Глубина голоса

      Соён в очередной раз устало чертыхается, поднимая раскиданные по полу карандаши. Минни за её спиной тихо посмеивается, в душе искренне радуясь небольшим переменам в подруге. Сама же Чон, по её словам, ничего не чувствует и мир для неё утерял все краски, но слабая улыбка и лёгкая краска на щеках не остаются незамеченными, и, кажись, вокруг только долго думающая Миён с волнением спрашивает не заболела-ли младшая.       Троица который час подряд сидят в тускло освещённой студии, молчаливо оглядывая холст, который время от времени дополняется новыми деталями. Своей новой работе Соён решила уделить должное внимание, приведя импровизированную комиссию в виде подруг к рабочему месту. Постепенно Чон возвращалась к прежней жизни, забывая о вечерах, пропитанных слезами. Тянущая боль всё ещё била под рёбрами при воспоминаниях о не самых приятных днях, выбивая весь бодрый дух из восстанавливающегося тела. Бледность постепенно пропала, а женщина лет сорока в кабинете, на дверях которого красовалось короткое «Психолог», радостно отчиталась перед Минни о неплохих результатах в изменениях Соён. Как Ниша смогла запихнуть Чон внутрь кабинета оставалось загадкой даже для Миён, в памяти которой были только возмущённые крики Чон, где она упёрто доказывала, что уже взрослая и спокойно справляется со всем одна.       Собственно, сама же Соён, поделившись с той достаточно милой женщиной, называющей себя «лучшим психологом города, если не целой страны и мира», конвертиком с небольшим количеством купюр достаточно высокого номинала, удачно скрыла почти все пропущенные сеансы от своей подруги-Минни-а-не-мамы. Настоящие же приёмы, что приносили более эффективные результаты, проходили в просторной спальне Соён, где она предпочитала сжимать в крепких объятиях талию Юци, а не бедного измученного зайца, который в первый день своей встречи с будущей хозяйкой полетел в голову Сон, сопровождаясь криками о ненависти, глупости, любви и чего там только Соён не упоминала.       Первая после долгого перерыва встреча девушек прошла, мягко говоря, не очень гладко. Всё происходящее скорее было похоже на сцену из мелодрамы, где всё обычно заканчивается соплями и мягким примирением, вот только после пары минут громких всхлипов и слов о том, как же сильно она скучала, Соён вдруг резко распустила кулаки, только и способная ругаться. Юци же, явно будучи готовой к такой реакции, стояла смирно, лишь пытаясь успокоить девушку, сковывая её в нежных объятиях и нашёптывая на ухо извинения в перемешку с самыми сладкими словами мира. И, возможно, именно это подействовало на Чон, а может просто ранее скопившееся усталость свалилась на неё одним махом, в буквальном смысле сбивая с ног. Из оставшегося в воспоминаниях того дня Соён помнит охватывающую её темноту, слабость в ногах и взволнованный голос Сон. В следующий раз, когда Соён приоткрыла слипшиеся глаза, ей предстали лишь белый потолок и стены, и по правую руку пустой стул с аккуратно сложенными вещами. На кухне слышалось лёгкое копошение и, вспоминая предыдущий день, Соён слабо улыбнулась. Через пару минут в комнату зашла Юци с парой тостов на тарелке, виновато рассматривая расслабленное лицо старшей. Настроение у Чон явно поднялось и увидев в этом идеальную возможность, Сон подлизалась к ней завтраком в постели и лёгкими поцелуями в щёки и лоб.       День тогда прошёл быстро, пролетел буквально незаметно и уже поздним вечером Соён удивлённо смотрела на время, словно ожидала увидеть там отметку в десять утра, но никак не вечера. О том, что произошло, они не говорили и от этого молчание всегда казалось напряжённым, а разговоры неуютными, но обнимая младшую Соён хотелось лишь забыться, прячась за теплом тела от навязчивых мыслей. Примерно так, в тихих объятиях, и прошли пару недель жизни Чон и теперь она сидит в давно запылившейся студии с подругами, напряжённо рассматривая неудавшуюся, по её мнению, родинку у брови портрета.       — Земля вызывает Соён, — ладонь помахала перед глазами уставившейся на тёмную точку девушки, вырывая ту из внутренних споров с самой собой. — Ты зависла уже в который раз за этот час. Тебе стоит скинуть эти мысли и желательно как можно быстрее. Ни к чему хорошему это не приведёт.       — Не нагнетай.       Миён шикнула на Минни, вырвавшую Чон из мыслей. Всё время, проведённое в студии, она молчала, пытаясь даже дышать тише, да всё что угодно — лишь бы младшую от дел не отвлекать. Её состоянию Чо позавидовать не могла и оставалось ей только жалостливо рассматривать нахмуренное лицо, мысленно желая подруге всего лучшего в жизни. Слова поддержки давались Миён тяжело, поэтому, оставив это на Минни, она время от времени направляла свою девушку, останавливая её, когда советы шли не в ту сторону.       — Но это правда! — вскрикивает Ниша, резко поднимаясь с места. Она возмущённо осматривает свою девушку, переводя злобный взгляд на Соён, что удивлённо обернулась на крик. — Ты должна с этим что-то сделать. Сама. Я в этом участвовать не собираюсь. Идём отсюда.       Переведя взгляд на Чо, она подрывается к выходу, утягивая за собой Миён, что напоследок лишь кидает виноватую улыбку и кивает Чон в знак прощания. Тяжело выдыхая, Соён откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза. Слова подруги были абсолютной правдой — с недосказанностью нужно было что-то делать, но легче от этого не становилось. В момент, когда стоило всё разрешить и найти ответы на волнующие вопросы она стушевалась, а теперь сидит в тяжёлом одиночестве с головой, полной беспорядочных мыслей. Кидая взгляд на плюшевого зайца, горло восседающего подле мольберта, Соён тоскливо оглядывает его весёлую мордочку, завидуя беззаботной жизни игрушки. Девушке хотелось просто забыться, не думать о всех волнующих проблемах на личном фронте и, уж тем более, о той смеси негатива, который сваливался на неё в просторах интернета. Хоть шумиха вокруг отношений Соён спала быстро, но она оставила за собой неприятный след. Скандальные персоны всегда интересовали общество, но как отметила Чон — только после их смерти.       Телефон на тумбочки слабо завибрировал, заставляя девушку дёрнуться от неожиданности. Она вяло потянулась за устройством, думая, что слова Минни и в самом деле стоит осуществить, но мысли об этом испарились моментально. На экране висело блеклое сообщение от Юци с коротким «сегодня как обычно?». Чон тупо уставилась в экран, подзависнув на минуту-две. Соён кусает губу. В голове всё перемешалось в один ком. Хотелось просто согласиться, прийти под вечер в тёмную квартиру и разбавить одиночество тёплыми руками и губами где-то в районе шеи, хотелось зарыться в чужие волосы, немного жёсткие от вечных покрасок, но всё ещё невероятно пахнущие — родные. Вспоминая рыжеватую копну волос хотелось просто плакать, сдирать кожу с лица и думать о том, как же всё глупо и сложно получилось. Ко встречи девушка не готова, а потому сообщение остаётся висеть без ответа, мозоля глаза. Решение остаться на ночь в студии принимается незамедлительно — в квартире её найдут, если не Юци, то обязательно подруги.       На небольшом диване в углу комнаты неудобно и Чон пропускает мысль, что с Сон даже на камнях было бы мягче. Соён не понимает, как чувства смогли так быстро поселиться в её сердце, затаскивая девушку в эту ужасную дыру разочарований. Она вообще не понимает, почему в фильмах любовь и отношения изображают как что-то красочное и невероятное, совсем забывая как чувствовала себя месяц назад, пища от радости в голосовых Минни. Комната постепенно заполняется частыми постукиваниями капель о стекло. Соён криво усмехается такому совпадению, ощущая себя главной героиней дешёвого фильма, написанным жалким обладателем разбитого сердца. Дождь усиливается, а с ним поднимается и ветер, пробираясь через приоткрытое окно. Жалобно принимая поражение перед погодой, Соён поднимается чтоб закрыть окно. Стук усиливается и девушка удивляется, думая что пошёл град, как вдруг понимает, что стук за дверью. С ужасом отскакивает к художественная принадлежностям, в темноте пытаясь найти канцелярский нож. От слишком резких движений руками нож и пара карандашей летят на пол. Громко, чёрт, это было очень громко. Стук за дверью прекращается и в какой-то момент становится тихо. Соён за собственным сердцебиением не слышит дождь, просто стоит, забившись в углу, и надеется, что кто-то просто ошибся дверью. Ну кто посреди ночи мог наведаться к ней? Минни или Миён — точно нет. Зная их, Соён с уверенностью может сказать, что в субботний вечер они заняты телами друг друга, но уж никак не поисками пропавшей подруги (которая, собственно и не пропала, просто немного отключила телефон, не больше). Арендодатель? Глупо, уж точно не в час ночи. Чон жалобно пищит, вжимая голову в плечи. Стук повторился. Соён сжала в руках нож. Убийца, маньяк? Может просто воришка? Больше похоже на правду, но кто их них стучался бы дверь, за которой точно кто-то есть?             Чон медленно собирается с мыслями. Она аккуратно подходит к двери, пытаясь обходить все скрипящие половицы. Глазок не помогает — в подъезде тьма тьмущая, и кто вообще в потёмках ходит по дому? Соён успокаивается от мысли, что кто-то вероятно ошибся дверью, в темноте и не такое возможно.       Стук бьёт по ушам. Получилось неожиданно и от нового приступа страха Соён прикрывает рот, боясь даже дышать. Она улавливает шорох по другую сторону и чертыхание.       — Чёрт, — Чон вздрагивает. Девушка не успела уловить голос, только слово дошло до неё. Голос казался неизвестным и в темноте Соён приписала ему все устрашающие нотки грубости и злорадства. Холодок проскользнул по позвонку, разгоняя мурашки по телу. — Чон Соён, чёрт тебя побрал, я знаю что ты там.       И снова стук. Не в дверь. Соён чувствует как горит грудная клетка и сердце словно готово вырваться из тела. Облегчённый выдох получился слишком громким и шорох за дверью вновь повторяется, вот только звучит уже не так пугающе. Чон усмехается. Она и в самом деле испугалась… этого?       Открывая дверь она пропускает внутрь угрюмую мордашку, тихо посмеиваясь.       — Как нашла?       — Золотце, я отвечу тебе сразу же, как ты уберёшь от меня это чёртово лезвие. Воспоминание о первой встрече это хорошо, но не в этой обстановке, — поднимая руки вверх подшучивает Юци, падая на диван. — Вот же ж. И вместо меня ты серьёзно выбрала этот камень? Так меня ещё не оскорбляли…       Соён пожимает плечами, якобы «сама виновата» и присаживается на стул напротив девушки. Скрип от скользящих ножек режет слух и Чон слишком сильно хочется ударить себя по разболевшейся голове. Не в этот раз. Не при той, от которой пульсирует в висках.       — Не смотри так холодно. Я просто хочу поговорить, — Чон не верится. Она жаждала этих слов, но теперь… Теперь мысли превратились в кашу и от них хотелось сбежать. «Чёртова Минни», — думает Соён, ломая пальцы. — Хэй, я правда просто хочу объясниться. Не больше.       — Объясниться? Серьёзно? Ты издеваешься? Ты, чёртова… Сука, ты оставила меня одну. Просто бросила. А теперь ты серьёзно решила объясниться?! Видеть тебя не могу, — слова слетают прежде, чем девушка смогла что-то обдумать. Она обложалась и теперь постыдно прячет взгляд в намокших ладонях.       — Прости, мне нет оправданий и… — Юци громко вздыхает, набирая побольше воздуха, — и мне, чёрт возьми, правда жаль, что так произошло. Я не могла поверить, что в самом деле что-то чувствую к тебе. Слова любви казались мне чем-то ненастоящим, словно я этого не заслужила. И я просто ушла в свои мысли, забыв про ход времени. А после, когда осознала утрату, то ничего не могла сделать — на телефоне весели сотни сообщений и пропущенных, но я испугалась. В очередной раз испугано поджала хвост, полностью прячась в работе. А потом… Потом я поняла, что не могу без тебя, твоей улыбки и глупого смеха, рваных вздохов и липких касаний, твоих шуток и вообще всего.       Девушка выпаливает слова на одном дыхании, жадно глотая воздух. Лицо предательски горит и, боже, как же хорошо, что сейчас ночь, а глаза сидящей напротив всё так же скрываются за подрагивающими пальцами.       — Я поняла, что не могу без тебя. И мне очень жаль, что я поняла это так поздно.