Я подожду здесь

Званый ужин закончился к часу ночи. Эрвин вышел из здания в приподнятом настроении: он уговорил подвыпившего хозяина выделить на снаряжение сумму, равную месячному бюджету Разведкорпуса. Леви механически переставлял ноги. Он пять часов тратил все силы на то, чтобы держать язык за зубами. Ни одна миссия за стенами не изматывала его, как сборище членов правления. Ночь была темной, но рядом с особняком Фейнов зажгли с десяток факелов. Огоньки отбрасывали на мокрую брусчатку бледно-красные блики. Леви поежился: летний льняной пиджак совсем не грел. Капитан свернул в сторону их временного жилья, но остановился, схваченный Эрвином за рукав. — Леди Кэтрин была так добра, что выделила нам карету, — сказал командор. Его речь звучала слегка замедленно из-за полудюжины бокалов вина. Леви посмотрел на другую сторону дороги, куда указал Эрвин. Среди экипажей гостей стояла квадратная карета с золотым двухголовым львом Фейнов на боковине. Кучер спал, сложив голову на плечо. Дверь приоткрылась и слегка постукивала на ветру. — Как мило с ее стороны, — пробурчал Леви. Кэтрин весь вечер висла на Эрвине и кокетливо хихикала при каждом удобном случае. Леви терпел, прокручивая в голове последнее сражение с титаном. Эрвин говорил, что лучший способ успокоиться — считать от одного до десяти и обратно, но ничего не успокаивало Леви так эффективно, как меч в руке. Хотя бы воображаемый. Пока командор деликатно будил кучера, Леви забрался внутрь и обмяк на мягком сидении. Цоканье копыт двух лошадей доносилось будто из-под толщи воды. Не выходя из полудремы, капитан почувствовал, как Эрвин заставляет его лечь, укладывая к себе на колени. Колеса шаркали все тише и тише. — Приехали! — во все горло крикнул кучер. Леви так подскочил, что ударился бы головой об крышу, будь слегка повыше ростом. В полумраке виднелась белозубая улыбка Эрвина. Его умиляло, когда Леви позволял себе расслабиться в его присутствии. — Тебя донести? — шепотом пошутил Эрвин, чего не позволял себе на трезвую голову. Леви пихнул его и ловко выбрался наружу, понося при этом и командора, и политиков, и знать, и, в особенности, леди Кэтрин. Эрвин разговорился с кучером, который теребил поводья и явно думал только о том, как приедет домой и досмотрит прерванный сон. Леви хотел окликнуть командора, но решил не тревожить соседей. Опираясь на крылечную балку, он клевал носом и ждал. Кусты зашуршали. Леви приоткрыл правый глаз. Бесценные гортензии владелицы квартиры шевелились, будто у ее корней копошился крот. Старуху хватит удар, если утром она на месте своего сокровища найдет безжизненную груду листьев. Леви потянулся, чтобы прогнать вредителя, но Эрвин наконец отпустил несчастного кучера и стал хлопать по карманам в поисках ключа. Теперь капитан думал только о том, как сложит одежду и проспит до рассвета. Утром они вернутся в штаб. За спиной скрипнула незапертая дверь.

***

Майк вызывался помочь и занес в спальню третий сундук с вещами. Закариас был единственным членом Разведкорпуса, при котором Леви не притворялся, что все еще живет в своей спальне. Когда Майк вошел, капитан кивнул ему и продолжил развешивать свои вещи в шкафу Эрвина Смита. — Что там, кирпичи? — утерев лоб, спросил Майк. — Книги, — ответил Леви. Эрвин брал с собой в столицу половину бумаг из кабинета, даже если собирался вернуться через неделю, а Леви не соглашался уехать без полного комплекта обмундирования с УПМ и пары мелочей для уборки. В итоге они всегда возили с собой три-четыре сундука и пару трещащих по швам мешочков. Майк с облегченным вздохом опустил ношу на пол и развернулся к выходу, когда сундук вдруг жалобно пискнул. Леви по привычке потянулся к ножу. Майк хмуро взглянул на него из-под бровей и присел на корточки. Как только он распахнул крышку, из сундука высунулась мохнатая черная голова. — Крыса? — спросил Леви, вспоминая вчерашний куст. Он проверил гортензии с утра — они были целыми, разве что на земле валялось несколько розовых лепестков. — Кошка, — сообщил Майк и, принюхиваясь, вытащил животное двумя пальцами. — Похожа на крысу, — скептично отозвался Леви. Котенок оказался на редкость уродливый: тощий, пучеглазый, с грязными белыми лапами. Длинная шерсть торчала пучками; видно, что вчера он бегал под дождем и рылся в земле. Ему с трудом можно было дать месяц от роду. Палец Майка был на вид толще его шеи. Леви брезгливо взглянул на трясущееся тело, но нож убрал. В Подземном городе жило много бездомных кошек, всегда больных, драных и покрытых проплешинами до кончиков ушей. Фарлан уважал их за борьбу с вредителями, а Изабель умилялась «пушистым хвостикам». Леви относился к ним равнодушно, но предпочитал держать подальше от своей спальни. — Что это такое? — спросил Эрвин из коридора. Он вернулся из ванной, и теперь промакивал челку краешком лежащего на плечах полотенца. Белая рубашка прилипла к груди, очерчивая мышцы. Раз Эрвин сразу переоделся в форму, значит, собирается как можно быстрее приступить к накопившимся за неделю делам. — Ничего, — ответил Леви и повернулся к Майку. — Выброси ее. — Можно оставить, — поспешно вмешался Эрвин, прежде чем нахмурившийся Майк высказал свое мнение. — У нас уже есть кот, — Леви напомнил про одноухого Дикаря, которого Петра год назад пристроила в конюшню. — Они начнут плодиться. Унеси подальше и не вздумай прикармливать. Майк выпрямился, но все еще колебался. Котенок даже не мяукал, только висел, поджав лапы и хвост. Теперь он казался еще меньше и сильнее выкатывал наружу светлые глаза. Командир Закариас, который без раздумий разрубал титанов на части и гонял новобранцев до изнеможения, инстинктивно прижал его ближе к груди. — Он обгадил твои отчеты, — сказал Леви, обращаясь к Эрвину. Командор заглянул в сундук и его брови заломились, выражая крайнюю степень решительности и досады. — Унеси его из штаба, — приказал он, и Майк, несмотря на очевидное несогласие, не стал перечить командору.

***

Леви три дня тренировался до седьмого пота. Ему казалось, что он ослабел, растолстел, обленился за неделю в столице. Эрвин вздыхал, но не вмешивался. Только перед сном делал круг вокруг штаба, чтобы встретиться с Леви глазами и намекнуть — отбой. В этот раз капитан медлил. Осталось совсем немного. Сегодня он придумал новый маневр, который позволял быстрее разворачиваться для удара. Разница в долю секунду, но она была. В реальном бою это может спасти не одну, а несколько жизней. Однако Леви боялся, что крепление выскочит от резкого рывка, поэтому раз за разом пролетал над манекеном, не обращая внимания на разинувших рот кадетов. После сотни повторений застежка осталась на месте, и Леви считал это успехом. Утром он обучит приему свой отряд. Наскоро обтерпевшись холодной водой, Леви поспешил к Эрвину. Командор давно разучился засыпать в одиночку. Леви придумывал, как лучше извиниться за опоздание, когда его привлек странный звук из кладовой. «Либо крысы, либо крысы» — подумал капитан. Оба варианта были по-разному отвратительными. Леви подошел ближе к двери и прислушался. Нет, не разведчик-вор. Слишком тихий шорох. Честно говоря, он был тихим даже для грызуна, потому что эти маленькие, почти ничего не весящие проклятия, топали громче некоторых собак. Может быть, на их крупу опять покусился особенно наглый воробей. Кто бы это ни был, Леви не поленился сходить до конца коридора, нашел метлу и обхватил ее черенком вперед. От его удара не ускользало еще ни одно живое существо, и не важно, были у него ноги, крылья, лапы или плавники. Леви ступал бесшумно, не чета этому глупому воришке. Из коридора он определил, из какого угла доносится шум. С молниеносной скоростью капитан распахнул дверь, размахнулся, поднимая метлу над головой… и замер. Разодрав коготками мешок муки, на полу расселся тощий перепачканный котенок. Настолько глупый, что даже не попытался убежать при виде Леви. Он смиренно прижал уши, будто заранее принимал любое его решение. Леви отставил метлу и взял животное за шкирку. Котенок и в первый раз был весь в земле, но теперь мука налипла поверх полупросохшей грязи. Если бы Леви не видел его прежде, то даже не угадал бы цвет. Первый порыв — устроить взбучку Закариасу, но Леви своими глазами видел, как Майк унес животное в проулок и вернулся без него. Видимо, котенок сам добрался до штаба, за три дня преодолев полгорода. Глядя на тонкие, как спички, лапки, в это невозможно было поверить. Зверек не вырывался. Вряд ли ему было удобно, но он молчал и все еще прижимал уши, отчего тощая мордочка стала почти круглой. — Почему ты такой грязный? Кошки себя моют, — высказал Леви. Блестящие глазки скосились вбок. Так избегали взгляда капитана провинившиеся кадеты. Удивляясь такой сознательности, Леви вернулся в кладовку и отыскал небольшую лохань.

***

Когда Эрвин, не дождавшись, пошел искать капитана, он начал с ванной. Леви не редко приходило в голову, что его тело недостаточно свежее даже после мытья, и он отмокал в ванне пахучей травой. Где он ее брал — неизвестно. Наверное, там же, где и сотый по счету сорт чая для коллекции. Эрвин деликатно приоткрыл дверь и поразился, обнаружив Леви на полу. Капитан опустил руки в небольшой деревянный таз и что-то оттирал с крайне сосредоточенным лицом. — Не поздновато для стирки? — широко зевнул Эрвин и прикрыл рот кулаком. — Я же не мог оставить его здесь до утра. — Его..? — не понял капитан и подошел ближе. Под тусклой свечой он разглядел на дне таза уже знакомого котенка. Белой шерсти было гораздо больше, чем запомнил Эрвин, но шкура осела от воды, и крохотное существо будто бы стало еще в два раза меньше. Пожалуй, недалеко от офицерской столовой командор видел мышей, которые были толще, чем этот черно-белый страдалец. В отличие от обычных кошек, которые заходились в оглушительном визге при виде воды, этот сидел смирно. — Майк сказал, что это девочка, — продолжил Эрвин, скрывая замешательство. — Какая разница? — спросил Леви и полил котенка из кружки. — Кот есть кот. — Почему ты передумал? — уточнил Эрвин, потому что Леви всегда терпел животных только из большой необходимости, считая их рассадниками блох и грязи. — Я не передумал. Отнесу его обратно. Только чистого. — Сейчас? — не понял Эрвин и еще раз зевнул. — Как обсохнет. Иди спать. Леви завернул дрожащего зверька в старую тряпку и стал интенсивно тереть. Котенок, которому пора было присудить звание мученика, покорно не двигался с места. — Ладно, — уступил Эрвин. Похоже, этим двоим было о чем пообщаться без него.

***

Неделю спустя Леви отправился в город. Обязанности завхоза исполнял Моблит, и он отлично справлялся со всеми задачами, кроме уборки. В последний раз он купил несколько рассыпающихся на глазах веников, от которых было больше мусора, чем пользы. С тех пор Леви сам заказывал все нужное. Возможно, он задавал слишком много вопросов, потому что торговец каждый раз прятался в подсобку, позволяя капитану в одиночку бродить среди полок. Леви шел коротким путем, через дворы. Такая возможность выдавалась нечасто, потому что Эрвин всегда выбирал самую широкую и прямую дорогу. Потеря времени безумно раздражала, но Леви терпел. Ему нравилось, как местные едва не сворачивали шеи из-за всадников, скачущих через центр города. В столице дома были натыканы впритык, через проулки едва-едва проезжали небольшие телеги. Здесь было просторнее, даже дышалось легче. Между двумя продуктовыми лавками столпилось не меньше десятка мальчишек. Все в полинявшей одежде, достававшейся от старших братьев. Леви бегло окинул их взглядом и хотел пройти мимо, когда услышал писк. На земле в ногах этих детей лежало что-то живое. Прежде Леви успел обдумать свои действия, он оказался рядом с этим сборищем. — Разошлись, — скомандовал он. Крепкий веснушчатый мальчишка ухмыльнулся. Сразу видно — заводила. Такие ни во что ни ставили взрослых, особенно тех, кто почти одного с ними роста. Леви не двигался. Остальные беспризорники обернулись, и очень быстро гадливые улыбочки сменились страхом. Капитан не снимал форму Разведкорпуса и местные знали хотя бы понаслышке, как выглядит Сильнейший боец человечества. — Капитан… — одумавшись, сказал мальчик с веснушками, но Леви сурово повторил: — Разошлись. Компанию как ветром сдуло. Только самый маленький ребенок стоял с приоткрытым ртом, пока один из друзей не уволок его, схватив за капюшон. Леви кипел от злости, но внешне оставался спокойным. Он огляделся вокруг несколько раз, прежде чем опустил глаза вниз. Он уже был готов ко всему, кроме того, что это окажется не его котенок. Рыжее создание с водянистыми глазами без капли интеллекта пялилось на него, дрожало и медленно отступало. Кажется, зверек был цел. Дети не успели или не собирались причинить ему вред. Леви потерял интерес и пошел обратно в лавку. Уже на подходе он вспомнил, где оставил Котенка той ночью. Как только тот более-менее высох, Леви завернул его в сухую тряпку, положил в коробку и отнес под мост. Маленькая каменная арка находилась достаточно далеко от штаба. Здесь часто бросали мусор. Берег был изрыт мышиными норами, а в мутной воде можно было разглядеть рыбешек, размером чуть больше монетки. Леви решил, что это справедливо. Если это животное достойно жизни, оно выживет, как сам капитан когда-то выжил в Подземном городе. Правда, Кенни научил его всему необходимому и оставил нож. У Котенка еще не было ни знаний, ни острых когтей. Задержав ладонь на ручке двери, Леви накинул капюшон и побрел к мосту. Котенка там уже не было.

***

Если Леви уходил в магазин, то его можно было не ждать до закрытия. Он мог два часа думать, нужна ли ему дополнительная щетка раковины, или стоит купить на эти деньги еще пару губок. В такие дни Эрвин нисколько не волновался. Вот только магазин закрылся больше двух часов назад. Капитана все еще не было. Леви мог за себя постоять — это точно. Он даже спать не ложился без кинжала под подушкой, а уж перед выходом в свет заполнял ножиками и бритвами каждую складку на одежде. Он не пропадет, даже если каким-то образом наткнется на титана, не выбираясь за стену. Эрвин успокоился себя этим. Возможно, Леви встретил старых знакомых или ему взбрело в голову поехать за мылом в Сигансину. Чтобы отвлечься, Эрвин на несколько раз перепроверил свежие отчеты. Потом — старые. К тому моменту, как Леви все-таки открыл дверь, командор уже добрался до заметок Шадиса, сочинял текст для полицейской ориентировки и размышлял, кого будить первым: Майка, который сразу приступит к поискам, или Ханджи, которая за пять минут разнесет новость по штабу. — Где ты был? — спросил Эрвин, осознавая, что он уже пару часов не дышал полной грудью. Леви пожал плечами. Он вяло переставлял ноги, будто все это время провел на крайне напряженной и безрадостной тренировке. — Все купил? — командор пытался вытянуть из него объяснения, не признаваясь, как сильно его напугала задержка в городе. — Что? — спросил Леви, стягивая ботинки. Впервые на памяти Эрвина они были грязными. — Швабры? Щетки? Не знаю. Ты не говорил, что тебе нужно. — А. Нет. Завтра куплю. Эрвин понял, почему его покойная матушка иногда картинно клала одну руку на лоб, а другую — на сердце. Он почти повторил этот жест, одумался в последний момент и сделал вид, что просто складывает свитки на полку. — А сегодня ты где был? — стараясь не давить, спросил он. — В городе. Уже много лет у них не было друг от друга секретов. Даже о своем прошлом Леви рассказывал сухо, кратко и неохотно, но все же рассказывал. В этот раз он до конца разделся и завалился в кровать. Эрвин прибрался на столе, выключил свет и присоединился к нему, но не мог успокоиться. Если он будет слишком давить с расспросами, Леви решит, что Эрвин ему не доверяет. Пусть так. Леви — разумный человек, он расскажет, когда будет готов. Эрвин решил хотя бы подбодрить его и поделился тем, что произошло в его отсутствие. — Знаешь, а твоя кошка опять вернулась. — Что? — Леви резко сел на кровати. — Да, еще утром, — продолжил Эрвин, обрадованный такой переменой в настроении. — Петра его покормила. Майк узнал и… — Где он? — спросил Леви таким голосом, каким обычно спрашивал, какого из трех бегущих на них титанов прикончить первым. — С Дикарем в конюшне, но… Леви его уже не слушал. На ходу натягивая штаны, он вылетел в коридор. Эрвин начал догадываться, что произошло днем.

***

— Здесь у нас кухня. Внизу — кастрюли, сковороды. Сверху — ложки и… — Да сколько можно, — пробормотал Жан достаточно громко, чтобы его услышали все, кроме завхоза. — А то мы сами не разберемся! — Тише! — шикнул Армин, внимательно слушая Моблита. Будь у него под рукой листок бумаги, он бы еще и записывал. — Когда вас отправляют дежурить на кухню... — продолжал Моблит, но тут Саша вскрикнула высоким голосом. — Ой! А кто это такой миленький?! По кухне, выпятив белую грудь, прошла черная «в носках» кошка. Жан любил животных, но эта была слишком худой и гибкой. Усы и брови прямые, как спицы. Не похожа на домашнюю, разве что мех слишком блестящий и чистый. Будто прочитав его мысли, кошка посмотрела на Жана. Холодные серо-зеленые глаза могли принадлежать только настоящему хищнику. Слишком мелкая, ни следа шрамов от уличных драк, но все-таки она казалась опасной. Такая могла бы душить мышей для развлечения, но не есть, чтобы не портить фигуру. — Она? Миленькая? — озвучил мысли Жана Конни. Моблит со страхом на лице повернулся к кошке, будто она могла вмешаться в разговор. — Можно погладить? — не унималась Саша. Она уже потянула руку. Кошка сидела недвижимо, будто отлитая из бронзы, но Жан опасался, что сегодня Саша останется без глаза. — Нет! — замахал головой Моблит и встал между ними. — Сначала спроси капитана Леви. Услышав это имя, Саша тут же сжалась в жалкий комок, а кошка очертила хвостом на полу широкую дугу. Моблит, забыв про ложки и плошки, повел их в следующую комнату. Жан чувствовал, как кошка следит пронзительным взглядом своего хозяина.