- Как же я тебя ненавижу, Дазай.

— Увы, шкет… — Куникида горестно выдыхает с горечью в глазах. Доппо снимает очки, отводя взгляд в сторону, не в силах смотреть на молодого коллегу. Он не говорит конкретно, но напряжение последних часов? минут? дней и так даёт Ацуши достаточно информации. Дазай, он… Мертв. Уничтожен вместе с десятками обычных людей, которых пытался защитить от обезумевшего эспера. Это уничтожает часть Ацуши. Душу заполняет горечь, неописуемая пустота и ярость. Ярость на себя — за то, что не смог спасти, ярость на эспера, что стал причиной, ярость на этот чертов мир, что убил человека достойного жизни куда больше, чем бесполезный и никчемный Ацуши, который был слишком далеко… Слишком. *** Это невероятно тяжело. Терять… Это куда хуже чем все те издевательства в приюте, и намного хуже тех пыток и наказаний. Ему самому сейчас хотелось утопиться в тазике с водой, прибить свои ноги и ладони к полу, чтобы не иметь возможности уйти от этого наказания. Это хуже электрического стула от Шибусавы. Тогда было страшно, хотелось жить, как никогда, у него не было выбора. Убить или быть убитым. Сейчас он все ещё хотел жить, но в то же время не было смысла… Хотелось выпасть из мира и забыть о мирской жизни, как недостойный ее. Из темных дум его вывело касание. Кёка, милейшая девчушка сейчас смотрела на него с *пониманием*. Оно искрилось в ее голубых глазах и тонкой утешающей улыбке. Она знала какого это - терять, и сейчас Ацуши вновь убеждается в том, насколько же она сильна. — Ацуши. Пойдем, тебе стоит прилечь. Все устали, и нам нужно поспать. — Тихо, почти шёпотом проговорила она, не прекращая тянуть его за запястье. Накаджима закусил губу, не переставая корить себя за то, что так раскис перед девочкой, которую спас, которой должен подавать пример. Ведь он… Герой? Он сильный. Он выдержит, переживет это, и будет жить… —Сможет ли он жить как раньше? — задавался Ацуши вопросом, глядя на трясущиеся руки. Нет. Не сможет. Но будет стараться. Ради Кёки, что заботливо готовила чай на крохотной кухне, усаживая трясущегося парня на футон, ради Куникиды, который говорил, что верил в то, что он справится, ради Ранпо, что кидал на него извиняющиеся взгляды. Он будет стараться ради Дазая, что советовал ему не жалеть себя. Он больше не будет… Он…он постарается. *** Он всегда был неудачником. Казалось, неудача — была его проклятием, дарованным вместе с невероятной силой. Как бы он ни старался, он всегда проигрывал. Нет-нет, он не переставал жить, он не потонул в горе жалости к себе, ни в коем случае не обезумел. Но это не отменяло того, что он треснул. Хотя… Он давно был таким… Бракованным. Просто сейчас он даже не треснул — а сломался в труху, оставляя после себя лишь остатки бывшей личности в виде густой и едкой пыли. Спустя время на его плечи комфортно сел плащ — подарок от, кто бы ожидал, Акутагавы. На вторую годовщину смерти их наставника. Казалось бы, кто дарит подарки в такой день? Но Ацуши не мог перестать благодарить своего напарника всякий раз, хоть и мысленно. Плащ стал его связью, наследием. Последним оплотом защиты — коркой от суеты внешнего мира. Тот день был теплым, он помнил, словно это было вчера. Погода стояла отличная, солнце освящало могилы, заливая их теплым светом, ярко зеленилась трава, и шумели старые деревья, колыхаемые ветром. Любитель такой погоды от природы, Ацуши, ненавидел её в тот день. На душе была гроза, настоящий шторм, и как никогда нужен был дождь. Но издевательски-радостные лучи солнца застилали глаза, мешая думать. Внезапно, словно ожившая тьма, рядом со смутной фигурой юноши появился второй — закутанный в черный плащ, с не менее темными волосами и настроем. Хотя, последнее они делили поровну. День считался худшим в году для каждого из них, и был единственным, когда любые драки были запрещены, даже на ментальном уровне. Это был день их скорби. — Ты слишком открытый, у тебя совершенно негде спрятать оружие. Не всегда ты можешь использовать свою способность. — Строго проговорил Рюноске, протягивая удивлённому Накаджиме бумажный пакет, такой, какие обычно выдают в магазинах одежды. — Что это? — Подозрительно прищурился Ацуши. Несмотря на негласное соглашение, Акутагава не внушал в него слишком много доверия. — Подарок. Потом посмотришь. Он уже устал смотреть на наши кислые рожи. Пошли от сюда… — Выдохнул Рю и потянул удивленного паренька за собой под локоть. Ацуши как сейчас помнил, какой приятной оказалась ткань плаща на плечах. Как весь плащ оказался… Идеальным щитом. В карманы всегда можно было спрятать трясущиеся руки, а воротом прикрыть часть лица. Потайные карманы все ещё попадались под руки тигру, время от времени вызывая лёгкую ухмылку на губах. Плащ и сейчас, в прочем, как и последние два года был на нем. Уже слегка поношенный, но все такой же, как и раньше, не утративший скрытого лоска в качественной серой ткани, какого-то хитрого красивого оттенка грозового неба, что большую часть времени импонировало Ацуши, с той самой годовщины. Он довольно сильно изменился, при этом оставаясь Накаджимой. Таким, каким был раньше — безрассудным, неловким и удивительно сильным и напористым. Хотя, ладно, он признавал — неловкость уже давно была лишь частью амплуа загадочного тихого парня. В остальном он даже подрос — контроль, сила, умения… Всё возросло. — Ацуши! — Позвал его со спины Куникида, разозлённо хлопая папкой с бумагами по столу. — Да~а? — Лениво потянул тигр, оборачиваясь на крутящимся кресле к собеседнику, смотря на него большими и невинным глазами. Правда, старший товарищ уже как пару месяцев перестал вестись на эту удочку. — Это что такое, шкет? Где твой отчёт? Неужели голову так вскружило, что ты решил податься в поэты? — Задавал риторические вопросы Доппо, злобно надвисая над парнем. — Ну зачем тебе этот отчёт? Вон, Джунтичиро все время был рядом со мной! У него в отчёте все есть! Зачем тебе ещё и мой отчёт? — наивно хлопая глазками, Ацуши лишь нарвался на глухую стену. Казалось, он влип. Злой куникида = не огрести проблем. — Мелкий засранец! Совсем как Д… Неважно. Подойди ко мне минут через пять, дам тебе задание. — Резко оборвал себя на словах Куникида, чуть не произнеся «запретное имя». Все уже свыклись с тем, что Дазая нет. И с мыслью, что его не будет, тоже. Тот давно готовил людей вокруг к своей ожидаемо-неожиданной смерти, так что горевать долго ни у кого не вышло. Кроме Ацуши. Малейшие намеки на имя бывшего наставника, как тот из веселого и шутливого, становился подавленно-искусственным, безжизненным. Словно те последние осколки души улетучиваются в глубине его глаз. Сейчас тот почти не обратил внимания на оговорку, и лишь плотно сжатые губы говорили что, да, он услышал, понял и воспринял. Но с каждым днём удерживать маску прошлого себя удавалось все лучше — ведь кроме этого лишь печальное выражение глаз свидетельствовало о затаенной боли. Накаджиме не оставалось ничего, кроме как сохранить файл с недописанным отчётом, который всё же пришлось писать, ведь в прошлый раз на задании он был единственным, и выключить свой рабочий компьютер, подойдя к Куникиде. Тот выложил перед ним папку с информацией, кратко описывая задачу. — Обычная слежка. Говорят, в городе появился какой-то подозрительный человек, есть подозрения, что это эспер с необычной способностью. В идеале, твоя задача — завербовать его, но там как получиться. Информации о нем мало, но есть описание нескольких мест, где он часто появляется. — Закончил Куникида, предоставляя парню минутку, чтобы осмотреть адреса и сделать их фотографию на рабочий телефон. — Что встал? Иди уже давай! — Рявкнул Доппо, ловким движением руки выпроваживая тигра в окно. Тот, правда, оправдал свое звание тигра — и как любой кот приземлился ловко на все четыре лапы, даже не ушибившись. — Это было грубо, Куникида-са-ан! — С усмешкой потянул тигр, спокойно отправляясь на один из запомнившихся адресов… Его ждёт скучное времяпровождение. *** Он следил за ним уже неделю. Целую. Чертову. Неделю! И не обнаружил почти ничего нового, кроме пары деталей расписания! Тот большую часть дня был на виду, потом исчезал в толпе и появлялся спустя несколько часов на уже известной точке. Правда, он смог сделать ещё и пару снимков, но они не радовали паренька — у мужчины было знакомое лицо, типичные карие глаза и темные волосы, собранные на макушке в непонятно что. Тот ходил в самой обычной одежде. Из выделяющегося разве что подвеска неизвестного вида — она пряталась под одеждой, а бары и кафе — не те места, где люди снимают с себя верхнюю одежду. Его поведение тоже раздражало Ацуши. Наигранное, несерьезное. Напоминающее мертвого наставника и цепляющее раны на сердце. Наблюдать за этим человеком было больно и утомительно. А так же бесполезно — никаких зацепок на вид способности или вообще не присутствие. Ещё был инцидент… *** Ацуши следил за неизвестным эспером, однако в какой-то момент наткнулся на нескольких подозрительных типов. Правда вот, без возможности покинуть цель наблюдения, просто на время забыл о них Вот, эспер вышел из кафе, направляясь в сторону людной улицы, однако в последний момент повернул за угол, в тихий и узкий переулок. Передвигаясь бесшумно, по крышам — чтобы не в коем случае не привлечь внимания, Ацуши заметил, как те самые типы направляются за его целью. Мужчина шел вперёд, и уже знающий его Накаджима думал оставить свой пост, но решил подождать немного. И не зря. Один из неизвестных достал пистолет. Ацуши не мог оставить это просто так. Его цель была важна — а столь глупая смерть была не позволительна. Спрыгнув за спину неудачного бандита лёгким ударом ноги Накаджима впечатал того в стену. Его цель скрылась за поворотом, оставляя их наедине. Второй мужчина набросился на него сбоку, желая сбить, однако был отправлен в ту же стену. Ацуши сдерживал порывы бессмысленной жестокости, что всегда накатывали на него во время драк, и не заметил, как первый очнулся, направляя на него пистолет. Лишь инстинкты тигра помогли ему увернутся и получить пулю лишь в руку. — Зря вы так. Это мой любимый плащ. — Зло рыкнул юноша, и, полностью оборачиваясь тигром, отдал управление зверю. Тот не был особо жесток, в отличии от него, и не мучал двух недотеп, быстрым движением лапы перерезая им глотки. Белую шерсть замарала кровь, а спустя минуту Ацуши взял все в свои руки, с брезгливостью рассматривая на два мертвых тела, пока из чужих горлянок толчками вытекала темная густая кровь. — Теперь мне придется зашивать плащ… — Раздосадованно бормотал тот себе под нос, глядя на небольшое отверстие. Совершенное убийство больше не заботило так, как раньше — ведь они заслуживали смерти. Вредоносные паразиты общества. Ведь даже такой, как он не приносил бед и боли, в отличии от них. *** Была пятница, уставший от постоянной слежки Ацуши решил взять выходной. Знакомый бар, Люпин, встретил его привычным тихим гомоном посетителей этим вечером. Бармен, заметив одного из своих любимых посетителей, приветливо отсалютовал тому рукой, сразу же занимаясь заказом, что за последние три года посещений никогда не менялся: приторно-сладкое вино. Когда-то он угощал этим вином кого-то из заказчиков, а его обвинили в ребячестве и дурном вкусе, но Ацуши нравилась эта сладость на языке с присущим любому вину фруктовым привкусом. Это напоминало о детских фантазиях, когда он ещё был приютским мальчуганом. — Хм. Налей мне ещё сегодня виски. Это была трудная неделя — думал было уже повеситься на своем ремне на ближайшем дереве. — С ухмылкой выдал Ацуши, делая глоток алой жидкости. Сегодня на нем был привычный плащ, а руки были забинтованы по локоть. Он видел эти барменческие взгляды, что сравнивали его ещё с одним из старых посетителей. Хах. Тигр никогда не знал, что пряталось под бинтами наставника, но не думал, что там избитые в кровь пальцы и израненные из-за глупой неосторожности руки. — Не думаю, что можно так просто повесится на любом дереве. — Поддержал бармен избитую за столько-то лет тему разговора. — Верно. Не каждое дерево меня выдержит. Да и повешенье — не самая красивая смерть. — Усмехнулся Ацуши, мигом допивая вино. И принялся крутить граненный стакан наблюдая за игрой кубиков льда на свету. — Красиво… — прошептал парень с лёгкой грустной улыбкой. Бар был одним из немногих мест, где он мог отпустить себя, позволить маске сползти с лица, хоть и всего на чуть-чуть. — А не рановато ли пить такому юноше? — Послышался смутно знакомый голос со спины, на который Ацуши, в целом, не отреагировал. Он бывал в этом баре достаточно часто, чтобы большая часть голосов посетителей казалась ему знакомой. — Нельзя быть недостаточно взрослым для алкоголя, когда ты всегда достаточно взрослый для смерти. Кто знает, может завтра мне конец, а я так и не выпил бокальчик вина? — Сползшая маска легла на лицо, привычно искривляя губы в усмешке, и заставляя звериные глаза чуть сузиться, поворачиваясь к неизвестному боком. — Весомо. Тогда предлагаю выпить виски. Чтобы не сожалеть о несделанном завтра! — Усмехнулся неизвестный мужчина, нагло забирая себе стакан Ацуши и делая глоток. Накаджима хотел было повернутся, и врезать наглецу, но был ошарашен. Перед ним стоял ОН. Живой и невредимый, ни капли не изменившийся, в до боли знакомом бежевом плаще. Ацуши сжал губы, глядя на Дазая. Что-то громко трескалось внутри него, заставляя глаза намокнуть, хотя губы сами собой складывались в широкую улыбку. Как он не заметил этого раньше-то? — Как же я тебя ненавижу, Дазай. — Тихо произнес Ацуши, и, принимая свой стакан обратно, махом выпил всё содержимое. Оставив на барной стойке несколько купюр, почти втрое превышающих цену выпитого, он подхватил Дазая на руки, и с абсолютно постным лицом понес его. — Хе-хе, Ацуши-кун я ещё не настолько стар, чтобы быть не способным ходить самостоятельно. — Дазай попытался вырваться, но крепкие руки сжали его сильнее, не давая и шанса. — Заткнись. Я буду носить тебя с собой везде, чтобы ты опять не пропал незнамо куда. — Прорычал Ацуши, зло прижимая Дазая ближе, чуть ли не делая ему больно. Но лишь чуть-чуть — за эти несколько лет он научился хорошо контролировать свою силу. — Ацуши-кун, думаю, ты погорячился… и это было задание…- Пытался переубедить и объясниться Осаму, уже слегка взволнованный таким… Нетипичным поведением для Ацуши, которого он помнил. Тигр лишь молча хмыкнул, вроде «Ну да, думай как хочешь» и продолжил нести Дазая прям до общежития. И даже возле двери он не стал отпускать мужчину, используя частичную трансформацию, а если точнее — хвост, чтобы открыть дверь. Кёка, с которой они все ещё делили комнату, а точнее — им выделили квартирку с двумя комнатами поменьше, лишь удивлённо моргала, глядя, как Ацуши отпускает Дазая (живого и вообще не изменившегося), сдергивает с него плащ, сверху кинув свой, а после, уложив мужчину на свой футон, лег на него сверху, пока сам Осаму пытался всячески вырваться или скинуть с себя чужое тело. Но Ацуши даже без способности спокойно сдерживал удивленного подобным поведением мужчину. — Ацуши! Что подумает Кёка-чан?! Отпусти меня! — Кёке показалось, или это был страх на лице Дазая? Она лишь усмехнулась, молча наблюдая. Накаджиме потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что Осаму жив. А Дазаю придется привыкнуть к новому Ацуши. — Хеппи-энд. — Тихо пробормотала девушка, глядя, как Дазай, смирившись, приобнял юношу одной рукой, устраиваясь удобнее. Кто-кто, а Дазай точно приспособиться. Тем более, он действительно виноват. Пропал на четыре года и разбил Ацуши сердце, превращая его из человека в жалкое подобие бывшего себя.