Про любителя и создателя историй

Ещё с самого детства Лёша любил истории. О принцах и принцессах, о пиратах и морских чудовищах, о дальнем космосе и инопланетянах. Сюжет был не столь важен, сколько подача. Поэтому мальчику нравилось, как мама брала какую-нибудь книгу из их небольшой библиотеки и начинала читать, играя интонациями. Лёша вырос, но любовь к историям так и не смог перерасти. Правда, теперь он рассказывает их сам со сцены для кучи народа. Да и истории поменялись: теперь в них только уставшие люди и никаких необычных существ. Скучно. Но привычно. Поэтому Шамутило не спешил ничего менять. Его всё устраивало… Или он делал вид. Разбор каждой царапины на полу в прихожей после работы объяснить не получилось. Он смотрел на эти царапины и видел целые сюжеты. Где-то жестокие бои, где-то путешествия через степи. Он видел другие истории. Он бы и продолжал так и жить, не имея историй в жизни, но сочиняя их на ходу, смотря на царапины, капли или просто на трещину в асфальте (потому что всегда можно придумать, что однажды тут кто-то упал после ожесточенной драки, а не вода оказалась сильнее камня). Но тут появился Ваня Ильин. Со своим взглядом, полным спокойствия, и при этом с огнём в глазах. С заразительным смехом, который может вызвать что угодно. Сам такой весь целиком и полностью. Немного неловкий и угловатый. Будто не отсюда. Он вообще из ниоткуда. И все иноземные существа вернулись. Они все собрались в одном светловолосом мальчике из Питера. Странном таком. Притягивающем. И Леша не смог пересилить себя. Теперь истории не приходилось выдумывать. Они просто происходили. Все самые безбашенные и необыкновенные. Всякие. К примеру: шли они как-то после концерта в Питере. Летом это было. Ночи тёплые. Мягкие такие. Метро уже было закрыто, поэтому они и решили пройтись по центру. Но, когда они вдвоем, то так просто до дома дойти не могли. Выходя из арки, их остановили какие-то типы из тех, что одеты попроще с вполне очевидными намерениями. — Эй, братишка, — прозвучал хриплый и немного пьяный голос из темноты, — есть сигаретка? — Не курим, — не раздумывая ответил Ильин, — и вам не советуем. В этот момент в голове Шамутило по кругу бегала лишь одна мысль: «Блять. Нам пизда». — А если подумать? — с другой стороны уже подошёл второй типок, держа руки в карманах. Лёша даже думать не хотел, что там может быть. — А есть для кого? — никто не учил Ильина держать язык за зубами в нужные моменты, а расплачиваться за пробелы в чужом образовании приходилось Лёше. Мужики, естественно, взбесились и начали своё наступление на двух безоружных комиков. А ещё выяснилось, что их вот вообще не два, и даже не три. И как гласит первое правило сыклологии: если не знаешь куда бежать, то беги в сторону. Так парни и поступили. Только обговорить в какую сторону бежать они не успели, поэтому один побежал в сторону Купчино, а второй в сторону Парнаса. То есть на Юг и на Север. За Ваней побежало ощутимо больше народу, потому что Леша знал, где нужно заткнуться. Шамутило оторвался относительно быстро, видимо мужики были слабенькие. Но радость от спасённой жопы быстро заглушило волнение за светловолосого инопланетянина, который не отвечал ни на сообщения, ни на звонки. — Так. Ну потеряться он не мог, — начал рассуждать Шамутило, — он живёт здесь всю жизнь. Значит, он, скорее всего, пошёл домой. Придя к этому выводу, парень пошёл в нужную ему сторону. На телефоне меньше десяти процентов, так что двигаться нужно быстро. Убежать успел он достаточно далеко. Лёша уже почти добрался до своего временного жилья в Питере, когда ему внезапно позвонил незнакомый номер. — Алло? — немного испуганно спросил Шамутило. — Лёш? — с той стороны послышался до ужаса знакомый голос. С души упал камень, — это ты? — Ваня? — радостно и неверяще уточнил парень, — да, да. Это я! Где ты? Я, пиздец, как разволновался. — Я в магазине двадцать четыре часа, на..,— с той стороны послышался незнакомый взрослый женский голос, — рядом с площадью Восстания. — Сиди там. Скоро буду, — И Леша сорвался с места. Ноги несли его ещё быстрее чем от разъяренной пьяной толпы. Сначала увидеть Ильина, потом задавать вопросы. Как он добрался до этого злополучного магазина Лёша не сказал бы и под дулом пистолета. Туман из головы улетучился, лишь когда брюнет увидел Ваню, мило общающегося с продавщицей, лет сорока на вид. Обычная картина, если бы не два часа ночи за окном. — Таким образом, мы не одни во вселенной и скоро нам это докажут, — завершал свой монолог блондин. — Верится с трудом, — усмехнулась женщина и скосила взгляд на вошедшего юношу, — это за тобой, видимо. Всё ещё улыбаясь кареглазый повернул голову в сторону ночного гостя этого круглосуточного. И его улыбка стала в несколько раз шире. А Лёша… Лёша тоже улыбался, но всё равно хотел его прибить. — Придурок, — только и выдохнул сероглазый, делая шаг вперёд и зажимая Ильина в объятиях, — я так волновался, пиздец просто. Ты же не умеешь держать рот закрытым. — Придурок бывает только при дураке, — поучительным тоном начал блондин, — а значит ты дурак, Лёша. И дурак Лёша рассмеялся от облегчения. Шутит даже, значит нормально. Выбрался. — А теперь объясни мне. Какого чёрта ты здесь, а не дома? — О. А можно я? — подала голос продавщица, — этот, извините меня за мой французский, полоумный, влетел ко мне в магазин, сказал, что его преследуют и попросил спрятаться, — пока всё логично, — я его отвела в подсобку. Через где-то минуту заходит толпа пьяных мужиков и спрашивают про какого-то паршивца. Я-то сразу сообразила, что это мой ночной гость, действительно оказавшийся паршивцем, — Лёша перевёл взгляд на Ваню, тот застенчиво улыбался, а это значит, что он напакостил, — в подсобке он нашел выключатель и жахнул по нему. Свет погас. Я кричу. Мужики кричат и выбегают, — «Ванёк как обычно» — усмехнулся брюнет, — вот так и спаслись от пьяной толпы. — Вот знаете, я даже уже не удивляюсь. Потому что с этим паршивцем и не такое происходит, — Шамутило уже смеялся в голос. Один вечер, а столько всего, — а с телефоном у тебя что? — Потерял, — ответил Ильин и загадочно улыбнулся, показывая, что больше ничего не расскажет. — Ну, естественно, — а сероглазому осталось только закатить глаза, — пойдём уже, а? Поблагодарив на прощание добрую женщину, парни покинули значимый магазин и, наконец-то, двинулись в сторону дома. Уже светало. — Культурная, блять, столица, — улыбался Шамутило. А Ильин… Он лишь смотрел на небо и смеялся. И это была лишь одна история. Одна из бесконечного количества, которые пережил их неразлучный дуэт. Побег от гопников, опоздание на поезд, танцы в центре города с песнями под гитару и много много смеха. Ваня, действительно, инопланетный. Такие на Земле не водятся. Их только подбрасывают в Питер вместе с метеоритами. И как-то совсем неожиданно для себя Лёша стал больше чувствовать. Больше видеть. Больше слышать. Больше смеха, больше взглядов глаза в глаза. А сердцебиение становилось быстрее. Шамутило относительно легко принял тот факт, что влюбился. После нескольких бессонных ночей в одинокой московской квартире, но принял. Да и поздно было что-то менять. Их истории значили для него намного больше, чем собственные чувства. Потому что марсиане не влюбляются в простых землян. Для любви есть красивые марсианки, но никак не простой Лёша, находящийся просто рядом. А Ваня… Вёл себя как обычно, как и со всеми. Но ночевать всегда шёл только к Шамутило, на каких бы днях рождения не бывал, он всегда возвращался. Даже в пять утра. Даже голым. «Иллюзия значимости? Возможно» — думал Лёша, смотря в карие глаза напротив. Эти глаза ещё так улыбались, будто видели что-то большее, чем простой и уставший комик. Будто видели нечто важное. Так и существовали. То в Москве, то в Питере, переживая миллион разных моментов. Всё изменилось в том же злополучном Питере. Опять ночь, опять после выступления. Только теперь был колючий декабрь и снег. Под ногами лёд, поэтому отказать себе в удовольствии прокатиться, будто им по семь лет, не мог никто. Они смеялись, представляя себя олимпийскими чемпионами, пытаясь повторить… Хоть что-нибудь и не упасть. Получалось с трудом, но парни не жаловались. Не до этого было. Нужно было ловить своего друга, чтобы он не упал. Не помогло, правда, и в один момент Лёша всё равно упал. И почему-то долго не вставал. Настолько долго, что Ваня уже заволновался, как бы тот себе ничего не отморозил. Внезапно Шамутило протянул руку вверх, показывая этим жестом, чтобы ему помогли. Блондин схватил чужую руку и был тут же повален вниз и прижат чужим телом. Лёша молчал и только смотрел в чужие глаза, будто ища ответ на все вопросы. — Лёш, — от неловкости Ванин голос был немного надломлен, — мне холодно. Слезь с меня. Парень будто вышел из транса и немедленно слез с друга, помогая тому встать. Оба решили сделать вид, что ничего не было и продолжили путь в Ванину квартиру, где есть теплые батареи, чай и вода. Лёша шёл и пытался понять, что это вообще было. Что он вообще планировал сделать. Ответов, как и ожидалось, не было. Поэтому доблестно послав всё к чёрту, парень забил на это и продолжил путь. Ваня щебетал что-то рядом. Казалось, ничего не поменялось: те же слова, те же жесты, но нечто неуловимое давало о себе знать. Будто как раньше больше не будет. В таких непонятных недомолвках они и провели оставшиеся дни. Но Лёше, как и любому москвичу, в Питере задерживаться на подольше не положено. Даже в хорошей компании. Даже с невысказанным словами. И опять. На поезд они не опоздали чудом, в запасе даже остались лишние десять минут, которые парни провели в неловком молчании. Когда проводница объявила, что до отправки поезда осталось всего три минуты, Ваня сделал шаг вперёд, и как в том круглосуточном, крепко сжал Лёшу. — Я буду скучать, — куда-то в шею прошептал Ваня. — Ты всегда это говоришь, — усмехнулся Шамутило, потрепав чужие волосы. — В этот раз я буду скучать по-особенному, — после этих слов Ильин притянул ничего не понимающего брюнета к себе и поцеловал. Проводница кричала о том, что осталась одна минута. — Тебе пора, — и блондин выпустил парня из объятий. Шамутило успел влететь в последний вагон. Уже сидя на своём месте, Лёша просматривал расписание Ильина, чтобы понимать, когда они встретятся вновь. Им следует о многом поговорить.