в одном доме. В доме, который принадлежал Майку. Марта недавно развелась со своим мужем из-за того, что тот начал частенько выпивать и однажды даже поднял руку на нее прямо при Салли. Это стало последней каплей. И случилось то, что должно было. Марта поначалу стеснялась просить помощи у отца, но он сказал, что жить рядом с семьёй будет ему на пользу. Особенно после смерти Лилиан.       Правда Марта боялась всей этой чуши про призраков и аниматроников, которую рассказывал Майк. А Салли слушала и верила, а потом не могла спать по ночам, говорила, что чувствует душу Уильяма поблизости. Не был бы он сумасшедшим выдумщиком Рассуждала Марта.       Празднование Дня рождения длилось все утро, день и часть вечера, после чего все маленькие гости разъехались по домам, а Салли очень утомилась и легла в кровать, улыбаясь мысли о том, сколько у нее новых игрушек. Больше всего ей понравился зеленый кролик. Он был немного потрёпанный, но очень милый. Салли не понимала, от кого этот подарок.        Тем временем праздник начался у взрослых. Друзья Марты приехали и устроились в гостиной. Они доедали торт и пили шампанское. Взрослые были очень громкими. Немного пьяные они танцевали под глупую музыку и все время смеялись. Из-за этого Салли не могла уснуть и, поворочавшись час в кровати, она решила подняться в комнату к дедушке, чтобы, может, уснуть вместе с ним. Салли взяла с собой зеленого кролика и поднялась по лестнице. Спросонья она забыла постучать и просто вошла к дедушке. Она застала его за рисованием. Как ни печально, но День рождения Салли был днём смерти Лилиан. Салли плохо помнит свою бабушку, но Марта всегда говорила: Брак моих мамы и папы был самым крепким, который я только видела. Только смерть их разлучила.       Каждый День рождения Салли Майк рисовал портрет Лилиан. Он был не очень хорош в рисовании, просто это помогало ему почтить память о супруге. — Дедушка-а, — зевая протянула Лилиан. — Можно поспать с тобой сегодня? Майк обернулся немного испуганно, но, увидев любимую внучку, улыбнулся и сказал: — Конечно, малышка, ложись.       Салли сонно залезла на кровать и укрылась одеялом. Она закрыла глаза, а когда открыла, Майк сидел рядом и серьёзно смотрел на нее. Он настороженно спросил: — Откуда это у тебя? — М? — Эта игрушка. — Майк вытянул зайца из объятий Салли и его взгляд стал ужасно напуганным. — Дедушка, а я не знаю, кто-то подарил мне его. Он мне очень нравится. — Салли, извини, но я заберу его, — Майк попытался сказать это как можно мягче, но внучка вдруг взбодрилась и была готова побороться за свою игрушку, но дверь спальни вдруг открылась, и на пороге оказалась Марта. Она очень беспокойно подбежала к Салли, взяла ее на руки, не обращая внимания на протесты дочери, и понесла обратно в детскую. Кролик остался у Майка. — Ма-ам, почему ты не разрешаешь мне говорить с дедушкой? Марта уложила дочь в кроватку, немного помолчала, думая над ответом, и осторожно произнесла: — Дедушка с молодости болен одним недугом… Но сейчас он старенький и болезнь стала сильно прогрессировать. Завтра утром ему придётся лечь в больницу. — Ну почему?! — Обиженно выкрикнула Салли. — Я не вижу в дедушке ничего плохого! Марта через силу улыбнулась и погладила дочь по голове. — Дедушка не плохой. Просто сейчас ему немного нужна помощь. — А он скоро вернется? Да? Мы будем его навещать? — Конечно. Все будет хорошо, дорогая.       Салли улыбнулась, укрылась одеялом и закрыла глаза. На душе у Марты скребли кошки. Сначала она потеряла свою мать, теперь может потерять отца. Марта боялась, что Майк случайно покончит с собой. За последние полгода она стала часто заставать отца за разговорами со стенами. Смотря в окно на кухне, Майк часто разговаривал с каким-то Генри. Он говорил, обычно, очень спокойно, но иногда говорил очень громко и зло. Так он говорил со своим отцом — Уильямом. Однажды ночью Марта застала, как отец носится по кухне с ножом, а на утро ничего не помнил. Выяснилось, что Майк долго не пил таблетки, и Марта стала бояться за безопасность дочери. Она еле-еле уговорила отца лечь в больницу. Она пилила его целый месяц. И чувствовала вину, хотя понимала, что помочь Майку могут только врачи. После таких мыслей, настроение Марты сошло на нет, и все друзья скоро разбежались по домам.

***

Салли проснулась от сирен и от удаляющихся криков дедушки за дверью: — Сожгите! Сожгите эту игрушку! Там дьявол! Слышите?! В ней дьявол!       Салли поспешила выйти из комнаты и шокировано уставилась, на то, как Майка уводили из дома двое мужчин в белых халатах, рядом Марта плакала, ее успокаивала фельдшер. На полу лежал тот самый зеленый кролик, рядом — нож. Игрушка была сильно разорвана. Салли была без понятия, что произошло, она подбежала к Марте и обняла ее за пояс.

***

      Без Майка в доме было скучновато, но это временно. Салли злилась на Марту за то, что та вызвала «скорую», в очередной раз увидев дедушку с ножом. Марта в качестве извинений зашила игрушку кролика и отдала дочери. Не понимаю, чего она нашла в этой игрушке… Она же старая и страшная Думала Марта.       Но, на самом деле, Салли она нравилась только первые пару дней. Неприязнь началась после ночного кошмара. В нем игрушка кролика человеческих размеров гонялась за Салли по дому и кричала голосом какого-то мужчины с британским акцентом: ПОПАЛАСЬ ПСИНА АХ-ХА-ХА ПОВЕСЕЛИМСЯ САЛЛИ       Со следующей ночи после кошмара Салли много раз просыпалась. Она просыпалась от того, что игрушка двигалась. Буквально. Стоило Салли открыть глаза, движения прекращались. Последней каплей стало то, что утром Салли проснулась, а плюшевый кролик был прямо у нее на лице.       Девочка спрятала эту игрушку на чердак. В коробку. И заклеила ее скотчем. У Салли развилась ужасная боязнь игрушек и она легла спать в комнате Майка. Ночью, часа в три утра, Салли проснулась от топота. На чердаке. Будто там ходил какой-то взрослый мужчина. Туда-сюда. Салли хотела побежать к маме, но решила, что страхам надо смотреть в глаза. Ее восьмилетний мозг уже понимал, что даже если этот… Плюштрап двигается, у него нет мышц. Он ничего не сделает даже младенцу. И вообще… Вдруг Плюштрап дружелюбный.       Салли взяла дедушкин фонарик из ящика стола и отправилась на чердак. Поднявшись, Салли оцепенела. В темноте она видела стул прямо по центру и на нем сидел силуэт Плюштрапа. Салли очнулась и быстро включила фонарик, но стул оказался пуст. Сердце бешено колотилось. Что за чертовщина… Салли робко подошла к стулу, но услышала шорох сзади. Она обернулась и…

***

      Марта уже которую ночь не могла уснуть. Думала об отце и боялась потерять его окончательно. Марте казалось, что вся ее жизнь — ошибка. Только она стала засыпать, до нее донесся крик дочери. Очень громкий. Марта проснулась. Она подумала, что это часть кошмарного сна, но решила проверить дочь. Марта поднялась на второй этаж и заглянула в комнату Майка. Ее сердце замерло. Никого нет. Девушка вдруг услышала, как на чердаке что-то упало. Она поспешила туда и не сразу заметила Салли, которая лежала в углу, совсем не двигаясь. Рядом с ее рукой лежал фонарик. Марта в одно мгновение оказалась рядом с дочерью. — Салли! Салли, детка, ты меня слышишь?! — На глазах девушки выступили слезы. У девочки не было пульса. Марта судорожно схватила фонарик и посветила в лицо Салли. На ее шее были сильные синяки, глаза закатаны, на лице царапины. Марта вскрикнула от ужаса. Она зарыдала и крепко прижала к себе бездыханное тело. Марта подумала, что маньяк где-то на чердаке, но теперь была не против умереть. Она чувствовала на себе взгляд и даже могла точно определить, откуда он. Она посветила фонариком в центр комнаты. Любимая кружка Салли почему-то сидела на стуле. Сожгите! Сожгите эту игрушку! Там дьявол! Слышите?! В ней дьявол!       Продолжая рыдать, Марта сорвалась с места и побежала в свою комнату за телефоном. Она сейчас же позвонит в полицию. Но ее определили. Кто-то звонил ей. Она очень хотела сбросить, но почему-то ответила. — Здравствуйте, я заведующая отделения психиатрии, ваш отец поступил к нам на прошлой неделе. — Голос женщины был излишне осторожным, но Марта уже была готова ко всему. — Ч-ч-что т-такое? — Ваш отец сделал из ложки лезвие и покончил с собой. Он написал кровью на стене: «Встретимся в аду, Уильям», больше о причинах ничего неизвестно. Я очень вам соболезную.       Телефон выпал из руки Марты. Она истерично усмехнулась и почувствовала на себе взгляд. Обернулась. Кролик-Плюштрап сидел у нее на кровати. Марту накрыла волна какого-то безумия. Она улыбнулась и произнесла очень нежно: — Это все ты? Негодяй.       Затем она, напевая какую-то мелодию, залезла в шкаф с вещами и вынула небольшую коробку. Открыла ее и достала пистолет. Марта вздохнула, на глазах выступили слезы, но она улыбалась во весь рот. Приставила пистолет к виску. Последнее, что она сказала: — Увижусь в раю с Салли и в аду с тобой, Уильям. и выстрелила в голову так, что кровь обрызгала Плюштрапа. Он свалился с кровати. Теперь это была бездушная игрушка. Ничего личного. Просто бизнес.