эксельсиор

Дьявол внутри тех мелочей, Что я, моргнув, не смогла уловить. Делаю ход роковой на 5е: Взор твой застывший его не узрит. Эта игра — мой метадон, Сущих баталий избитый эрзац. Ставя фигуры на доску тогда, Я не предвидела наше сейчас. Это ли дар онемевших небес, Что научилась химер убивать? В рыцарских латах, схвативши эфес, Жмурясь, срубаю я голову Льва, Сердце задев. Правда, свое. Сверху Рукбат освещает мне путь, Белым сияньем уняв мою боль. С горькой улыбкой глаза подниму: Ты явно выше людских катакомб, (Где-то на пару десятков парсек). Ангел-хранитель серебряных снов, Ты не был домом, но дорог стал мне. С миром иди. И я тоже пойду: Цепь с моих ног растворилась во мгле. И боваризм превратив в пустоту, Горечь ушла из улыбки моей, Словно та — лед, что растаял в руках, Что за запястья держали мои, Что побледнели задолго до нас — Нашей дурацкой и детской игры. Напрочь нарушив все правила драм, Пальцы мои накрывают часы, Остановив их машинный романс, Будто наш гимн диахромной войны. Щелкнул затвор. Terminus Est. Только в игре можно времени лгать. И превратилась подлунная тень В алый рассвет, коим лик твой объят. «Ты расхотела со мною играть?» — В кресле напротив — фантом той звезды, Что одним пламенем инистых глаз Все мои раны могла излечить. «Ты не при чем. И винить мне себя». Зря изначально я села за стол. Знала ведь: шахматы будут всегда Самым последним, о чем будет спор. Люди играют, тут каждый — стратег: Тактики, планы, расчеты, ходы… Кто бы мне что ни сказал, но в наш век Люди не в шахматы бьются, увы. «Что же ты сделала?» — эти слова  Чаще себе я сама говорю, Но постоянно их жду от тебя —  Снова молчишь. Я себе не прощу, Если ферзем похожу на f6, Чтобы твой конь и его отобрал. В битву вступил бы тогда офицер, Встав на е7. Дальше все знаешь сам. «Хватит с нас жертв. Мы увлеклись. Не заставляй меня делать тот ход». Снова твой взгляд. Словно всю жизнь В шахматных клетках с тобой проведем. Белыми — я, черными — ты. Только в реальности наоборот. Чище твоей серебристой души Не отыскать в этом мире пустом. А вот в моей — пряный сумбур. Будто совсем потеряла себя. И мирволение — та из фигур, Что извела моего короля. В омутах светлых, как в октябре, В самый последний момент утону. Если б ты знал, что уже в ноябре, Градус пике приближался к нулю. То есть я падала вверх. В декабре В вакуумной стуже мой разум замерз. Чтобы не сделать другому больней, Оба синхронно покинули стол, И инвентарь тщетной битвы. Пожми Руку мне, мой химерический враг. Атомный остов всех выводов: мы Не рассчитали взаимный цугцванг. Верила свято в «туннельный эффект», Мол, нас друг к другу направит судьба. Жаль, мы не кванты. Реален барьер. Я отпускаю тебя. Шах и мат.