Принц и Соловей

Все это было, блять, слишком. Эрик, мама, престол, Август, Симон. И эта гребанная презентация. Все давило и вращалось вокруг меня с такой бешеной скоростью, что я почувствовал, как желудок скрутило тугим узлом, и он вот-вот отправит назад все то, что я съел сегодня на завтрак. Голоса ребят доносились до меня, будто из-за толстого стекла. И я просто сбежал. Пробормотав что-то о том, что мне нехорошо. Оказавшись в своей комнате, я не почувствовал себя ни капельки лучше. В целом мире не было сейчас места, где я хотя бы на секунду перестал ощущать, будто меня хотят размозжить между бетонных плит. Вру. Такое место есть. Но оно теперь, наверное, не моё. И он теперь тоже не мой. Меня вырвало. Остервенело, почистив зубы, я потащился к кровати. Мне нужно было новое убежище от всех и всего. Не придумав ничего лучше, я просто завернулся в покрывало с головой. Так-то лучше. Только темнота и я. Где-то пищал телефон, но я не шевелился. Сейчас я хотел быть кем угодно, кроме себя самого. Кто-то постучал. И я, будто инстинктивно, скинул с головы плед и спросил: - Кто это? - Симон. Ну, конечно. Вот оно что. Интересно, а это вообще пройдет когда-нибудь? Я поплелся к двери и отворил. - В чём дело? – его тёмные глаза были полны неподдельного беспокойства. – Ты пропустил презентацию. - Прости…мне было плохо. Заходи. Он медленно вошел в мою комнату. Солнечный мальчик в солнечном свитшоте и самых милых на свете пижамных штанах. Одним своим присутствием, сделав все остальное таким далеким и неважным. - Я запаниковал от мысли перед выступлением перед всем классом, - я вяло попытался объяснить свое позорное бегство. – И вся эта история с Августом – это слишком для меня, - добавил я. Он внимательно слушал, чуть наклонив голову вбок. Потом подошел к столу, обратив внимание на мою несчастную лягушку. С осторожностью прикоснулся к осколкам стеклянного шара, в которых она сидела. Я присел обратно на кровать рядом с ним, не зная, куда деть взгляд. Смотреть на Симона, каждый чертов раз было прекрасно и адски адски больно. - Имей ввиду, я не пытаюсь сделать больно тебе. - Я знаю. Знаю, ответил я, чувствуя, как сгорают мои легкие. - Кто-то в этой школе должен поступать правильно. - Я не буду тебя останавливать. Но знай, это страшно. Он снова серьезно посмотрел мне прямо в глаза, будто проверяя меня так, а потом опустил взгляд на свои руки. - Да…мне страшно тоже. Моему мальчику тоже было страшно. Я не мог. Сидеть в паре сантиметров от него и не прикоснуться. Моя рука потянулась к его руке раньше, чем я об этом подумал. Он позволил взять себя за руку, продолжая стоять, облокотившись на мой письменный стол. - И что же с нами будет? - Я не знаю,- просто и честно ответил он, с прелестной нежностью поглаживая мою руку большим пальцем. Мы оба одновременно почувствовали, что нам нужно это. Обнять друг друга прямо здесь и сейчас. Вот оно моё место. Там, где я по-настоящему дышу. Там, где я - это я. Он был сейчас таким невероятно хрупким, положив голову на моё плечо. Я поглаживал его по спине, пытаясь отдать свое тепло и ощущение безопасности. Темные кудряшки пахли сладкими фруктами. Это было слишком. Слишком близко. Я горел от боли и дикого желания. Он, будто почувствовав это, медленно повернул ко мне голову, не открывая глаз. Я прикоснулся к его теплым губам, замерев так на несколько секунд, а потом разорвал поцелуй. Возможно, сейчас он выскользнет из моих рук, сказав, что это снова было большой ошибкой. Но в его потрясающих темных глазах, горело лишь желание и невероятная нежность. Они будто говорили мне – Просто люби меня прямо сейчас, прошу. Люблю. Я люблю тебя. Я говорил ему это каждым своим поцелуем. А он дарил мне небесной прелести сладкие вздохи полустоны. Прекрасное сильное гибкое тело буквально таяло под моими руками. Как же я люблю его. Я отдам тебе все на свете, мой милый мальчик. Меня накрывало волнами удовольствия. Казалось, я вижу сейчас саму Вселенную. Но куда ей там до тебя, сидящего сейчас на моих коленях, так отчаянно требовавшего все больше и больше, зарываясь пальцами в мои волосы. Оставляя мокрые горячие поцелуи на моей шее. Прежде чем упасть в этот омут полного наслаждения, в моей голове осталась единственная четкая мысль. Неимоверным усилием воли я одним аккуратным и резким движением посадил Симона на кровать. Встал и подошел к окну. Господи, он сидел там сейчас и глядел на меня с таким очаровательным полным замешательства лицом. Идеальные колечки кудрей немного растрепались. Губы раскраснелись. Темные озера глаза глаз требовали немедленно вернуться обратно. Но я должен был завершить свое дело. Я повернулся и наглухо задернул занавески. А, повернувшись, получил ту улыбку, которая принадлежала только мне. Ту самую улыбку, которая говорила – Мы есть и все будет хорошо.