Бессмертный

      Иной раз я поражаюсь, как отвык от обыденного шума большого города.       Он медленно шел по третьей торговой улице Конохи, а мимо текли реки людей. Его собратьям эта давящая толкучка была бы поперек горла, но Он был спокоен, как и всегда. Люди любили скапливаться в большие группы, а такое сосуществование накладывало кое-какие недостатки. Сотни человек слонялись от шатра к шатру, от ларька к магазину, были даже торговцы, что сидели просто на расстеленном коврике. А за сим не было точного способа уследить за каждым и выявить карманника.       Нет. Он не собирался лазить по кошелькам простых граждан. Несмотря на то, что Он испытывал ощутимые финансовые трудности, что мешали развернуться на широкую ногу, накупить материалов и оборудования, какой-никакой литературы или прочего. Воровство было ниже его достоинства. Он просто смотрел, искал что-нибудь интересное, что можно было бы купить на его деньги, может быть что-нибудь выменять на свои подделки. Может быть тряпичные куклы не совсем подходили под это, но резные статуэтки животных, людей и даже разнообразных монстров, населяющих его мир, могли быть интересны торговцам.       В толпе мелькали маленькие головы детей, что казалось резвились среди людей, но на самом деле это были воришки. Детишки выхватывали кошельки, вытягивали из-за за пазухи разные вещи, что могли утащить, а потом растворялись в этом непроходимом море взрослых, ускользая между ног зевак.       Он ощутил, как в его спину врезался человек. Он не шелохнулся, силы обычного человека было недостаточно, чтобы даже сдвинуть его с места. А вот мужчина споткнулся и упал, перелетев через златовласого мальчика.       — Сученыш, что встал как вкопанный!       Закричал смуглый, черноволосый мужчина средних лет в теле и с большой, неопрятной бородой. Его серые глаза злобно смотрели на парня, а руки уже автоматически стали шарить по карманам, проверяя все ли на месте.       — Недомерок! Он украл мой кошель!       Мужчина указал пальцем на блондинчика, а окружный люд стал озираться, услышав вновь о воришке. Народу на потеху было отрадно наблюдать, как какой-то здоровяк либо вновь и вновь будет спотыкаться, пытаясь поймать воришку, либо же восстановит справедливость и сломает пару детских костей, дабы тот больше не крал. Что из этого было справедливостью - назвать невозможно.       Он удивленно вздернул брови, смотря на мужчину. После того как тот закричал на всю округу, он не сдвинулся с места, ожидая что же черноволосый предпримет дальше. Он не боялся беспорядка, не страшился и народного осуждения. Ему было нечего бояться, и он попросту не испытывал этого чувства, ровно, как и всех остальных порочных эмоций.       — Я ничего не крал.       Голос мальчика потонул в шуме толпы, а мужчина, подобравшись, засучил рукава потрепанной рубахи.       — Вот тебе уши сейчас надеру!       Сделав пару больших шагов, здоровяк подошел к нему вплотную. Запахнувшись раскрытой ладонью, мужчина хотел дать пощечину недомерку. Размах был большой, такой удар сбил бы обычного ребенка с ног, дезориентировав, если не хуже. Несмотря на округлость живота, мужчина имел развитую мускулатуру рук. Шлепок немного заглушил гул толпы. Он выставил правую руку возле головы, ставя блок. Ладонь ударилась о его предплечье, а мужчина почувствовал, будто ударил по стальному пруту, так как пропорции их тел быль невероятно разными. После Он схватил своей рукой запястье мужчины, выворачивая кисть и рванул вперед, между его ног, потянув за собой корпус мужчины. Силы в детском теле было в сотни раз больше, чем в здоровенном буйволе. Брюнет не понял, как оказался на земле, сделав кульбит. А толпа гоготала. Кто-то надрывал живот от смеха, видя как здоровенный боров сделал кувырок, когда какой-то недомерок схватил того за руку и пробежал меж ног.       — Разойдись! В стороны!       Низкий голос мужчины звучал набатом в ушах. Среди толпы показались повязки Военной Полиции Конохи. Он также остался стоять неподвижно, держа вывернутое запястье мужчины, не позволяя тому встать. Брюнет на земле извивался, прилагал силы, чтобы вырвать руку или отбросить мальчишку, но словно наткнулся на непоколебимую стену. Шкет, словно чугунная чушка, жесткий, неподвижный и совершенно непреклонный.       — Отпусти меня, сученыш!       Мужчина закричал от боли, когда Он ненароком вывихнул запястье сильнее. Взгляд голубых глаз был обращен на горящий шаринган в глазах Учих. Интерес, пробудившийся в нем, заставил забыть о перевернутом мужчине. Он качнул головой, возвращаясь в мир из своих мыслей. Повернув голову к брюнету, он без лишних слов отпустил кисть, а мужчина подтянул больную руку к груди, отшатнувшись назад.       — Что здесь происходит!?       Отряд полиции без труда разогнал толпу, подойдя поближе к центру «представления». Вид того, как мальчишка стоял рядом с лежащим в раскоряку мужчиной, словно над поверженным противником, вызывал диссонанс. Они, конечно, видели чакру, что находилась в маленьком теле, но студент Академии, а на большее Узумаки не походил, не мог использовать чакру для усиления тела пока еще.       — Господин Полицейский, этот шкет украл мой кошель, а также сломал мне руку! Вот, посмотрите!       Брюнет переменился в лице, из грозного бугая, превратился в плачущую девушку. Такое поведение он видел не в первый раз, но оно все равно вгоняло в ступор и вызвало невольное презрительное отношение. Лицемерие, как ложь, так и зависть были чужды. Даже сейчас, находясь в этом теле, он просто ограничивал свою свободу действий в угоду некоего стандарта каким должен быть ребенок в таком возрасте. Цель спектакля была проста - находиться как можно более ближе к театральной сцене. То бишь он просто наблюдал за миром шиноби, рассматривал их индивидов и пытался изучать их силу, так как это ему было крайне интересно. Если бы ему было чуждо это общество, во-первых, его бы никто не смог удержать, во-вторых, никто не смог бы его попросту найти.       Возвращаясь к реальности. Он совершенно незаинтересованным взглядом окинул Учих. Как он и ожидал, несмотря на все рассказы, клан Учиха не был уникальным родом, как Их. Не было общих черт, которые объединяли бы этих людей, кроме их силы. Не все они брюнеты, есть шатены, русые, рыжих и блондинистых волос он не увидел. Утонченные черты аристократов переменялись грубыми угловатыми лицами крестьян. Цвет кожи также варьировался от бледного, до загорелого. Единственно, что у всех них было одно - темные глаза, когда не был активирован шаринган. Цвет их глаз варьировался от темно-синего до черного.       Полицейский осмотрел парня. Немое спокойствие, пронзающее детское лицо удивляло, мальчик держал лицо настолько ловко, что казалось будто он проходил специальные тренировки по управлению мимикой. Одежда пусть не дорогая, не из дорогих материй, не расшита золотом и серебром, но аккуратная, опрятная, без заплат. На правом боку висит сумка, карманов нет. Его сутана закрывала ноги, поэтому понять если ли накладные карманы нельзя.       Тихой сапой за спину уже зашли другие полицейские. Видимо Учихи знали, что в этой толкучке, даже с их мундирами, глазами и способностями шиноби протиснуться будет крайне тяжело. Поэтому лучше ловить вора пока можно.       — Верни то что украл этому гражданину.       Хриплый, усталый голос Учихи говорил о том, что ему было безразлично это дело, но его обязанности говорили, что сию ситуацию нужно было решать. Не желая составлять акты и нагружать себя излишней бумажной волокитой, он попытался все завершить на месте. Из-за статистки мелких краж, совершенных детьми, виновность ребенка иной раз не нужно было доказывать. Данные происшествия случались каждый день, иной раз по тридцать раз на дню.       — Я ничего не крал. Этот человек лжет.       Размеренный голос блондина немного злил полицейского. Учиха раздраженно закатил глаза. Махнув другим сотрудникам, он приказал взять юнца. Полицейские, что стояли за спиной, схватили мальчишку за плечи.       — Обыскать.       Надменный приказ холодным голосом пугал даже просто сторонних наблюдателей, так как от начальника отряда исходило ощутимое веяние КИ. Полицейский первым делом схватился за сумку. Блондину не понравилось, что его, во-первых, лапают, во-вторых, обыскивают без должного повода. Когда Учиха только схватился за сумку, Он хлопнул того по тыльной стороне ладони. Треугольные ногти, словно стальные пластины, острые и опасные, оставили царапины на коже Учихи.       — Ах.       Мужчина за его спиной удивился резкой боли. Учиха хотел схватить мальчишку за шею, дабы тот не рыпался, но угодил в туже ловушку, что и тот гражданский, который на него набросился. Блондин сделал шаг назад, схватив кисть Учихи. Присев, Он оттолкнулся ногами, делая рывок назад сквозь расставленные ноги брюнета. Также как и в прошлый раз, схваченный сделал кувырок, распластавшись на спине.       — По-моему я не давал разрешения касаться меня.       Начальник патруля изумленно раскрыл глаза, увидев с какой легкостью мальчонка повалил его человека на лопатки. И дело не в том, что его солдаты были никудышными или же парень был хитер, как стадо доморощенных торгашей. Он сделал то, что не должен был априори. Все шиноби твердо стоят на ногах, по привычке цепляясь чакрой за поверхность. Эта привычка позволяла двигаться по вертикальным поверхностям без надобности в концентрации. Следовательно, парень использовал силу, которая превышала устойчивость бойца, прошедшего спец подготовку в клане и имевшего реальный боевой опыт.       Начальник патруля активировал шаринган, чтобы убедиться в реальности того, что он наблюдал. Вполне могло быть, что под личиной мальчика скрывался какой-то шиноби, а это была мастерски сделанная иллюзия хенге. Но нет, по крайней мере, ничего он не заметил. Сложив печать концентрации, мужчина выпустил небольшую часть энергии:       — Кай!       Распространенный способ развеивания гендзюцу не подействовал. Картина нисколько не изменилась.       Что за дела?       Мужчина напитал тело чакрой, сделав резкий выпад вперед, заходя за спину парня. Он должен был очутиться сзади, заломив руку наглеца, придавив того к земле, но сам ощутил что падает. Краем глаза он увидел, как его нога запнулась о выставленную назад ступню мальчика.       Он заметил?       Начальник патруля был джоунином с большим послужным списком, жалкий студент не мог просто поспеть за его скоростью. Также вместо него к земле должен был лететь мальчишка, ибо даже в самом элементарном - весовая категория - чудовищная разница. Парень сам должен был запнуться и упасть, а не наоборот. Джоунин сделал колесо, встав на ноги. На его лице читался гнев, а мимические мышцы дрожали от злости, которую он пытался скрыть.       — Что вы делаете?       Безразличный голос мальчишки злил еще больше. Лицо начальника перекосило злобной улыбкой и дергающийся глаз говорил о том, что парню удалось вывести его из себя.       — Наглый паршивец! Схватить его!       Немного резковатый выкрик главного вызвал скептические взгляды его товарищей подчиненных. Пятеро полицейских должны скручиваться ребенка?       — Тайчо… у вас с головой все в порядке?       Несмотря на жестокую дисциплину, даже среди Учих были языкастые «шутники». Мужчина напрягся, послав в сторону шутника волну «ЯКИ», образно говоря, что если тот не подчиниться, то к концу смены не доживет. Подчиненные дрогнули от сильной жажды крови, кивнули и ринулись вперед.       Он тяжело вздохнул, а тонкие губы, сжатые в прямой линии, дернулись вверх. Для него они были не быстрее мухи. Может даже и медленнее. Пятеро взрослых человек, что размерами тел превосходили его самого раза так в два, пытались поймать одного «недоростка». Смех, да и только. Сделав шаг вперед, чуть склонив голову вперед и сместив корпус вправо, он словно вода омывающая препятствие, плавно обошел движущегося по прямой мужчину. Следом шаг правой ногой назад, поворот тела на сто восемьдесят градусов, согнутая спина параллельно земле и два широких шага вперед. Еще один уходит ни с чем, а Он просто проскальзывает между ног. После выпад на левую ногу, корпус смещен вниз, практически касаясь плечом земли. О выставленную ногу запинается третий, спотыкаясь делает сальто вперед. Четвертый и пятый попытались зажать его в клещи, схватить и прижать к земле, но также безуспешно. В последний момент, когда их руки практически схватили его, он исчез чудовищно быстро присев вниз, а после отскочив назад.       — Что за чертовщина!       Полицейские возмутились. В их глазах горел алым пламенем ненависти шаринган. Пятеро взрослых людей не могли схватить какого-то шкета.       — Мистер, вам бы рапорт по собственному желанию начинать писать.       Он обратился к начальнику патруля. Несмотря на все произошедшее, Он искренне считал себя невиновным, а также жертвой клеветы и потерпевшим из-за превышения должностных лиц своих полномочий.       — Не думаю, что ваше начальство обрадуется, когда придет жалоба на превышение должностных полномочий, предвзятости сотрудников и безосновательном обвинении в краже.       Слова парня бесили полицейских и «пострадавшего» в равной мере. Но больше всего вызывало раздражение ни ехидность, ни прозорливость и не сарказм. Наоборот. Наглая четкая речь, без толики ехидства и провокационных эмоций. Абсолютно сухая констатация с тенью недовольства.       — У вас есть показания этого человека, но это не основание хватать меня. В противном случае я могу это расценить как посягательство на мою жизнь и реагировать соответствующе.       — Наглости тебе не занимать. Не боишься последствий столь громких слов.       — Мне бояться?       Вопрос, заданный им, был лаконичен и полный непонимания, скрытого возмущения и надменного тона. Голубые глаза выражали безразличие, полное игнорирование. И это все был мальчик примерно восьми лет на вид. Его губы дрогнули в саркастической ухмылке, Он раздражительно умело корчил гримасы, что с легкостью выводили людей из себя.       — Вы не вызываете страха, а ваша компетентность не достойна даже презрения.       Надменный взгляд полуприкрытых голубых глаз заставлял представителей клана Учиха скрипеть зубами. Мужчины, перестав играть, ощутили в этом ребенке силу, достойного настоящего охотника. В их глазах вместо беззащитного ребенка был лишь преступник, которого нужно было взять живым.       — СТОП!       Рядом с начальником полиции появился мужчина в странной форме и белой маской на лице.       По-моему, это представитель так называемого подразделения АНБУ. Элитные шиноби.       Он заинтересованно уставился на молодого человека в форме спецподразделения. Молодой парень, на вид где-то четырнадцать-пятнадцать лет, длинные черные волосы связаны в хвост, на спине короткий меч, на руках защитные наручи, грудь, живот, спину закрывает серый жилет. но одного его слова хватило, чтобы остановить группу полицейских, где каждому было больше двадцати.       По всей видимости они пользуются весомым уважением среди всех шиноби.       Блондин потер подбородок, осматривая АНБУ.       — Что здесь происходит?       Голос спеца был спокоен. Начальник патруля быстро нашептал тому на ухо, как с его точки зрения выглядела ситуация. АНБУшник кивнул. Ему даже не потребовалось усиливать свои чувства, чтобы понять, о чем шла речь.       — Разрешите вашу сумку для досмотра. Сотрудникам АНБУ разрешено проводить досмотр гражданских и служащих лиц на месте.       Парень в белой маске подошел к блондину, вытянув руку вперед, чтобы взять предмет. Он согласился с этими словами, так как лично читал о таком в законах. Досмотр прошел без эксцессов и каких-либо возражений со стороны подозреваемого, что весьма сильно заставило напрячься рядовых сотрудников полиции. Он, конечно, понимал, что ему стоило разрешить полицейским себя досмотреть, дабы разрешить этот конфликт быстро, но отношений сотрудников правопорядка вызывало сильное негодование, а от того Он и сам решил сопротивляться их воле.       — Сэр, что у вас пропало?       АНБУшник задал вопрос пострадавшему. Мужчина с черной бородой буквально вытянулся по струнке.       — Кошель!       АНБУшник вытащил из сумки небольшой мешочек с монетами.       — Это он?       — ДА!       Радостно воскликнул мужчина, смотря глазами, полными алчности. АНБУ кивнул, развязывая узелок.       — Сколько здесь было?       — ЭМ... Я правда не помню. Затрудняюсь ответить, может двести, двести пятьдесят Рё?       — Не против, если я пересчитаю?       — Конечно-конечно!       Раскрыв мешочек, АНБУшник застыл. Тяжело вздохнув, он поднял глаза на брюнета. Под тяжелым взглядом темных глаз из-за прорезей маски, мужчина стушевался.       — Вы говорите здесь Рё?       — Д-да?       АНБУ достал монету из мешочка. Рё лились из меди, были темного оттенка, небольшого размера, круглыми и в центре квадратное отверстие. То, что вынул АНБУшник не было похоже на Рё никоим образом. Пятиугольник, цвет светлого золота, без отверстий, на гранях странная гравировка на неизвестном языке. В центре круг с вписанным треугольникам, около ребер которых расположились малые окружности.              — Эт… не мое.       Мужчина не находил что сказать. АНБУшник еле слышно вздохнул, бросив многозначительный взгляд на начальника патруля. Мужчину увели под подозрением в даче ложных показаний и клевете.       — Простите. Это ваше.       АНБУ протянул мешочек вместе с сумкой обратно. Блондин с спокойным выражением лица забрал сумку, невероятно быстрым движением повесив ее на пояс, так что АНБУ не смог уследить за его движениями, а после застыл, когда его запястье оказалось в железных тисках.       — Забавно, что сначала вы мне показались добропорядочным сотрудником, но и вы не чисты на руку.       Слова сорвавшиеся с губ парня звучали тихо, но прекрасно слышимыми для АНБУ. Он хлопнул того по тыльной стороне запястья, выбивая спрятанную монету, перехватывая на лету.       — Это не золото. Для «вас» она ничего не стоит.       — Простите, это не то что вы подумали. Эта вещь выглядит странно, я собирался отправить ее на экспертизу.       — Тривиальное оправдание.       — И все же…       — Хотите узнать, что это? Это всего лишь предмет, что являет собой сущность поговорки «… является монетой жизни. Этим жизнь покупается и продается.».       Блондин говорил размеренно, неукоснительно смотря в глаза АНБУ. В голубых глазах не было ни капли страха или уважения, безразличие и холод, этот взгляд не мог быть у ребенка. Совершенно никак. Он упустил из поговорки ключевое слово.       После этих слов парень исчез в толпе. АНБУшник не понял, как он упустил блондина из виду и почему впал в ступор, позволив тому уйти.