(не) мой истинный

Настроение с утра — полный отстой. Сначала выяснилось, что вчера Субин забыл поставить будильник, заснув только к трём часам утра из-за чёртовой курсовой работы, в результате чего проспал и не успел позавтракать, а ещё едва не наступил вопящей Ли на хвост, убегая на учёбу, забыв половину конспектов. Но самым большим ударом стал пролитый кофе, который он купил по пути в универ, но не успел выпить и половины, попав в толкотню перед своим автобусом. Проклиная толпы, он выкинул пустой стаканчик и отписался старосте, что сильно опаздывает, потому что автобус таки ушёл без него. Последние две с половиной недели Субин, по ощущениям, лажал во всём, за что брался, и оставалось только гадать, вызвано ли это чрезмерным стрессом из-за учёбы и защиты курсовой, что была уже не за горами, или переживаниями по поводу поиска своего истинного. Скорее всего, дело во всём сразу. Бин уже третью неделю чуть ли не ежедневно появлялся в университете Кая (охранник поражался и хвалил, что «Ким Сону» наконец взялся за ум и почти не прогуливал пары), надеясь почувствовать те самые ощущения и встретиться со своим соулмейтом, но тот словно издевался, не оставляя даже намёка на кружащие голову чувства собственной близости. Хотелось выть, потому что Субин успел посетить кучу классов — некоторые даже по несколько раз, — подолгу сидел в чужой библиотеке и скрипя зубами выбирал самые шумные и заполненные коридоры, молясь на удачу. Вдруг в этой куче людей мог оказаться его истинный? Но того словно и след простыл, и уже начинало казаться, что это какая-то глупая ошибка, а будущей любви всей жизни Бина тут нет и никогда не было. Кай каждый день уверял, что отчаиваться глупо, потому что универ большущий и людей там просто куча, и Субин кивал, соглашаясь, но, оставаясь по вечерам наедине со своими мыслями, грыз себя вопросами, почему же его соулмейт не ищет его так же рьяно, как он сам? Он ведь не мог не почувствовать его тогда, в тот самый день… если, конечно, Бину действительно не показалось… Но общими усилиями они бы наверняка ускорили поиски и, может, уже встретились бы. А вдруг его истинный совсем не хочет его видеть? Может, он как та девушка, встреченная две с половиной недели назад в библиотеке, готовая бежать, лишь бы не влюбляться? А что тогда? Сможет ли Субин выдержать такое предательство? Сможет ли он до конца жизни прожить одиноким, ещё и навсегда застряв в своём унылом сером мире? Казалось, что нет. — Всё будет хорошо, Бинни-и, не парься. А вдруг ты именно сегодня его найдёшь, представляешь, как круто будет? — Кай похлопал его по плечу и широко улыбнулся. Субин выдавил что-то наподобие улыбки в ответ и уныло поглядел на друга, который радостно махал подходящему Бомгю, смотрящему на Чхве примерно с таким же отсутствием восторга, как и тот на него. — Ну всё, Пушистик, оставляю тебя на попечение Гюши. Удачи вам, пока-а! — с этими словами Хюка чмокнул Бомгю в щёку и убежал по длинному коридору, оставив двоих парней неуверенно подглядывать друг на друга. — Ладно, хён, пошли, — закинув на плечо сумку, пробормотал младший, и Субин послушно поплёлся за ним. Сегодня он собирался искать соулмейта среди однокурсников Бомгю, хотя сначала и хотел оттягивать этот момент до последнего. Но Кай всё предлагал и предлагал, искренне не понимая, почему друг не хочет тусоваться с «Гюшей» и поискать своего истинного с его помощью, так что Бин сдался, решив, что чем быстрее он сделает это, тем будет лучше. И теперь он шёл за парнем друга, пытаясь игнорировать почти напряжённую тишину, которую нисколько не компенсировал шум вокруг. — Пришли, — Бомгю вошёл в аудиторию, лениво обводя её рукой, — удачи. Сегодня отмечают, так что тут практически все, а те, кого нет, не появлялись пару месяцев. Младший хмыкнул, усаживаясь за парту, а Субин растерянно огляделся, неловко разминая пальцы. За две с половиной недели он так и не выработал определённой тактики, поэтому обычно забивался в самый дальний уголок и прислушивался собственным ощущениям. — Хей, Субин, привет! — Бин повернулся на знакомый голос и улыбнулся выглядывающему из коридора Тэхёну. В последнее время они почти не виделись, лишь иногда перекидываясь сообщениями и музыкой, и вчера старший предложил погулять вечером, на что Тэ сразу согласился, закидав хёна милыми текстовыми смайлами. — Ты уже всё? — с завистью спросил Бин, и Кан кивнул. — У нас сегодня всего три пары. — А мне после этой ехать в свой универ на пятую, — сокрушённо пробормотал Субин, и Тэхён сочувствующие улыбнулся. — Выживи, пожалуйста, мне больше не с кем гулять. — Ладно… — пробубнил Бин, уже подняв ногу, чтобы прошагать к самым дальним партам, но вдруг замер. По всему телу волной прокатилось едва уловимое, чуть покалывающее кожу ощущение, отдаваясь по спине мурашками, и Чхве задержал дыхание, боясь спугнуть необычное чувство. — Суби? Всё хорошо? — обеспокоенно спросил Тэ и тут же прикрыл рот ладонью. — Ты его почувствовал? — Не знаю, кажется… — прошептал Субин, изо всех сил сосредотачиваясь и пытаясь понять, не является ли странное состояние не более чем слишком сильным волнением. — Я не понимаю. Он поднял взгляд, в панике осматривая людей вокруг. Никто не обращал на него внимания и не выглядел так, словно чувствовал что-то похожее. Он ошибся? Мурашки исчезли, а дыхание выровнялось — так, словно ничего и не было, и Субин почти в отчаянии сделал несколько шагов к выходу, в надежде уловить волнующее состояние. — Пары не будет, ребят, чекните чат, там староста написала! — воскликнул один из парней, до этого залипавший в телефоне возле входа в аудиторию, и Бин шумно выдохнул. Как невовремя. Он растерянно завертел головой, не понимая, потеют ли ладони от паники или от того, что истинный где-то рядом. — Ну как? — осторожно спросил Тэ, пока студенты покидали аудиторию; Субину хотелось запустить руки в волосы и выть. — Не знаю, — напряжённо отозвался он, и Бомгю рядом поднял голову. — Ты что-то чувствуешь? — Не знаю! — громче повторил Субин, глядя на пустующие парты. А что, если тут его истинный и он тоже уходит? Бомгю закатил глаза, убирая телефон в карман. — Ну, сделай что-то, может, он сейчас свалит, и ты всё проебёшь. — Дай мне сосредоточиться, — почти прошептал Субин, по-прежнему не понимая, действительно ли ему не кажется. — Ты так и планируешь тут стоять? Нет, если тебе насрать на своего соула, то пожалуйста, я пойду тогда, — поджав губы, раздражённо произнёс Бомгю, и Тэ рядом неуверенно покосился на него. По спине снова побежали мурашки, и Бин вздрогнул, лихорадочно стараясь что-то придумать. А что, если его истинный не в этой аудитории? Тогда чувство, наверное, было бы куда сильнее, — значит, нужно идти в коридор. Так ведь? — Эй, они расходятся, давай, сделай что-то, — недовольно произнёс Бомгю, и мысли Субина сбились в кучу, совсем перемешавшись. Что, если он и правда сейчас упустит свой шанс? Но… ему нужно заговорить? Обратить на себя внимание всех этих людей? Боже, боже, боже… — Иди и скажи хоть что-нибудь! — Бомгю подтолкнул его вперёд, и Бин совсем не успел подумать, до боли прикусив губу и метнувшись к учительскому столу, громко прокашлявшись. Несколько студентов подняли головы, непонимающе смотря на него. — Вы заменяете господина Кима? Нам написали, что пара отменена, — произнесла одна девушка, и Субин чуть ли не в страхе принялся теребить краешек собственной рубашки. Хотелось исчезнуть, сбежать от всех этих недоумённых взглядов, но нужно было брать судьбу в свои руки. Его истинный, может быть, где-то совсем рядом. — Я… я должен читать тут лекцию. В-вы вот з-знаете что-нибудь об инициации в автоб-биографических сказках Андерсона? — у Субина было желание убиться прямо о стену позади себя, потому что он ляпнул первое, что пришло ему в голову. Инициация в сказках Андерсена? Ничего глупее не мог выдать? Он давно так не позорился. Субин, запинаясь и краснея, начал говорить, но не успел рассказать и половину терминологии, как его прервали и сказали, что он ошибся кабинетом, и ему захотелось усесться под парту и не вылезать оттуда никогда. Лучше бы Бин совсем ничего не делал, потому что смотреть на проходящих мимо студентов, кидающих на него разные взгляды, было невыносимо. Но худшим стало то, что волнующее чувство совсем утихло, будто его и не было, оставив Субина гадать, было ли оно вообще. — Ты серьёзно выбрал это? Мог просто спросить, не чувствует ли кто-то что-то странное, — фыркнул Бомгю, стоявший возле выхода из аудитории. Субин сделал глубокий вдох, пытаясь подавить раздражение. Бомгю ни в чём не виноват, Бин сам должен был сначала подумать, а потом уже делать, должен был всё-таки выйти и искать в коридоре. Может, ещё не было поздно? — Не подумал, — ответил Субин, собираясь направиться к выходу из аудитории, но Бомгю решил страдальчески вздохнуть и достать его окончательно: — Оно и видно. — Слушай, может, если бы ты дал мне сосредоточиться, я бы предпринял что-то более действенное, — раздражённо отозвался Бин, и Тэ рядом прикусил губу, неуверенно глядя на обоих. — Ребят... — Ой, ну прости, что пытался помочь тебе найти соула, — снова закатив глаза, заявил Бомгю, и Субин поднял брови. — Я тебя и не просил мне помогать, вообще-то. Младший Чхве фыркнул. — Ты — нет, а вот Кай — да. «Субини-и так нужна наша помощь», «Гю-я, он же мой лучший друг», «Я так хочу, чтобы он был счастлив», — высоко, передразнивая голос Хюнина, произнёс Бомгю и поджал губы. — Я это делаю только ради него. Думаешь, мне интересно тратить время из-за того, что кто-то сам не может справиться? — Не переживай, я попрошу Хюку больше тебя не дёргать, мне без твоей «помощи» гораздо легче. — Жду не дождусь. С этими словами Бомгю подхватил свою сумку и вылетел из кабинета. Тэхён рядом неуверенно теребил край футболки, глядя в пол. — Вы всегда так?.. Субин вздохнул. Как-то некрасиво вышло. С другой стороны, Бомгю тоже хорош — мог бы и сам сказать Каю, что не хочет в это впутываться. — Не знаю, обычно, если мы и общаемся, то максимально нейтрально. — Мы с ним недавно пересекались, и я заметил, что в последнее время он стал раздражительнее. Может, он беременный? — тихо хихикнув, предположил Тэ, и Субин попытался выдавить из себя смешок. — Жесть. Тэхён развёл руками и робко улыбнулся. — Вам с Бомгю надо подружиться. Всё равно вы постоянно будете пересекаться, если он парень твоего лучшего друга. Субин пожал плечами. — Наверное, но мы знакомы уже несколько месяцев, а дружить что-то желания нет. В принципе, это взаимно… — Не расстраивайся, — попросил Тэ, осторожно касаясь плеча старшего, — хочешь, я познакомлю тебя с Креветкой? Мне он всегда поднимает настроение. — Креветка? В смысле, твой котёнок? — Ну, не мой, но… но да. Субин кивнул. Кошки всегда успокаивают. Тэхён улыбнулся, торопясь к выходу. — Отлично! Тогда пошли? Субин рассеянно кивнул, подхватывая сумку. Всю дорогу Тэ пытается разговорить его и поднять настроение, но Субин погружён в свои не самые радостные мысли, строя унылые теории. Выйдя из автобуса на остановке, Тэхён сочувствующие глядит на Бина и ободряюще улыбается. — Не переживай, ты обязательно найдёшь свою любовь. Тем более, если ты сегодня почувствовал своего соулмейта, значит, этот человек точно учится с тобой. — Мне уже кажется, что он меня избегает, — признаётся Субин с тихим вздохом. — За две недели ни разу не объявился. — Может, вы просто не пересеклись. — А что, если нет? Может, его там вообще нет. Или…вдруг он действительно от меня убегает, потому что не хочет со мной быть? Прямо как та девушка из библиотеки, которая не хотела видеться со своим истинным. Тэхён хмурится, а потом вдруг останавливается и лезет в карман. — Ты чего? — Субин недоумённо поворачивается к младшему. — Я кое-что вспомнил. Когда ты мне про неё рассказал, я подумал, что где-то слышал какую-то похожую историю про девушек, которые отказались быть со своими соулмейтами. И-и-и, — Тэ довольно улыбается, доставая телефон, — я её нашёл! Оказывается, не слышал, а читал. Это книга «Веточки сирени» про подруг детства, которые, встретив своих истинных, решили, что те им не нужны и они хотят быть вместе. Но общество их не приняло, а соулмейты преследовали, поэтому они решили покончить с жизнью и остаться вместе хотя бы в другом мире. — Ничего себе, — изумляется Субин, и Тэ кивает, протягивая ему телефон, на котором красуется изображение тёмной книги с рисунком двух аккуратных белых веточек сирени. — Я заинтересовался и немного почитал про неё. Между прочим, в некоторых странах она до сих пор запрещена, а в год выхода, оказывается, был жуткий скандал. В целом, неудивительно. Типа пропаганда чего-то неестественного, вроде как «против природы». — Надо же... А ты как к этому относишься? — любопытствует Субин, и Тэхён задумывается, возобновляя ход. — Даже не знаю. Когда я читал её впервые, мне показалось это не более чем вымыслом. Я бы тогда вообще не понял бы, из-за чего вокруг книги такая шумиха. Но сейчас я думаю, что это очень интересно, и… в целом, мне нравится. — Понятно… А кто написал? — с интересом разглядывая фото книги, спрашивает Субин. — Ким Гю Чжин. Я даже смог найти про неё пару статей. Там говорится, что она сама не жила со своим соулмейтом, и некоторые вообще считали, что она не в своём уме. А после выхода книги на неё посыпалась критика и даже угрозы. — А что потом? Тэ пожимает плечами. — Не знаю, этого нигде не сказано. Она как будто просто исчезла. Есть предположение, что её депортировали из страны, а может… вообще... Хотя я не знаю. Я хотел купить себе книгу, но её, кажется, вообще нереально найти. Даже жаль. Субин рассеянно кивает. — Интересно. — Очень, — соглашается Тэ, останавливаясь, — мы, кстати, уже пришли. Бин оглядывается. Они стоят на небольшой детской площадке посреди маленького парка. Ветки деревьев, приветливо машущие им из-за мягкого ветерка, всё здесь погружают в приятную прохладную тень. А ещё тут совсем пусто, только пожилая парочка на скамейке сидит невдалеке. — У нас рядом недавно открыли большую площадку, теперь почти все туда ходят, — объясняет Тэ, усаживаясь на качели и принимаясь рыться в своей сумке. — Ясно, — отвечает Субин, разглядывая синтетическое покрытие под ногами. Точнее, покрывающие его узоры, сделанные явно с помощью цветных мелков. Плавные разноцветные линии и закорючки всяческих форм и оттенков серого тянутся тонкими пальцами к горке, извиваются вокруг качелей, превращаясь в россыпь маленьких звёздочек и бабочек и застывая на деревянной ограде песочницы аккуратными лентами, прямо на чуть облезшей краске. Вся маленькая площадка разрисована самыми разными узорами, кое-где подстёртыми или размытыми, но как же красиво это выглядит. — Это ты нарисовал? Субин поворачивается к Тэ, сжимающему в пальцах какой-то маленький пакетик с похрустывающим при каждом движении содержимым. Тонсен пожимает плечами. — Начали дети, а я продолжил. Из-за дождя всё смывается, конечно, но так даже интереснее. Каждый раз можно рисовать что-то новое, — он обводит всё вокруг рукой и мягко улыбается. — Я очень люблю это место, оно здорово помогает, когда я сильно нервничаю. Я беру мелки, прихожу сюда и рисую. Вчера весь вечер тут просидел… Всё из-за групповой работы. Ненавижу работать с кем-то, а их целых пять. Ужас, если честно. — Очень красиво. К улыбке Тэ добавляются смущённые краски. — Спасибо. Ой, смотри, кто пришёл. Тэхён присаживается на корточки, и Субин видит маленького светло-серого котёнка, который вылез из круглой горки и теперь бодро бежит к Тэ, усаживаясь, не доходя несколько шагов. — Он никогда не подходит ближе, — вздыхает тонсен, осторожно вскрывая пакетик в руках. Оказывается, это упаковка кошачьего корма. Тэхён достаёт откуда-то из-за клумбы, полной сорняков, небольшую миску и наполняет её под нетерпеливое мяуканье. — Какая милая, — восхищается Субин, смотря на то, как котёнок обнюхивает еду, которую Тэ осторожно придвинул к нему, отходя на пару шагов и усаживаясь на землю по-турецки. — Это правда, только он мальчик. Хотя я тоже сначала решил, что это девочка, — Тэхён тихо хихикает, восхитительно жмурясь. — Его бы отмыть — вообще красавец будет. Они сидят пару минут в тишине, глядя, как котёнок тихо похрустывает пахучим кормом, после чего Тэ смущённо смотрит на Субина и спрашивает, убирая прядь волос за ухо: — Слушай, а… а можешь поподробнее рассказать о том, о чём говорил в универе? Ну, чтобы привлечь внимание однокурсников Бомгю? Бин морщится. — Не напоминай. Я хочу забыть об этом и никогда не вспоминать. Тэхён снова очаровательно хихикает. — Нет, мне… просто показалось, что это интересно. Субин приподнимает брови, смотря на тонсена чуть ли не с удивлением. — Серьёзно? — Ну, а почему нет, — Тэ пожимает плечами, — я, конечно, не помню, что там было в сказках Андерсена, и не в курсе, что это за «инициация», но… я бы послушал… — он смотрит в глаза Субина и улыбается. — Я люблю узнавать что-то новое. — О, ну… вообще, это тема моей курсовой работы. — Правда? Как круто-о, расскажи-и-и, — тряся Субина за плечо, просит Тэ, а тот смеётся и пытается отбиться. — Ладно-ладно, но я ещё не дописал выводы, а про текст вообще молчу, — Субин усмехается где-то на грани веселья и отчаяния. — Отвечаю, я допишу его за минуту до выступления. Тэхён кивает. — Было. Так расскажешь? Следующий час Субин качает Тэ на качелях и рассказывает о своих исследованиях, стараясь донести их суть максимально понятным языком. Тэхён внимательно слушает, не перебивает, лишь иногда уточняет непростые моменты или задаёт вопросы, над которыми Бин подолгу размышляет и даже записывает некоторые, показавшиеся ему особенно интересными. — Как здорово, мне прямо захотелось перечитать эти сказки и посмотреть на них под другим углом, — болтая ногами в воздухе, заявляет Тэ, и Субин благодарно прикладывает руку к груди. — Звучит как комплимент. — Ты так интересно рассказываешь, мне очень нравится. — Тэхён решил его окончательно смутить? — Ладно тебе, ты меня расхвалил, — прикрывая щёки руками, бормочет Бин, тем самым, кажется, ещё сильнее раззадорив тонсена. — А ещё ты очень мило смущаешься, — тянет Тэ, и Субин запрокидывает голову, выстанывая тихое «прекрати-и-и». — И ямочки у тебя ужасно милые. — А-а-а-а… — И улыбка… — Ну хвати-ит… — И форма глаз очень красивая. — У тебя, кстати, глаза потрясающие, — вдруг серьёзно говорит Субин и довольно улыбается, смотря, как теперь уже Тэ издаёт смущённый писк и прикрывает глаза ладошками, сильнее болтая ногами в воздухе. — Они ужасные… Почему они такие большие? Я из-за этого сплю с наполовину открытыми глазами, это выглядит жутко! — Ты чего, они очень выразительные. — Хочется добавить «завораживающе», рассказать, что от них бывает невероятно тяжело отвести взгляд и перестать подбирать ассоциации, пытаться заглянуть за тёмную гладь лесного пруда, увидеть, что прячется на дне двух чёрных дыр. Субин не решается сказать всего этого. Это, наверное, прозвучит слишком уж странно, так что он только смотрит с лёгкой полуулыбкой, как Тэ поднимает на него блестящий взгляд. — Правда? — Да. А ещё они похожи на звёздочки. Тэхён опускает смущённый взгляд и тут же широко улыбается, указывая на котёнка, до этого дремавшего на скамейке, прогретой выглянувшим из-за веток солнышком. — Смотри, Осьминог проснулся. — Осьминог? — хмыкает Субин, глядя, как котёнок поднимает голову. Тэхён хихикает. — Иногда я его так называю. Ну, или любым другим морепродуктом. Вообще, я хотел дать ему какое-то милое прозвище, но ничего не придумал. — Милее ничего не слышал, — фыркает Субин, и Тэ смеётся, пугая Креветку. — Наверное, я не очень хорош в прозвищах. — Явно не хуже, чем Кай. Он называет меня Пушистиком, это просто ужасно, — жалуется Субин, продолжая осторожно раскачивать качели. — Мне хочется провалиться сквозь землю, когда я это слышу. — Пушистиком? — Тэ тихо смеётся, и Бин поджимает губы. — Не смешно. — Как это прозвище вообще появилось? — интересуется Тэхён, и Субин вздыхает. — Этот гений нашёл альбом с моими детскими фотографиями, где я в детском саду был в костюме очень пушистого кролика. Так что, когда ему хочется надо мной поиздеваться, он меня так называет. — Как мило. Ты тоже начни его как-нибудь называть, — советует Тэ, и Бин хмыкает. — Я иногда называю его Ковальски. — О-о-о, а почему так? — Он раньше обожал этого персонажа «Мадагаскара», а ещё считал, что они с ним похожи, — Субин хихикает. — Что-то пингвинье в нём правда есть. Хюка до сих пор у меня так записан. Но ему всё ещё нравится, если я его так называю. — Как здорово, — Тэ негромко хлопает в ладоши, прикрывая глаза. — А я не люблю, когда меня называют Диего. — А почему? — интересуется Бин, и Тэхён пожимает плечами, грызя ноготь. — Просто так… Мне бы хотелось, чтобы меня называли как-то… не знаю, мне нравятся милые сокращения от имени. Типа… Тэ-Тэ? Тэх? Или как-то ещё… — Мне тоже нравятся сокращения. Вроде Суби или Бин. Тэхён улыбается. — «Суби» звучит здорово. — А мне нравится «Тэ-Тэ». Солнце прячется за горизонтом преступно быстро, но Тэ не спешит это подмечать. Не говорит, что Субину пора бы домой или что у него сегодня ещё много дел, — просто качается на качелях, мурлыкая под нос какую-то мелодию, а Бин сидит на скамейке, с интересом смотря по сторонам. Ему определённо нравится это место. Деревья, сквозь которые городской шум просачивается с трудом; цветы, заботливо посаженные кем-то и теперь соседствующие с обычными сорняками; парочка котов, что пришли, когда Тэ кормил Креветку, и теперь лежали возле песочницы, лениво помахивая хвостами. Один из них даже позволил Субину погладить себя, а Тэ, заметив это, поделился с хёном кормом, который кот ел прямо из рук, облизывая пальцы тёплым шершавым языком. Так и не скажешь, что это всё находилось в Сеуле; казалось, что они где-то далеко-далеко, в каком-то волшебном месте. — Тут так здорово, — вдыхая воздух полной грудью, произнёс Субин, и Тэ с улыбкой кивнул. — Если честно, вообще не хочется возвращаться домой и опять ботать полночи. Бин зевнул, и Тэхён заправил тёмную прядь волос за ухо, предлагая со смущённой улыбкой: — Если хочешь, можешь сегодня снова остаться у меня. — О, на самом деле, я не против, — ответил Субин, потягиваясь с тихим стоном, — мне ужасно лень ехать домой. Тэ на это лишь посмеялся и поднялся с качелей, напоследок присаживаясь возле котов и поглаживая их за ухом. — Пошли, мой дом прямо за этими деревьями. У самого дома Тэхён остановился возле небольшой сирени, и Субин уже не удивился тому, что она белая. Тэ рассматривал одну ветку, что оказалась сломанной, качая головой. — Блин, как жалко, — он приподнял уголки губ, протягивая руки к дереву. — Ну, зато я могу взять пару веточек, а то просто так их отламывать не хотелось. Дома тонсен первым делом бежит в ванную, наполняя водой маленькую изящную вазу (и что она делает в душевой?), ставит туда веточки и с мечтательной улыбкой тянет носом сладкий запах. Тэхён сейчас выглядит таким лёгким и почти воздушным, что сложно не любоваться. Он похож на принца фей из сказок в больших книгах с твёрдой обложкой и захватывающими иллюстрациями, что мама читала давно-давно, ещё в детстве. Кажется, ещё немного — и за спиной Тэ затрепетают тонкие прозрачные крылышки с замысловатыми узорами — как там, на площадке. — Будешь ужинать? — голос тонсена спускает Субина из сказочного, воздушного королевства обратно на Землю, но он совсем не против. — Не откажусь. Они проходят на кухню, и лёгкая, почти волшебная атмосфера вмиг ломается со звонким треском и хрустом, как хрустальная туфелька или сердце маленькой принцессы всё в тех же сказках. За столом обнаруживается Джисон, сидящий перед полупустой бутылкой соджу и рассеянно пялящийся куда-то в пустоту. — Привет, Сони… Всё хорошо? — осторожно спрашивает Тэ, и сосед делает глоток. — Джинни заходил, — коротко отвечает он, и Кан тихо вздыхает. — Неудачно получилось, да? Джисон кивает. Он неожиданно громко всхлипывает и снимает очки, протирая глаза тыльной стороной ладони. — По-моему, он меня вообще не понимает. Тэхён осторожно поглаживает соседа по плечу. - Ну… м-м-м… х-хочешь есть? Джисон пожимает плечами. — Я вроде опять забыл позавтракать, так что… почему бы и нет... — бормочет Джисон, вновь делая небольшой глоток из бутылки. Тэ поворачивается к Субину. — Будешь рис? И кофе, да? Бин кивает, и Тэхён поднимается и торопится к плите, то и дело кидая на соседа сочувствующие взгляды. Тот с усталым вздохом откидывается на спинку дивана, и Субин смотрит на него почти с любопытством. Ужасно хочется узнать подробности их отношений с его истинным, но вот так брать и вторгаться в чужую личную жизнь? Нет уж, Бин никогда не позволял себе подобной бестактности. Джисон прикрывает глаза, под которыми залегли тёмные синяки, и круглые очки сползают на самый кончик носа. Он выглядит уставшим и измученным, а ещё отчего-то необыкновенно маленьким и милым в своих рваных джинсах и в клетчатой рубашке мягко-серого цвета, которая явно на пару размеров больше, чем нужно. Очень хочется посочувствовать ему и пожелать, чтобы всё поскорее наладилось, но Субин молчит, стесняясь что-либо говорить. — Сони, риса почти нет, осталась только лапша быстрого приготовления, — Тэ цокает языком и качает головой. — Завтра твоя очередь идти в магазин. — Я не могу, я в депрессии, — сонно отзывается Джисон, морщась и по-прежнему не открывая глаз. — Смеяться или плакать… — бормочет Тэхён, и сосед усмехается. — Хотелось бы мне знать. Боже, я сейчас опять начну ныть о нём, помогите. Как ты говоришь? «Закопайте меня в клумбе»? Вот меня рядышком, пожалуйста. Он открывает глаза и громко зевает, после чего поворачивается к Субину и спрашивает: — Я не… не хочу занимать ваше время, типа… вы, наверное, собирались вместе потусить? Но… чёрт, у меня… больше никого нет. Джисон громко икает и, кажется, чуть ли не плачет. Субин смотрит на Тэхёна, открывающего и закрывающего рот, — словно совсем не зная, что сказать, — и ободряюще улыбающегося. — Выговорись, если тебе это нужно. Тэхён облегчённо кивает, возясь с лапшой. — Да, Сони, давай. Джисон вздыхает. — Ладно… Не буду пересказывать всю встречу, — он неловко косится на Субина. — Ну, у нас с моим парнем немного… не знаю, короче, проблемы у нас. И, чёрт, Тэ, мне было так хорошо, когда он пришёл! Серьёзно, я был так рад, хотя и всё ещё обижен. Ну, так всегда происходит, как будто… не знаю, мозг насильно заставляет меня радоваться, потому что поводов так-то немного. И я вижу, что и он чувствует то же самое, и… бля, я же серьёзно каждый раз верю, что сейчас всё изменится и будет, как когда мы только начали встречаться… Он роняет голову на стол, устало вздыхая, и Тэхён присаживается напротив, поглаживая соседа по кудрявым волосам. — Может вам… не знаю, обсудить всё? — Да это бесполезно… Во-первых, как? «Джинни, давай обсудим то, как у нас всё хуёво»? Во-вторых, я уверен, мы ни к чему не придём. Он меня не слышит и несёт какую-то хуйню. Я совсем не знаю, что мне делать. И Джинни тоже не знает — это очевидно. Я просто… не думал, что так будет. Думал, всё просто… — Джисон поднимает голову и, чуть ли не плача, смотрит Субина. — Ты прости, я всегда ною, когда напьюсь. Не хотел портить вам встречу. — Всё нормально, — Бин торопится успокоить парня, который громко шмыгает носом, поправляя очки. — Я так устал, честно… А мне ещё надо проект доделать. Эти коды у меня уже вот здесь, — Джисон указывает на горло и шумно вздыхает. — Это ужасно просто… — Сони, тебе нужно отдохнуть. Ляг сегодня пораньше, ну его, этот код. — Тэ продолжает поглаживать соседа по голове, пока кофе на плите не начинает шипеть. Кан ойкает и торопливо поднимается с места, тихо матерясь на что-то, пока Джисон вновь глядит на Субина. — А ты входишь в наш клуб проблемных соулмейтов, или ты нормальный? Бин с недоумением смотрит на Тэхёна, который бросает на соседа сердитый взгляд и коротко говорит: — У меня проблем нет. Джисон почему-то тушуется. — Ладно-ладно, прости. Так как у тебя жизнь… э-э-э… Субин, да ведь? — Я ещё не нашёл своего истинного, — отчего-то стесняясь, отвечает Бин, опуская взгляд, — но я его ищу. — Надеюсь, у вас всё будет хорошо, а не как у нас, — Джисон делает ещё один маленький глоток. — Может, и правда пораньше лечь? — Конечно, ложись, — ставя на стол две кружки с кофе, соглашается Тэ. — Держи, Суби. Бин благодарит младшего, и Джисон трёт глаза и зевает. — Я, наверное, не буду ужинать. Тэ с волнением глядит на соседа. — Уверен? Слушай, не хочу лезть, но ты мало ешь в последнее время. Я переживаю. Джисон усмехается. — Меня завтра однокурссники на тусовку зовут — там наемся на месяц вперёд. — Хорошо… Но… ну, не забывай завтракать… Пожалуйста. Парень рассеянно кивает. — Постараюсь. Спокойной ночи. — Спокойной, — в один голос отзываются Тэ и Субин, наблюдая за тем, как Джисон покидает кухню, оставив недопитую бутылку на столе. Как только дверь за ним закрывается, Кан неловко разводит руками. — Извини, ты, наверное, рассчитывал на что-то более… не знаю… позитивное? Но Субин едва ли слышит этот вопрос. Потому что после фразы Джисона о «проблемных соулмейтах» в его голове начал собиратся кое-какой пазл. Тот факт, что Тэ почти не говорит о своём соулмейте начинает обретать новый смысл. Не хочет, потому что… что? С его истинным что-то не так? Вспоминается момент, когда Бин спросил про влюблённость Тэхёна, и он не захотел отвечать. Он тогда решил, что тот просто стесняется, но что, если нет? Этот взгляд, который он бросил на Джисона после слов о проблемах с соулмейтами, не мог ничего не значить. Ну, и, наконец, факт, осознание которого было подобно грому молнии. Почему Субин не подумал об этом раньше, он ведь уже был здесь, но отчего-то совсем не обратил внимания, что Тэхён не живёт со своим соулмейтом. Джисон тоже; Тэ сказал, что это из-за их проблем с истинным. Выходит, у него они тоже, безусловно, есть. По телу пробегает дрожь. Может ли быть такое, что соулмейт Тэ плохо с ним обращается? Субин пытается игнорировать эту мысль, потому что ему не стоит делать преждевременных выводов, но по спине уже бежит неприятный холодок. Очень хочется, чтобы у Тэхёна, этого милого невысокого парня с такой красивой улыбкой, с такими глубокими, как лесное озеро, глазами, с обворожительной ямочкой на правой щеке, с потрясающими картинами и таким искренним интересом к миру вокруг, было всё хорошо. Просто по-человечески хорошо. Кан всё это время молча наблюдает за Субином, и выражение его лица постепенно меняется. Кажется, он понимает, о чём думает его хён. Совсем не хочется спрашивать. Хочется найти какое-то логичное и простое объяснение происходящему. Может, истинный Тэ просто в отъезде? — Тэхён. Младший едва заметно вздрагивает. И без того большие глаза становятся ещё шире. — Тэхён, где твой соулмейт? Почему ты живёшь с Джисоном, а не с ним? Взгляд Кана становится почти испуганным. Он принимается нервно озираться вокруг, прикусив губу и всячески избегая контакта глазами. Один только его вид подтверждает мысли Субина, но ему всё ещё хочется верить, что это какая-то ошибка. Может, соулмейт Тэхёна правда временно не в Сеуле? Может, они пока не могут жить вместе? Например, из-за того, что эта квартира ближе к университету младшего? Глаза Тэхёна говорят иначе. Он лишь на долю секунды поднимает на Субина взгляд, и два тёмных пруда идут волнами, словно в чаще леса поселилась настоящая буря. — Потому что… Потому что он мёртв, Субин. Мёртв. — Что? — Бин широко распахивает глаза, смотря на Тэ почти с ужасом. Хочется переспросить, но пугающее слово застревает в горле, царапая изнутри, и Субин давится им, глядя в тёмные глаза тонсена. Он молчит, но печаль во взгляде по-настоящему оглушающая. Хочется сбежать, провалиться сквозь землю, исчезнуть и никогда не задавать этот вопрос. Потому что, хотя во взгляде Тэ нет осуждения, Субин теперь почти презирает себя. Что ему следует сказать? Посочувствовать? Выразить соболезнования? Что, чёрт возьми, вообще говорят в таких ситуациях? Тэхён опускает взгляд, но ощущение того, что два маленьких чёрных космоса продолжают прожигать в Субине дыру, остаётся. — Всё нормально, — по голосу тонсена так и не скажешь. Он звучит сипло и совсем безэмоционально, но… разве в такой ситуации может быть иначе? — Мне… мне очень жаль, прости, я не должен был… — Не нужно, — Тэхён обрывает его попытки выдавить из себя хоть что-то, и, смотря на то, как младший поджимает к себе ноги и обхватывает ладонями коленки, сразу словно уменьшаясь в размерах, Субину кажется, что его сейчас выгонят вон. Но Тэ молчит, устремляя взор в окно, где вечер постепенно укутывает Сеул в тёмное вечернее одеяло. Прежде, чем он начинает говорить, проходит, кажется, минуты две, и всё это время Субин боится пошевелиться. — Ты спрашивал, почему моё прозвище — Диего, — наконец едва слышно произносит Тэхён, не отрывая взгляд от окна. — Ты говорил, что это в честь художника. Младший кивает. — Диего Ривера. А любимой художницей моего истинного была Фрида Кало. Жена Диего. В голове что-то щёлкает. — Это он придумал эти прозвища, — Тэ невесело усмехается. — Называл себя Фридой, а меня — Диего. Поэтому я и не люблю, когда другие меня так окликают… Он вздыхает и наконец поворачивается к Субину. — Ты знаешь, как Фрида и Диего познакомились? Бин качает головой. — В больнице, где Фрида лежала после несчастного случая, — Тэ судорожно вздыхает, — мы тоже. Моя мама работала там, и я зашёл к ней, потому что она забыла дома какие-то документы. И там, в больнице, я вдруг почувствовал что-то странное. Я до сих пор помню эти ощущения в животе… как будто бабочки. Взгляд Тэ быстро скользит на собственное левое запястье, и Субин смотрит туда же, а по спине бегут холодные мурашки, когда он видит татуировку бабочки, о которой младший рассказывал ему не так давно. — Твоя бабочка… Кан кивает. — Его самые любимые существа на планете, даже больше, чем белки. Я набил её в тот самый вечер, когда он умер, — Тэхён резко отворачивается, снова вперивая взгляд в окно, и, когда он вновь заговаривает, его голос слишком явно дрожит: — Я обошёл всю больницу, а потом нашёл нужную палату… Мама говорила о ней. С безнадёжными. Так что я всё знал ещё до нашей встречи. Тэ смотрит на Субина, и в его глазах, в тёмной поверхности пруда, поблёскивает настоящее отчаяние. — Мы увидели друг друга и сразу всё поняли. Он сказал, что я совсем как Диего, а он — как Фрида. Только Фрида вылечилась и стала самой знаменитой мексиканской художницей, а он умер спустя сутки. Тэхён умолкает, поднося ко рту левую руку и принимаясь грызть ноготь большого пальца, пока Субин пытается прийти в себя, потому что… — Сутки?... Тэ медленно кивает. — У него была операция следующим вечером, но шанс был слишком маленьким, и… ничего не вышло. Я провёл с ним всё оставшееся до операции время, мне даже позволили остаться там на ночь. Это были лучшие часы моей жизни, мы с ним разговаривали без умолку, обсуждали всё на свете, даже… строили какие-то планы… так глупо, да? Я рассказал ему, что был в доме-музее Фриды, и он подумал, что было бы круто слетать туда вдвоём. Сказал, что это было бы лучшее свидание в мире. Так, как будто это было возможно, хотя мы оба знали, что нет. Тэхён снова замолкает, и Субин чувствует, что обязан что-то сделать. Потому что слышать тихие всхлипы и видеть, как дрожит спина тонсена, невыносимо. Он робко придвигается почти вплотную, осторожно кладя руку на плечо Тэ, боясь, что тот отстранится. Но этого не происходит. Наоборот, младший вдруг льнёт к Субину, утыкаясь лбом в его плечо. Всхлипы становятся громче, эхом отражаясь в сердце Бина, заставляя его обливаться кровью. — Он… он всё ещё иногда снится мне, — тёмный пруд тэхёновых глаз вырывается за пределы волшебной чащи, заливая рубашку Субина, что бережно обнимает его, поглаживая по спине в надежде, что это как-то поможет. — Мне почти страшно из-за этого. Я почти забыл его лицо, но я… я помню, как он смеялся и как рассказывал про бабочек. И про своего домашнего бельчонка из детства. Он каждый раз вспоминает об этом, когда снится мне, а потом… потом умирает прямо передо мной, — Тэхён сжимает в маленьких кулачках ткань рубашки старшего, уткнувшись ему уже куда-то в грудь. — Я не помню его голоса, но помню, как стоял в коридоре, а врачи кричали и пытались продлить ему жизнь ещё на чуть-чуть. Прости, прости, я просто… просто… Субин закусывает губу, чувствуя, как ладони потеют, а в груди болезненно ноет. А что сейчас чувствует Тэ даже предположить страшно, поэтому он нерешительно поднимает одну руку и осторожно касается макушки тонсена, поглаживая тёмные волосы. Мама делала так в детстве, когда он рыдал навзрыд, прижимаясь к ней. Теперь на его месте Тэхён, и проблемы у него явно посерьёзней, чем у маленького Бина, но он надеется, что целительный жест мамы поможет и сейчас. Кан продолжает шептать какие-то извинения, которые вскоре сменяются тихими всхлипами. — Мне было так плохо… В смысле… разве это справедливо? Мы совсем ничего не успели, я не узнал его… совершенно не успел узнать. Почему я такой неудачник, боже? Почему мне до конца жизни придётся быть одному? Я устал, я… я не хочу так..! — Мне жаль, — шепчет Субин, продолжая поглаживать тёмную макушку. Тэхён прижимается теснее, тихо всхлипывая. — Не извиняйся, я давно смирился. Всё-таки четыре года прошло. Бин болезненно вздыхает. — Тебе было всего… шестнадцать? Тэ кивает. — А ему пятнадцать. Знаешь, он всё время улыбался, но я видел, как ему было страшно. Никогда этого не забуду. Он всхлипывает громче прежнего и отстраняется от Субина, который выпускает его из объятий, с волнением разглядывая покрасневшие глаза напротив, которые тот трёт ладонями. Сейчас он кажется до ужаса маленьким и беззащитным, так что хочется снова мягко сжать его в объятиях и не выпускать, пока слёзы на щеках не высохнут. Тэхён опускает взгляд и бормочет едва слышно: — Знаешь, Фрида Кало писала об их с Диего отношениях что-то вроде «с тобой я несчастна, но без тебя не будет счастья», и я… почти сразу вспомнил эту цитату. У них, конечно, был совсем другой контекст, они вроде изменяли друг другу, а мы… Мы были абсолютно несчастны в те сутки, потому что любой момент мог стать нашим последним и он навсегда ушёл бы, но и без него… без него я тоже несчастен. — Мне ужасно жаль, — повторяет Субин, и Тэ всхлипывает, качая головой. — Всё нормально, правда. Мне просто… очень тяжело это вспоминать. Чёрт, я так и не приготовил нам поесть… — Я всё сделаю, не переживай. Пока Субин готовит лапшу, Тэхён потихоньку успокаивается. — Извини, что вывалил на тебя это всё. Я… наверное, всё ещё не отошёл. Иногда говорю про него в настоящем времени, как будто он… ну… не умирал. Это так глупо, мы ведь знали друг друга буквально несколько часов... — Не думаю, что это глупо, — тихо отвечает Субин, ставя перед тонсеном тарелку с лапшой. — Терять кого-то всегда тяжело. Тэхён грустно улыбается. — Это правда. Спасибо за поддержку, Суби. — Если захочешь выговориться насчёт этого или чего-то ещё — я всегда выслушаю. Тэ благодарно кивает. — Спасибо большое, для меня это правда многое значит. Как-то так выходит, что по итогу они засыпают в обнимку прямо на кухонном диване перед тарелкой с остывшей лапшой. Про пятую пару, на которую Субин собирался пойти, он вспоминает только наутро, увидев сообщение от Чана. Тот писал, что отметил его, и даже скинул конспекты, осторожно подметив, что Бин много пропускает в последнее время. Чхве мысленно окрестил друга своим спасителем и пообещал ему купить столько острого рамёна, любимой еды Чана, сколько тот сможет съесть. Глаза Тэ, провожавшего его на пороге своей квартиры, были припухшими после вчерашних слёз, но на губах цвела улыбка, какая бывает только у сказочных принцев страны фей.