Замок Рождества

Сочельник

…В дровнике было слишком тихо — разве что посапывание Мо Жаня вырывало из ощущения нереальности происходящего. Чу Ваньнин приоткрыл глаза, понимая, что ровным счётом ничего не изменилось с прошлого вечера — они всё ещё заперты, и никто не торопится приходить им на помощь. Его голова покоилась на груди Мо Жаня, так что он слышал мерное биение его сердца, а макушку его обдавало тёплым дыханием. Вчера они с Мо Жанем расстелили пальто, предварительно нагрев его у огня, обложились раскаленными камнями из очага, и укрылись курткой. Они оба легли спать раздетыми, однако холодно им не было, потому что спать они решили вдвоём. Чу Ваньнин затем ещё долго не мог расслабиться, опасаясь лишний раз повернуться. Он чувствовал себя неуютно, потому что тело его всё ещё помнило, как Мо Жань прикасался к нему. Чу Ваньнин не был бессмертным небожителем, и кровь его горячилась так же, как у других людей. Мо Жань и раньше занимал его мысли, отчего Ваньнин всё время был не в себе и злился. Теперь же у него больше не было причин, чтобы себя останавливать. Он больше не мог сказать себе, что всё дело в пари и продаже замка — Мо Жань чётко дал понять, что заинтересован именно в нём. В Чу Ваньнине. Но быть заинтересованным и желать физически — это ведь разные вещи?.. После признания Мо Жаня Чу Ваньнину показалось, что в такой момент заняться любовью будет неуместно, а потому ему пришлось подавить в себе любые непотребные мысли. Когда они с Мо Жанем улеглись, подходящий момент всё ещё не наступил — Чу Ваньнин отлично понимал, что Мо Жань наверняка устал. В конце концов, он только и делал, что весь день рыл снег и грел воду — это Ваньнин оказался ленивым и бестолковым. В итоге Чу Ваньнину пришлось признать: он влип. Он сам не помнил, как заснул, а теперь ещё и проснулся с полным ощущением, что взорвётся, если что-нибудь не предпринять. Но что он мог поделать, если Мо Жань всё ещё спал?.. Чу Ваньнин снова закрыл глаза, пытаясь максимально расслабиться и дышать как можно спокойнее. Медленно, стараясь не потревожить Мо Жаня, он опустил руку вниз, под куртку, проходясь пальцами по своему напряжённому чл*ну. От прикосновения перед глазами заплясали искры, а дыхание спёрло, так что пришлось на несколько секунд остановиться, чтобы всё не закончилось прежде, чем началось. Он обхватил себя ладонью, постепенно привыкая к ощущениям, и лишь спустя несколько секунд начал плавно двигаться. Из-за того, что пальцы его были сухими, ощущение было на грани болезненного, но при этом у него не было возможности как-либо спасти положение. Кусая губы, он продолжил водить рукой, оставаясь при этом совершенно неподвижным. Из-за того, как тихо было вокруг, то, чем он занимался, могло быть обнаружено в любой момент, а потому ему следовало быть осторожным — но, в конце концов, Мо Жань тоже однажды занимался чем-то подобным, думая, что Ваньнин спит. В этом не было ничего особенного — по крайней мере, Чу Ваньнину хотелось так думать. Он сам не знал, в какой момент жар его тела устремился куда-то в область паха, а движения его стали резче — возможно, слишком резкими. В отчаянии он подался бёдрами назад, надеясь, что его движение останется незамеченным, и неожиданно ощутил лёгкое влажное прикосновение к своей заднице. В следующую секунду Мо Жань обхватил его за пояс, переворачивая на живот. Он навалился на Чу Ваньнина сзади, его губы оказались у самого уха мужчины: — Давно не спишь? — Минут пять, как проснулся, — Чу Ваньнин застыл. — А ты? — Примерно так же, — Мо Жань лизнул его ухо, а затем впился зубами в мочку. — Думал, не стану тебя будить… Из-за того, что он продолжал покусывать Ваньнина, спускаясь ниже к шее, голос его казался приглушённым. Между тем, его пальцы описывали влажные круги, осторожно проникая внутрь. Чу Ваньнин, который на какое-то время растерялся настолько, что даже забыл, чем был занят до этого, дёрнулся от неожиданного ощущения. Его естество запульсировало в его руке, отзываясь на каждое движение. — Не спеши, — вторая рука Мо Жаня неожиданно накрыла его ладонь, останавливая, — я помогу тебе, но пока не торопись. Он продолжал исследовать Чу Ваньнина, целуя его плечи. Они оба потеряли счёт времени, сплетаясь телами, прикасаясь друг к другу, обладая друг другом. Казалось, их сердца наконец бьются одинаково жарко, а сами они распалены так сильно, что могли бы растопить даже снежную бурю. В практически полной темноте они слились среди запаха свежей древесины, в жаре тлеющего пламени, прямо на земляном полу. Горячий экстаз затмевал всё, кроме них самих — разливался жаркими волнами, сокрушая — чтобы оставить в измождённом удовлетворении. — Если мне суждено замёрзнуть в этом сарае, я замёрзну счастливым человеком, — шептал Мо Жань позже, раскинувшись на спине, шумно переводя дыхание. Его взгляд всё ещё был затуманен. — Тот стук, что я слышал, Ваньнин… знаешь, я думаю, это был… Неожиданно его слова оборвались, потому что снаружи послышался шум. — Там кто-то есть, — Чу Ваньнин подобрался, кое-как усаживаясь и впервые осознавая, как у него всё болит, и как ему не хватает его мягкой кровати. — Думаю, нас нашли по дыму от очага. Нужно одеться. Мо Жань тоже сел, удивлённо осматриваясь, словно наконец осознавая, что кто-то их всё-таки хватился. — Оденься, — Чу Ваньнин раздражённо бросил ему рубашку и джинсы. Сам он едва мог попасть дрожащими ногами в пижамные штаны. Искать своё исподнее он уже не стал — в этом попросту не было смысла. В следующее мгновение снаружи пробился свет. Это было крошечное отверстие в насте, однако и его хватало, чтобы и Мо Жань, и Чу Ваньнин почувствовали воодушевление. — Мы здесь!.. — закричал Ваньнин, насколько ему хватало лёгких. — Не подходите к завалу! — раздалось снаружи. Хотя Чу Ваньнин и не собирался никуда подходить, он тут же почувствовал, как руки Мо Жаня легли ему на пояс. — Это дядя Сюэ, — проговорил он так, чтобы его слова мог слышать только Чу Ваньнин. Ваньнин застыл на месте, не зная, как реагировать. То, что они с Мо Жанем оба выглядели, мягко выражаясь, потасканными, можно было объяснить сходом лавины — куда сложнее было придумать, почему они полуодеты, если должны замерзать. — Лорд Бэйдоу, вы там?! — окликнул Сюэ Чженъюн Чу Ваньнина снаружи. Ещё один пласт снега посыпался в дровник. Теперь зазор стал настолько широким, что сквозь него было видно и ясное небо, и обеспокоенное лицо владельца агентства недвижимости Сышен. — Я здесь! — откликнулся Чу Ваньнин после небольшой паузы. — Со мной Мо Вэйюй! Возвращение к обычной жизни должно было его обрадовать, но вместо этого он ощутил укол разочарования. — Оставайтесь на месте! — послышалось снаружи. …Спустя несколько часов, всклокоченный и разбитый, Чу Ваньнин вышел в холл своего замка, где его уже ждали Сюэ Чженъюн, мадам Ван, их сын, племянник, и нотариус, которого Ваньнин раньше никогда не видел. Последний откровенно пялился на него, и Мо Жань, похоже, его хорошо знал. Ваньнин мог бы привести себя в порядок и быстрее, но, к своему стыду, он теперь не знал, как станет смотреть своему другу в глаза. То, что произошло между ним и Мо Жанем, не должно было случиться — это была его ошибка. К сожалению, в какой-то момент он разделил фатализм Мо Жаня и поверил, что им не выбраться — в конце концов, откуда ему было знать, что его друг забьёт тревогу, когда не сможет дозвониться ни до него, ни до Вэйюя, да ещё и приедет с бригадой?.. Чу Ваньнин до сих пор испытывал жгучий стыд из-за сцены, разыгравшейся у дровника, когда он и Мо Жань наконец предстали перед всеми: он сам успел кое-как натянуть пижаму, но едва ли кто-то поверил бы, что красные отметины на его ключицах и шее — укусы клопов. Что до Мо Жаня, то тот вовсе забыл застегнуть джинсы. На замерзающих людей они оба были мало похожи. Вот на двух извращенцев-экстремалов — вполне. В тот момент, казалось, все присутствующие потеряли дар речи. Первой пришла в себя мадам Ван, но и она едва нашла слова, чтобы распустить спасательную группу и отправить всех остальных в замок. Кажется, она что-то говорила про праздничный стол?.. И вот теперь Чу Ваньнин ощущал себя в собственном замке так, словно был гостем. Он стоял посреди холла, который зачем-то украсили сверкающей золотой мишурой и светящимися фигурками неоновых оленей. Чуть дальше, ближе к камину, расположился широкий стол, который, очевидно, перенесли из комнаты этажом выше — накрытый дюжиной разнообразных яств из местной службы доставки. Ещё дальше, у камина, установили искусственную ёлку, на которую за неимением игрушек повесили всё тех же уродливых оленей, которых, похоже, Сюэ Чженъюн привёз с собой. — Чу Ваньнин! — Сюэ Чженъюн кивнул на место за столом. — Как здорово, что всё обошлось! Когда мы потеряли связь с Мо Жанем, мы поначалу подумали, что он просто не хочет отвечать. Прошу прощения, что не приехали раньше… — Всё в порядке, — Чу Ваньнин кивнул, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. С его стороны было дуростью пригласить Мо Жаня к себе — если бы не это, ничего подобного бы не случилось. Во всём случившемся была и его вина, потому что его замок не был рассчитан на гостей. У него не оказалось ни припасов, ни топлива… ничего. — Но уж за это время, надеюсь, мой племянник уговорил тебя продать замок? — продолжил Чженъюн осторожно. В этот момент Чу Ваньнин скорее почувствовал, чем заметил, что Мо Жань на него смотрит, и к горлу мужчины подкатил огромный ком. Он отлично помнил, как Мо Жань уверял его, будто ему вовсе не важна сделка — однако, возможно, всё это было сказано под влиянием ситуации. Возможно, Мо Жань не думал, что говорил. Чу Ваньнин с сожалением осознал, что, что бы он ни ответил, всё, что приключилось с ними под завалом, останется там же. Если он продаст замок, Мо Жань получит то, чего так сильно добивался, и всё закончится. Если не продаст — финал будет таким же. Ваньнин вздохнул, кивая: — Я согласен подписать все документы. Мо Жань действительно меня убедил, и у меня нет сомнений, что будущий владелец замка будет уважительно относиться к его истории. Он заставил себя взглянуть на Мо Жаня, заранее зная, что смотреть будет больно. Отлично понимая, что увидит на теперь уже таком знакомом лице торжествующую улыбку. Он ведь убеждал себя и раньше, что замок необходимо продать — почему же теперь ему было так сложно смириться с тем, что Вэйюй будет в выигрыше от его решения? Ваньнин ведь сам этого хотел. Никто не заставлял его соглашаться. — На самом деле… — проговорил тихо Мо Жань, вмешиваясь неожиданно в разговор, но Сюэ Чженъюн его перебил. — Разве не здорово, что теперь у нас будет замок, а? Я давно мечтал отойти от дел и заняться гостиничным бизнесом. Сюэ Мэн всё равно ничего в этом не смыслит, а вот ты мог бы продолжить моё дело, Мо Жань — что скажешь?.. Чу Ваньнин натянуто улыбнулся, переводя взгляд с Мо Жаня на своего друга. Если бы он сразу знал, что это Сюэ Чженъюн — тот самый покупатель, мечтающий о розовых оленях и золотом неоне, он бы подписал документы ещё неделю назад, даже не глядя. Он знал Сюэ Чженъюна уже много лет, и доверял ему, как самому себе. Однако отчего-то сейчас, когда всё раскрылось, ему стало совсем нехорошо. Во рту появился привкус горечи, который засел где-то в горле и всё никак не уходил. По всему выходило, что Мо Жань всё это время знал, что Сюэ Чженъюн собирается передать ему свой бизнес. Всё становилось на свои места. — Я хотел бы подписать все документы прямо сейчас — и, прошу меня простить, но я очень устал, так что не смогу к вам присоединиться, — Ваньнин проигнорировал удивлённый вздох друга. — Давайте всё сделаем как можно скорее. — Ладно. Как скажешь, — Сюэ Чженъюн кивнул нотариусу. — Ши Минцзин, вы ведь подготовили все бумаги? — Разумеется… — Я хотел сказать… — снова заговорил Мо Жань, прочищая горло, — …эм… я думаю… — Вот договор о купле-продаже, — Сюэ Чженъюн, игнорируя его, указал на подготовленный документ. Чу Ваньнин не стал садиться за стол — решил пересмотреть бумаги на ходу. На первый взгляд, казалось, всё в порядке — впрочем, он был настолько оглушён разочарованием, что едва складывал буквы в слова. — Да бл*ть вы ебанулись, что ли!!! — неожиданно Мо Жань выхватил документы у Ваньнина из рук, разрывая бумагу. — Вы, что, бл*ть, не видите, что ему х*ево?!! — Что ты сказал, псина?! — вскипятился Сюэ Мэн, который всё это время молча сидел за столом, клацая доуин. В холле воцарилась пугающая тишина — даже мадам Ван перестала звенеть посудой. Мо Жань, бледный, как полотно, швырнул документы в камин. С совершенно диким лицом он обернулся к гостям — было видно, что он едва себя сдерживает. — Я не собираюсь ничего объяснять. Этот замок не продаётся — он принадлежит лорду Бэйдоу. У меня всё. Чу Ваньнин замер. Он ожидал чего угодно. Был готов к тому, что Мо Жань будет рад открывшимся возможностям. Успокаивал себя, что на самом деле нет ничего плохого в том, что кто-то будет в выгоде от продажи. Чего он точно не ожидал, так это того, что Мо Жань попытается сорвать сделку — ещё и таким образом. В какой-то момент он перестал понимать, что происходит, потому что не мог отвести глаз от лица Мо Жаня — казалось, ярость стёрла с него последние капли дружелюбия. Когда он шагнул к Чу Ваньнину, мужчина лишь каким-то чудом остался стоять на месте, потому что всё внутри него требовало отступить. — Ты не хочешь ничего продавать — значит, ты не обязан это делать, — проговорил Мо Жань, неожиданно понизив голос. — И прекрати так на меня смотреть. Я знаю, о чём ты думаешь. Я слышу, как колотится твоё сердце. — Что?.. Мо Жань продолжал смотреть на Чу Ваньнина так долго, что, казалось, они играют в гляделки. Чу Ваньнин понятия не имел, что от него хотят услышать, и ещё более странным было, что вся эта сцена разворачивалась перед посторонними людьми. Они и так догадывались о том, что между ним и Мо Жанем что-то произошло, однако одно дело — догадываться, другое — получить прямое подтверждение. — Пойдём, — Мо Жань перехватил ладонь Чу Ваньнина, увлекая его за собой в соседнюю комнату. Ваньнин со смешанными чувствами последовал за ним, однако, едва дверь за их спинами закрылась, он остановился. — Если ты считаешь, что я продаю замок из-за того, что между нами было, и чувствуешь себя виноватым, забудь, — он вывернулся, высвобождая руку из хватки Мо Жаня. — Ты неплохой человек. Импульсивный, со своими особенностями, но… — И я тебе нравлюсь? — перебил его Мо Жань. В тёмном помещении кладовой было сложно рассмотреть выражение его лица, но в голосе его звучало что-то, чего там быть не должно. Чу Ваньнин замолчал, не зная, что должен отвечать на этот вопрос. Только что у него было чувство, словно Мо Жань своим поступком вырвал его сердце. Он сам не знал, как находил в себе силы держаться. — Ваньнин?.. Чу Ваньнин опустил голову, чувствуя, как ком, заложивший его горло, начинает душить. — Ты неплохой человек, — повторил он как можно более ровно. — Не вини себя, что всё так сложилось. Я всё понимаю. — Тогда ты должен понять, почему я не могу позволить тебе продать замок, — Мо Жань шагнул к нему, обдавая его губы теплом дыхания. — Нет, я не чувствую себя виноватым перед тобой, Ваньнин. Чу Ваньнин поражённо замер. Он не ожидал, что Мо Жань заговорит о своих чувствах. Теперь он и вовсе перестал понимать, что происходит, так что всё, что ему оставалось — по крайней мере, выслушать. Поскольку он молчал, Мо Жань продолжил: — Я хочу быть с тобой, Ваньнин. Не хочу, чтобы то, что между нами появилось, подошло к концу, — он вздохнул. — Кто ещё всегда поймёт твои чувства? Кому ещё ты сможешь поверить? Я — тот человек, который всегда будет слышать твоё сердце. Как в твоей дурацкой легенде. Я знаю, что, если ты подпишешь договор, больше я тебя не увижу. Что я должен, по-твоему, сделать?.. — Это всего лишь легенда, — Чу Ваньнин уставился перед собой. — Я верю, что ты искренен, но разве не лучше для тебя будет согласиться с решением Сюэ Чженъюна?.. Легенда — это не целая фирма, которая теперь будет фактически твоей. Когда мы выйдем отсюда, мы можем сказать, что всё дело в пережитом стрессе. Мы всё переиграем, слышишь?.. Мо Жань тихо покачал головой. Он стоял к Ваньнину так близко, что тот чувствовал, как громко бьётся его сердце — и отчего-то это волнение передавалось теперь и ему. — Ты меня знаешь всего неделю, — снова попытался достучаться Чу Ваньнин. — Это абсурдно. Ты не можешь выбрать меня. Вместо ответа Мо Жань начал молча рыться в кармане. Судя по тому, как он торопился, это было что-то действительно важное. Спустя минуту он наконец извлёк что-то сверкающее, обмотанное красной лентой. Чу Ваньнин прищурился, пытаясь разглядеть в темноте, что это было. Когда он всё-таки узнал знакомые пёстрые контуры, у него перехватило дыхание. — Я нашёл его, когда раскапывал снег, — Мо Жань продолжал протягивать фигурку дракона Ваньнину. — Он твой. Я помню, как долго ты искал его в снегу. Чу Ваньнин протянул ладонь, опасаясь, что всё это ему снится. Как смог Мо Жань отыскать такую крошечную безделушку после того, как всё засыпало?.. — И не только он, — Мо Жань вложил игрушку Ваньнину в руку, однако не выпустил его пальцы из своих. — Я твой тоже. Моё сердце теперь принадлежит тебе. Тот стук, что мы оба слышали — ты ведь знаешь, что это значит. — Это всего лишь легенда, — повторил Чу Ваньнин в дюжинный раз, однако он и сам уже в это едва верил. Его собственное сердце билось так громко в надежде, что он позволит себе поверить в чудо. Хотя бы ненадолго. Просто потому, что это Рождество. — Ты знаешь, — повторил Мо Жань теперь уже уверенней. Он улыбнулся, поднося ладонь Ваньнина к своему сердцу. Этот стук Чу Ваньнин узнал бы из сотен тысяч. Он знал, что слышал его раньше — этот тихий звук, едва уловимый сквозь половицы чердака. Это до него Чу Ваньнин всё время пытался достучаться. Для него это всегда был... Мо Жань.