Кто я для тебя

      Лили, всё ещё пребывая в лёгкой эйфории, лежала на кровати, сложив руки под головой. Её тело приятно ныло, отходя от интенсивной тренировки, приправленной опьяняющим сексом. Она всё сильнее ощущала эту странность: между ними действительно была какая-то связь, но едва ли Лилиан могла догадаться, кому и зачем пришло в голову «свести» будущего правителя Ада и обыкновенную Непризнанную.       И пока её вновь не накрыло волной стыда перед другим демоном, чувства к которому были куда реальнее магии, она наслаждалась тем, что ощущала прямо сейчас.       Мими что-то увлеченно читала: вряд ли её когда-либо доводилось видеть настолько сосредоточенной, однако она только отмахивалась и велела не отвлекать. От её соседок не ускользнула новость, что в казначействе, коим заведует её отец, освободилась должность, а Мими, как никто другой, на неё подходила.       Габриэлла же рассказывала Лили про встречу с Дино: печальный взгляд её был даже красноречивее. Габри так тяжело переживала это, что Непризнанной хотелось самой подойти к Дино и пару раз ударить его, чтобы тот, наконец, открыл глаза и перестал выстраивать вокруг себя неприступную стену.       Прежде, чем замолчать, ангел тяжело вздохнула и перевела взгляд на сгущающиеся серо-синие тучи. Ночь обещала быть холодной. Возможно, даже дождливой. Воздух стал заметно тяжелее и свежее.       — Ты веришь в то, он ничего не помнит? — спросила Лилиан, повернув голову в её сторону, на что та лишь пожала плечами.       — Кажется, не хочет вспоминать, — тихо произнесла Габри, в голове прокручивая последнюю встречу со старостой школы. — Я так и знала, что это было плохой идеей. Из-за этого надо мной теперь смеётся вся школа.       Лили закатила глаза, но Габри этого даже не заметила. Она всё предпочла общество надвигающейся ночи.       — Во-первых, не вся, а только Вики и Ости, а во-вторых… даже эти двое обсуждают это, а Дино не в курсе якобы.       — Я же говорю, — ангел коснулась её взглядом и залезла под одеяло, пряча блестящие глаза, — он просто не хочет вспоминать меня.       Непризнанная было хотела что-то ответить в знак поддержки, но не смогла найти нужных слов. Тем более, ей показалось, что Габриэлла сама ответила на мучавший её вопрос. А говорить об этом дальше — не давать зажить кровоточащей ране.       Мими, наконец, погасила свет и скрылась в ванной. Под мерный стук капель воды по каменному полу покои погрузились во мрак. Габри быстро уснула: её сопение доносилось из-под одеяла, куда ангел забралась с головой.       Лили прикусила губу, вспомнив взгляд Люцифера на последней вечеринке: обжигающий, готовый съесть и… восхищающийся. Но образ Мальбонте моментально встал вразрез с демоном с алыми крыльями: такой внимательный, нежный, оберегающий. И всё-таки вина перед вторым не заставила себя долго ждать. Лили несколько раз быстро моргнула, чтобы прогнать силуэты.       Эти двое не могли существовать вместе, и тем не менее, без одного из них Лили бы непременно не ощущала себя собой. Без чувственной нежности и всепоглощающей страсти, без хладнокровных рассуждений и импульсивных решений, без затяжных поцелуев… Лили запнулась.       Перед глазами вновь появился Люцифер: его напористость, раскаленное дыхание, низкие и хриплые стоны, больше напоминающие звериный рык. Его томные поцелуи, коими Лили не в силах была насытиться и которые так и осели на её губах. Он ещё никогда не был так близок с ней.       Вскоре она уснула, но образ Люцифера не хотел покидать её: она нежилась в его объятиях, он покрывал поцелуями шею, губы, расчёсывал пальцами перья её крыльев, ласкал в самых нежных местах.

***

      Чувство вины перед Мальбонте выросло, стоило ему приблизиться к ней. Геральд словно нарочно поставил их двоих в пару на занятии, и избегать его взгляда совсем не получалось. Однако Лили старательно строила стену в своём сознании, чтобы Мальбонте ненароком не увидел лишнего, даже несмотря на то, что он не имел привычки залазить в чужую голову. И всё же эту ночь она провела отнюдь не в его объятиях.       Несмотря на это, с Мальбонте было легко забыться: он был быстрее, сильнее, ловчее и знал больше приёмов, отчего приходилось быть максимально сосредоточенной на том, как преуспеть.       Лили стала искуснее в Крылоборстве и порой сильно увлекалась, отчего Мальбонте приходилось быть осторожнее, чтобы ей не навредить, отражая её атаки. Он едва успевал уворачиваться от крыльев, свистящих словно острые клинки и мелькающих у его лица. И в этот раз, метнувшись волчком, он сломал ей крыло. Лили камнем полетела вниз, в панике хватаясь за воздух руками и пытаясь подмахнуть себе вторым крылом.       Мальбонте метнулся следом, за несколько сильных взмахов догнал её и подхватил на руки. Непризнанная была напугана, грудь её вздымалась от рваных вдохов, а волосы прилипли к лицу. И всё же она рассмеялись, ухватившись за растерянный и обеспокоенный взгляд Мальбонте и обвив руками его шею. Он поставил её на ноги, но продолжил придерживать за талию, пока та пыталась пошевелить пострадавшим крылом, морщась от боли.       — Ну ты и засранец, — уголки губ Лили дрогнули, ведь она понимала, что демон сделал это не специально и сожалеет.       — Я отнесу тебя в госпиталь, — виновато улыбнулся Мальбонте, погладив девушку по руке.       Лили повернула голову и почти что сразу столкнулась с прожигающим её взглядом Люцифера. Она почувствовала, как возбуждение и нервозность текут по его венам, и видела всё это в его взгляде, ведь он не владел талантом сохранять хладнокровие: все его эмоции можно было прочитать на лице без толики усилий. Люцифер словно сдерживал себя в чём-то.       Она тряхнула головой, прогоняя лишние мысли, и убрала руки назад. Боль с новой силой ударила в спину, она поморщилась, но натянула улыбку. Сердце отчего-то защемило. Лилиан в сотый раз убедилась, что нуждалась в них обоих, но вместе эти двое сосуществовать не могли. Цеплялась за Мальбонте, но Люцифер словно нарочно прожигал в ней дыру, а карминовые радужки пылали адским пламенем.       Спасательным кругом оказалась Габриэлла: поравнявшись с подругой, она убедила Мальбонте, что справится и приглядит за ней, за что Лили была ей премного благодарна. Ангел взяла её под руку, и девушки медленно побрели в сторону школы, ведь каждый шаг для Лили отдавался болью в крыле.       Уже в замке Габри решилась спросить её о случившемся, потому что ещё по энергии подруги поняла её замешательство, и Лилиан честно — снова — во всём ей призналась. Она понурила голову, спрятав взгляд в узоре каменной плитки, которой был выложен пол, но ангел лишь дружески пихнула её в плечо. Она была готова поддержать её в любой ситуации: Лили стала для неё по-настоящему дорога.       Лили не могла отделаться от мыслей о Люцифере: наткнувшись на пламенный взгляд, она почувствовала его гнев, ведь теперь знала вкус дьявольской энергии во всей красе. Её мучали разного рода вопросы, начиная от «Разозлил ли его кто другой?» и заканчивая вопросом «Не задело ли его присутствие ненавистного ему Мальбонте рядом с ней?».       И даже мысли о Мальбонте не помогли унять разыгравшегося волнения. Этот демон дарил ей спокойствие, веру в себя, поддержку. Его чувства были искренними: тем, в чём отчаянно нуждалась Лили, попав в школу ангелов и демонов и потеряв прежнюю жизнь. Но другой демон, в жизнь которого она бессовестно ворвалась сама, своим жаром опалял её душу и привязывал к себе всё сильнее, завязывая новые узлы.       Получив в госпитале отвар, который должен был ускорить регенерацию, девушки вернулись в учебное крыло и вместе зашли в класс к ангелу Фенцио. Ввиду человеческого происхождения Лилиан, раны заживали медленнее и болезненнее, в отличие от особенности рожденных бессметных, поэтому всем Непризнанным выдавали целебный отвар. Без него она могла остаться «пешеходом» ещё на несколько дней.       Непризнанная подсела к Мими, скучающе изучающей текст на листах, которые преждевременно раздал Дино всем ученикам. Её лёгкие пылали изнутри от ощущения приближения Люцифера. Лилиан прикусила губу и отвернулась, но проходящий мимо Мальбонте обратил на себя её внимание, коснувшись плеча.       — Ты как? — шёпотом спросил он, ведь Фенцио уже начал занятие, несмотря на то, что многие ещё не подошли.       — Поболит и перестанет, — уголками губ улыбнулась Лили. Мальбонте покачал головой. Он всё ещё чувствовал свою вину, но растерянность Непризнанной списывал на это.       Лили вздрогнула, когда открылась дверь, несмотря на то, что она прекрасно чувствовала приближение Люцифера. Проводив его взглядом, она опустила глаза, пытаясь считать его энергию: ей было одновременно любопытно и волнительно узнать, что же значил взгляд демона тогда, на уроке Геральда. Она помнила его и до сих пор не отпускала мысли об этом.       Мальбонте поспешно вернулся на своё место, сев среди демонов команды по Крылоборству. Развернувшись на пятках, ангел Фенцио смерил перешептывающийся класс гневным взглядом. Но тише не стало, и Лили уловила в разговорах и новости из Цитадели, о приближающихся зачётах, и сплетни с последней вечеринки.       Однако стоило Люциферу оказаться в классе, он будто перестал существовать: растворился среди других бессмертных, наглухо закрыл ото всех свою энергию и впился взглядом в доску, на которой Фенцио уже успел что-то написать. Перешёл черту класса и словно оставил всё за ней, впустив только внешнюю оболочку.       Лили коснулась его взглядом, однако Люцифер, наверняка прекрасно чувствуя изменения в её энергии, даже не дёрнулся: продолжал смотреть в спину Фенцио. Едва ли Лили могла поверить в такой интерес к предмету ангела. Тем не менее, Люцифер за весь урок ни разу не обернулся в её сторону.       На Крылоборстве чуть не выжег в ней дыру, смотря тяжёлым, пронизывающим взглядом. А на уроке Фенцио словно забыл, кто она такая. Выглядело это ровно так, а на деле… он явно не стремился делиться с ней, а она только стоила догадки и продолжала стучаться ему в спину. Но даже несмотря на то, что Люцифер закрылся, Лили не могла перестать думать о нём. Дышать по-прежнему было сложно: воздух в классе будто горел от одного только его присутствия.       Она по-прежнему считала его чертовски странным: ещё вчера он с явным удовольствием целовал её, а сегодня всем видом намекает, что она для него совершенно ничего не значит. И всё же Лили успела узнать Люцифера лучше за год, поэтому старалась не забивать этим голову и лишь ждала, когда к нему вернётся хорошее расположение духа.       Тем же вечером, когда солнце уже растаяло и школу окутали сумерки, Лили вновь оказалась в безопасности под куполом энергии Мальбонте. Она, сидя в его объятиях на крыше одной из высоких башен замка, рассказывала ему свой последний сон, который так встревожил её наутро.       — Я смутно помню, как назвали моё имя, как вышла к директрисе Уокер, как прощалась со школой… как объявили, что отныне я — ангел. Меня весь всегда притягивала тёмная сторона… зачастую я поступала ровно как поступил бы демон. И тем не менее я попала на службу в Цитадель.       В тот день на мне был белоснежный костюм и такая же лёгкая водолазка. Я помню этот браз, словно он что-то значил в этой истории. Но это было не так.       Я уверенно шла по светлым коридорам Цитадели, совершенно не обращая внимания на невероятной красоты внутреннее убранство замка. Направлялась в главный зал, где должно было состояться очередное собрание Советников. Цокот каблуков разносился эхом по пустым коридорам.       Я открыла массивные дубовые двери, ручки которых были сделаны из сверкающего жёлтого золота. Все уже были на своих местах: я медленно прошла мимо них и заняла своё. Каждый из Советников докладывал о том, что было проделано с его подачи.       И вот очередь дошла до меня: я встала, прочистила горло, тряхнула крыльями. Перед глазами вдруг поплыло, словно от головокружения, стало больно дышать. Я схватилась за горло, словно пламенем прожигаемое изнутри, и зажмурилась.       Мои крылья вдруг вспыхнули, и огонь, расползающийся по перьям, окрашивал их в золотисто-угольный цвет. Спина болела, словно в нее вонзили сразу тысячу острых топоров.       Кожу защипало, зажгло, стало колоть изнутри. Это не было похоже ни на что. Я упала, Советники кинулись ко мне, но тут же отпрянули.       Моя кожа окрасилась в цвет песка, ногти стали длиннее, мышцы надулись и стали рельефнее. Голова раскалывалась, сжимаемая в тисках. В отражении каменного пола я увидела рога. И огромные, сильные крылья. Я увидела монстра. И этим монстром была я.       Мальбонте внимательно слушал, и каждое слово действительно было важным для него: он прекрасно знал, что бессмертным не снятся сны, и беспокоился, ведь Лили именно о них с ним и говорила.       Девушка про себя усмехнулась, невольно вспомнив Люцифера и подумав, что тот наверняка лишь посмеялся бы над ней и тем, что во сне она обрела свою вторую ипостась. В этом было его главное отличие от Мальбонте.       — Ты не стала монстром, — произнёс Мальбонте после недолгого молчания, которое вовсе не тяготило обоих. — У демонов есть вторая ипостась, которая пробуждает в нас невероятные силы. Но не каждому дано ее обрести.       Лили перевела на него вопросительный взгляд. Мальбонте крепче обнял её, загораживая крылом от ночной прохлады. Её немного потряхивало, но вовсе не от ветра: не так легко оказалось пережить этот сон снова.       — Только сильные демоны способны пробудить вторую сущность. Как правило, это Верховные. Преисподняя не дарует ее просто так, не каждому, — пояснил Мальбонте.       — У Люцифера она тоже есть? — спросила вдруг Лили, а после только подумала. Губы демона растянулись в ухмылке.       — Нет, — о чём-то своём подумав, ответил Мальбонте, и тут же добавил: — Но всему своё время. К нему придут силы, если он, конечно, станет Сатаной.       Больше разговор об этом Лили продолжать не хотела. Она почувствовала, как Мальбонте говорит о Люцифере с легким недовольством, и помнила их препинания. Наверняка, подумалось ей, Мальбонте будет только рад, если он так и не добьется своего, не займет законное место на троне.       И тем не менее, факт оставался фактом: Лили продолжала видеть сны, но разгадать их она пока не могла. И в то же время очень боялась, что они предупреждают ее о чем-то плохом.       Чтобы перевести тему, она рассказывала Мальбонте о том, чем закончилось внеурочное занятие с демоном Винчесто. Он не мог сдержать восторга, радуясь ее успехам.       — Директор Уокер предложила мне стажировку в Цитадели, — неожиданно сказала Лили, чем удивила Мальбонте: не каждому Непризнанному выпадает такой шанс, более того, это бывает крайне редко — несколько случаев за всю историю школы.       — И что ты ответила? — с нетерпением спросил Мальбонте.       — Ничего, — выдохнула Лилиан, опустив глаза.       Её мучало слишком много сомнений, но в голову вдруг пришла идея: Мальбонте мог ответить на ее вопросы, чтобы она наконец приняла окончательное решение и поставила точку в одной из историй о себе.       — Я должна стать ангелом, чтобы служить Цитадели, — начала Лили, но Мальбонте это явно не удивило. — Такое условие поставила директриса.       — И что тебя останавливает? — осторожно спросил он, явно читая её замешательство. Лили подняла на него глаза и чуть было не захлебнулось красотой ночной тьмы, осевшей в его глазах.       — Я ведь далеко не ангел, — выдохнула она, на что Мальбонте лишь усмехнулся. Он захватил пальцами уголок её подбородка и притянул к себе. Его взгляд успокаивал ее словно по волшебству.       — Ещё не поздно им стать, — ответил Мальбонте, и губы его накрыли её мягкие, нежные, отзывчивые губы. — Ты можешь быть тем, кем захочешь.       Лили была полна противоречий, но Мальбонте смог успокоить их все и замедлить распространение волнения, которые уже начало проникать во все уголки её души.       Она обняла Мальбонте, повернувшись к нему полубоком и позволив запустить пальцы в её волосы. Каждое прикосновение его губ отдавалось успокаивающей вибрацией, разливающейся по телу и гасящей очаги волнения.       Он был нежен и нетороплив, совершенно не давил и даже ждал, как она сама завладеет его губами. Полуоткрытыми глазами наблюдал, как подрагивают ее ресницы, прячутся за румянцем щеки, как кончик языка проникает в его рот.       Она нравилось ему такой: спокойной, чувственной, лишенной желания куда-то бежать и кому-то что-то доказывать. Мальбонте понимал, что она будет темпераментным ангелом, но стать им для нее будет куда правильнее и безопаснее.       Лили нашла в себе силы прервать поцелуй. Она отстранилась, все еще ощущая на губах его тепло.       — А как же ты? — спросила Лилиан, ощущая, как ком в горле разрастается и царапает его.       Она знала, что ничто теперь не отделит её от подруг. Ни врата Цитадели, ни обжигающий душу портал в Ад. В конце концов, одна будет с ней «на одной стороне», а как вырваться к другой, вдвоем они точно придумают.       Задав вопрос Мальбонте, она одновременно имела ввиду и Люцифера. Его бы спросить об этом точно не решилась бы.       — Ты имеешь в виду, буду ли я с тобой, если ты станешь ангелом? — губы Мальбонте тронула нежная улыбка. Он погладил Лили по лицу кончиками пальцев. Она невольно прикрыла глаза, ощущая приятные покалывания, как будто на лицо осели снежинки. — Не важно, кем ты станешь, и кто я. Запрет на связь между ангелами и демонами давно был снят. Я — полукровка, как и дети, рожденные в союзе ангела и демона.       Откровение Мальбонте всколыхнуло Лили. Она опустила глаза, но вовсе не из-за стыда за заданный неуместный вопрос. Ей было приятно слышать от него такое: ответ, освещающий далекое будущее, касающееся и ее.       — После Церемонии между нами ничего не изменится. И если ты боишься, что упустишь возможность служить Цитадели, не став ангелом, я скажу тебе вот что. Я собираюсь стать Советником.