Like an Oleander

1

Бейонд густо подвел глаза черным и нанес на веки тени. Ему нравился тяжелый вызывающий макияж и насыщенные цвета: фиолетовый, бордовый, коричневый, темно-синий. Слои косметики меняли его лицо до неузнаваемости, делали его старше, грубее, и это была причина, по которой ему так нравилось этим заниматься. И даже смуглая кожа его больше так сильно не раздражала (но он по-прежнему очень, очень завидовал бледнокожему Лоулайту). Медитативный процесс, когда руки действуют будто бы сами по себе, ловко управляются с инструментами. Его успокаивающий ежедневный ритуал. Ну, почти. Бейонд с трудом мог оторвать взгляд от зеркала, где за его плечом отражалась аккуратно убранная постель. - Как много краски. Ты выглядишь как шлюха, Бёздей. Бейонд зашипел. - Заткнись, блять, заткнись. Он старался сохранять спокойствие, но сердце у него все еще сильно и быстро колотилось, хотя уже и не так бешено, как сразу после пробуждения. Первым, что он увидел, когда только открыл глаза, были огромные сиськи твари с темными сосками прямо перед его лицом. Этот раз был не первый, но с последнего прошло достаточно времени, чтобы он снова начал пугаться. Теперь она сидела там, за его спиной, массивная и вместе с тем поразительно изящная фигура. Ее по-птичьи склоненная голова с длинными гладкими синими волосами и покровными перьями на подбородке и щеках была повернута в его сторону. Несмотря на явные несоответствия размеров, она чувствовала себя очень комфортно на его кровати. Бейонду хотелось вдавить глаза ладонями, лишь бы не видеть, не цепляться взглядом за мелкие острые зубы в провале рта, но ему было жаль портить макияж, над которым он так старался. Она казалась такой реальной и осязаемой, что каждый раз убеждать себя в том, что ее на самом деле не существует становилось все труднее. Несмотря на женские прелести в половой принадлежности твари Бейонд не сомневался, потому что говорила она настоящим звучным мужским басом. Он услышал наигранный вздох, в котором были усталость и насмешка одновременно. Тварь любопытная и болтливая, любит потрепаться ни о чем и действовать ему на нервы. - Времени еще достаточно, но я хотел бы, чтобы ты думал быстрее. Я имею в виду, это довольно выгодная сделка для нас обоих, а? - Отвали. Бейонд огорченно прикусил внутреннюю сторону щеки. Он представил, как нелепо выглядит, когда разговаривает сам с собой, пока красится. Боже, ну почему опять? Все было так спокойно в последние недели, что Бейонду почти понравилось чувствовать себя нормальным. - Я могу уйти в любой момент, ну ты знаешь. – голос у твари грубый, но такой заискивающий и обволакивающий. – Как только верну то, что принадлежит мне по праву. Бейонд никогда не видел верхней части его лица, скрытой за блестящими, как распущенная атласная лента, волосами, но почему-то был убежден в том, что его глазницы пустые. И что они смотрят на него все время. Он сосредоточился на том, чтобы аккуратно накрасить губы черной помадой подрагивающими руками. Поправил волосы. Отвратительное чувство пустоты и тяжести одновременно осело в животе. Липкий пот холодил кожу на спине и внутреннюю сторону ладоней. Бейонд закрыл глаза, досчитал до десяти, а когда открыл их снова мысленно сказал себе голосом матери: «Там ничего нет». Он небрежно вытер влажные ладони о джинсы. Деревянные ноги донесли его до двери. Он вышел в коридор, стремясь вернуться к Лоулайту как можно скорее, так и не повернув головы в сторону кровати, хотя соблазн был очень велик.

2

Тонкие пальцы Лоулайта с осторожностью держали маленький пакетик с чёрным волосом внутри, в то время как взгляд его подробно изучал каждую мелочь. На низком круглом столике таких пакетиков было двадцать, если не больше, и все были пронумерованы тонким маркером. Он сидел так уже часа четыре, если не больше; его совесть не позволяла ему сделать перерыв до того, как он завершит поиск зацепки с логическим исходом. Однако усталости он не ощущал совсем, благодаря кофе с пятью ложками сахара, очередная кружка которого сейчас находилась на опасном расстоянии от закругленного края. Так проходил почти каждый день детектива. Режима сна как у обычных людей Лоулайт не имел, да и он все время старался бодрствовать как можно дольше. Он позволял себе полноценный отдых только после успешного завершения очередного дела. Хотя, с появлением в его жизни Бейонда многие обыденные вещи для него сильно изменились. Бёздей отвлекал его достаточно часто по мнению L, что вызывало раздражение, однако он ничего не мог, или не хотел с этим делать. Бей был настойчивым, и это нравилось детективу, потому он почти каждый раз проигрывал ему и поддавался, соглашаясь на очередную прогулку в парке, или завтрак наедине. Ему по-прежнему было жутко осознавать, что он начал вести себя настолько открыто. Он ощущал себя уязвимым в эти моменты, полностью незащищенным, и всегда с ужасом ждал, когда в спину вонзится нож. Но этот страх будто терял силу, когда он заглядывал в преданно смотрящие глаза друга напротив, ощущал прикосновения нежных пальцев к своей ладони, что с мягкой навязчивостью переплетались с его пальцами и соединяли их ладони в крепкий замок. В такие моменты ему казалось, что он находится в безопасности. Из-за глубокого погружения в собственные мысли он не услышал стука, а после и появления Бей в проеме, которое Лоулайт заметил лишь благодаря зеркалу напротив. Даже с такого расстояния он видел глаза, прикрытые веками с приличным слоем темных теней. Он считал Бёздея привлекательным даже с этим ярким макияжем, черной помадой... Но часто он все же скучал по его чистому, без лишней косметики лицу. Лоулайт будто стыдливо отвел взгляд, сразу останавливая его только на своем подрагивающем отражении в приторно-сладком напитке. В сравнении с Би он выглядел ужасно небрежно. Растрепанные волосы, темные мешки под глазами, вечно расширенные зрачки... Он был уродлив почти для всех, и ему было плевать на свой внешний вид. – Доброе утро, Бей. Лоулайт первым прервал тишину, однако он совсем не собирался подниматься с кресла. Пальцы его ног наоборот, впились в мягкую обивку, а рука привычно потянулась к губам, чтобы задумчиво приложить большой палец ко рту. Уже спустя минуту детектив и сам не заметил, как его мысли увлекла очередная теория насчет дела, и он совершенно забыл о прибывшем к нему госте.

3

«Не ложился», - подумал Бейонд сразу, как только взглянул на сгорбленную спину друга. Как и всегда, Лоулайт говорил с ним неглядя, потому что единственное, что заслуживало его внимания, находилось на столе перед ним. Би сцепил руки за спиной и покачнулся с пятки на носок. Слабость в конечностях понемногу отступала. Присутствие другого человека заставило его почувствовать себя немного спокойнее. - Привет. Как продвигается дело? Нашел, что искал? – спросил он участливо, несмотря на легкое раздражение. Настроение сегодня у него было довольно скверным. Он приблизился к столу, на котором стояло по меньшей мере шесть грязных чашек с пятнами от кофе, мыть которые, конечно же, будет не Лоулайт. Бейонд помедлил, но все же положил руку на плечо детектива в приветственном жесте. Как он и ожидал, спина у L на ощупь была ненамного мягче, чем у каменной горгульи. Напряженные из-за долгого нахождения в одной позе мышцы наверняка сильно болели, но Би никогда не слышал, чтобы L на это жаловался. Кажется, эта боль, присущая всякому, кто вынужден много работать сидя, была для него настолько привычной, что он даже не замечал ее. С долей брезгливости Бейонд отметил, что волосы у детектива слиплись и жирно блестят. Он знал, что L снова фанатично захвачен новым делом, которое и правда было довольно любопытным…но сейчас куда больше, чем наличие новых улик Би интересовало то, когда Лоулайт собирается пойти в душ. Бывало, проходило несколько дней, а то и неделя, а L не принимал ванну, а лишь ограничивался умыванием простой водой в раковине, не выходил на улицу, не ложился в постель. Он не мог оторваться от компьютера ни на минуту, чтобы причесаться или переодеться, и его белая футболка покрывалась пятнами от пролитого кофе или шоколада. - Что хочешь на завтрак? Я имею в виду человеческий сытный завтрак, поэтому ответ «печенье» не годится. Не встретив сопротивления, он положил обе руки на плечи друга, ненавязчиво нажимая пальцами на каменные мышцы. Би не говорил ему, что волнуется, так как знал, что подобными фразами может вызвать раздражение детектива. И также он знал, что неизбежно, как бы Лоулайту не хотелось обратного, это навязчивое желание найти ответы, которое он романтично называл страстью к работе, истощит его разум, подкосит его тело, и L будет лежать в кровати, обессилевший, как если бы его сразила какая-то серьезная болезнь. В действительности, Бейонд не сомневался, так оно и было. Вдохновение и возбуждение сменялись у Лоулайта эпизодами мучительной депрессии, и тогда он становился безразличным ко всему, болезненно реагирующим на любой контакт, отказывался принимать пищу. Наблюдать за страданиями L было невыносимо, и Бейонд, как мог, старался удержать его от этого. Би наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть то, что L вертел в руках, прижался грудью к спине друга, а подбородком уперся в его затылок. - Тебе нужно помыться и сменить одежду, Лоулайт. Уверяю тебя, мир не рухнет, если ты на несколько часов вытащишь свою грязную задницу из этого кресла.

4

Детектив только нахмурился, когда Бей пожелал узнать об общем продвижении дела. Он чувствовал неудовлетворенность собой от мысли, что за эту ночь так и не смог найти более существенных зацепок, которые смогли бы еще на один шаг приблизить его к разгадке. Было отвратительно собственное предположение, будто он теряет хватку, и уже не может с былой легкостью завершить дело. Мотивация постепенно терялась. Ему хотелось просто лежать целыми днями в постели и не просыпаться более. Он неосознанно поморщился, наконец прикрыв глаза, и вновь опустил взгляд на стол, рассматривая липкие пятна от кофе. Но едва Бейонд прикоснулся к нему, L неосознанно поддался ближе к ласковой руке, по которой он успел соскучиться за ночь. Порой Лоулайт чувствовал тоску по нему настолько, что ему было приятно даже просто взять Би за руку и закрыть глаза, слушать его чарующий голос, чувствовать его дыхание и приятное тепло, которое всегда исходило от его тела. Лоулайт панически боялся признаваться в этом, боялся открывать свои чувства в полной мере. Пусть он уже понимал, что окончательно привязался к Бёздею. – А что бы ты́ хотел на завтрак? - Лоулайт оставил вопрос без ответа, сейчас ему не хотелось думать об этом. Бей решил добавить вторую руку, и уже через некоторое время Лоулайт ощутил плавные массирующие движения, что все же заставили его спину выпрямиться. Бей был явно не в настроении, и L предполагал, что может разозлить его таким ответом. Но ему было слишком тяжело думать о таких посредственных и бытовых вещах, как прием пищи, смена одежды и гигиена. Он слушал наставления Би, которые становились грубее. L начал привычно играть с Бей в игру, которая была понятна лишь им двоим, и правила которой они сами не проговаривали вслух, но подсознательно всегда им следовали. Палец медленно соскользнул с нижней губы на подбородок, обведя бледную кожу уже двумя пальцами, и с неохотой он все же опустил пакетик на стол. – Если ты и впрямь сможешь вытащить мою грязную задницу из кресла, я пойду вместе с тобой в душ... А после может и на завтрак. С этими словами уголки губ Лоулайта слегка поднялись, а взгляд в наигранной задумчивости скользнул к ослепительно белой полосе солнечного света, что все же пробивался сквозь плотные шторы. Ощущение теплого дыхания на затылке расслабляло и манило поддаться любым просьбам Бёздея, но детектив совсем не спешил их выполнять.

5

Бейонд понял, что дела у детектива идут не очень, и мысленно поставил заметку в воображаемом списке больше не задавать вопросов касательно этого расследования. L, как, наверное, любой профессионал в своей области, слишком болезненно относился к неудачам, а критика порой приводила его в бешенство. Би догадывался, что в голове его друга тоже живет этот едкий, безжалостный голос, который всегда находит к чему придраться что бы ты ни делал, цепляется за любой промах и смакует его во всех подробностях. - Я хочу риса с мясом. Бейонд чуть сильнее сжал плечи пальцами, что, вероятно, можно было расценивать как знак поддержки. Но на следующий ответ Лоулайта он раздраженно насупился. - Эй, не зазнавайся. – Би убрал руки и запихнул их в карманы джинсов. Ему не хотелось грубить, но мрачное расположение духа L будто бы только сильнее давило на него, отчего он почувствовал себя совсем скверно. – Это я делаю тебе одолжение, а не наоборот. Дурачиться как обычно, шутить и делать вид, что он полон энергии ему сейчас не хотелось. Он снова начал думать о чудище. Что, если оно все еще поджидает его в комнате? Глупость, но все же… - Жду тебя в ванной.