Покорность

Сяо смущен до крайней степени. Он стоит один в комнате, смотрит на себя в зеркало, и по всему телу волной разливается стыд вперемешку с подкатывающим возбуждением. Черный капрон плотно облегает кожу, а кружево на бедрах выглядит так странно и непривычно, что Сяо не может отвести взгляд. Понравится ли Итэру? Он в этом не уверен, хотя на подкорке сознания все еще маячит фраза, которую Итэр шептал ему, пока вбивался глубоко и размашисто в податливое тело: «С радостью бы надел на тебя короткую юбку и чулки, потому что твои ножки — это нечто». Сяо вновь покрывается мурашками. Юбка и правда ужасно короткая. Достать ее было трудно, но, благо, Гань Юй не стала ничего уточнять и просто принесла ее в обмен на мору. Сяо в тот день успел внутренне сгореть со стыда несколько раз, но внешне сохранял стойкую невозмутимость, буркнув лишь что-то о том, что это для знакомой девушки. Поняла ли Гань Юй — вопрос, на который он не узнает ответа. Да и, в общем-то, не то чтобы ему сейчас было дело до этого… Сяо поправляет уже ставший привычным ошейник, крепко сжимая цепочку в руке. Теперь, когда он снимает его, на душе ощущается странная пустота. Словно чего-то не хватает. Сяо с нежностью проводит пальцами по мягкой коже ошейника и в очередной раз думает о том, что ему это нравится. Нравится удушливое ощущение, когда Итэр тянет цепочку на себя. Нравится одна только мысль о том, что он даже руками двинуть не может, пока Итэр не разрешит ему. Нравится отдавать контроль полностью, снимая с себя ответственность за собственные действия и эмоции. Этот ошейник становится таким необходимым для израненной души Сяо, что он постепенно начинает подумывать о том, что хочет носить его постоянно. Может, стоит предложить Итэру найти какой-нибудь тонкий и не такой заметный?.. — Сяо, я могу войти? — спрашивает Итэр из-за двери, и Сяо вздрагивает, понимая, что его уже, вероятно, заждались. — Погоди, — коротко бросает он и, последний раз оглядев свой чересчур открытый и сомнительный вид, все же проходит к кровати и садится на нее на колени, разводя ноги чуть в стороны. Он выглядит… Сяо не может подобрать слов, чтобы описать это, но он правда надеется, что Итэру понравится. Потому что если нет, то можно будет смело идти к Ху Тао и заказывать себе гроб по скидке, потому что он не справится с позором. Отогнав подальше неприятные мысли, он кладет конец цепочки на кровать перед собой, а руки покорно устраивает на коленях. Теперь дороги назад нет. Он зовет Итэра и, когда дверь в комнату распахивается, от волнения задерживает дыхание, не решаясь поднять взгляд. Повисает тишина. Сяо чуть ерзает на коленях и спустя пару секунд все же несмело смотрит на замершего в дверях Итэра. И лучше бы он этого не делал. Потому что то, каким взглядом смотрит на него Итэр, — заставляет сердце подскочить прямо к горлу. Сяо чувствует, как жар приливает прямо в пах, а кончики ушей начинают гореть со страшной силой. — Сяо… — завороженно шепчет Итэр и шумно выдыхает, когда Сяо еще шире расставляет колени и цепляет пальцами край юбки, оголяя красивое черное кружево на бедрах. Это катастрофа. Конец света. Итэр ожидал чего угодно. Он ожидал увидеть обнаженного Сяо на коленях с веревкой в руках. Ожидал того, что тот встретит его, уткнувшись лицом в подушку и растягивающий себя пальцами. Он был готов к чему угодно. Но никак не к тому, что он будет в черных, бесконечно-прекрасных чулках и откровенной юбке, из-под которой довольно явно выделялся стояк. Итэр чувствует, как ему сносит крышу, как собственные желания, едва сдерживаемые под семью замками, вырываются наружу. Такого Сяо хочется поставить на колени. Заставить рыдать от удовольствия. Довести его до почти что бессознательного состояния. Хочется слышать его стоны, всхлипы, мольбы и даже крики. Да что уж там — Сяо хочется во всех возможных и невозможных позах… Итэр не спешит. Он медленно подходит ближе, не давая собственным совершенно животным инстинктам взять над ним верх. Он нежно запускает руку в чужие волосы, мягко массируя кожу головы. Сяо несмело льнет к прикосновению, жмурится от удовольствия, и Итэр с наслаждением следит за тем, как дрожат его ресницы, как губы распахиваются в тихом полустоне и как по коже пробегают мурашки. — Ты хотел меня порадовать, правда? — нежно произносит он, и Сяо кивает тут же, получая одобрительный смешок в ответ. — Ты просто чудесный, ты знал? Сяо едва ли не мурлычит от удовольствия, притирается щекой к такому желанному бедру и слухом ловит восхищенный вздох. Он уже не скован так сильно, как раньше. Теперь он может позволить себе некоторые вольности, которые Итэр никогда не останавливает. Наоборот, всегда поощряет и потом долго хвалит, заставляя Сяо заливаться краской от услышанного все сильнее и сильнее. Итэр наклоняется ниже, мажет языком по мочке уха, тихо посмеивается с того, как Сяо на это действие отзывается легкой дрожью, и томно шепчет, опаляя влажную кожу горячим дыханием: — Только не говори мне, что тебе хватило смелости пойти к портному и заказать для себя юбку. Сяо весь сжимается от разливающегося стыда. Он чувствует, как возбуждение ударяет с новой силой, потому что когда Итэр говорит с ним в таком тоне — это слишком во всех смыслах. — Нет… — рвано шепчет он, роняя протяжный стон от настойчивого языка, проходящего по всей ушной раковине. — Я… я попросил Гань Юй, чтобы она купила это для меня, а-ах… — выпаливает Сяо, не в силах сдержать рвущиеся всхлипы. Итэр чуть сильнее прикусывает мочку, отстраняется немного, но только для того, чтобы заглянуть в потерянные от возбуждения глаза напротив, и расплывается в самой откровенной улыбке, которая каждый раз сводит Сяо с ума: — Как думаешь, она обо всем догадалась? Наверное, уже успела представить тебя в этих очаровательных чулках и задранной юбке. Какая прелесть… Сяо заливается краской, жмурится сильнее и жалобно всхлипывает, когда Итэр, наконец, его целует. Ладонь требовательно давит на затылок, язык собственнически скользит внутрь, и это заставляет все тело мелко дрожать от удовольствия. Итэр скользит руками ниже, касается обжигающими ладонями бедер и несдержанно покусывает податливые губы. Кружево под пальцами ощущается просто восхитительно, а сильные мышцы под капроном заставляют сердце биться как сумасшедшее. Он отстраняется почти резко, перехватывает цепочку от ошейника и дергает на себя, вырывая из Сяо хриплый стон. — Ты у меня такой умница, Сяо, зацеловать бы тебя с ног до головы… — шепчет похвалу Итэр, заставляя все внутренности скрутиться в тугой узел. — Ляг на спину, — тихо просит он, и Сяо подчиняется. Ложится на лопатки, расставляет ноги, согнутые в коленях, пошире и ждет, что Итэр сейчас ляжет сверху, поцелует, а после войдет одним плавным движением, потому что его даже подготавливать не нужно. Он уже обо всем позаботился. Но время будто останавливается, и Итэр тоже не торопится. Он возвышается над ним, все еще стоя напротив кровати, ведёт руками по бедрам выше и откидывает мешающую ткань юбки на живот, открывая себе вид на призывно стоящий член. Он больше ничего не говорит. Лишь взглядом скользит по впалому животу, возбужденным соскам, распахнутым в полустоне губам. Он требовательнее оглаживает бедра, чуть давит на них, прижимая коленями к груди, и не может прекратить смотреть. Чертова юбка. Чертовы черные чулки на идеальных ногах. И это чертово кружево… Итэр чувствует почти болезненное возбуждение от увиденного. Он как под гипнозом опускается на колени и припадает щекой к бедру, заставляя Сяо вздрогнуть от неожиданности. Итэр жмурится словно довольный кот, оставляет поцелуй прямо на краю кружева и тихо смеется, чувствуя под пальцами сильную дрожь. — Я… не могу поверить, что ты сделал это для меня, — улыбается Итэр и беспорядочно скользит поцелуями выше, мажет языком по открытой коже, а руками все касается, касается, касается… — Тебе… нравится? — хриплым голосом спрашивает Сяо, и Итэр на этот вопрос вновь искренне посмеивается. — Сяо, мне не может не нравиться, — произносит он и прикусывает бедро, заставляя Сяо чуть дернуться от неожиданности. — Ты очаровательный… Итэр целует жадно. Припадает губами к тонкому капрону, стягивает чулки чуть ниже к колену, освобождая себе больше места, и дуреет от того, какая нежная у Сяо кожа на бедрах. На ней нет шрамов. Она девственно чистая, и Итэру почти до звезд перед глазами хочется оставить побольше меток. Он чувствует себя похотливым животным, но, блять, как же сильно сносит крышу… Сяо стонет развязно, прячет пылающее лицо руками и дрожит от каждого касания, от каждого мокрого поцелуя, от каждого почти болезненного укуса, заявляющего о том, кому он принадлежит. С каждым разом они все больше сходят с ума. С каждой встречей Итэр позволяет себе все больше и больше, действует напористее, сжимает крепче и как будто бы ревнует все сильнее, хотя Сяо не уверен, что достоин даже капли. Потому что он предан каждой клеточкой своей демонической души. И он ни за что Итэра не предаст, даже если тот его отвергнет. Больное сердце его не отпустит, и даже если Сяо в конечном счете останется один — он до последнего вздоха будет предан этой сошедшей с неба звезде в человеческом обличье. — Как мне сегодня лучше тебя называть? Принцесса? — чуть хитро улыбаясь, предлагает Итэр и скользит поцелуями к яичкам, но не касается их, лишь опаляя нежную кожу дыханием. — Малышка? А может моя госпожа? — шутит он, на что получает вымученный стон. — Архонты, прекрати… — Нехорошо молиться богам в таком положении, — подначивает Итэр и все же мажет языком по чувствительной коже, от чего Сяо беспомощно поджимает пальцы на ногах. — Мне нравится «моя госпожа». Тебе это, определенно, подходит. И Сяо уже даже ничего не отвечает, смущенный до крайней степени ужасными обращениями, которые слетают с этих растянутых в самой бесстыжей улыбке губ. Ему, в общем-то, все равно, как его будут называть. Хоть ручной собачкой, хоть своей собственностью, наплевать. Только бы все это не заканчивалось, только бы подольше оставаться в этих сильных руках. Только бы и дальше плавиться от нежных, но в то же время требовательных прикосновений кожи к коже. Итэр поочередно целует каждое яичко, облизывает их, с наслаждением внимая чужим развязным стонам, и позволяет себе сегодня то, чего не позволял еще ни разу до этого. Он спускается ниже, крепче впиваясь пальцами в бедра, удерживая на месте, и кончиком языка мажет по сжатому входу. Если бы не сильная хватка, то Сяо в эту же секунду бы схлопнул ноги вместе. Он удивленно охает, тут же приподнимая себя на дрожащих локтях. — Итэр… а-ах, не там… — срывается тихая мольба с его губ, но в ответ он видит лишь похотливый взгляд, который переворачивает все внутренности наизнанку. — Тебе обязательно понравится, — тихо бросает Итэр и вновь мажет языком по колечку мышц, заставляя Сяо тихо заскулить и сжаться почти до боли. Это выше его сил. Чувствовать язык в столь интимном месте — это... слишком. Сяо ощущает, как все тело сводит нервной дрожью, а мысли в голове путаются одна в другой. И ему кажется, словно он — один оголенный нерв. Только тронь, и произойдет взрыв. Итэр скользит языком медленно, пальцами дразнит, но не проникает внутрь, второй рукой он нежно оглаживает головку члена, а Сяо пытается не задохнуться от переполняющих чувств. В груди все сжимается с такой силой, что даже вдохнуть кажется непосильной задачей. Он отчаянно цепляется руками за простынь, кусает губы и сдерживает рвущиеся наружу слезы. Он не выдержит, он точно этого не выдержит… — Итэр, а-ах… я не могу, — на выдохе шепчет Сяо и пытается свести колени вместе, отодвинуться назад, просто уйти от этих невероятно прекрасных прикосновений. Потому что это так пошло. Это невыносимо. Сяо не может даже взглянуть вниз, потому что чувствует себя таким… неправильным. Потому что он сейчас лежит, получает неземное удовольствие, а Итэру, возможно, неприятно, даже противно. Сяо чувствует, как по щекам бегут слезы, потому что он этих ласк не достоин. Потому что, черт возьми, на его месте сейчас должен быть Итэр. Но Итэру на его приступ самоненависти абсолютно все равно. Он толкается языком внутрь, с наслаждением ловит чужой громкий стон и сам еле сдерживает нервную дрожь. Сяо такой узкий и горячий, он такой открытый в своих эмоциях, такой беззащитный сейчас, что его хочется заласкать до бессознательного состояния. Хотя, судя по тихому скулежу и рвано вздымающейся груди, до этого осталось совсем немного. Сяо откровенно плачет, когда чувствует в себе длинный язык. Он впивается зубами в запястье, пытается убедить себя, что всё в порядке, что Итэр не стал бы делать то, что ему неприятно, но в груди разрастается настоящая паника. Легкие сжимаются все чаще, а перед глазами все плывет то ли от слез, то ли от подступающего ужаса. Чувство ненависти к самому себе окутывает целиком, и Сяо даже не сразу осознает, что он дважды щелкает пальцами. Все в мгновение прекращается. Он ощущает, как матрас под ним движется, как его застывшие в одном положении руки отлепляют от лица, и, с трудом открыв глаза, он видит испуганный взгляд напротив. — Прости меня, прости, я не должен был перегибать палку… — взволнованно шепчет Итэр и притягивает дрожащего Сяо ближе, обнимает нежно, целует в макушку и сам едва сдерживает подкатывающую панику. Потому что Сяо ни разу не использовал этот жест раньше. Сердце в груди ухает как сумасшедшее, и Итэр хочет дать себе слабину, тоже хочет разрыдаться в голос, потому что он не хотел, чтобы Сяо испытывал все это. Не хотел причинять неудобства. Не хотел, чтобы все было… вот так. — Я не… я не хотел… Итэр… мне жаль… — беспорядочно извиняется Сяо и цепляется дрожащими пальцами за чужие лопатки, прижимается ближе и не может успокоиться. — Все в порядке, это я дурак… — ласково произносит Итэр, а у самого внутри тоже все рушится, но если только он это покажет, то Сяо это может сломать еще сильнее. — Я больше не буду делать ничего подобного, обещаю… И Сяо так ужасно стыдно, что он не может перестать ненавидеть себя. Потому что он снова все испортил. Испортил подарок, на который так долго решался. Испортил им обоим настрой, и теперь они вряд ли смогут продолжить. Он всё испортил. Снова. — Сяо, слушай только меня. Я люблю тебя, слышишь? — голос Итэра гипнотизирует, от него веет спокойствием и искренней заботой, и Сяо вслушивается с почти наивным трепетом, потому что Итэр ведь не станет врать… — Нет ничего страшного в том, что мы сейчас остановились. Это абсолютно нормально. И никто из нас не должен этого стыдиться. Сяо, ты меня слышишь? Легкий кивок вполне себе подходит в качестве ответа, потому что вряд ли он способен сейчас на что-то большое. Они сидят еще какое-то время, не смея двинуться и нарушить повисшую атмосферу. Итэр отстраняется лишь тогда, когда Сяо в его руках перестает дрожать и всхлипывать так сильно. Итэр все еще чувствует слезы, которые стоят прямо перед глазами, но он стойко держится ради них обоих. — Ты в порядке? — спрашивает заботливо, нежно заправляя растрепанные пряди за уши и всматриваясь в заплаканное лицо напротив. Сяо кивает неуверенно, хмурится и прячет взгляд где-то в своих коленках, все еще мелко вздрагивая. — Я… всё испортил, — задушенно шепчет он и нервно сжимает ткань юбки на бедрах. Сейчас ему кажется, что он даже выглядит отвратительно. Хочется позорно упасть на колени и молить о прощении, потому что… Итэр явно заслуживает лучшего. — Ты ничего не испортил, — спокойно произносит Итэр и кладет ладони на влажные щеки, гладит кожу большими пальцами и тянется ближе, соприкасаясь лоб в лоб. — Ты выглядишь просто потрясающе, и я все еще не могу поверить, что ты оделся так для меня… Тебе ведь было хоть немного приятно? — с волнением уточняет Итэр и, когда получает кивок в ответ, тепло улыбается. — Замечательно. Для меня это ужасно важ… — Я люблю тебя… Итэр замирает на полуслове. Он отстраняется медленно, смотрит растеряно в покрасневшее лицо и пытается осмыслить услышанное. Сяо выглядит таким смущенным, напуганным и ужасно взволнованным… — Я люблю тебя, Итэр… — повторяет он как под гипнозом, и внутри что-то с треском ломается. Итэр выдыхает заторможенно, забывая абсолютно всё, что он хотел сказать. В груди стягивает приятной истомой, а все барьеры, которые он так старательно строил, пытаясь показывать себя только с сильной стороны, в мгновение рушатся. Он вздрагивает, когда чувствует влагу на щеке. Это просто потрясающе. Внутри словно происходит взрыв, и Итэр не понимает, чего он хочет больше — засмеяться или разрыдаться в голос, потому что слышать это неловкое признание от Сяо — это что-то невероятное. Этот дрожащий тихий голос, эти выразительные глаза, смущенно поджатые губы, которые хочется целовать до самой своей смерти… Итэр чувствует, как все тело расслабляется, как по щекам льются слезы, а на губах играет абсолютно счастливая улыбка. Он подается вперед, прижимает Сяо к кровати, целует его жадно, как будто в последний раз. Ловит мягкие губы своими, желая сцеловать каждое брошенное минуту назад слово. Потому что это признание хочется запомнить на всю жизнь. Хочется выцарапать его ножиком на сердце, чтобы въелось в саму суть этого человеческого тела. — И я тебя, Сяо. Как же сильно я люблю тебя… — сквозь слезы улыбается Итэр и шепчет беспорядочные фразы в поцелуй, от которых у Сяо краснеют кончики ушей и по коже бегут мурашки. Он впервые видит слезы Итэра. Он впервые видит его… таким открытым. И это заставляет сердце в груди бешено биться о ребра. — Ты плачешь… — удивленно и тихо произносит Сяо, не понимая, что ему нужно делать и как помочь в такой ситуации. — Сяо, ты впервые мне признался, а еще ты в этой очаровательной юбочке и чулках, черт… Я не могу просто справиться с накатившим счастьем. Поэтому да, я плачу… И это нормально, — произносит Итэр, и губы его дрожат в счастливой улыбке. Сяо смущенно улыбается в ответ, смотрит абсолютно преданно и пытается убедить себя, что всё в порядке. Потому что Итэр на него не злится, Итэр смотрит ласково и трепетно, а еще он тоже плачет… Даже такой сильный человек, как Итэр, может плакать. Сяо кажется все это каким-то сном, но просыпаться он не хочет. Он осторожно льнет ближе и охает, когда его почти тут же сгребают в крепкие объятия. Сегодняшний день для них стал новой ступенью в их взаимоотношениях. Итэр никогда еще не чувствовал себя настолько беззащитным и слабым, и ему нравится это. Он готов довериться Сяо целиком и без остатка. Потому что тот не предаст и не осудит. Потому что сейчас кроме Сяо у него больше никого нет. Итэр ощущает такое странное чувство, которое толком не может описать. Он чувствует себя так, словно он, наконец, дома.