пьём эскимо, кушаем колу и никакого конца света

Азик, краем глаза заметив движение в коридоре, замер прямо с подводкой у лица и засмотрелся: Даня всё крутился у зеркала, перебирал чужие цацки на шее и выглядел очень… заинтригованным.  А для Азика — просто великолепно, шефс кисс, сто кинков на обтягивающую всякое вкусное-красивое одежду и ремешки из десяти. Окей, теперь он был уверен в том, что в мире не существовало ни одной вещи, которая бы не подошла Дане. Они перемерили половину гардероба из-за схитрившего Азика, которому слишком понравилось рассматривать своего же парня в своих же шмотках, и в конце концов не стали наряжать Даню совсем уж в меха и блёстки. Хотя он смотрел с восторгом на что угодно: пайетки, цепочки, рванье, серебро, золото, яркие вызывающие рисунки, сетку…  — Азь, тебе нужно помочь? Азик, спохватившись с красноречивым «бля», довёл стрелку — ровную с первого раза, всё ещё ура даже несмотря на то, что косметос — его прикол целиком и полностью — и вскочил со стула. Он разодел Даню, но сам был вообще нихуя не готов и теперь собирался с горящей жопой. Как только Азик снова отодвинул дверцу своей половины гардероба, его глаза тут же разбежались: ну и что надеть? Время подумать как бы было, но Даня его уже ждал минут пятнадцать…  — Не суетись так, всё хорошо, — святой, просто святой. — Ты не можешь выбрать?  Даня, как раз очутившийся за спиной, поставил ему подбородок на плечо и тоже забегал взглядом по бесконечному чередованию красного и чёрного с редкими вкраплениями белого. Буквально через несколько мгновений их общего брейншторма ему что-то пришло в голову, и он, прищёлкнув пальцами по привычке Азика, полез в свои вещи.  — Цветами целиком, может, и не махнёмся, но тебе тоже можно что-нибудь белое найти и у меня, и у тебя… — Даня выудил вешалку с лонгсливом с полупрозрачными рукавами, выходящими из обычных белых, как если бы это была одетая поверх футболка, и засиял. — Будем снова парные!  Азик задумчиво потёр пальцем септум и покосился на свою сторону. Почему это целиком не махнутся? Нет, что-то чёрное добавлять придётся, потому что Азик уже так накрасился, но чисто теоретически белый низ был, уличный верх тоже…  — Да… — он согласно кивнул и взял вешалку из даниных рук. — Да, спасибо, у тебя самый большой сияющий мозг в этом доме, Дань.  — Ма… маркировка тона? Азик почти обиделся.  — Искренне, — и в подтверждение своих слов чмокнул Даню в щёку, забыв о накрашенных губах. Хотел отойти, но его остановила рука на плече.  — Стой, у тебя смазалось немножко... Где помада? Азик показал на стол за спиной и уже думал, что Даня отдаст ему её в руки, но вместо этого сам приподнял его за подбородок и с очень сосредоточенным видом провёл тюбиком по верхней губе. Азика так от этого повело, что стоило Дане убрать помаду от его лица и приоткрыть рот, как ему не дали и слова вставить, поцеловав. Так беспорядочно, спонтанно и хорошо, ещё и Даня целиком в его одежде — Азик не смог остановиться на одних губах и, чуть отодвинув воротник водолазки, спустился к шее.  — Давай не пойдём никуда?  — Не-ет уж, одевайся давай, — захихикал Даня, надавив на плечи, будто его щекотали, а не мокро зацеловывали, опасно балансируя на границе укусов.  Ну блин, ну да, справедливо… Вроде собирались же. Азик напоследок недовольно прикусил кожу под линией челюсти и тихо зашипел, увидев, сколько помады там оставил.  — Оке-е-ей, только тебе эту всю красоту надо смыть. Дать мицелярку?  Даня задумчиво провёл пальцами по шее, умудрившись ничего не смазать.  — А надо, если красота? — Азик вопросительно вскинул брови, и он объяснил: — Пойду так. Если тебя это не очень смущает. Интересно, он реально не видел в этом ничего такого или просто жестко скамил Азика?   Даня, тем не менее, никак себя не выдал, и Азик подумал, что бог с ним — пусть и выпустил из небесного гнезда, но всё ещё с ним и не был сильно против. А потом, пока одевался и косился на обтянутые ремешками бёдра, ещё решил, что если не стянет потом всё это с Дани самолично и не спустится чёрными отметинами ниже шеи, то определённо сойдет с ума.