Бессмертный

      Сарутоби злобно барабанил пальцами по столу, рассматривая письмо нового главы Учиха. Склонившись над столом, он оперся головой о руку, потирая лысину, совершенно забыв про этикет, благо что его охрана состояла из самых доверенных лиц. Всматриваясь в строки, писанные Йошидо, Хирузен ни на секунду не оставлял желание найти в них тайный смысл, заговор, подоплеку, подлость, честь, а не откровенный дебилизм.       Если смотреть рационально, то ни о какой «вендетте» уже и речи быть не могло, суд прошел, сторона Учиха осталась результатом довольна. Также семья нового главы клана не связана кровными узами с Фугаку и его предками, меж их семьями не было никакого кровного соглашения.       На кой ему сдался Узумаки?       Хирузен широко раскрыл глаза, напрягшись, тяжелый вздох сорвался с его сухих губ. Он отложил письмо, подтянув донесение из отдела охотников на монстров. После появления этого проблемного письма, Сарутоби сразу же отправил своих людей на поиски причины. Понимая, что Йошидо, будучи типичным гордецом Учиха, начнет искать себе партию для приемлемого брака, Хирузен сразу взял Акину на карандаш. Узумаки не потерпит принуждения в отношении этой девушки. Сарутоби не дурманил себя чаяниями о законопорядочности и толерантности Узумаки. Парень, даже если не вывернется из рук закона, все равно обнажит когти. Ему было все равно, когда дело касалось его странных «понятий».       Прочитав донесение, Сарутоби еще больше напрягся, его брови устремились к небесам. Выдохнув, старик зажмурил глаза, потирая переносицу, ощущая как гора нечистот летит в сторону его «власти».       — Йо, бля-а-а…       Тяжело протянул старик, понимая, чьих цепких лап это дело.       Никогда думал, что за личиной нетерпимой стервы может быть такая сука. Скольких зайцев она одним ударом прикончила? Вылить на голову Учиха еще один ушат говна - первое, освободить своего, сука, подопечного - второй, иной раз кажется, что это не он - ее, а она - его. Третье - получить огромное финансовое состояние. Если Йошидо даст деньги наличными или имуществом, то это будет двоякая ситуация. Узумаки сможет распоряжаться деньгами прямо или опосредственно, но скорее всего он их передаст в пользование Акине, так как по всей видимости испытывает к ней глубокую привязанность. Если, этот малоумный, даст чек, то данный ресурс будет задержан до полной дееспособности Узумаки, то бишь до момента получения звания генина. И то там есть подводные камни. Последней ушан, по всей видимости, самый важный для Акины - это избавиться от тени Учиха навсегда. Умно, очень умно. Может я себе надумываю, но сия ситуация не приведет ни к чему хорошему.       — Соболь, приведи Учиха Акину ко мне. Немедленно.       Хирузен не хотел на нее давить, но похоже требовалось разъяснить ей некоторые моменты, ибо дамочка создавала очень щепетильную ситуацию.       ***       Не прошло и двадцати минут, как в его кабинете уже стояла охотница в новой, гораздо более закрытой одежде, чем раньше. Подразделение охотников на чудовищ не было столь прибыльным делом, как теневые заказы на устранение лиц или же уничтожение банд и нукенинов. Но это было необходимым, жизненно важным делом. Монстры чрезвычайно сильны, иной раз требуется порядка трех десятин самураев, чтобы забить одного волколака, и то после данного сражения не стоит ожидать легких потерь. Сцепы нужны были всегда. Не сказать, что шиноби легче справлялись с данными заданиям без весомой теоретической базы, но выживаемость и шанс на успешную охоту у них был выше, чем у обычных людей.       Акина, как и все ее подразделение работало в ведомстве гражданской администрации, так как заказы поступали от крестьян, городничих или же мелких землевладельцев, очень редко, когда от крупных феодалов, знати или же буржуазии. Аристократы относились к нападкам монстров как к небольшой сложности, которая весьма случайна. Волколак может облюбовать лес, а может сразу же исчезнуть оттуда. Мелкие монстры, типа накеров, редко появляются возле человеческих поселений, полей и так далее. Они в большинстве своем обитают в заброшенных шахтах, подземельях и руинах. Знать эти места не интересуют, если, конечно, там не найдутся золотые прииски. Но никто же не говорит, что пара тройка накеров могу сбежать из гнезда, охотиться на скот и детей, нападать на караваны или же повозки. Это не заботит высшие чины. Платят за эту работу мало, а работы много. Пожалуй, окупаются расходы охотников на чудовищ бюджетными зарплатами и от переработки тел чудовищ.       Девушка, стоявшая перед ним, была напряжена и по всей видимости волновалась из-за внезапного приказа. Хирузен хотел бы отыграть свою любимую роль также, как и всегда, но ситуация была несколько другой. Нужно было показать серьезность сложившейся ситуации.       — Акина, прости что отвлекают от работы, но тут такая оказия. Сегодня мне на стол попало письмо от главы клана Учиха…       Хирузен пододвинул лист на край стола, показывая его девушке. Брюнетка косым взглядом прошлась по содержанию, с трудом сдерживая ухмылку, что подтверждало ее прямое отношение к этому.       — Эта ситуация очень неприятна для деревни.       Его слова не лучились злобой или же голос не был похож на удар молота о наковальню. Не было в нем давления и уничижения. Но легкая интонация и формулировка слов заставили ее напрячься в ожидании.       — Понимаешь ли, дело Наруто имеет не только политический, но и воспитательный характер. Если сейчас в ходе поединка ему это сойдет с рук, то в будущем нас будут ждать большие проблемы.       — Простите, Хокаге-сама, я не совсем понимаю, о чем речь.       Сарутоби подразумевал жестокость и вспыльчивость Наруто, осознающего свою превосходящую человеческие пределы силу, а от того его мнимую власть. Несмотря на нетипичность блондина, Сарутоби все еще рассматривал его как заносчивого ребенка со своими тараканами в голове, наивностью и идеализированным максимализмом. Акина, так как знала, что за сущность скрывалась в обличии маленького Узумаки, не видела в нем той «несдержанной глупости», то было злость задетой гордости и защита своего подопечного. Валуа был эмоционален, по его словам, но по человеческим меркам, он был просто холоден, расчётлив, жесток и в тоже время мудр и умен.       — Наруто совершил преступление, причины его были давно установлены, но это не снимает вины. Он сделал то, что сделал. В иной ситуации, будь ему лет шестнадцать, я бы еще закрыл глаза и дал добро на поединок, а также на его предсказуемый исход. Но он еще слишком мал, чтобы понимать всю сложность «допустимой жестокости». Если бы тогда Фугаку атаковал первым или принял бы его вызов, как то диктуют законы деревни, то исход был иной. Для Наруто сейчас все выглядит одинаковы, дорогого ему человека оскорбили и попытались принудить к чему-то, что он не понимает и откровенно не принимает, а потому он может использовать любые средства для защиты. Как ты понимаешь, он не может переходить определенную черту.       — Вы хотите сказать, что это заключение - показательное наказание. Но не слишком ли это жестоко для мальчишки?       Негодование девушки было абсолютно понятно Сарутоби. Как он понимал, между ними была странная связь, со стороны Узумаки это несовершенные эмоции, чувства вызванные гормональным штормом из-за прогрессирующего с невероятной скоростью очага чакры и растущего тела, дабы выдержать всю эту силу. Форсированное взросление вызвало неприятный эффект в его гормонах. А со стороны Акины можно было видеть материнский инстинкт, девушке уже давно было пора завести свою семью, но из-за непокорного характера и своих понятий, она сама выстроила вокруг себя крепость.       — И да, и нет. Наказание для Наруто можно было сделать более мягким и поучительным, что могло сказаться на нем в лучшем виде. Не уверен, что он истинно поймет свою вину и осмыслит поведение в таком случае. Здесь большую долю играет политика в отношении кланов. Как бы странно тебе не показалось, никто из кланов, даже самых лояльных и снисходительных, не выступили за помилование Узумаки. Все видят в нем не юнца, а джинчурики. Должна знать, кто это.       Девушка кивнула, напрягшись еще сильнее. Сарутоби подавил тяжелый вздох.       — Сила Наруто пугает их, а «неуважение» проявленное в отношение Великого клана страшит их еще более. Ты знаешь, что каждый клан имеет частичную автономию. Это касается их внутреннего устройства, законов и договоров. Например, то как Хьюга поступают с младшими членами, иначе как рабство назвать невозможно. Оно с самого основания деревни было строжайше запрещено. Та же сегрегация Яманака по чистоте крови. Открою небольшую тайну, техниками сознания владеют только три небольшие семьи в этом небольшом клане. Для данных техник требуется высокая чистота Инь чакры, а достигают они этого путем селекции, в прошлом были нередки браки между единокровными родственниками. Сейчас это династические браки между тремя домами. Остальные Яманака, либо имеют какие-то особые инь практики, касающиеся слабого воздействия на сознания, но хиденом не владеют. Кхм, про остальных говорить не стану, все же там гораздо более завязано на сам хиден, а это секрет. Просто для примера, прими это и сохрани. Теперь представь, что если Наруто возмутиться «форме правления Хьюга»? Джинчурики, ощущающий свою могущество и неудержимость направится насаждать свою точку зрение и освобождать угнетенных. Это низвергнет кланы, разрушив их до основания. А подобного исхода, они боятся хуже тотального уничтожения.       — Все же, это возможный исход «если» такое случится.       Акина попыталась выказать свое «но», говоря, что подобный исход маловероятен. Она знала кто такой Валуа, ей всего лишь требовалось передать ей все слова Сарутоби, чтобы такого больше не повторилось. Сарутоби снисходительно кивнул, но следом вернул себе вид полный серьезности.       — Я понимаю, что шанс такого мал, но они - нет. Им бы хотелось держать его на цепи и как можно дальше от себя.       Хирузен практически прямо говорил, что данной «дуэли» не будет и это очень волновало Акину, ибо если не удастся решить вопрос с Учиха таким образом, то драться придется ей, а она была весьма неуверена в своих силах против Йошидо, что долгое время обучался в клане у мастеров, неоднократно сражался против шиноби на задании и постоянно совершенствовал свои навыки в убийстве людей, когда она сражалась против монстров и совершенствовала свои навыки в другой отрасли. Казалось, что и то и то дело - убийство, но в деталях это было совершенно разное. Опять же, она владела мангеке, но не умела им пользоваться. Ее тайдзюцу, ниндзюцу поставлены и отточены против чудищ, а не против шиноби. Гендзюцу и букдзюцу она либо не владела, либо на очень низком уровне, так как в большинстве своем убить монстра броском куная было невозможно, даже попав точно в глаз, а гендзюцу на них не действовало, так как сущность сознания и мозг у человека и чудовища был разными. Как показала дуэль Фугаку и Валуа, даже величайший мангеке не может бросить в иллюзию высшего вампира. Что уж говорить про примитивных чудовищ, что живут инстинктами.       — И все же… Каково будет ваше решение, касаемо «дуэли»?       Акина задала этот вопрос в состоянии ужасном волнении, она кусала нижнюю губу, сжимала ладони, ощущая, как они потеют, а в животе все содрогалось от страха.       — Я вынужден его вынести на рассмотрение кланов. Уверяю, они его не одобрят.       Хирузен попытался откреститься от того, что это он препятствует данной стычке, хотя все с самого начала было ясно. Акина вздрогнула, ощущая как в носу начинает щипать, а в груди клокочет злость в отношении Хокаге. Девушка не сдержала эмоционального порыва, но она его скрыла за слабыми аргументами.       — Простите за грубость. Могу поспорить, все же это касается чести прошлого и нынешнего главы. Если их отношение такое, как вы описали, то только незначительная часть возмутится. Кланы Хьюга, Абураме, Хатаке и Нара промолчат, ибо уважают «защиту чести» или не вмешиваются в чужие дела.       Попытки объясниться, а точнее перечить его словам, заставили Сарутоби показать больше жесткости. Хирузен сложил перед собой, сцепив пальцы в замок, откинувшись спиной на спинку кресла, показывая внешне свой чин.       — В некоторой степени ты права. Но меня ты неправильно поняла. Я знаю, что причиной этой дуэли являешься ты. И мне бы хотелось, чтобы эта проблема исчезла как можно быстрее и желательно без шума.       Давление, оказанное Хокаге показывало в каком нелепом положении она оказалась. Единственный способ прекратить эту дурацкую, затянувшуюся историю с Учиха, сейчас топтался жестокой ногой Сарутоби.       — Этого не случиться.       Акина воспрепятствовала грубо и скорее отчаянно, без какой-либо словесной изящности. Сарутоби опешил от наглости девчонки. Хирузен наклонил голову вперед, взирая на ее из-под лба сурово и весьма недовольно. Она твердо проговорила слова, но не смогла поднять взгляда и посмотреть прямо в серые глаза Хокаге.       — Я не выйду замуж за Йошидо, а Узумаки его разгромит без проблем.       Сарутоби недовольно хмыкнул, ощущая наглую глупость этих деяний со стороны обоих Учих.       — И ты, и Йошидо преследует свои личные цели, но ставите под угрозу всю деревню. Попросить проявить скромность главу Учиха я не могу, но это не значит, что не смогу заставить молчать тебя.       Его раздражало то, как некоторые люди ставили прежде всего «личное», когда на кону было не просто спокойствие, а стабильность целой деревни. И этими людьми всегда оказывались Учиха.       — Тебе придется выйти замуж за Йошидо и продолжить род Учиха. Хочешь ты того или нет. Это твой долг не только перед кланом, но и перед деревней - передать свою силу следующему поколению. Акина, сделай это ради деревни, не ради клана, а ради нас всех.       Сарутоби понимал, что прежде выразился очень грубо и весьма угрожающе, ему бы стоило свести этот разговор на нет, но ему требовалось заставить эту девчонку поступить именно так, ибо такой исход влек минимальный ущерб для деревни. Если она в приступе ненависти убьет или убьется об Йошидо, то это можно будет рассматривать как внутриклановую, межличностную конфронтацию, к которой деревня не имеет никакого отношения, а, следовательно, не несет ответственности. И что еще более важно - это оставить деревню незапятнанной в глазах джинчурики. Так как сейчас они связаться друг с другом не могут, то Сарутоби может действовать более открыто и прямолинейно.       Но от Акины следует избавиться.       ***       Злая и разбитая, Акина сбежала из резиденции так, словно за ней гнались враги, она озиралась каждый раз, ощутив чей-то взгляд или движение тени рядом с собой. Она боялась, что АНБУ попытаются ее забрать и передать в руки Йошидо. Она знала и понимала, что этот человек с радостью откажется от дуэли, когда сам Хокаге благословит его брак и открыто выступит за возвращение Акины в деревню.       Я лучше сдохну, чем выйду за него замуж и вернусь в этот мерзкий гадючки. Старая обезьяна, чтоб ты сдох в муках! Гнида! Мразь! Сучий выродок!       Смахивая с глаз слезы отчаяния и бессильной ненависти, Акина вернулась в отдел. Она должна была еще три дня отдыхать, восстанавливая силы в деревне, но от того счастья, что привнес в ее дальнейшую жизнь Хокаге, девушка решила сбежать на границу. Написав заявление, взяв пару заказов в зоне обитания чудищ, а именно печально известная Страна Рек, что соседствовала с малоразвитыми землями Огня, пустыней Ветра и страной бесконечного дождя. Нищая, но в тоже время «независимая» держава, что страдает не только от разлива рек, затопленных полей, голода, бандитов, экономического кризиса, но и от кровожадных чудовищ.       В тот же день, буквально через час Акина покинула пределы родной в полном одиночестве. Глава отдела был против ее вылазки, особенно в такую зону, цитируя его слова: «Это конченное самоубийство!», он не хотел отпускать такой кадр на верную гибель. В паре слов, разбавленных матами, Акина описала, что ее ждет и что смерти она будет рада больше, нежели данному исходу. Итами пожалел, что тогда написал сообщение Хокаге о приходе главы Учиха. Он то надеялся, что этого подонка Сарутоби отвадит от несчастной девушки, но все оказалось ровным счетом наоборот. «Я лучше уйду с честью на работе, чем сдохну предательницей! Ибо в ином случае этого напыщенного мудака и старого хмыря, я точно прирежу!» - после этих слов он не мог препятствовать ее уходу. Итами знал насколько уперта Акина, особенно когда зла или в таких разбитых чувствах.       Прошедшие сутки сказались на ней ужасной физической и ментальной усталостью. Девушка остановилась только тогда, когда пересекла первые десять рек одноименной страны. Уходя вглубь ее болот и непроглядных туманных равнин. Там, найдя березовый лес, осмотрев территорию на наличие чудовищ и убедившись в собственной безопасности, она остановилась на привал. Свалив пару деревьев, то ли ради «убежища», то ли ради костра. Нет, она просто вымещала свою злость, пытаясь объяснить это какой-то рациональной целью.       — Будь ты проклят, Сарутоби! Сдохните, чертовы Учиха! И тебя, чтобы вечно жажда мучила, Валуа!       В бессилии она проклинала всех, пытаясь сдержать свой плач, чтобы не показаться уже самой себе абсолютно жалкой, неспособной никак себя защитить. Сарутоби, Учиха… даже вампира. Пусть он защищал ее, пусть она была счастлива, услышав об «участи» Фугаку, но это принесло только больше проблем. Даже теперь, сделав глупость на горячую голову, она отправилась на охоту с минимальными шансами на выживание.       Не хочу умирать.       Понимание, что зачистка логова Виверн, Зергов и Туманников без команды, специального оборудования и запасов - это самоубийство. Без шансов. Ее никто не спасет, а в одиночку ей не выжить.       — Учиха, предатели, проклятые твари, горите вечно в Аду.       Сорвав голос от яростного крика, она свалилась на мокрую землю, устремив взгляд в алую бесконечность вечернего неба. Безмолвное шептание проклятий и самых наихудших пожеланий. Слезы текли мелкими дорожками, Акина старалась держать себя в руках, не позволять истерике захватить свое сознание.       Безысходность.       — Не в первый раз наш клан предает своих детей ради собственных амбиций.       Чей-то мужской, низкий, грубый голос доносился со слепой зоны, за головой. Девушка рывком встала, сделав перекат вперед, а после короткий прыжок, выхватывая косу и в полете разворачиваясь лицом к источнику звука. Она не придала значения пустым словам, одного голоса хватило, чтобы ее чувство опасности ощетинилось, подобно дикобразу.       Акина быстро оценила своего противника, чье приближение даже не почувствовала, будто он материализовался перед ней, впрочем, после того, как Валуа исчезал из поля сенсорики, оставаясь на месте в пару десятков сантиметров от нее, это уже было не из ряда вон.       — Кто ты такой!?       Девушка злобно прикрикнула, осматривая мужчину. Высокий, широкоплечий, одежда состоит из простого плаща, штанов, облегающей кофты, и странной, одноглазой маску. Никаких видимых знаков принадлежности к какой-то деревне или хотя бы сообществу. Акина напряглась, когда рассмотрела в единственном отверстии горящий шаринган с тремя томоэ.       — Учиха!       Злобно воскликнула она, активируя свой шаринган. Мангеке было в данный момент бесполезно использовать. Оно потребляло в разы больше чакры, создавало ужасающее давление в глазах, увеличивало скорость реакции, но в тоже время тело не поспевало за ним. Пока что это было проблемой, ей нужно было тренироваться, но похоже, возможности развить свои силы у нее больше не будет. Мужчина хмыкнул, наклонив голову вперед.       — Хорошие глаза. Я вижу в них боль.       Довольный, но от того грозный голос мужчины заставлял Акину злиться сильнее, чем раньше. Девушка прошипела слова:       — Повторяю еще раз, кто ты такой?       Она была не уверена в том, сможет ли победить, но ей нужно было немного оттянуть время, чтобы подготовить план атаки и собрать побольше чакры. Скачок через страну огня в глубь страны рек без остановки сожрал ее запасы выносливости и потратил большое количество чакры на поддержание.       — Я - призрак Учиха. Учиха Мадара.       ***       В темноте большого полигона, что некогда был местом тренировки Хокаге, а теперь являлся клеткой для содержания джинчурики, раздавался ужасающий скрежет. Тюремщики, что должны были сторожить демона, ощущали, как шинигами крадется за их спинами, по спинам тек холодный пот от той ЯКИ, что источал джинчурики. Парализованные животным ужасом, они не могли ни услышать шепота на неизвестном языке, ни хлопанья крыльев летучих мышей, коих здесь не должно было быть вообще. АНБУ были погружены в бессознательную кому страха о которой никто из них не посмеет рассказать никому и никогда, потому что это будет позором длы них, как для элитных воинов и потому, что им это запрещал делать тот, кого они не знали, но тот, кто подавлял своим существованием.       — Вот оно как. Они осмелели за короткое время моего пребывания здесь. Наглые гордецы Учиха и старый интриган решили покуситься на дорогого мне человека. Бедняжка Акина.       Валуа не стеснялся и не боялся говорить в слух, так как самолично ввел надзирателей в кому ужаса - клетку их собственного сознания. Говорил он на родном языке, держа на указательном пальце летучую мышь. Животные чувствовали его сущность и превосходящую мощь, поэтому беспрекословно подчинялись ему. Даже тот, кого называли ужасом из древних времен непременно склонил перед ним свою огромную голову. Вампир обратился к демону внутри себя.       Курама, если хочешь оказаться на свободе, то за сорок восемь часов ты должен научиться принимать мой нынешний облик.       Вампир здраво рассудил, что в данном случае, спешить не стоит и рубить с плеча. Акина убежала на задание, причем, он подметил, что это скорее самоубийство, нежели охота. Но ей потребуется минимум трое суток, чтобы добраться до точки назначения. Немного узнав эту девушку, он понимал, что через несколько дней она остынет, поймет, что сделала глупость и попытается выкрутиться из этой ситуации. Безопасное время у него было. Взмахнув рукой, он отправил вслед за ней рой летучих мышей, что будут смотреть и слушать.       Что!? Это маленькое тельце!       Возмущенный голос лиса несколько резал слух. На губах вампира появилась недовольная, но насмешливая ухмылка. Он понимал, что для дрессировки тысячелетней химеры с относительно развитым сознанием потребуется время и несколько изощренные способы. Забить его до смерти, как угрожать смертью - бесполезно. Он не живое существо, даже если вампир уничтожит его естество, и он никогда не переродится, лис будет воспринимать эту смерть, как одну из тех, что были до этого. Пытать также бессмысленно. Есть не так много вещей, которых он боится - одно из них вечное заточение и как нельзя кстати, Валуа был для него наихудшей клеткой.       Не испытывай мое терпение. Пока я снисходителен, поэтому вежливо прошу.       Мысленное обращение Эретайна было полно негодования, но его мыслеобразы и потоки силы говорили сами за себя. Биджу, неоднократно избитый и порванные на части, ощутил, как шерсть встает дыбом. Ван дер внушал страх превосходящего бессмертного, а его возраст и сила сами вызывали уважение. Курама был недоволен этим раскладом, но Валуа отличился тем, что всякий раз его слова - ужасающая истина. Если, не говорит, что порвет на клочки, значит стоит обзавестись нитками и иголкой, если вырвет хвосты, то следует готовиться регенерировать, а если предлагает свободу, значит потребует гораздо больше, чем даст.       Иной раз мне кажется, что ты больший демон, чем я.       Недовольно пробурчал лис, сконцентрировавшись на изменение формы и структуры материи собственной чакры, а, следовательно, и физического воплощения.       Ты не демон, а химера.       Оскорбительные слова Эретайна не достигли ушей Кьюби, так как Вампир четко следил за границей собственного сознания. Он контролировал, когда его мысли должны достигать лиса, а когда нет. Подобная грубость была допустима только в личном пространстве - собственном разуме, ведь бессмысленные оскорбления ничего не принесут, кроме спор и пересуд.       ***       Разговор с тем, кто называл себя Учихой Мадарой поверг Акину в ужас. Его слова о «войне и мире» о мире без зла, без чудовищ, мире вечной любви и мира - «Какая же все-таки хуйня». Акина знала черноту этого мира, она также знала, что над человеческой расой возвышались иные, более древние и гораздо более могущественные расы. Исчезнувшие эльфы, о которых когда-то упоминали источники, вампир, чье разнообразие было большим, но каждая из особей имела ужасающую силу. Иной раз ей казалось, что даже те сказки и мифы, написанные человеческой рукой построены на реальности, забытой или скрытой, но такой же чудовищной, как бессмертные высшие вампиры.       — Ты предлагаешь месть? Месть всему клану? Нас убьют.       — Не спеши с выводами. Я приду еще раз. Через неделю. Подумай, Акина Учиха.       Сказав свои последние слова, тот кто звал себя Мадарой исчез в черном вихре, словно растворился в пространстве. Подобное уже не удивляло. Акина бросила оружие перед собой, рухнув на землю. Ей не хватало только призраков из прошлого.       — Все же, какие ужасно странные, сумасшедшие у тебя родственники.       Подняв взгляд наверх, она заметила, как на тонких ветках березы, под которой она лежала, дергая ногой вперед-назад сидел ее любимый вампир, которому бы она с радостью вырвала пару зубов. Ей было не интересно как долго он здесь был и как много слышал. Мысли, что роились в вампирской голове не поддавались понимаю человеческого сознания. Его «пребывание» в ее жизни уже давно стало «необратимым», поэтому она должно не реагировала. Его безмятежное выражение лица в блеске звезд и свете луну казалось обыденностью… Разве что его взрослая форма немного удивляла своей… нетипичностью.       — Почему ты голый?       Вид нагого мужского тела ее несколько смущал. Валуа сидел на дереве в закрытой позе       — Спешил к тебе, не успел переодеться. Летучие мыши - привередливые животные, они слишком поздно мне доложили, что ты прибыла в Страну Рек раньше, чем я думал. Лететь в форме тумана было медленнее, чем бежать, а бежать в форме ребенка - не эффективно. Пришлось на ходу трансформироваться в нетопыря и лететь, а после такого перевоплощения… от одежды остаются только одни лоскуты.       Вампир трансформировался в туман, спустившись на землю, а после принял человеческий вид. Акина раздраженно вздохнула от его бесстыдства, только подняв свой замыленный взгляд, всмотревшись в его голубые глаза, она увидела привычное беспокойство. Эретайн был единственным в ее жизни, что испытывал столь сильное и искреннее, бескорыстное беспокойство за ее жизнь.       — Не знаю, злиться мне на тебя или же благодарить.       Ощущаю, как все, что скопилось внутри начинает бурлить и выплескиваться, Акина не стала сдерживать слов и эмоций.       — Твое появление в моей жизни перевернуло все с ног на голову. Я убила эту стерву, но вот теперь мне либо надо выйти замуж за мудака, либо стать нукенином и всех предать. Знаешь, у меня ведь тоже есть друзья в деревне, уважаемые товарищи, просто симпатичные мне люди… И не смотри, что над всеми ними стоят мудаки. Не хочу умирать и не хочу предавать Коноху... я… Хочу отомстить всем им. Поубивать каждую из красноглазых тварей. Горделивые твари, выводки, порожденные инцестом.       Вампир сел рядом с ней так, чтобы она видела его спину, ибо сидение лицом к лицу могло вызвать не самые приятные ощущения.       — Ситуация не из легких.       Философично, без тени озабоченности изрек блондин. Акина же заинтересованно блуждала взглядом по голой спине, ища место, откуда должны были вылезать крылья. Она видела, что некоторые вампиры способны скрывать эти конечности.       — У тебя есть идеи, план?       Незаинтересованно произнесла она, все еще блуждая взглядом по бледной коже. Вампир хмыкнул, задумчиво делая паузу.       — Есть, конечно. Но готова ли ты покинуть деревню, если решить участвовать в резне Учиха.       Его голос нисколько не дрогнул, предполагая геноцид целого клана. Акина лишь отмахнулась, лишившись здравого рассудка.       — Плевать уже. Заколебало все.       Девушка фыркнула, присматриваясь к лопаткам. Не найдя нужных очертаний, она решила нащупать их рукой.       — Что ты делаешь?       Валуа вздрогнул от резкого прикосновения к своей спине. Девушка елозила руками по всей плоскости спины, начиная с верхнего шейного позвонка, заканчивая поясницей.       — Ищу крылья?       Эретайн не сразу понял, о чем это она, но осознание, что девушка не в себе и столь безрассудное поведение лишь следствие тяжелых последних нескольких суток - немного успокоило.