Бессмертный

      Шиноби всегда ценили скорость превыше защиты и ловкость больше силы. Акина использовала обычную экипировку. Коса, длинный кинжал, несколько взрывных печатей. Пусть против монстров метательное оружие было бесполезно, кроме настоящего копья, Учиха держала на поясе небольшую сумку с кунаями и сюрикенами. Ухищрения в виде растяжек, виселиц, сетей были бесполезны против монстров. Они были либо слишком тяжелые, чтобы ловкушка могла им навредить, либо слишком крепкие.       Акина морально подготовилась к любому исходу. Она не могла верить в слова высшего вампира, хотя и его мимика, слова, эмоции говорили о том, что он был откровенен. Девушка поставила все на «черную кровь» и решила идти до конца. Жить в страхе, ожидая смерти или же рискнуть и поставить на кон свою жизнь. Разница была велика и неясно что хуже. Она не цеплялась за жизнь, участь шиноби - умереть во благо своей деревне. А для клановой куноичи все может быть много хуже.       Акина росла на сказках о любви и чести, но столкнулась с ложью и ненавистью. С трех лет она держала в руках оружие, тренируя слабое тело. Тысячи часов, проведенных на полигонах, сотни в библиотеке. Она оттачивала свое мастерство, жила этим, дабы показать себе и родителям, что она не просто куоничи и достойна стать первой в мире. Тщеславие - один из распространенных пороков человеческого рода.       Все пошло крахом, когда ей стукнуло двенацдать. Ее обручили с мальчишкой из главной ветви, мать и отец были рады сему результату. Их семья возвысится, разбогатеет и войдет в совет клана. Была ли этому рада Акина? Конечно, нет. Парень, который уже тогда был старше ее на десятилетие, имел весьма незавидную репутацию «ходока». Когда она была юной, он шикал и не обращала на нее внимание.       Несформировавшаяся фигура не привлекала мужчину. Тесё забыл о ней, свадьбу согласовали на день ее шестнадцатилетия, когда она сможет уже понести ребенка. Были бы это времена клановых войн, она бы в двенадцать уже имела бы одного или двух детей, но время поменялось. Акина была зла на родителей, но знала, что единственный способ опровергнуть их решение - это быть сильнее, чем ее жених. С этим можно сказать, что не было никаких проблем. Тесё был знатным, но отнюдь не сильным шиноби. У него было всего два томоэ в двадцать лет, послужной список крайне маленький и звание джоунина, что выбито с большим трудом. Разве что кровь его была хорошо.              Когда ей было шестнадцать, в день своей свадьбы, она сожгла дотла свадебный дом, избила жениха и разорвала всякие отношения со своей семьей. Из-за ее бесчинства Фугаку исключил девушку из родословной, называв «грязной кровью». Она бы потеряла и фамилию Учиха, если бы не развитый шаринган. В последующие четыре года она прославилась охотником на монстров и легендарной стервой, что ненавидит мужчин. Большая часть слухов была ложью. Как и все, Акина искала свое счастье, но тень прошлого, а также лживые сплетни сделали свое дело. Девушку сторонились, а заглядывались только из-за ее тела. Все мужчины хотели проводить время с ней только ночью, но никак не связывать жизнь. Это печалило. В восемнадцать, пережив самый ужасный позор своей жизни, став практически рабом Мариэнны, она жила лишь мыслью о мести.       Прибыв чуть пораньше назначенного времени, девушка с удивлением обнаружила на поляне высшего. Он принял свой взрослый облик. Высокий, худощавый молодой человек с нездоровой белой кожей, темными кругами под глазами, бесцветными губами, глазами цвета голубого льда.       Ему бы швеей работать, а не шиноби.       Учиха заострила внимание на его одежде. Красный костюм выглядел прекрасно, ровные швы, идеальные пропорции, без каких-либо следов «ошибок» и исправлений. Неловкая мысль заставила ее хихикнуть.       Вампир держал книгу в своих руках, красна обложка с какими-то странным символом, похожим на ту монету, что она видела у Мариэнны. Непонятный язык письменности, по всей видимости вампирский. А сам «хозяин» стоял, смотря на небо. Лицо без следов каких-либо эмоций. С такого ракурса можно было подумать, что он, во-первых, злиться, во-вторых, недоволен, в-третьих, расстроен, но скрывает это, в-четвертых, о чем-то слишком сконцентрировано думает.       — Ты рано. Я ее еще не звал.       Голос истинного звучал бесцветно. Он даже не повернул к ней голову, чтобы посмотреть. Девушка приветственно кивнула, понимая, что он не увидит этого.       — Не хотелось ждать последней поры.       Ответ девушки позабавил вампира, его губы из бесчувственной линии растянулись в маленькую усмешку.       — Твое нетерпение тебя погубит.       Блондин пожурил куноичи, не сдержав обыденного замечания.       — Я не собираюсь сломя голову бросаться в бой. Не для этого я готовилась.       Акина недовольно качнула головой, сложив руки на груди.       — Похвально. Буду надеяться на твою победу.       — Я же хочу убить твоего собрата. Ничего?       — Хах. С логической точки зрения, я должен был бы убить тебя еще тогда. Но логикой не всегда можно объяснить все происходящее в мире. Сейчас я все это делаю только из-за чувств. Мне кажется, что Мариэнна должна умереть, мне бы хотелось, чтобы ее преступления исчезли.       — Отчего же ты злишься? Это мне жизнь испортили, не тебе.       — Да. Ты права…       Слова вампира звучали так, будто он смеялся, но на самом деле это была некачественная ложь. Акина не стала опасливо коситься на него или напрягаться. Валуа не нападет, не того он хотел. Сейчас стереотипный страх отступал на другой план бытия, поэтому Акина как никогда спокойна в присутствии чудовища, превосходящего ее по всем параметрам.       Когда пробил час полнолуния, Валуа указал рукой в сторону деревни, а слова произнесенные на языке вампиров отразились эхом во всем лесу, как трепет шепот змеи и рокот пантеры. Девушка напряглась.       — Она скоро будет здесь.       Слова Валуа были сигналом, чтобы Акина приняла элексир. После вампир превратился в белый туман и растворился в тенях деревьев.       Он и на это способен?       Учиха хотела бы не заметить этой способности, но не смогла. Впрочем, удивление прошло слишком быстро. Девушка залпом выпила пузырек с ядом, после бросила его в кусты. В руки по привычке легли серебряная кама и утяжеленный кинжал, соединенные цепью.       — Ха-ха-ха-ха! Акина, золотце, а я и не догадывалась, что ты готова на такую подлость!       Резкий скрипучий смех пронесся по темной поляне. Учиха без труда отследила местоположение вампиржи. Зацепившись когтями за ветку, она висела с вывернутыми назад руками, словно ее суставы выгибались на сто восемьдесят градусов. Мариэнна приветствовала в своей истинной форме. Полностью нагая, белая каменная кожа, острые длинные, как сенбоны черные когти. Но самым ужасным было отвратительное лицо. Большой рот полный острых треугольных зубов, глаза залитые кровью, черные губы искаженные в чудовищном оскале. Монстр во плоти.       — Такая наглость - потревожить Древнего. Что же ты ему преложила за услугу? Кровь, а может себя…       — Заткнись, тварь. Не все такие как ты.       — Да-а-а… Высшие странные. Закон «Нестяжательства», отказа от человеческой крови. Бессмертные, могущественные, способные истребить всю человеческую расу. Что может быть лучше человеческой крови! Такая сладкая, пьянящая…       Акина не стала ждать пока чудовище насладится забавой. Брошенная коса пролетела в сантиметре от ринувшейся вперед бруксы. Вампирша двигалась настолько быстро, что силуэт ее немного смазывался во взгляде обычного человека, но шаринган был способен уследить за ней, правда тело не успевало реагировать. Марианна толкнула плечом брюнетку, едва касаясь тела.       — Маленькая. Медленная. Слабая. Но такая ароматная.       Я не поспеваю за ней.       Акина злобно сжала зубы, притягивая косу. Вампирша повисла на ветках вниз головой, довольно скалясь во всю пасть.       — Стихия огн…       Акина не успела сложить последнюю печать, как была сбита с ног. Брукса хороша знала на что были способны шиноби, ибо в прошлом не раз с ними сражалась. Не дать шиноби использовать технику - значит лишить его большей части сил. По крайней мере она так считала.       — Ха-а-а… Нет-нет-нет. Я не дам тебе использовать техники.       Учиха злобно окинула взглядом силуэт вампирши, что вновь смазался. Брюнетка изловчилась уходя из-под захвата аловласой. Вампирша хотела придавить ее к земле, но куноичи сделала кувырок назад, а после дернула цепь на себя, притянутая коса в полете оцарапала внутреннюю часть бедра вампирши. Но это была лишь царапина, даже капли крови не проступило. Мариэнна опустила взгляд на порез, а после довольно посмотрела на брюнетку, покачивая указательным пальцем из стороны в сторону.       — Нет-нет-нет. У тебя ничего не получится.       Вампирша бросилась вперед, напрыгивая на девушку, придавливая к земле. Ее длинные когти впились в плечи, оставляя неприятные следы, но не критические. Вампирша счастливо скалилась, смотря кровавыми глазами в пылающий шаринган.       — Зайка моя.       Оттолкнувшись ногами, она прыгнула назад. Треск рвущейся ткани отвлек Акину на секунду. Вампирша сорвала верхнюю часть ее одежды, оставляя торс практически полностью голым, если бы она не перевязывала бинтами грудь.       — Пойдем со мной! Я позабочусь о тебе, ты больше не будешь ни в чем нуждаться!       Голос бруксы переливался чудовищным рыком животного, рокотом насекомого и скрипом старого дома. Ужасные звуки, издаваемый ее пастью, были вообще не похожи на тот мелодичный, завлекающий голос женщины.       Акина была полна решимости прокричать какое-нибудь оскорбление в ответ, но в одно мгновение ее тело сковала ужасная боль, словно по венам разлилась кислота, что сжигала ее изнутри. Учиха вскрикнула. Вампирша лицезрев как на бледной коже девушки проступили черные вены, а сосуды стали покрывали драгоценное лицо черной сетью, а сама она скорчилась от боли, забеспокоилась.       — Ч-что с тобой!?       Без капли осторожности, вампирша подскочила к девушке, беря ее лицо в свои руки. Гримаса боли, сравнимой с агонией, была чужда ей, даже когда Мариэнна надругалась над ней, она не выражала таких эмоций.       — Что-что-что… где болит.       Искаженные губы девушки растянулись в усмешке на мгновение. Акина вонзила утяжеленный кинжал в брюшную полость вампирша, что так вскрикнула от боли, отпрыгивая назад, толкая Учиху на землю. Кинжал вошел глубоко, оставив весьма неприятную рану, что вполне себе могла сильно навредить ей. Были затронуты внутренние органы и ткани. Такую рану приходилось долго залечивать.       — Ты обманула меня!       Вампирша разлилась ужасным ревом, растопырив когти в обе стороны. Акина швырнула каму вперед, но как и в прошлый раз, Мариэнна без труда ушла из-под удара, только в этот раз она не просто ее толкнула. Она бросила ее в дерево, выбивая из легких воздух. Учиха не смогла рвануть в сторону и была прижата к стволу. Жестоко схватив девушку за горло, вампирша прижала ее, не давая дергаться и даже вздохнуть, придушивая.       — Какая досада. Я думала, ты просто обиделась на меня.       Из-за удушения, Акина не могла вымолвить ни слова, но ее искаженное лицо говорило само за себя. Мариэнна испустила скрипучий смешок.       — Ничего. Мы наверстаем упущенное сейчас.       Острым когтем вампирша сорвала бинты с ее груди. Приблизив лицо, он провела носом по ложбинке между грудью, немного повернув нос в сторону сердца.       — Я чувствую как быстро бьется твое сердце. Да-а-а…       Из пасти показался длинный и тонкий, словно змея, язык. Очерчивая дорожку слюны от нижней части груди, огибая холмы, он двигался в сторону ключицы.       — Какое сильно тело, какие сильные мышцы, какие сильные руки, какие сильные плечи… Ах! Блаженство.       Сделав надрез на внутренней стороне левой груди, вампирша смахнула каплю крови языком.       — Ах! Какая сладость! Но… горчит. Не бойся меня, страх делает кровь горькой.       Не сумев сдержать свой голод, Мариэнна отклонила голову Акины в сторону, открывая вид на тонкую длинную шею. Раскрыв клыкастую пасть, она впилась зубами в податливую плоть. Мариэнна не хотела убивать Акину, поэтому сдерживалась, чтобы не разорвать сонную артерию. Кровь и так хлынула в ее рот, но не била фонтаном, не лилась в глотку, словно мед из кувшина.       Учиха напряглась из-за вспышки боли, на лбу появилась испарина, а также она ощущала, как тело покидают силу. Через десяток секунд вампирша оторвалась от нее, опуская девушку на землю. Ощущая непередаваемое чувство эйфории, Мариэнна закатила глаза, раскинув руки в сторону.       — Ах, хах, ха-ха-ха-ха!       Громкий смех продлился недолго. На белой коже вампирши быстро проступили черные вены. Эйфория сменилась агонией. Боль сковала тело, выжигая ядом нутро. Аловолосая испустила мучительный крик, похожий на жуткий писк животного.       — ААА! ЧТО? Что? ЧТо ты со мной сделала!?       За секунды пока вампирша сначала наслаждалась, а после страда, Учиха смогла прийти в себя. Встав на ноги в весьма устойчивую стойку, девушка притянула оружие к рукам. Используя чакру, она укрепила собственное тело, ненадолго останавливая кровь. Нагота нисколько не смущала. Она наоборот была возбуждена при виде тех физических мук, что испытывала брукса.       Раскрутив цепь, она бросила косу в вампиршу. Брукса попыталась ринуться на брюнетку, как прежде, но ее тело оказалось настолько медленным, что сделать несколько шагов получалось с трудом. Коса впилась в плечевой сустав. Акина дернула цепь на себя, рассекая сустав, оставляя кровожадную без способности пользоваться левой рукой.       — А-а-а! Что это!? Нет! Как!?       Сжав челюсти от нахлынувших эмоций, где были злость, ненависть, ярость, боль, отчаяние от собственного бессилия, стыд, смущение, а также пьянящая радость. Вампирша упала на землю от прошедшего удара. Ее тело двигалось очень медленно, практически как обычный человек, она с трудом поднялась на четвереньки. Ощущение бессилия противника пьяно. Если бы не подступившая боль от «черной крови», разливающейся по всему телу, Акина могла потерять контроль.       Надо выпить антидот.       Дрожащей рукой, девушка потянулась к сумке. Уже ощущалось онемение на месте, где красовался след от ужасных зубов. Запрокинув голову, девушка мигом проглотила все содержимое пузырька.       Легче, стало легче.       Белый мед подействовал сразу же, снимая эффект боли и онемения. Последнее было весьма неприятно, так как каждое движение отдавалось болью в том месте, куда впилась Мариэнна. Акина не стала отвлекаться на это, взяв косу, она медленно подошла сбоку от нерабочей руки, смотря с открытым презрением на вампиршу. Замахнувшись косой, она сначала отсекла нерабочую руку, заставив аловласую вскрикнуть, после воткнула острие камы в правое плечо, вдавливая лезвие, раздалбливая сустав.       — РААА!!       Крик боли вампирши заставил Акину практически улыбаться. Девушка с трудом сдерживала эмоции, так как знала - дай волю чувствам и победу у врага в руках. Но всякий вскрик вамприши напоминал ей тот день, когда Мариэнна схватила ее.       — Тогда… я молила о смерти. Но тебе было все равно. Ты издевалась надо мной, кусала, царапала… ты надругалась надо мной, тварь! Я ненавижу тебя! Ненавижу, ненавидела и буду ненавидеть! Ты принесла мне только боль! … Лучше бы ты убила меня тогда. Я не допущу твоей ошибки.       Закончив эмоциональный спитч, девушка схватила вампиршу за алые волосы, поднимая ее голову с земли. Сменив каму на кинжал, Акина сначала воткнула его в шею, нацеливаясь на хрящи между позвонками. То ли из-за дрожащих рук, то ли из-за разбушевавшихся эмоций, девушка попала в нужное место только с седьмого раза, после было дело техники. Подрезать хрящь, выломать из паза позвонки, разрезать держащие мышцы, и голова бруксы была отделена от тела.       — Ха! Ха-ха-ха-ха!       Смеясь, Акина бросила голову с вывалившимся языком и окровавленной пастью к телу. Учиха отошла недалеко, всего на пару шагов, прежде чем свалиться самой. В голове были шумы, перед глазами все меркло, но ей требовалось сжечь тело вампирши. Если кто-нибудь узнает, что она в одиночку убила монстра S ранга, а Мариэнна была именно такой, то ей не избежать подозрений, допросов и может быть даже пыток. Все было бы ясно, что ей кто-то помогал. А если она раскроет сущность Валуа, то деревню ждет только хаос и смерть.       — Нет… нет, нельзя.       Акина пыталась настроиться на свой голос, поэтому проговаривала мысли в слух, но безуспешно. Ее барахтанья только отсрочили неизбежное, девушка без чувств упала на траву.       ***       Валуа наблюдал за кратковременным боем в полоборота, сидя на высоком деревне в пятидесяти метрах. Ему была противна Мариэнна. Обернувшись в свой истинный облик, она начала стремительно деградировать, уподобляясь остальным низшим. Все больше ее мысли превращались в позывы, все больше она отдавалась своим инстикнтам. Но он заметил, как она пыталась сдерживаться. Акина была для Мариэнны больше, чем объект сексуального вожделения или же изысканного блюда. Казалось, что она испытывала поистине теплые чувства к человеку, но из-за своей сущности и ограниченного разума не могла понять, что причиняет только зло.       Он нисколько не сочувствовал вампирше, он презирал всех низших и ее поведение только еще более усугубляло его мнение. Валуа был удивлен тому, что Мариэнна сорвала с девушку верхнюю одежду. Это не имело никакого смысла. Унижение и стыд никак не помогут вампирше завоевать сердце Учихи.       Она просто чудовище. Чуть более развитое, но все еще чудовище.       Ван дер с трудом сдержал злобного рыка, он не хотел вмешиваться в бой, чтобы не опорочить себя и честь Акины. Девушка хотела отомстить сама, и видно было, что попытка унизить и заставить смутиться нисколько на нее не подействовала. Куноичи не носили бюстгальтеры на работе, они туго перевязывали грудь, чтобы она не мешалась при движении. Валуа не стал смотреть на неловкие колыхания, отвернув голову. Его нисколько не смущал вид нагого тела, даже больше, ему было любо видеть девушек. Вампир лукавил, говоря, что ему нужна «особая» связь с человеком.       Он был из тех, что ценил красоту и особую «психическую» связь одновременно. Поэтому ему не нужно было лично знать человека, чтобы заняться с ним сексом. Его партнерша должна быть просто приятной для глаз.       Ему не нравилось врать, он не видел во лжи ничего хорошего, ибо единожды сказанная ложь порождает целую цепочку недопониманий. Но тогда Акина была на взводе, если бы он сказал, что ему нравится секс и он относится совершенно спокойно к полигамии, то вызвал бы только злость и страх у девушки. Были действительно вампиры, что ставили эмоциональное восприятие выше, нежели визуального, но он просто был не таким.       Когда Мариэнна выпила отравленную кровь, Валуа засомневался кто из них победит. Акина была истощена и ослаблена, также ее бушующие чувства подтачивали ее силы. Но девушка взяла волю в кулак и переборола тот хаос, творившийся в голове, дабы завершить дело. Жестокость, показанная ей, воспринималась Эретайном как слабость. В его понимании ей не хватало чувства собственного триумфа, ей нужно было заставить врага чувствовать подобные эмоции, прежде чем умереть. Но это было в некоторой степени справедливо. Он закрыл на это глаза.       И вот когда бой завершился, Акина упала без чувств, она пыталась держаться в сознании, но не смогла побороть собственную усталость. Труп бруксы с отрубленной головой и бесчувственное тело человеческой девушки украшали эту безмолвную поляну.       Валуа спустился с дерева, подходя к телу сородича. Ему не хотелось, чтобы в деревне воцарился хаос, во-первых, из-за того, что монстр появился на территории деревни, во-вторых, потому что нашелся шиноби, способный убить монстра, что двигается со скорость, что не может уловить человеческий глаз.       Вампир сконцентрировал в ладони небольшое количество магической энергии, конструируя магический круг. Замысловатая формула, неизвестная до селе ни людским магам, ни эльфийским, была разработана магом-вампиром Валькхьяром. Это заклинание не имело своего имени и было известно только им двоим. Валькхьяр разочаровался в своем творении, пламя было мощным, но крайне маленьким и сжигало только определенную цель на ближней дистанции, а также требовало времени на конструкцию формулы и круга.       На конце белого когтя появился черно-фиолетовый огонек. Вампир коснулся указательным пальцем обезглавленного тела, пламя перекинулось и запылало, поглощая вампирскую плоть вместе с отрубленной головой и рукой. Пурпурный огонь горел ярко, но поглощал только плоть бруксы, даже трава, на которой она лежала нисколько не пострадала.       Звуки доносящиеся из-за горящего тела были похожи на треск поленьев. Валуа знал, что тело будет уничтожено бесследно. Поэтому он не волновался. Забрав девушку, высший бесследно исчез, возвращаясь в деревню.