Мой родной

      Дверь маленькой комнаты общежития неприятно скрипит, когда впускает внутрь студентов, и Фрэнк в ту же секунду резко захлопывает её ногой, чтобы даже скрип не сумел помешать им сейчас. Он толкает Джерарда в стену, дразнящим языком проходясь по таким родным изгибам шеи, и тот мгновенно реагирует на эти движения глухими стонами. Айеро медленно и нежно оглаживает тёплую кожу его живота под тонкой футболкой, а затем дрожащими от желания пальцами захватывает её края, чтобы как можно скорее избавиться от совсем ненужной сейчас одежды. — Закрой, — вдруг едва слышно шепчет Уэй, нехотя отстраняя Фрэнка от себя и пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Тот сразу же бросает на парня полный непонимания взгляд, мол, ты чего это, и Джерард, закатив глаза, старается придать своей просьбе чуть больше конкретики: — Майки может войти в любой момент, ну. — Блять, — Айеро выдыхает чуть раздражённо, когда вспоминает об их соседе по комнате, и, путаясь в ногах от уже нехило накатившего возбуждения, делает несколько шагов к двери, чтобы щёлкнуть замком. Майки мальчик умный, всё поймёт и прогуляется, если что, ему не впервой.       Фрэнк возвращается к Джерарду на автомате. Дальше всё как в тумане. Касания, от которых у обоих подгибаются колени, влажные долгие поцелуи, которые странным образом превращаются в засосы на бледной коже, и глубокие низкие хрипы вперемежку с такими желанными стонами.       Весь их мир сейчас лишь друг в друге.       В небольшой комнате от накала страстей и обжигающих дыханий двух тел становится вдруг слишком жарко, и футболки наконец-то слетают с парней почти одновременно. Джерард неожиданно перехватывает инициативу, терзая губы Фрэнка своими и сжимая его плечи до покраснения. Он проходится кончиками пальцев по обнажённой груди, чуть ли не царапая её, и тянется к особо чувствительному соску, зажимая его пальцами с такой силой, что Фрэнк от этого скулит прямо в поцелуй, когда пытается справиться с дурацкой молнией на своих джинсах.       От столь сильного желания они еле держатся на ногах, поэтому кровать, в которую наконец-то врезается Уэй, становится для них неким спасательным кругом. Он медленно опускается на неё, смотря Айеро прямо в глаза, а потом резко тянет его на себя, и уже спустя мгновение они соприкасаются друг с другом, кажется, каждой клеточкой своего тела. — Джи, — Фрэнк улыбается чуть игриво, но шепчет это любимое сердцу имя с такой неожиданной нежностью и теплотой, что Джерард от такого контраста на секунду забывает, как дышать. — Такой красивый, мой, родной, — он проводит ладонью по его скулам, зарывается в ярко красные — покрашенные по-дурости на спор волосы, — и выцеловывает каждый миллиметр белоснежной кожи его лица. Снова продвигается к его слабому месту — шее, — слегка сжимает, и покрывает её дорожкой из коротких, но до безумия сладких поцелуев.       Джерард мычит что-то неразборчивое в ответ на приятные телу ласки и тянется руками к эластичной резинке боксеров Фрэнка, желая как можно быстрее снять их с него. — Эй, не спеши, малыш, — тот останавливает его, мягко отодвигая дрожащие руки от своего паха, и тихо произносит на ухо: — Сначала я.       Он медленно двигает своими бёдрами, желая сильнее чувствовать выпуклость в штанах Уэя, а затем стягивает их вместе с бельём, комкает и откидывает куда-то в сторону. Накрывает пульсирующий член своей ладонью, и Джерард от этого теряется окончательно: воздухом давится, выгибается слегка и глаза закатывает. Дышит тяжело, рвано, хрипло, и на каждое движение отзывается, отдаётся без остатка. — Фрэнк… Давай уже, а, — звучит умоляюще и глухо севший голос Джерарда, когда движения на его члене становятся активнее и сил выносить эту пытку больше не остаётся.       Айеро нависает над ним на вытянутых руках, любуется, а потом так же быстро справляется и с собственным бельём, потому что ноющие ощущения в паху увеличиваются с каждой секундой. Он не прекращает касаться и одарять нежную кожу Уэя короткими поцелуями, продвигаясь от груди к животу, потому что это кажется ему таким важным сейчас — жизненно необходимым.       Джерард инстинктивно разводит ноги, когда прикосновения губ Фрэнка продвигаются к низу его живота. Он ёрзает, натягивается как струна и несдержанно стонет от таких нужных касаний и поцелуев, потому что знает — Фрэнк такой нежный только с ним. Его Фрэнк. Родной.       Пальцы Айеро плавно скользят меж его ягодиц, и Уэй сам же двигается им на встречу и насаживается, не сдерживая себя и не стесняясь. Жмурится, губы закусывает и дрожит весь. Фрэнк старается действовать аккуратно, ласково, мягко, хотя это, по правде говоря, даётся ему тяжело, потому что абсолютно не похоже на него настоящего — вспыльчивого, резкого и жаждущего бить морды всем подряд. И только ему не хочется причинять боль. Только с ним хочется быть другим — любящим.       Им уже нужно больше. Быстрее и глубже. Потому что у обоих пожар внутри разгорается с такой скоростью, что потушить его не в силах даже самый опытный пожарный.       Когда Джерард приоткрывает глаза, сглатывает и слегка кивает, показывая, что наконец-то готов, Фрэнка уже трясёт от нетерпения. Уэй разводит ноги ещё шире, обхватывает его за шею и делает короткий вдох перед первым толчком, который выбивает сдавленные стоны у них обоих. Айеро пытается двигаться как можно нежнее и бережнее, но теснота и огонь внутри его парня срывают тормоза один за другим. Толчки постепенно ускоряются, и волна болезненного удовольствия накрывает Джерарда с головой. Его руки лихорадочно блуждают по спине Фрэнка и отчаянно цепляются за неё, умоляя быть ещё ближе. Он плавится от каждого движения, от каждого касания, от жара их тел и от сладости этих мгновений. Ловит ртом горячее дыхание Фрэнка, которое буквально обжигает, и растекается в его сильных руках, прикрывая дрожащие ресницы. А Айеро насмотреться на него не может — бесконечно бы смотрел на россыпь мелких родинок на его лице и на распахнутые алые чуть потрескавшиеся губы.       Звуки шлепков тела о тело растворяются в их чувственных поцелуях, в глубоком опаляющем дыхании и смешивающемся шёпоте бархатных голосов. Джерард стонет надрывно, запрокидывает голову назад и насаживается навстречу, сильнее сжимая ногами бёдра Айеро. Опускается рукой к собственному члену и водит по нему так возбуждающе, что у Фрэнка перед глазами всё плывёт. Он полностью отдаётся ощущениям, сильнее и резче толкаясь в податливое родное тело и вслушиваясь в учащённое рваное дыхание.       Джерард подходит к пику наслаждения первым. Вскрикивает слегка, распахивает глаза и дугой длинной выгибается. Фрэнка накрывает тут же, следом. Судорога сводит тело приятной ломотой, и с последним толчком он прижимается к Уэю сильнее и тянется к его суховатым губам.       Он, совершенно без сил, наваливается на Джерарда сверху, и тот нежно, еле дотрагиваясь пальцами, гладит его по спине, очерчивая наизусть каждый контур находящейся там татуировки. Стук их бушующих от адреналина сердец смешивается воедино, и они будто растворяются в этом мгновении, слушая глубокое сбивчивое дыхание друг друга.       А потом Фрэнк невесомо касается губами его виска и улыбается слегка, когда Джерард шепчет ему на ухо что-то очень важное. Просто так, легко, не за что-то, ведь им вовсе не нужно поводов, чтобы вновь и вновь шептать родному: «Я люблю тебя».