Радуга это семья

      В детстве Серёжа всем своим сердцем ненавидел приют. Это холодное, злое, неуютное место, где давно забыты такие слова как «любовь» и «семья». Приют не дал ему ничего хорошего, кроме понимания, что всего в этой жизни необходимо добиваться самому, и поблажек ждать не от кого. Старое здание навевало тоску и безысходность. Именно поэтому после выпуска Разумовский клятвенно пообещал самому себе, что ноги его больше не будет в этом здании. И плевать ему на всякие встречи выпускников. К черту, это просто дерьмовый этап в его жизнь, который он постарается не вспоминать. И Серёжа правда выполнил это обещание. Пока сама жизнь не заставила его это обещание нарушить.       Когда VMeste выстрелила и развилась, а Серёжа постепенно стал самым молодым миллиардером России, он просто не знал, куда тратить эти миллионы. Если бы не хороший штат сотрудников, от экономистов до маркетологов, да и собственная бережливость, он бы, может, стал избалованным богачом. Но писать коды было все же приятнее, чем тратить деньги, а потому, даже несмотря на постройку собственной башни, деньги на его личном счёте продолжали капать.       И однажды его занесло к его же старому приюту. Он ехал с очередного мероприятия, на которое его добровольно-принудительно заставили пойти Марго, компания маркетологов и внезапно встрепенувшийся Птица. Надоело ему, видите ли, без дела сидеть за мониторами. И волею судьбы именно в этот день именно напротив приюта «Радуга» его машина заглохла, и ни в какую не хотела заводиться. Эвакуатор нужно было ждать ещё около часа, собирались страшные тучи, а при взгляде на обветшалое здание детского приюта, казалось бы, забытое всем белым светом становилось особо тоскливо и противно. В окне мелькнула детские лица, и, ведомый прорывом чувств, Сергей направился к зданию. Постепенно начинал накрапывать дождь.       Внутри все не сильно изменилось со времен его выпуска, но изменения были. Стены были выкрашены по новой, заменена некоторая старая мебель и даже появилась пара новых рисунков. Потуги для облагораживания этого обветшалого места все же были, но их было недостаточно. К Сергею побежала молодая воспитательница. — Здравствуйте! Извините, часы посещения в с двух до пяти, ой! — стоило Серёже повернуться к ней, она видимо его узнала. — Здравствуйте, подскажите, кабинет директора ведь ещё на том же месте? Я пришёл поговорить на счёт приюта. — Да, да, конечно! Татьяна Михайловна сейчас как раз на месте, позвольте, я вас проведу. — Спасибо, я знаю дорогу. Да и хотелось бы немного осмотреться.       Разумовский робко улыбнулся девушке и направился вглубь здания. Директорский кабинет знал каждый воспитанник. Обстановка навевала мысли о детстве, но Серёжа старался гнать их от себя. Вместо этого он заметил больше мелких, но приятных изменений. Если директор та самая Татьяна Михайловна, то Серёжа уверен, что его предложение примут. На благо детей и приюта.       Перед кабинетом он замялся лишь на минуту, но стоило только слегка постучать, как сразу послышалось уверенное «Входите». Видимо, об его приходе уже успели предупредить. — Здравствуйте, Татьяна Михайловна, я тут к вам по делу. — Заходи, Серёжа, не стесняйся, мы всегда рады видеть наших воспитанников.       Лёгкая волна тепла пробежала по телу Разумовского, стоило ему увидеть его бывшую воспитательницу. Единственную, к кому он тогда имел какое-то уважение и толику тёплых чувств.       Помнится, ему было лет тринадцать, когда новая молодая воспитательница пришла работать вместо старой противной старухи, нередко поднимавшей на детей руку. Тогда девушка пылала страстью к работе и любовью к детям. Но её ожидания разбились о суровую реальность и озлобленных, зашуганных детей, с недоверием относящихся к любым взрослым. Да, тогда ей пришлось вытерпеть немало издевательств от тех, кто постарше, и много раз удариться о детские колючки, пока те не начали принимать. Неизвестно, как она сохранила в себе эту теплоту к маленьким комочкам злобы и одиночества. Она взялась заботиться о малышах, успевала помогать детям постарше, часто становилась кому-то жилеткой и защитой. Сейчас, с возрастом, Серёжа понял, как ей было тяжело в те годы. Оттого было только приятнее видеть, что именно такая прекрасная женщина стала директором детского приюта.       Теперь лучистые морщинки засели у глаз женщины, как и глубокая складка на лбу. На светлых волосах проглядывалась седина, что не удивительно, с такой тяжёлой работой. Возраст брал свое, но женщина по прежнему выглядела бодро. В глазах хоть и была видна усталость, но искренняя радость от встречи с бывшим воспитанников затмевала её. — Спасибо. В общем, я хотел бы спонсировать приют. Мне… Хотелось бы сделать что-то хорошее для других детей. Я вижу, что приют немного меняется в лучшую сторону. — Я стараюсь делать что-то, чтобы детям было хотя бы приятнее тут находиться, но это сложно. Поддержки государства не особо хватает на реальные нужды, а детей сейчас больше, чем количество, на которое рассчитан приют, да и здание частично в аварийном состоянии. Твоя поддержка нам помогла бы. Только если это действительно не затруднит тебя. Твоя компания ведь только начала развиваться. — Мне на все хватает, так что, я хочу дать этим детям нечто лучшее, чем было у меня. — У тебя очень доброе сердце, Серёжа. Давай тогда всё обсудим. — Татьяна Михайловна с такой теплотой на него посмотрела что Серёже в одночасье стало и грустно, и совестно за своё поведение, и так приятно.       С того для он просто загорелся идеей помощи приюту. Причём не только своему. Создал фонд помощи и добавил его в соцсеть, лично от себя организовывал экскурсии и разные посещения, закупал одежду и игрушки. И так на протяжении четырёх месяцев, пока в гениальную голову не пришла идея отреставрировать старый приют. Нет, полностью построить новый, для большего количества детей, всё для развития и комфорта детей, с квалифицированными и проверенными сотрудниками, с лучшими условиями!       Уже на следующее утро он обсудил это идею с директорами трёх приютов которым помогал активнее всего, и, получив одобрение, начал создание проекта. Целая команда высоких специалистов корпела над созданием нового детского дома, с не меньшим воодушевлением, чем Сергей, предлагая свои идеи по обстановке, обустройству и ещё многому-многому-многому. Казалось, весь город загорелся этим энтузиазмом, когда было объявлено о постройке нового детского дома и открыт благотворительный счёт для всех неравнодушных, с обещанием, что никто не останется в стороне после финала проекта. На время сноса и реконструкции старого детского дома «Радуга» детей из него временно переместили в другие приюты, где были условия и места.       Год и шестнадцать дней. Именно столько строили новое здание. С учётом масштаба можно было считать что оно было создано просто в рекордные сроки. Ещё месяц понадобился, чтобы полностью оборудовать все помещения и комнаты, и неделя, чтобы всех воспитанников переселить в новый дом.       Наверное, Серёжа так сильно нервничал только в момент запуска своей социальной сети, новое детище настолько запало в душу молодому гению. На символической церемонии открытия с перерезанием ленты и проведением лотереи для всех, кто внёс любую сумму на благо приюта, Сергея трясло от волнения. И от внимания, прикованного к нему. Не только от гостей, но и от воспитанников.       Просто все знали о том, что Сергей Разумовский, бывший воспитанник старого детского дома и был инициатором и главным инвестором этого проекта. И народ разделился на два лагеря. На тех, кто искренне уважал Сергея и восхищался его поступком и щедростью, и тех, кто осуждал и считал, что это было сделано ради собственного имиджа добренького филантропа. На два лагеря разделились и дети, то с недоверием, то с уважением и теплотой относящееся к странному взрослому. Хотя никто из них не отрицал того факта, что именно этот странный взрослый обеспечил им прекрасные условия и хорошую жизнь. Даже подушку безопасности для выпускников создал. Слишком он уж был хорошим, аж подозрительно. — Не дрейфь, Птенец, ты наконец сделал это, так насладись своим успехом, — когтистая рука легла на плечо Серёжи. Тот сделал маленький шаг назад, дабы уткнуться в тёплую пернатую грудь. Чёрное крыло дрогнула, слегка его закрывая. — Точно ли им понравится и всё будет хорошо? Я знаю, что мы сделали всё в лучшем виде, просто… — Просто умерь свою панику, ты сделал для всех детей больше, чем кто-либо, и, поверь, все они благодарны тебе, как бы это не выражали. — Я ведь просто сменил противную ветхую клетку на золотую. Я не дал им семьи. — Но дал им нормальную жизнь, психику и больший шанс быть принятыми в хорошую семью. Думаю, теперь сюда будет приходить больше потенциальных родителей. — Ты как всегда прав, Птиц. Останешься до конца, мне с тобой спокойнее. — Я всегда рядом.       Покинув безопасные стены уборной и вернувшись на мероприятие, Серёжа переживал уже гораздо меньше, чем до этого. Рядом с Птицей всегда было спокойнее и безопаснее.       Только спустя несколько недель, когда прошли все мероприятия, а интерес общественности поутих, после долгой реставрации, проблем и бумаг, войдя в двери заново отстроенного приюта и увидя счастливые детские лица, Серёжа наконец осознал плоды своих трудов, бессонных ночей и переживаний.       Когда, стоило только одному ребёнку увидеть его с писком «Серёжа приехал!» к нему сбегались дети разных возрастов. Конечно, он не оставил их без приятных бонусов в виде конфет, но большинство не особо обратили на это внимание. Чуть не сбив с ног гостя, дети наперебой рассказывали о новых комнатах, воспитателях, кружках, факультативах, их успехах. Если бы не воспитатель, они бы так и остались на пороге здания, но всё же все сумели переместиться в просторную комнату отдыха.       Серёжа старался уделить внимание всем, с каждым поговорить, похвалить, пообщаться, пообниматься. Вся социофобия, гаптофобия, да простая нервозность и паника уходили куда-то на второй план. Птица только ехидничал, наблюдая за сворой детишек и умилялся поведению Серёжи с ними. Конечно же, где-то внутри себя, не пристало страшной хтони так тепло реагировать на людей, умиляться и сюсюкаться. Но за своего человека гордость брала неимоверная, и даже некоторая ревность к вниманию.       Навещать детей Серёжа старался минимум раз в месяц. Особенно, когда работа просто сидела в горле, от очередного совета кого-то там болела голова, а после нового званого ужина не оставалось никаких сил для взаимодействия с людьми, Серёжа сбегал в Приют. Обязательно закупался всякими вкусняшками и безделушками, проводил часы в детской компании, снова и снова словно заряжаясь.       Детский дом стал его семьёй. Всех его воспитанников где-то на подкорке своего сознания он уже окрестил своими младшими братьями и сёстрами. Да и сами дети не боялись называть его старшим братом, а самые малыши иногда даже называли папой. От этих слов у Серёжи каждый раз ёкало сердце. И каждый раз, приходя в это место он старался дарить этим детям то, чего не было у него самого — хотя бы капельку семьи. Этим детям не надо было беспокоиться о собственном выживании и всепоглощающем одиночестве. О голоде и плохом отношении взрослых. У них было детство. Почти такое же нормальное, как и у детей в счастливых полноценных семьях. Немного странное, но оттого безумно особенное.       Потому что Радуга — это семья. Радуга — это когда все вместе. Радуга — это не только детский дом, но и образовательный центр. Радуга — это улыбка детства.