two queens in a king sized bed

— Принцесса Рейнира ждёт вас у себя. Алисента бывает в комнате принцессы чаще, чем в своей. Каждый раз её глаза пробегаются по знакомым её очертаниям. Она запомнила расположение каждой пылинки и могла с лёгкостью восстановить комнату Рейниры в памяти, закрыв глаза. При крайней необходимости (а если быть точным, по желанию Рейниры) Алисента остаётся ночевать прямо здесь, провожая подругу в объятия крепкого сна. И поздней ночью на цыпочках возвращается к себе. Её и Рейниру это более чем устраивает. В комнате принцессы Хайтауэр чувствовала себя так, словно вокруг неё образовался незримый человеческому глазу шар, который никто не способен сломить, пока она находится рядом с Рейнирой. Видимо, то же самое ощущала и сама Рейнира, особенно когда согревалась теплом её ладоней, не произнося при этом ни слова. Алисента вдруг понимала, что берёт на себя большую ответственность, а вся жизнь принцессы сосредоточена только в её руках. Когда она находилась в этом замкнутом пространстве, меньше всего ей хотелось думать о том, что её общение с Рейнирой и забота о короле — это лишь шаги её отца в сторону престола, которые он прокладывает при помощи дочери. Алисента просто хотела оставаться близкой подругой Рейниры, не думая о «своих» намерениях. Той, кому принцесса не смогла бы найти более достойную замену. Когда она зашла в комнату, Рейнира лежала на кровати, не переодевшись и не разувшись. Со дня смерти её матери прошло чуть больше двух недель. Алисента хотела было упрекнуть принцессу, но вспомнив об этом, молча подсела к ней на кровать и принялась снимать с неё обувь. Рейнира, всё это время неотрывно смотревшая на неё, впервые за эти две недели слегка улыбнулась. — Мне нравится твоя борьба, — она прерывает тишину. Это была не привычная многим неловкая тишина — для Рейниры и Алисенты она всегда была уместной. — О чём ты? — с лёгким недоумением Алисента приподнимает бровь. — Борьба с собой, — отвечает принцесса и, опираясь на локти, садится на кровати. — Когда ты зашла, на секунду ты нахмурилась, но потом твоё недовольство сменилось обычным выражением лица. У тебя часто так бывает. — Что ты имеешь в виду под «обычным»? Принцесса накрывает руку Алисенты, и её холодные подушечки пальцев проводят по изящно тонким фалангам, спускаются к костяшкам и мягко обхватывают руку. Пальцы Рейниры были несколько сухими, временами на ладонях у неё были мозоли, а сами руки пахли драконом. Но в последнее время руки Алисенты тоже огрубели из-за постоянных ухаживаний за королём. — «Обычное» значит обыкновенно прекрасное, — принцесса улыбалась, но уголки её губ слегка дёргались, и это движение было подвластно только глазам её подруги. Она идеально запомнила не только комнату, но и черты лица самой Рейниры. Её глаза замечали любое, даже самое незначительное его движение. Алисента чувствует жар, и как бы она ни пыталась усмирить его, эта тактика работала только с гневом. С каждой секундой кровь приливала к щекам только сильнее, и Рейнира могла это видеть даже при тусклом свете свечи. Хайтауэр вполне уважала себя. Но она никогда не замечала в себе той невероятной красоты, о которой нередко заговаривала Рейнира. Снова эмоции. Прямо сейчас Алисента ведёт борьбу с самой собой и делает глубокий вдох, пытаясь усмирить жар. Она старательно убеждает себя: то, что сказала Рейнира — не более чем комплимент близкой подруге, если не формальность. И только где-то глубоко внутри, спрятавшись за клетками рёбер, таится постыдное стремление разглядеть в этом нечто большее, чем обычный комплимент. В ней изо дня в день происходит та самая борьба, о которой говорит Рейнира. Принцесса сбрасывает с себя обувь, и негромкий стук вернул Алисенту в действительность. Она ничего не говорит о румянце, и Хайтауэр выдыхает с облегчением. Жар постепенно уходил. — Тебе нужно переодеться, — сказала Алисента. — Час уже поздний. Рейнира медленно приподнялась и села к ней спиной. Она ещё не распустила свои волосы, и Хайтауэр могла видеть замысловатые косы по бокам. — Помоги мне переодеться. Всё ещё повторяя просьбу принцессы у себя в голове, Алисента дотрагивается до белых волос и лёгкими движениями пальцев распускает косы. Настолько чистый цвет волос Таргариенов всегда удивлял её, но вместе с тем и доказывал чистоту крови Рейниры. От кос остались едва заметные волны. Алисента убирает волосы и перекладывает их за плечо, чтобы расстегнуть платье. Когда она дотрагивается пальцами до бледной кожи, Рейнира вздрагивает, но по-прежнему держит спину ровно. Девушка аккуратными и ловкими движениями расстёгивает её платье, и всё это происходит в безмерно долгой тишине, которая ещё несколько минут назад казалась Алисенте умиротворяющей. Сейчас больше всего ей хотелось поскорее разрушить это безмолвие. Но если обычно у неё был бесценный талант подбирать слова, то теперь фразы обрывками всплывали и исчезали, растворяясь в потоке непристойных мыслей. Когда Алисента расстегнула платье, Рейнира наполовину спустила его, обнажив плечи и спину. Недолго думая, она поднялась с кровати и уже окончательно сняла с себя платье, а после повернулась к Алисенте и замерла в неком ожидании. Как сильно девушке не хотелось отводить взгляд от красивого (и уже давно желанного) тела, но что сказали бы люди, узнав о происходящем? И что этим хочет сказать Рейнира? — Ты думаешь, что кто-то ещё узнает об этом? — читая мысли Алисенты по смущению в её глазах, усмехается принцесса и подсаживается к ней. — В этом нет ничего постыдного. Здесь только я и ты. — Но как я после этого смогу смотреть в глаза другим? — пытается возразить Алисента, но кисти её рук в тот же момент оказываются сжатыми холодными руками Рейниры. От внезапной прохлады она вздрагивает, а по всему телу пробегается приятный холодок. Принцесса пристально осматривает её руки, переворачивает их ладонями вверх и проводит большими пальцами по линиям. — Теперь я понимаю, — говорит она, заметив искусанные в кровь пальцы. Алисента ещё не нашла лучшего способа выплеснуть свои эмоции, чем издевательство над собственными пальцами. Когда ей овладевали излишнее беспокойство или гнев, она могла обуздать их, грызя ногти и заусенцы. Местами ссадины на пальцах были ещё свежими. Довольно часто отец упрекал Алисенту за такую дурную привычку, и она уже была готова к осуждению со стороны принцессы. Но Рейнира обвела каждую рану взглядом, словно запоминая их расположение, и приложила руку Алисенты к своим губам. Она пахла молоком, и этот запах был крайне схож с тем, какой был у рук матери Рейниры. Принцесса сделала то же самое со второй рукой и закрыла глаза в надежде представить мать рядом с собой. Однако пару мгновений спустя она, открыв глаза, вновь коснулась губами рук Алисенты. — Я помогу тебе раздеться, если позволишь. — Но мне скоро уходить, а тебе пора ложиться, — Алисента уже сама не понимала, ради чего хочет остановить подругу. Она уже не могла скрывать своего взгляда, который бегал по всему обнажённому телу Рейниры. Он ненадолго останавливался на выраженных ключицах и медленно спускался к небольшой, едва заметно вздымавшейся груди. И уже куда менее решительно взгляд спускался ещё ниже. Тем временем Рейнира подсела ближе и, нащупав спину Алисенты, не спеша расстегнула платье и приспустила его лишь наполовину. Её взгляд проскользнул по аккуратно посаженным прямым плечам и опустился ниже, останавливаясь уже на каждой незначительной извилине тела. И в отличие от Алисенты, Рейнира даже не постыдилась своего восхищения. Человеческое тело подобно рельефу; хочется прикоснуться к нему и стать его частью. Биение сердца — усопший вулкан, извержение которого предсказать практически невозможно. И всё же в нём ещё кипит жизнь. Кажется, Рейнира и Алисента думают об этом прямо сейчас. Последняя робко прикладывает свою руку к груди Рейниры; та прижимает руку крепче. Вместе с человеческим теплом ладонь чувствует биение сердца. Их отделяет небольшое расстояние. Рейнира поступает так же, и от холода чужой ладони по телу Алисенты катится волна мурашек. Теперь они обе не только чувствуют, но и слышат биение двух сердец — они стучат синхронно.

***

Когда погасла единственная свеча, можно было разглядеть разве что силуэт девушки, который проскользнул в сторону Алисенты и, оказавшись рядом с ней в кровати, приобрел черты лица Рейниры. Обняв Хайтауэр, она коснулась её лба своими губами, так легко, словно всё происходящее — это сон Алисенты, из которого она не хотела возвращаться никогда. Она коснулась губами мягкой шеи Рейниры и почувствовала вместе с запахом дракона приятный аромат. Убедившись в реальности происходящего, она прижала к себе тело принцессы как можно крепче. Словно сейчас происходит слияние их тел в одно целое. Алисента ещё никогда не чувствовала такую ответственность. От прежнего стыда остался лишь трепет перед телом уже спящей принцессы. До этого момента Алисента считала, что достаточно близка с Рейнирой и знает все её секреты, но сегодня принцесса доказала ей, что ещё возможна близость куда более сильная, чем та, что была ранее.