Ma romance mystique.

Кто это сказал? Я ищу взглядом чужие глаза. (Здесь кто-нибудь есть?)

***

Движения плавные и… Будоражащаи. Не только сердце, но и что-то ниже. Эраст сглатывает, наблюдая за тем, как идеал красоты для него медленно двигается на столе под такую музыку, постепенно снимая с себя рубашку. Слишком сводит с ума, мозг плывёт уже не зная куда, это слишком, слишком возбуждающе. А Яков останавливаться явно не собирается, расстёгивает ремень, снимает, потом и ширинку… Видно было, как бугорок в паху постепенно начинает подниматься, твердеть. А Гуро всё вытворяет что-то невероятное, бёдрами крутит, себя трогает, так ласково-ласково, еле касаясь. Эраст обводит взглядом господ и понимает — все, не только он испытывают испанский стыд и возбуждение одновременно, не только он к Яше прикоснуться хочет. Вот же демон… Это заканчивается через минуты три. И Фандорин готов поклясться, что это были самые долгие три минуты в его жизни. Но самые жаркие. От этого он покрывается пунцовой краской только сильнее. Остальное время вечера Эраст думал только об этом и совершенно не заметил, как гости ушли, из оставшихся — лишь молодой парень и Бинх (если он правильно помнит фамилию кудрявого господина). Наконец обратив внимание на то, что все расходятся, Фандорин осторожно предупредил брата о том, что пойдёт в комнату и удалился из гостиной. Безумный день… Правда безумный. Совершенно. И мозг не готов ничего воспринимать, особенно в этой комнате, не в родном доме, не рядом с полным энтузиазма отцом и котом, не в шумной Москве, не рядом с домами давних друзей. Здесь… Было одиноко и страшно. В лесу, где только это чёртово поместье, где есть только человек, что назван эрастовым братом, но который снился ему и снился в снах эротических и смертоносных. Эраст совсем забылся в этих мыслях, и из них вывел глухой удар. Пусть и глухой, но громкий, кажется, настолько, что услышала бы добрая половина леса. Где-то со стороны братовой комнаты. Стало страшно. Настолько, что мороз забрался под кожу, внутри всё словно скукоживая. Ощущения усилились, когда у Фандорина в голове чужой, совершенно чужой и незнакомый голос прошептал «твой брат получит месть». Что это?! — Здесь кто-нибудь есть? Но в ответ — тишина. Как страшно, этот страх забирается под кожу, под каждую клеточку, и словно ножом всковыиривает гной, поточечно, метко и резко, и как от этого страха медленно течёт время. Минута длилась долго и мучительно, и после этой коварной минуты Фандорин всё же решился посмотреть. В кабинете самом ничего (а ещё он оказался крайне красивым и брутальным), но зря Раст решил выглянуть в окно… На земле лежало тело того самого паренька. Разорванная в клочья окровавленная одежда, практически в мясо шея. Но, что самое удивительное — ни камня какого, ничего, что бы издало настолько громкий звук. Неужели, его кинули с такой силой об стену в начале, а уж потом он приземлился? Мысли юного детектива развеялись. Холодные руки. С перстнем. Братские. И эти холодные руки обвили талию Фандорина. Обняли. Прижали к себе. Тёплые уста коснулись виска и мягкий-мягкий шёпот прозвучал совсем на ухо: — Не боишься вампиров, милый братец?