их симбиоз

думай думай думай. шань панически ищет способ остановить драку. ему страшно, страшно до усрачки. хэ тянь ебаный герой нашёл, теперь пытается избавиться от гнойной раны с золотыми глазами. его касания успокаивают до того момента, пока пальцы обхватывали чужие фаланги. до того момента, пока сердце не заходится истошным криком, и замолкает, оставляя лишь страх. страх за любимого человека. хэ тянь вгрызся зубами, специально под гуань шаня заточенными, в его сердечную мышцу и отпускать просто так не собирается: откусит кусок так, что рана будет кровоточить всю жизнь. он справляется хорошо. его физическая подготовка не подводит, шэ ли чувствует, что в открытом бою ему не выстоять и принимает решение: бежать. тянь - перфекционист не любит оставлять дело незаконченным и, конечно, бежит за ним. шань бежит за тянем, новая привычка, как с курением: пока есть, живётся хорошо, прекратив - начинает ломать. с болью и судорогами. поэтому находиться на расстоянии дальше, чем пара метров от тяня шаню сейчас представляется невозможным. сердцебиение зашкаливает. у шэ ли от кайфа, происходящее его явно будоражит. у тяня от невозможности дышать: труба давит на шею, вены вздуваются от давления. у шаня от шока и решимости. бутылка находится рядом с мусорными баками: спасибо всем алкашам и бомжам этого мира - хочется сказать шаню, но он не говорит. вместо этого впечатывает моментально разбившуюся бутылку в чужой затылок. давление ослабло и хэ тянь резко замечает, что шань находится рядом с ними, с ним. сердце бы затопило теплом, если бы не шэ ли: заостренный конец трубы резко направляет в грудь шаню. реакция тела незамедлительна, как и работа отдела его мозга, отвечающая за принятие решений в жизненно опасных ситуациях. сейчас она именно такая: шаню угрожает опасность. их тела в симбиозе, он чувствует то, что чувствует шань. и будь он проклят, если причиной боли будет боль не его тела. труба противно и больно режет кожу пальцев, наверняка до кости. кровь везде: хлыщет непрерывным потоком, заливая асфальт, кроссовки. хэ тяню все равно, он достанет мразь, даже если будет напополам перерублен и изрезан. кулаки будто наливаются непривычной силой, мощью. сейчас это ощущается по-другому: жалеть никого не станет. проходят секунды, счет добирается до минут, сейчас шэ ли валяется у его ног, какой-то громила в костюме останавливает его возможную смерть и самое главное, что есть сейчас - это, естественно, шань. глаза на мокром месте, губы поджаты и если их попробовать, то точно можно ощутить соль. тянь не пробует. смотрит и не может насмотреться, позволяет хрупкой надежде проскользнуть к нему в голову и подумать о том, что у них все наладится. душа шаня всегда в потемках, так он сам думает, но он уверен, что ничего чище этого концентрированного страха и волнения никогда не чувствовал. сотни дней знакомства и теперь этот человек заставляет вывернуть собственную душу наизнанку. взгляд не может сфокусироваться, но этого и не нужно, достаточно ощутить биение тяневского сердца и поток слез прекращается. шань сцепляет руки на чужой спине и прижимается грудью к груди, сердцем к сердцу. левая рука нещадно болит, но тянь не теряется, обвивает второй пояс, чувствуя, как воротник футболки, помимо крови, пропитывается теперь слезами. пройдут десятки минут до того, как их могут потревожить, но сейчас, этот момент, застывающий по веками, только их.