Триада

            Кошмарное осознание, что ему больше не к кому пойти, что он опять никому нахрен не сдался. Эти мысли драли морозом между лопаток и распирали горло слезами. Гарри хорошо помнил, какая паника начиналась, стоило слегка устать. Осознание того, что ты не справляешься, что ты теряешь контроль, что ты опасен и это не твоё решение, а те, к кому ты мог бы пойти за помощью, либо ничего не сделают, либо убьют. Это как иметь смертельное ранение, но быть в сознании, смотреть в лица врачей, которые только разводят руками и предлагают «усыпить», чтобы не мучился, и ты кричишь: «Нет, я же живой, я же всё понимаю!»       — Гарри, тише, это плохой сон.       — Я не спал, Северус.       — О, Мерлин! Вот выпей.       — Я не хочу зелье, оно не поможет. Я хочу тебя. Обними.       — Гарри, я…       — Пожалуйста, — голос тихий и слабый, будто это последняя в его жизни просьба.       — Я здесь, я рядом. Никуда не ухожу, — да и уходить-то ему особенно некуда.       Снейп прижимает худого юношу к себе, кутая в длинную мантию, чувствуя, как тот успокаивается.       — Северус, — тихо шепчет Гарри, — я не справлюсь.       — Справишься, конечно. Ты просто устал. Надо поесть и поспать, и не капризничать, когда я говорю, что нужно выпить зелье, понятно?!       Парень кивает, словно втираясь виском в грудь.       Это так заманчиво — верить в красивую сказку, где «герой» побеждает зло, и оно навсегда уходит из мира. В реальности всё далеко не так радужно. Реальность полна всякого дерьма, и уж с ним-то, как это и было всегда, мало кто готов что-то делать. Особенно если это самое дерьмо принадлежит лично тому самому герою. Ты же победил? Ты же у нас сильный? Ну вот и разгребай сам, а у людей своих забот полно. Плакать по убитым, радоваться живым, праздновать победу, заливать алкоголем тризну…       — Я не могу, — тихо шепчет молодой парень, пережимая себе горло рукой, будто опасаясь, что его кто-то услышит. — Не могу. Я не удержу.       Он ни разу не сталкивался с этим демоном, он не знает, что с ним делать, даже не видит его. Как он может победить?! Он аппарирует, словно сбегая. От себя? Далеко ли убежишь? Хорошо лишь то, что он оказывается один — значит никто не пострадает. Никто, кроме него самого, а он и так уже…       Выброс похож на взрыв. Помимо страха от неконтролируемого вихря совершенно безумной силы, не имеющей вектора, заряда, шанса на управление, выброс всегда вызывает боль. От выброса всегда заходится сердце, да так, что, кажется, скоро не выдержит. После выброса тошнит, тошнит до кашля, до тех пор, пока в глазах не темнеет от нехватки воздуха. Во рту привкус крови, пепла и тлена, будто напоминание, откуда он черпает силу. Всегда трясутся руки, и невозможно встать. Всегда ощущение, что магии не осталось, но она есть, её очень много, слишком много, но сразу после выброса до неё не дотянуться. Она словно плещется густым океаном в задраенной емкости, куда у тебя пока нет доступа. И вот это ощущение, когда ты сидишь, прижав к груди скрюченные трясущиеся ручонки над лужей того, что находилось у тебя в желудке, и слезящимися глазами смотришь в пустоту, стараясь не скулить от остаточной боли, выворачивающей суставы, пульсирующей в костях, и пытаешься научиться заново дышать — это самое ощущение и есть беспомощность. Это точка края. За ней пустота. В этот момент хочется сдохнуть. В этот момент хочется отказаться от всего. Хочется пойти к дяде Вернону и спросить, какого хрена он не закопал эти сраные письма. Пойти к Пожирателям и поинтересоваться, как, мать вашу, как здоровые опытные мужики не справились с мальчишкой?! Хочется воскресить Лорда, сунуть ему в руку его сраную палочку и скомандовать: «Мочи! Но, Том, давай в этот раз уже нормально, а?! Соберись, Том!»       Хочется выть и сдохнуть… хотелось…       Да, раньше… первые несколько раз. После первого выброса у Гарри началась паника. После второго, когда стало ясно, что никто помогать не будет — провёл месяц в зале с алтарём рода на Гриммо 12. Он внимательно прислушивался к себе — ничего. Алтарь, как старый опытный хищник, почуял молодого балбеса и стал его «обучать», вовремя раздавая тумаки. Гарри даже один раз расплакался от того, сколько мудрости и поддержки было в родовом камне, который и принимать-то его был не обязан. Затем Гарри начал прислушиваться к бубнящему домовику, который его кормил. Среди ворчания о том, что потомок рода не должен сидеть у алтаря, как в тюрьме, среди сетований о том, что наследник сойдёт с ума так же, как и все Блэки, что это сущее проклятье, и прочего «потока сознания» Поттер стал различать вполне дельные советы. Например, что в библиотеке наверняка есть описание его состояния и, возможно, даже совет, что с этим можно поделать. Вторым неплохим решением оказалась длинная тирада, в которой Кричер бубнил об оскудевшей лаборатории и никудышных навыках наследника, ибо великая алхимия в два счёта взяла бы расшатанные нервы юноши под контроль, а уж в состоянии сильной воли сладить с магией куда проще.       — Нужен опытный зельевар, чтобы лечил, — со знанием дела заявил домовик. — Да где ж его взять?! Недостойный сын хозяюшки отпугнул талантливого полукровку, а он был верным, как собака, он бы помог…       Снейп! Точно!       Проблема с выбросами была в том, что «демон» нападал без предупреждения. Утром ты просыпаешься и всё как обычно: лёгкая головная боль, зуд в связках, отсутствие ощущения границ тела. Ты приводишь себя в порядок, возвращаешь некое подобие нормы, а уже через пару часов, без объявления войны, начинаешь вдруг ощущать, как нарастает потенциал, будто воронка смерча, разгоняя по спирали энергию, вытягивая её сразу отовсюду.       — Нет! Стой! Не надо столько! Куда?! Туда! Сюда! Во все стороны! Кто не спрятался — я не виноват! И снова бессилие и боль. Хорошо, если есть несколько секунд на аппарацию… тогда никто не пострадает.       Третий или четвёртый выброс совпадает с появлением Снейпа. Ну как совпадает… Снейп появляется «благодаря» ему. Гарри просто успевает подумать о своём бывшем профессоре прямо перед самым моментом отчаянья, сопровождённым магистральным выходом энергии, и сама магия исполняет его желание. А что?! Ей не сложно!       Снейп сперва не верит. Ни в то, почему он тут оказался, ни в перекос в приросте силы у молодого человека. Но Снейп любопытен, Снейп — исследователь, и поэтому со временем становится свидетелем, и когда выброс играючи сметает его хитроумные щиты, чуть не угробив самого зельевара, приходит в себя. Результат неплохой: Гарри в первый раз после выброса просыпается не на земле посреди знакомого пустыря, закоченевшим и полуживым, а в своей кровати. Логично: Снейп же из Ордена Феникса, дом не мог его не пустить. Второй положительный факт: Снейп ему теперь верит. Ещё как верит. Третий — Снейпу интересно. Ну, и не только. Опытный шпион понимает, что тащить Поттера к министру — прямой путь угробить парня. Его сдадут на опыты в Отдел Тайн. Северус лично знал магов, способных взяться за решение подобной проблемы, и ни от одного из них не следовало ждать ничего хорошего. Нет, Гарри постарались бы помочь, но на свой лад. Отдельный собственный Азкабан для героя, где он мог бы вдоволь разбрасываться своей неконтролируемой магией — получите, распишитесь. Со временем, разумеется, нашли бы способ присваивать эти выбросы и перенаправлять их на благо остального магического мира. Такая красота для всех. Кроме Поттера.       До причин Снейп докопался довольно быстро. Мальчишка был магом, по силе не уступавшим покойному Лорду, но чёртов крестраж не давал потенциалу расти и развиваться. Тогда для Гарри подтянули искусственные силовые ресурсы в виде двух родов: Поттер и Блэк. Был бы жив Дамблдор, он бы проконтролировал процесс насыщения отдельно взятого мальчишки таким мощным зарядом энергии. Наверняка у старика имелся план и обряд, но, кроме самого Альбуса, о нём никто не знал. Расчёты и схемы, если где и остались, то до них не добраться, а парень оказался один на один с неконтролируемым шквалом силы.       И не напрягался бы, если бы не сорвало «предохранители» в виде уничтоженного крестража и в виде вступления в магическое совершеннолетие. По-хорошему сила должна была уже расщепить тщедушное тельце молодого неумехи, который понятия не имел, как её контролировать, поскольку не являлся аристократом, коим вдалбливали правила работы с мощными родовыми эгрегорами ещё до поступления в Хог. Но сила двух родов притёрлась к парню, нашла свои каналы, поэтому, хоть и не слушалась, но не уничтожала носителя. Зато взбрыкивала каждый раз, как норовистая кобылица, будто намекая, что не по размеру одёжку нацепил на себя мальчонка. В определённой стадии осознания всей катастрофичности ситуации Снейп даже малодушно пожалел, что не удалось уберечь Блэка. Он бы тоже мог что-то с этим сделать. Крёстный по магии всё-таки… Но и этого ресурса в наличии не наблюдалось.       — Спасибо, что помогли мне, сэр. Простите, что втянул вас, я просто хотел узнать о зельях, которые могли бы помочь мне.       — Помочь контролировать силу, которая не по плечу ни одному из здравствующих магов? Вы льстите моему скромному искусству, Поттер.       — Вы хотите сказать, что взять под контроль силу даже с учётом зелий и артефактов вряд ли получится?       — Именно так. По крайней мере, мне неизвестны такие методы. Быть может, стоит обратиться к другим специалистам, но я сомневаюсь, что они не сдадут вас невыразимцам, а это крайне нежелательно, если вы понимаете, о чём я.       — Понимаю, — тихо кивнул Гарри. — Что ж, спасибо вам, сэр. Мне так неловко, что вы снова…       — Бросьте, Поттер, после того как вы, по сути, спасли меня в Визжащей хижине, я не могу вас просто так бросить.       — Не волнуйтесь, сэр, я справлюсь. Если постоянно находиться около алтаря Блэков, который меня принял, то выбросы не случаются.       — Но вы же не можете сидеть в подвале вечно?       — Наверное, нет, сэр. Но я ведь всегда могу, например, уйти.       Снейп был опытным знатоком душ и в этом «уйти» услышал именно то, что туда было заложено. Кричать и скандалить, объясняя, что самоубийство — точно не выход, тем более не после пережитых Авад и войны, он не стал. Поттер такой упёртый баран, да и состояние его не позволит нормально реагировать на аргументы.       — Давайте договоримся, Гарри, я попробую поискать варианты, а вы пока немного отдохнёте.       Северус знает, почему Поттер позвал его и не позвал друзей. Если случится выброс, пара глупых, верных и отчаянных гриффиндорцев бросится к нему, а не от него, и тогда он убьёт их обоих. Нет, Уизли и Грейнджер надо держать подальше, пока не станет безопаснее.       И, ко всему прочему, следует поторопиться. Если министерские проныры узнают, почему мальчик-который-выжил-вопреки-всему не появляется на протокольных мероприятиях по случаю победы — начнутся проблемы.       Старый домовик прав — Снейп верный, как собака. А ещё он ответственный… и сильный… и талантливый. У него крепкие руки, красивые длинные пальцы, проницательный и умный взгляд, феноменальная работоспособность. Он не сдаётся там, где Гарри сдался бы уже давно, а ведь результат нужен в первую очередь Поттеру.       В какой момент происходит подмена понятий — Гарри не отслеживает, видимо, старый домовик прав: сумасшествие наследуется всеми, в ком есть хоть капля крови Блэков и кто живёт в этом доме. Но… в какой-то момент Поттер понимает: ему нужен не какой-то мифический результат или баланс магии. Ему нужен Снейп! Это осознание сперва вызывает истерический смех, а потом приступ боли и отчаянья хуже, чем после выброса. Да Снейп скорее отравится или его отравит наконец-то. Хотя нет. Слишком правильный и ответственный.       Гарри не знает, какой пытке Снейп подвергает себя ежедневно. Каждую минуту находясь рядом с юношей, в которого, не иначе как по собственной дурости, влюбился ещё в школе. В мальчишку, которому суждено было умереть, но он не умер, ему хватило сил спасти не только всех этих трусливых болванов, у которых не нашлось смелости выступить против Тома, но и его самого — Снейпа — никчёмного, отработанного, использованного обеими сторонами на полную, отжатого до капли, вытащить из лап смерти. Зачем?       — Зачем ты это сделал, Гарри? — тихо спрашивает маг у мальчишки, чей тревожный сон охраняет от кошмаров. — Чтобы мучить меня?       — Северус, — зовёт сквозь сон Поттер. — Северус, сейчас будет выброс… беги… Северус, я не удержу… пожалуйста.       — Тише, Гарри, тише. Это сон, — Снейп не дурак, он знает голос «демона», он знает, когда тот пугает, а когда действительно намерен вырваться наружу.       Поттер просыпается, вскакивая с кровати, жадно глотая воздух, не понимая, где он. Находит глазами Снейпа, хватает его, прижимается, всё ещё ничего не соображая, но шепча:       — Живой. Ты живой.       — Гарри, это сон, всё в порядке. Тебе лучше ещё поспать, а то сил контролировать магию не прибавится.       Поттер хмурится и мотает головой, сглатывает, комкая вспотевшими ладонями чёрную мантию.       — Не упрямься, — вздыхает старший маг, прикидывая, что из эликсиров будет безопаснее дать сейчас, учитывая всё влитое в мальчишку уже. — Я дам тебе зелье…       — Нет, никаких больше зелий. Меня сейчас стошнит от них. Просто побудь рядом.       — Гарри.       — Пожалуйста. Ложись со мной, ты тоже устал, я же вижу.       Поттер тащит его на себя, продолжая жаться всё сильнее. Теперь в горле пересыхает у Снейпа. Надо срочно взять себя в руки и сказать какую-то колкость, призвать к порядку, но голос не слушается. Северус чувствует, как избыточная магия струится вокруг него, укутывая. Она мягкая и почти разумная, как алтарь. Скорее всего, это он и есть. Обработав и приручив сырую магию, он возвращает её владельцу. На, мол, пользуйся, теперь не опасно. Теперь она будет делать то, что хочет мальчишка, а он окутывает ею Снейпа, прижимает к себе, хочет влить ему этой силы, чтобы он выдержал свою непростую вахту.       — Гарри, не надо, — нет, к таким откровенным «подаркам» зельевар точно не привык.       — Прошу, не отказывайся. Я больше ничем не могу тебе отплатить… тебе больше ничего не нужно. Я знаю, что я — обуза. Особенно для тебя, но, Северус, пожалуйста.       Да, зелья тут явно не помогут. Маггловские антидепрессанты, быть может, но Северус не врач, чтобы их выписывать и подбирать.       — Я не ухожу, Поттер.       А, может быть, поддаться?       Одной этой мысли достаточно, чтобы собственная магия сплелась с чёртовой блэковской и повалила их обоих на кровать. Разве что только колыбельную не спела. Но согрела, укрыла и успокоила. Шельма!       Так они впервые просыпаются вместе. Северусу до треска в черепе хочется поцеловать юношу, лежащего у него на плече. Проклятущая сила, разлитая кругом, тут же сдаёт его Поттеру. Да, парень ей не особенно нравится, но ей велели служить именно этому магу, и других она не знает. Поэтому она предупреждает его обо всех изменениях внутри их совместного поля. И хвала Мерлину, боже, хвала всем основателям, что она это делает. Гарри улыбается и сам тянется за поцелуем.       Магия мальчишки замирает, оповещая о том, что мужчина передумал и готов сбежать. Она будто спрашивает: не отпустить ли его?       «Нет, не отпустить. Прижать и держать… и гладить, и любить. Он теперь наш!»       Ну, наш так наш — сила не спорит, в конце концов она тут не для этого. Как решит этот заморыш, так и будет. Второй маг вроде посильнее, поумнее, да и в потоках разбирается получше, глядишь, что-то и настроит. Или отпустит уже восвояси.       Так начинается близость, так приходит спокойствие, уходит истерика и вечный страх. Рядом со Снейпом, под его пристальным присмотром Гарри даже начинает ощущать свою силу, а ощутив — приручает её. Совсем чуть-чуть, самый краешек, но всё же… Он так осмелел, что стал показываться на людях. Стал снова общаться с друзьями, стал «блистать» на приёмах. Но это ему не нужно. Это лишь способ достижения его основной цели: чтобы Снейпа оставили в покое. Выдали ему все почести и прекратили его преследовать. Чтобы Северус стал его и только его. Никаких авроров, никаких проверок, никакого возобновления дела о Пожирателях, тем более, что все бумаги каким-то невероятным образом сгорели прямо в хранилище… к чертям… не задев соседние папки с делами таких же Пожирателей. Магия, что тут скажешь.

***

      На людях они со Снейпом словно живут в двух разных мирах, вежливо здороваясь при встрече, ничего не обсуждая. Гарри теперь часто летает с Роном и другими ребятами — магия полёта сцеживает много силы и требует хорошего контроля. Снейп не вылезает из лаборатории, консультирует, помогает госпиталю Святого Мунго и Аврорату, попутно получая доступ к литературе и специалистам, которые могли бы помочь лучше, чем он.       Гарри тоже зовут к себе авроры и профессиональные команды квиддича, а ещё Минерва МакГонагалл, но всем он отказывает, отговариваясь тем, что занят делами рода Поттер и рода Блэк, впрочем, не врёт. Разыскав и подключив второй алтарь, которому требовалось восстановление, силу удалось лучше отбалансировать.       — Мне тоже пришлось отказать Минерве, — признаётся Снейп. — Слишком много работы, да и тебя оставить пока нельзя.       — Ты жалеешь?       — О преподавании — нисколько. А вот о том, что бросил госпожу МакГонагалл совсем одну — весьма.       — Она найдёт учителя на зелья.       — Дело не в учителе, Гарри. Дело в содействии в восстановлении школы.       — Ох, чёрт, с этими выбросами я об этом даже не подумал. Давай съездим предложим помощь.       — Определённо стоит, только надо как-то это…       — Через министра?       — Да, с привлечением Скиттер, чтобы все знали, что это такая «акция победы». Герои войны рука об руку восстанавливают школу, принявшую на себя основной удар Пожирателей.       — Меня сейчас стошнит от этого пафоса.       — Противорвотное на второй полке.       — Я понял — запасусь им впрок. Но МакГонагалл помочь надо. Можно Рона с Герм позвать?       — Обязательно, и Лонгботтома… если бабушка разрешит.       — Очень смешно, Северус.       В Хогвартсе Гарри предсказуемо проводит много времени с друзьями. Лишь пару раз позволяет себе выпить чаю с госпожой директрисой, растроганной до слёз оказанной помощью. Времени немного, всего пара недель, но для разрушенной школы это настоящее благословение. Гарри не удержался и разболтал, что это была идея Снейпа. МакГонагалл не удивлена. Она мягко улыбается и кивает, тихо произнося «я знаю». Конечно, знает, а ещё знает, что Снейп в жизни не признается в этом. Впрочем это не мешает старшей ведьме заботиться о Снейпе как о родном, по крайней мере, пока он тут, под её крылом.       Гарри никогда не ночует в Хоге, в отличие от Северуса, во всяком случае все так думают. Поттер каждый вечер уходит на Гриммо, объясняя это тем, что у алтаря запущен обряд обновления, требующий присутствия главы рода. Никто не спорит и уж тем более не проверяет. Главный герой и победитель безносого садиста в действительности навещает поочерёдно оба алтаря, чтобы сцедить небольшой остаток и стабилизировать основной поток своей магии. Но минимум четыре раза из этих двух недель он возвращался в школу камином, в бывшие покои декана Слизерина, вновь занятые зельеваром. Пару раз «несносный мальчишка» влез прямо во время варки зелья.       — Поттер, что за манеры?! Ты хочешь, чтобы я вообще сегодня спать не лёг?       — Мфмхммфм.       — Я не понимаю, что ты там бубнишь мне в спину. Отпусти и иди ложись, я сейчас приду.       — Правда?!       — Правда-правда. Иди.       — Ужин тебе заказать у домовиков?       — Да, если можно, только что-нибудь лёгкое.       — Договорились.       Несколько раз в покоях Северуса Гарри видит открытые письма с гербом Малфоев. Он утешает себя тем, что это может быть Нарцисса или Драко, но вездесущая, наглая и любопытная сила подсказывает, что это не так. Драко и Нарциссы нет в стране. Они приводят в порядок нервы, да и от Снейпа им ничего особенного не нужно. Зелья, быть может, но это не повод развивать такую внушительную переписку. О Люциусе думать не хочется. С него очень условно сняты обвинения, за ним установлен надзор, отобрана палочка. И сама мысль, что этот белый павлин может требовать от Северуса помощи, бесит Поттера неимоверно. Так навязчиво и тупо, что он в конце концов сдаётся и признаётся себе, что это не страх за здоровье и целостность Снейпа, а ревность. Банальная, чёрная, злая ревность.       — Гарри, не хватайся за меня так. Ты мне рёбра сломаешь. Что случилось?       — Хм.       — Поттер, ты думаешь, что так запросто от меня теперь отделаешься?! Выкладывай.       — Уку.       — Ладно, сам напросился.       — Ах, Сев, нет, нет, не надо… м-м-м-м-м… нет, пожалуйста.       — Во-первых, не кричи, во-вторых, скажи, что тебя так тревожит.       — Малфой.       Пауза. Снейп пытается осмыслить услышанное, и, разумеется, делает только тот вывод, который ему подсказывает самооценка:       — Во время секса со мной ты думаешь о Драко? Или о Люциусе?       Гарри закатывает глаза — научился у одного зельевара, тут недалеко. Разве что только идиотами всех не называет, хотя близок к тому.       — Нет, я допускаю, что о Люциусе думаешь ты во время секса со мной.       — Поттер, у тебя стая пьяных докси вместо мозгов? Как тебе в голову это вообще пришло?       — Долго объяснять.       — Потрудись.       — Ты переписываешься с ним, я подумал, что ему от тебя что-то надо, а раз так, то вы обязательно встретитесь и, скорее всего, не один раз, ну и…       — Феноменально. Правильно, что в Аврорат не пошёл. С такими умозаключениями житья никому не дашь.       Сопит, надулся. Голый, возбуждённый, растрёпанный… сейчас ещё простынку на себя натянет.       — Ох, Поттер, и вот что с тобою делать? — вопрос риторический, конечно же целовать в надутые губы, в зажатую шею. — Мы с Люциусом действительно переписываемся. Через меня он узнаёт, как дела у Драко и Нарциссы. Ему надо приводить дела в порядок, чтобы наследнику было куда вернуться. Рано или поздно вся эта шумиха закончится, и Драко нужно будет возглавить род. Насколько мне известно, он не собирается оставаться во Франции.       Поттеру, кажется, уже всё равно. Когда Снейп его так целует и в таких местах гладит, он полностью выпадает из реальности.       Поначалу Северуса это даже забавляет. Нет, серьёзно?! Поттер думает, что по сравнению с ним у Малфоя есть шансы. Просто смешно. А оказывается, что ни разу не смешно, когда Поттер продолжает его обнюхивать, ощупывать, кусать в постели, в верхней позиции трахать так, что потом ходить больно. Что за…       Неприемлемо.       Если уж Поттер фантазирует на эту тему, значит фантазия чем-то крайне привлекательна. Пусть сам «чистоплотный герой» в этом себе ещё не признался. Северусу надоедает, что в их постели незримо присутствует Люциус (хоть это удалось узнать), всё-таки Люциус. И первая попытка, конечно, поговорить. Вывести, так сказать, на чистую воду. И вроде даже неплохо получается, но… когда с Поттером что-то получалось по-людски. Очередное письмо, очередная встреча… очередное безумие в постели. Хорошо хоть так Поттер скидывает больше сырой силы и думать ни о чём не может, кроме как о… Снейп не уверен, но это похоже на присвоение себе. Какое-то животное желание пометить, напитать своим запахом, своей аурой. То, что Северусу в этот момент несладко, Поттера не волнует. Не будь Снейп так бесповоротно и окончательно влюблён, он бы воспринял бы это как насилие. Сексуальное насилие с применением магии. Но его почти всё устраивает.       Почти. Поэтому он начинает разрабатывать второй план. Идею поговорить с самим Люциусом или прятать их переписку и контакты Снейп сразу отметает. Это нечестно и попахивает какой-то мерзостью типа измены. Только не с Гарри, во имя магии! Картинка сходится, как ни странно, тогда, когда Северус меньше всего этого ожидает и в самой опасной ситуации: на приёме в министерстве. Гарри весь вечер сверкает на Малфоя, вышедшего в свет, своими глазищами, словно предупреждая, чтобы тот держался подальше от его Снейпа, но сам того не понимая, лишь привлекает внимание аристократа. На трезвую голову, конечно, такого бы не случилось, но алкоголь делает своё дело, и вместо перепалки и дуэли, к которой готов Поттер, Малфой откровенно с ним флиртует, опасаясь вовсе не мальчишку, а как раз-таки его любовника. У Поттера кишка тонка переиграть проныру-Люциуса, а вот Снейп, если почувствует конкурента, размажет так, что никакой алтарь рода не защитит. Малфой догадывается, какие взаимоотношения связывают его бывшего коллегу и давнего друга с юным героем, и это придаёт особую пикантность ситуации. Но Северус как-то подозрительно расслаблен, и как обычно невероятно проницателен. А уж его реакции позавидует любая змея. Когда общение Люциуса с новоявленным Лордом Поттер-Блэк подходит опасно близко к грани дуэли, поскольку флирт мальчишку откровенно бесит, именно Снейп просит уважаемых лордов переместиться куда-то в более безопасное для их общей репутации место. Например, на Гриммо. Люциус, как ни странно, не возражает. Гарри, как ни странно, злорадно ухмыляется, словно загоняя оппонента в ловушку на своей территории.       Вторым, у кого «срослась» картинка, оказывается Поттер. То ли из-за алтаря, который стабилизирует его, то ли из-за того, что он просто повзрослел и стал увереннее чувствовать себя дома, но он видит, что Северус не против показать, какие взаимоотношения связывают их с Люциусом, предоставив Гарри билет в первый ряд. А ещё Поттер начинает чувствовать интерес Малфоя к своей заднице. Такой искренний, какой этот человек только может себе позволить.       С каким-то нездоровым азартом Гарри перехватывает взгляд Северуса и ему приходит ощущение, что они со Снейпом команда. Как никогда сплочённая, и они сегодня точно укатают этого позёра, раз он сам нарывается.       Вот так они впервые оказываются в постели втроём. Что не так с Поттером и Снейпом — понятно. Их ведёт дурная сила мальчишки, которая уже привыкла влиять на них, и сегодня она намерена повеселиться на славу. Что не так с Люциусом понятно не совсем, но он точно поймал кураж. Высокомерный нахал не привык так просто упускать свою добычу. Поттер раздразнил его на приёме горячими взглядами и пылкими речами, переполненными ревностью. Мальчишка был готов силой доказать, что лучше самого Малфоя. Отлично, пускай докажет это в постели. Люциус пока не понимает, что попал под чары того же безумия, в котором живут Снейп и Поттер.       Северус помнит, почему они все тут оказались. Он старается привлечь внимание Малфоя к себе. Сиятельный лорд не сопротивляется. И Гарри, хоть и знает, благодаря своей силе, что аристократ впервые так касается Снейпа, впервые его целует, впервые рассматривает его в качестве своего партнёра, но всё равно не может расслабиться. Ему хочется контролировать Люциуса. Гарри ему не доверяет.       Малфой это понимает. Он не против. Он готов уступить сейчас, готов терпеть грубые прикосновения. Поттер лапает его, как уличную шлюху, тянет за волосы, наматывая их на руку, грубо щиплет соски. Так демонстративно, будто спрашивая у Снейпа: «На эту потаскуху ты тратил своё время и внимание?! Эту шалаву вожделел, вместо меня?!» Северусу приходится перехватить руки Гарри, чтобы он не сбил Люциуса с настроя — такая грубость уже слишком. Но разгорячённый Поттер бережно сжимает руки своего зельевара и припадает к ним губами, словно к святыне. Будто Северус его божество. Это бесит Малфоя. Он оттесняет Снейпа, опрокидывая того на кровать, загораживая собой, подминая, словно воруя у Поттера, и тому не остаётся ничего, кроме как отомстить за это похищение. Люциуса начинают откровенно лапать за задницу, и примеряться к растяжке, намекая, что если он «не вернёт чужое», то его драгоценные тылы сильно пострадают. Малфою плевать. Сперва он не верит в искренность угроз, а когда понимает, что Поттер не шутит, так увлечён, что ему всё равно. Северус под ним податлив, послушен, приятен на вкус и на ощупь, и по-прежнему желанен для Поттера, поэтому опытный манипулятор продолжает дразнить мальчишку. Если Поттер готов засунуть свой член ему в задницу, то пусть полюбуется сперва, как его драгоценный Северус сам сосёт чужой член.       Снейп не ведётся ни на гнев Поттера, ни на манипуляции Люциуса. Его всё вроде бы устраивает. Кажется, что его даже устраивает то, что делает Малфой, или он просто не обращает на это внимания, ловя взгляд молодого любовника. Люциуса словно стрелой прошивает, он начинает чувствовать себя в ловушке, зажатым между двух хищников, которые готовы смять его. Теперь отрицать то, что Северус и Гарри общаются без помощи слов, находясь то ли в едином поле магии, то ли в связи легилименции — просто глупо. Снейп обводит языком головку члена Люциуса, а стонет Поттер, ослабляя хватку на бёдрах аристократа, и тихо шепчет:       — Да, хорошо, — будто давая своё согласие на что-то.       И вот уже Снейп закрывает глаза, туго вбирая бледный ровный ствол, заставляя его исчезнуть между своих ярких губ. Люциус сгребает в кулак его волосы, чтобы насадить глубже, но в его движениях нет грубости, скорее намеренье помочь сделать так, как обоим будет лучше. Поттер в это время переводит дыхание, успокаивая себя, и старается как можно бережнее войти в новое для себя тело. Северус под ним, и он мог бы взять и его, Малфой ничуть не мешает, но они договорились. Гарри обещал попробовать что-то за пределами привычных раскладов.       — Ох, Сев, — шепчет мальчишка, задыхаясь от ощущений.       Люциуса бесит, что Поттер трахает его, а разговаривает со Снейпом. Однако аристократ прогибается в спине, давая лучший доступ Гарри, одновременно склоняясь над Северусом с таким выражением лица, словно спрашивая: «Чему это ты учишь подрастающее поколение, друг мой?!» Но вместо слов сам начинает беззвучно стонать. Поттер не даёт ему ни секунды передышки, набирая темп. Люциусу приходится стиснуть зубы. Снейп не смотрит на него, увлечённый своим делом, по дополнительным толчкам, понимая, что Гарри всё же решился. Малфоя успокаивает только то, что с его опытом недоросль Поттер-Блэков долго не продержится. Определённо, решение было странным, и вряд ли стоит повторять этот эксперимент. Но вдоль спины тянет странно-приятное тепло, проклятый юнец в очень правильном темпе задевает простату, а Снейп и вовсе собрался высосать из сиятельного лорда весь самоконтроль вместе с чувством собственного достоинства, а от этого ощущение ловушки крепнет всё сильнее. И понятно зачем, но легче от этого не становится. Чёрт бы их обоих побрал, хотя почему обоих… тут явно есть что-то ещё.       Малфой истощён как маг, а потому крайне остро ощущает дурную мощь Поттера, формирующую кокон вокруг любовников. Люциусу кажется, что он существует только между мальчишкой и его зельеваром, но, судя по тому, как бесцеремонно эта дурная сила лезет к нему, догадка не совсем верна. Этот поток и влечёт, и пугает так же, как и сумасшедшая парочка, создающая его. Люциус злится, но не может сопротивляться, и хоть ситуация не кажется ему достаточно безопасной, он намерен получить хотя бы обещанное удовольствие, раз не может установить свой контроль. И с этим решением, похоже, всё приходит в равновесие. Дыхание возвращается, кислород начинает насыщать лёгкие, а не застаиваться в районе кадыка в перехваченном горле. Отдача от партнёров перестаёт казаться чем-то преступным и неправильным.       В одном Малфой точно прав — долго не продержаться. Люциус, сам не зная зачем, с каким-то злорадным удовольствием, чувствуя, что кончает, вытаскивает свой член и заливает Снейпу всё лицо. Подбородок, лоб, волосы, ресницы. Глядя на недовольного жмурящегося зельевара сверху вниз, продолжает терзать свой орган, намереваясь выдоить всё до капли, ещё и головкой провести по сжатым в гримасе губам.       Почувствовав, что Северус не просто напрягся, а словно пытается уйти от какого-то неприятного воздействия, Гарри отвлёкся от созерцания погружения собственного члена в чужую напрягшуюся дырку, и обратил на эту сцену своё внимание. Он тоже готов кончить, а гнев только подстегнул процесс, и будто в отместку, он перепачкал Малфою задницу, спину, даже в волосы попал.       Сука! Шлёпнув потомственного аристократа, по крупу, как непослушную кобылицу, несколько раз, наведя ещё больший беспорядок, заставил того слезть со Снейпа, а сам припал губами к лицу любимого. Малфоя хотелось треснуть, конечно, по морде, а не по заднице, но сейчас у Гарри были дела поважнее.       — Твою мать, Малфой, — рычал мальчишка. — Нахрен так делать?! Северус этого не любит.       Сама мысль, что он слизывает с лица любимого чужое семя, выводила Поттера. Северус уже не протестовал. Он успокаивающе поглаживал вспыльчивого мальчишку по спине. Из ресниц и волос долго вымывать, а в остальном не смертельно. Позволив Поттеру себя поцеловать, словно говоря: «Я твой, твой, чего ты завёлся, никто не отнимал, никто не покушался», — Снейп повернул голову к напряжённому и, судя по всему, взбешённому Малфою.       — Люциус, не дуйся, иди сюда, — Снейп отвёл руку в сторону, приглашая прилечь на своё плечо. — Просто Поттер собственник и эгоист похлеще тебя. У тебя хоть воспитание и выдержка, а у него… Не дуйся, говорю. Ничего страшного не случилось, только предупреждай в следующий раз.       Мысль о «следующем разе» казалась абсурдной, но, судя по лицу, Люциус немного оттаял. Хотя эта «подачка» от зельевара была хуже кости в горле.       — Иди ко мне, — мягко настаивал Снейп, продолжая поглаживать и успокаивать Гарри, всё ещё сверкавшего зелёными глазами на заносчивого аристократа, посмевшего «обидеть» его Северуса. — Вот увидишь, через пару недель Поттер тем же тоном будет делать мне замечания, чтобы я не трогал твои волосы, потому что ты этого не любишь, не щипал тебя за задницу, потому что остаются синяки, и станет вменять мне в вину, что это я искусал твои губы и теперь ты похож не на почтенного лорда, а на потаскуху. Да, Гарри?       Поттер самодовольно фыркнул и сел в ногах у Снейпа.       — Да, буду! — с вызовом произнёс мальчишка. — Вы оба теперь мои!       — Твои-твои, — покладисто улыбнулся Северус.       Кто бы мог подумать, что вспыльчивый, злопамятный, нетерпимый к малейшим проявлениям «недопустимых эмоций» Снейп, станет так мягко и аккуратно стабилизировать в общем-то совсем не злобного Поттера. Это удивляет даже сильнее того, что оба — Снейп и Поттер — как нечто само собой разумеющееся рассматривают вариант включения Малфоя в свои отношения.       Поутру Северус обнаружился в лаборатории. Судя по ароматному пару, исходившему от котла, варилось успокоительное. Превосходное успокоительное, имевшее совершенный оттенок серебристо-зелёного цвета, мягкий вкус зелёного чая с искристой нотой мяты, и оказывающее максимально правильный эффект на самые расшатанные нервы. Люциус безошибочно узнал этот запах, поскольку именно это зелье позволило ему пережить последние пару лет, не заработав нервный срыв и остановку сердца.       Замерев на ступенях, делая вид, что ему противно соваться в лабораторию — мало ли какие запахи сплетутся с выверенными нотами дорогого парфюма — кому это нужно, вымывай потом?! На самом деле, не желая беспокоить талантливого друга в его храме науки, Люциус постарался привлечь внимание к своей персоне. Не сбегать же из дома, как взволнованный малолетка, который по пьяни оказался не в той постели, в которой ожидал.       — Две минуты. Оно почти готово, — спокойно произнёс Снейп.       — Я не смею тебя торопить, друг мой, — с достоинством произнёс лорд Малфой. — Если меня не подводит память, это успокоительное?       — Всё так, — сделав вид, что не в курсе, сколько Люциус вылакал этой дряни за время служения Лорду, отозвался мастер зелий. — Это для Гарри. Но что-то я погорячился с количеством. Если пожелаешь, я с удовольствием отдам тебе излишки, а то работа пропадёт.       Малфой сделал вид, что задумался, вспоминая свою аптечку. На самом деле божественный состав в исполнении Северуса закончился уже пару месяцев назад, заказывать новый Малфой не решился, чтобы не выдать проницательному другу объёмы, которыми он потребляет это зелье. Домовики уже пару раз приносили из аптеки промышленные варианты эликсира, отдававшие мерзкой сладостью, а значит солодка, входящая в их состав, неправильно долго вываривалась, делая вкус отвратительным, а действие неправильным, вызывая привыкание.       — Я, честно говоря, не помню, сколько его оставалось, но возьму, пожалуй. Твои зелья всегда лучше, чем то, что предлагает свободный рынок, так зачем рисковать.       Снейп расслабленно кивнул. За Люциусом, как и за Гарри, глаз да глаз. Одно радовало — Малфой опытнее и знает, что ему нужно, чтобы держать себя в ресурсном состоянии, да и влюблён в свою неотразимую персону до безумия, а значит не позволит превратить себя в жертву. В отличие от Поттера.       — Дай мне последнюю минуту, и мы пойдём позавтракаем, — пообещал зельевар.       — Оу, этот дом принял тебя как хозяина? — с долей сарказма поинтересовался Люциус.       — Не то чтобы… Но, видимо, привык ко мне ещё со времён Ордена Феникса и, похоже, смирился с тем, что я топчу его половицы.       — А домовик? Этот полоумный Кричер, он слушает тебя?       — Как ты верно заметил, домовик полоумный, так что он больше слушает голоса в своей голове, как мне кажется.       Оба мужчины мягко рассмеялись, а Снейп накрыл котёл и отошёл от стола.       — Сейчас остынет, и я подготовлю тебе пару флаконов.       Люциус повернулся, делая вид, что уже направляется в столовую, на самом деле торопясь скрыть облегчение и благодарность Северусу за заботу.       От Снейпа, наверное, можно было бы и не прятать всей плачевности ситуации. Старый друг всегда с пониманием относился к его слабостям. Но многолетняя привычка въелась и не отпускала.       Завтрак был в самом разгаре, когда в проёме двери появилась сутулая фигура Поттера. Словно и не он всю ночь не давал любовникам спать. От мальчишки шёл неровный фон стихийной магии. Люциус довольно быстро понял, что волосы дыбом у этого недоразумения не от лежания в неудобной позе, а от статического электричества, искрящего в воздухе.       Северус быстро поднялся с места, перехватив рассеянного мальчишку, грозившего вот-вот смести столовую стихийным выбросом, и увёл с собой, бросив Люциусу, чтобы тот дождался.       О, без сомнений, теперь Малфой точно никуда не собирался без объяснений.       Гарри по-кошачьи потянулся на тёплом камне алтаря и с улыбкой посмотрел на Северуса.       — Иди ко мне, — одними губами позвал мальчишка.       Зельевар склонился над ним и поцеловал. Да, сегодняшнее пробуждение, определённо, было многим лучше нескольких предшествующих. Снейпа ничуть не беспокоил тот факт, что они пустили в свою интимную жизнь «постороннего», ему наоборот казалось более чем логичным, что силе двух древних родов будут противостоять два сильных мага «снаружи».       — Что у нас на завтрак? — мурлыкнул Гарри, оставляя губы своего любовника. — Помимо Малфоя.       — Люциуса есть нельзя, Люциус у нас не для этого, — назидательно произнёс Снейп, рассмешив парня.       Малфой выдержал положенные по законам приличия двадцать минут в одном помещении с хозяином дома, не горевшим желанием с ним общаться, а после сослался на крайнюю занятость и засобирался восвояси, попросив Северуса «проводить» себя, сетуя, что плохо помнит дом.       Стоило старшим магам покинуть активное поле мальчишки, продолжавшее гудеть в воздухе, как Люциус буквально набросился на своего друга.       — Северус, что ты делаешь? — зашипел аристократ, зажав зельевара у камина. — Ты с ума сошёл?! Ты что, не видишь, что у парня перекос с контролем?! Это из-за Лорда?!       С Тома сталось бы наградить своего убийцу перед гибелью какой-нибудь разрушительной гадостью.       — Успокойся, Люциус. Всё не так страшно, и дело тут вовсе не в Лорде. Поттер довольно стабилен. Его сила распределена между двумя родами, и он осваивается, ему просто нужно немного помочь и дать чуть больше времени. Несколько обрядов, пара введённых в род дальних родственников, восстановление алтаря Поттеров — и он будет в совершенно стабильном и ресурсном состоянии.       — Это ты называешь «стабильным состоянием»?! Это?! Ты головой ударился?! Он разнесёт весь Лондон!       — Только если будет повод.       — Повод?! Да какой, к Мордреду, повод?!       — Люци, Гарри правда непросто. Я не имею права бросать его. Я, честно говоря, надеялся на твоё содействие по данному вопросу. Но если ты не в состоянии и не имеешь такого намерения — я не настаиваю. Мы тебя поймём.       — Север, — Малфой взял себя в руки. — Не подумай, что я волнуюсь за тебя…       — Ну что ты, как можно.       — Не дерзи. Но всё твоё поведение подозрительно смахивает на самоубийство.       — Возможно, ты и прав, — философски заключил Снейп. — Но я не могу отказаться. Я люблю его.       Люциус застонал.       — О, Мерлин! Опять?! Опять ты со своей любовью! О себе подумай!       — Не поверишь, но именно этим я и занят. И каждый раз, когда я спрашиваю себя: «Как будет лучше?» — я знаю наверняка, что моё место рядом с ним.       — Ты безумен.       — Люци, я тебя понял, но я ничего не поменяю. Если хочешь уйти — самое время, пока и тебя не зацепило. Если хочешь помочь — присоединяйся. Поттеру очень нужно содействие с освоением родов и распределением силы, и дело там не только в алтарях. Такого завала бумажной бюрократической лавины я не видел давно.       — Я не имею дел с сумасшедшими, — уверенно заявил Малфой и удалился.       А через четыре дня Северус обнаружил Гарри в разобранном кабинете Ориона Блэка в компании лысого немолодого мужчины в дорогих очках и с неприлично дорогими запонками в масть пуговицам на щегольской жилетке. Мужчина тоном заправского профессора-исследователя давал едкие комментарии о грудах бумаг, лежавших на трёх столах.       — Ну что вы, юноша, эти расписки вообще не должны попадать посторонним на глаза. Их место у гоблинов. Хоть с совой отправляйте, но тут их быть не должно. А это кто вашим предкам посоветовал?! Какой-то пройдоха или кретин. Так эти бумаги не оформляются уже лет пятьсот, а предки ваши ещё в прошлом веке были в здравии, но, видимо, не совсем в уме, чтобы такое подписать. О, ну тут мы с вами вступаем в terra incognita — пересечение двух родов Поттеров и Блэков, дайте посмотреть… да! Вопрос наследования земли. Превосходно! К этим бумагам без бутылочки огденского из вашего фамильного подвала я вообще прикасаться отказываюсь.       «Консультант» картинно вскинул руку с дорогими часами, вздохнул и произнёс:       — Господину Малфою это дорого обойдётся.       Не к ночи помянутый Малфой появился собственной персоной через пару часов, окинул масштаб «трагедии» опытным глазом и тут же обрушился на страдальцев. Сказав, что они занимаются самодеятельностью, что такими методами и темпами разбор документации займёт времени аккурат до похорон нового владельца, что магам дано счастье пользоваться услугами домовых эльфов для помощи в ряде простейших дел, что гоблины в Гринготтсе должны не штаны просиживать, а отрабатывать каждый серебряный кнат, который им платят, да и много ещё чего наговорил. Сбил спесь с господина Бригано Альбени, заставил его создать некую «генеральную» схему потоков документов, чтобы Гарри начал понимать к какой области относятся те или иные бумаги: владение недвижимостью, вопросы наследования, финансовые отчёты и запросы, счета, требования надзорных органов и т.д. В паре моментов Малфой и Альбени вступили в спор и в двух из трёх случаев Люциус оказался прав.       Северус, краем глаза наблюдавший эту вакханалию, только ловил умоляющие взгляды Гарри, который просил забрать его из этого ада. И, наверное, можно было бы вмешаться, но мальчишке предстояло самому вести если не все, то часть дел, поэтому его присутствие было необходимым. Тем более, что консультант, нанятый Люциусом, обходился явно недёшево и дело своё знал.       — Мистер Малфой, — за поздним совместным ужином Гарри захотел расставить все точки над i. — Я хотел поблагодарить вас за вашу помощь. И хотел бы компенсировать вам затраты на услуги господина Альбени.       Люциус и Северус синхронно закатили глаза.       — Поттер, ешь, — первым вступил зельевар. — Тебе ещё сцеживать силу у алтаря.       — Мистер Поттер, состояние дел обоих родов, которыми вы владеете, не ваша вина. Это трагедия магического мира, пережившего две очень непростые войны. Но если вы, будучи живым, здоровым и весьма сильным наследником, не наведёте порядка в делах, то в этом случае винить кроме вас будет, увы, некого.       — Люциус, не ворчи. Ты устал так же, как и Гарри, — примирительно и опять как-то неестественно мягко произнёс Снейп.       — Устал, — вдруг просто и как-то очень по-человечески согласился Малфой.       — Простите, это всё моя вина, — вздохнул Поттер. — Давайте заканчивать ужин, я отпущу вас отдыхать, а то мне ещё к алтарю, а завтра день будет не многим лучше.       — По поводу алтаря я бы не торопился, — Северус посмотрел на Гарри с какой-то улыбкой опытного заговорщика. — Я знаю способ снижения напряжения в силе гораздо лучше и приятнее.       Гарри тоже заулыбался:       — А я как раз хотел спросить у тебя: может такое быть или нет?       — Конечно, может. Особенно если второй маг находится не в полной силе, или его регулярно ослабляют внешние обстоятельства, например, алтарь рода, который ему надо восстанавливать и поддерживать. Энергия, как вода, устремляется в подготовленный пустой сосуд, наполняя его. Это совершенно естественно.       — Господа, я сейчас не понял… — Люциус повысил голос.       — Что ты не понял? — интимно переспросил Северус, словно они обсуждали позу из Камасутры. — В душ и в спальню. Пара зелий: одно укрепляющее, чтобы ты не заснул в процессе, второе для более качественного принятия силы от Гарри, чтобы процесс не шёл в холостую. А завтра встанешь как новенький. Горы свернёшь.       И Люциус уже раскрыл рот, чтобы вновь обвинить бывшего соратника в безумии, но перевёл взгляд на мальчишку, который сверлил его совершенно голодным и жадным взглядом. Это немое обещание было выше его сил.       Люциус догадывался, что эта ночь будет другой, но чтобы так… столько… договорились же вроде… взрослые люди: скинули излишек энергии и спать легли. Но всё остальное-то зачем? Гарри с Северусом — понятно. Они любовники, у Снейпа вообще любовь, там всё непросто и крепко связано, но его-то — Малфоя — каким ветром занесло в тот же водоворот.       Сам процесс был понятен: принимающая позиция относительно Поттера, чтобы перекинуть силу от мальчишки к нему. Но то, как это всё происходило…       Люциус лежал на спине в объятьях Снейпа… на Северусе и, вывернув шею набок, упоительно с ним целовался, пока молодой, но отчего-то опытный в подобных делах Поттер его готовил. Что там делал мальчишка, Малфоя почти не волновало. Никакого дискомфорта он не испытывал, а губы Северуса почему-то дарили невероятно сильные эмоции. Люциус в какой-то момент даже дёрнулся, предположив, что не в меру талантливый полукровка, который всю дорогу им давал прикурить ещё при Лорде… ещё когда у того нос был, применил какую-то хитрую легилименцию. Но быстро стало плевать. Даже если и так — слишком хорошо.       Северус настойчиво, неотвратимо, каждым своим действием уговаривал Люциуса открыться, ослабить контроль, пустить, чтобы поток силы Гарри не встретил сопротивления. Малфою было тяжело это сделать. Слишком сильно болели недавние раны. Слишком сильно был утрачен контроль, и слишком неприятно он был уязвлён. Признать перед Поттером и Снейпом, которые ему практически никто, что силы на исходе — откровенно страшно. Люциусу вообще некому было рассказать, что теперь, когда он совсем один, энергия уходит невероятно быстро. Он — некогда выдающийся маг — теперь почти ни на что не способен. Банально не хватает сил. Всё высасывает алтарь, который нужно «чистить» после того ада, что творился во время «проживания» в мэноре Лорда. Да и остальные дела ни на миг не оставляют.       «Устал», — осознал Люциус, расслабляясь в крепких надёжных объятьях Северуса. А он ведь подозревал, но просить было как-то зазорно. Снейп и сам бы готов был протянуть руку, да её бы никто не принял. Слишком гордые. И что теперь? Лежать в одной постели с двумя этими сумасшедшими и понимать, что только здесь безопасно, спокойно, ещё и сил дадут. А что?! Им не жалко, особенно когда такой излишек.       Сукин сын Поттер. Он ведь, когда хочет, может вот так прийти к Северусу, свернуться клубочком у него под боком. И поддержат, и помогут, и зельями напоят, и горы ради него свернут. Везучий засранец. Обидно, почти до слёз. Не из-за Снейпа. Нет. Север — молодец. Его упрекнуть не в чем. Он всегда рядом. И всегда был верным, если не другом, то соратником. Умным, сильным, достойным. Люциусу обидно, что сам не встретил ничего подобного, что вместо того, чтобы лежать в объятьях «своего», ворует, арендует за сходную плату чужое. Взаимовыгодный бартер.       — Сев, — недовольно произносит мальчишка, оторвавшись от своих затей, происходящих у Люциуса ниже пояса. — Да скажи ты ему уже, он задолбал напрягаться, я так никогда его не растяну. Или он хочет, чтобы я порвал его?       — Не хочет, Гарри, потерпи.       — Ну, а какого Мордреда тогда?!       — Люци, посмотри на меня, — просит Снейп, и голос его звучит так, что даже у Поттера волоски на теле шевелятся от вожделения. — Люци, давай, открой глаза.       Малфой только теперь понимает, как далеко уплыл в своих мыслях. Он тяжело дышит, оглядываясь, будто возвращая себе чувство реальности.       — Люци, поцелуй пока Гарри, а я продолжу, с твоего позволения.       Малфой, как во сне, то ли кивает, то ли просто роняет голову вперёд, переворачивается с уставшей от однообразной позы спины на живот, а Поттер со Снейпом в этот момент меняются ролями. Теперь мальчишка лежит под ним и жадно ловит его губы и язык, а Северус… чёрт, Люциус никак не может понять, почему ему всегда интереснее то, что делает Северус. Так интересно, что он готов оторваться от вожделенных губ и крепкого молодого тела, чтобы посмотреть, как… как, чёрт бы его побрал, Снейп добивается таких ощущений в чужом для него теле. Точно легилимент мордредов. Чем он хоть это делает?! Губы? Язык? Руки? О! Вот это были зубы, и это было просто восхитительно!       Люциус не упускает момент, когда его заканчивают готовить, и Снейп входит в него. По идее, этого не должно было бы случиться не просто сегодня, а вообще никогда, но ощущения такие… Люциус даже описать их не может. Его не «берут», его будто «оберегают». Погружение мягкое, тягучее, распирающее, наполняющее, почти поддерживающее. Он проезжается грудью по телу мальчишки, который придерживает его, помогая приподнять бёдра, чтобы дать Северусу нужный угол. Толчки аккуратно скользят внутри, без рывков и жжения, будто по шёлку, и Малфой стонет. Протяжно и гулко, так, что оба его любовника обхватывают его сильнее.       — Дыши, — умоляет мальчишка, встревоженный гримасой, похожей на боль.       — Не могу больше, — сдаётся Люциус.       В этот момент Северус проводит руками по его пояснице, расслабляя его ещё сильнее, бережно подтягивает на себя бёдра, и Малфоя наконец прорывает — он кричит.       — Вот так, — поддерживает его Гарри. — Теперь иди ко мне.       Снейп выходит, а Поттер тут же занимает освободившееся место, опрокидывает Люциуса на спину, задирая его ноги к своим плечам и набирает бешеный темп, заставляя аристократа распахнуть свои серебряные глаза, наполненные желанием и силой, взявшейся непонятно откуда. Люциус орёт, сжимает предплечья мальчишки, оставляя на них синяки, убирает свои руки за голову, цепляясь за изголовье, и чувствует, как безумная магия Поттера буквально пожирает его. Она переполняет его, и ему хочется остановить демона с изумрудными глазами. Люциусу хочется малодушно закричать, что он не выдержит, что это слишком, что он не сможет принять столько. Он ищет глазами Снейпа, который должен помочь ему выбраться, понять, что всё идёт не по плану.       — Тише-тише, Люци, — склоняется к нему зельевар.       Малфой тонет в его чёрных глазах. Они успокаивают, напоминают, что никто ничего плохого ему не хочет. Чья-то рука ложится на член, перевозбуждённый настолько, что прикосновение к нему кажется нереальным.       — Расслабься, — просит завораживающий голос. — Поцелуй меня, — Люциус наконец решается прикрыть распахнутые от невероятных ощущений глаза. — Вот так, — хвалит его Северус.       — Сев, я сейчас… мх… тугой, зараза… зажимается… как в горлышко бутылки… — слышится голос мальчишки.       — Люци, кончи, пожалуйста. Давай, сегодня ты первый. Я помогу.       Снова поцелуй, снова возвращаются ощущения от члена, который попадает в руки к настоящему волшебнику. Через две минуты Люциус начинает биться и мычать, словно его душат. Кусает губы Северуса, затем его шею и плечо, тут же принимается зализывать последнюю метку, влажно скользя языком и посасывая с таким удовольствием, что Поттер, которому это видно, срывается следующим, хрипло рычит, откинув голову назад. Запечатывает свою силу внутри чужого тела.       Люциус, приходя в себя, второй раз за вечер чуть не дал волю слезам, от переизбытка чувств. Он читал где-то в старых гримуарах, что такой обряд «пополнения» часто похож на изнасилование, поскольку маг с переизбытком силы совершенно себя не контролирует. Им движет что-то близкое к инстинкту — облегчить своё состояние, сбросить максимальное количество дискомфорта. Магия, переходящая «партнёру», часто сырая и может навредить вплоть до летального исхода. Всё, на что надеялся Малфой, — это то, что у Поттера не такой неконтролируемый потенциал, ну и на Снейпа, разумеется. И уж последний не подвёл. Изнасилование, говорите? Точно не в присутствии Северуса.       Малфой шало посмотрел на отпечатки своих зубов у Снейпа на коже. Некоторые из них кровили.       — Прости. Мерлин, Север, прости, — Люциус принялся зализывать отметины.       — Это ты с Поттером договаривайся о прощении, — незло засмеялся Снейп, поддаваясь ласке, переворачиваясь на спину, чтобы дать лучший доступ. — Он не любит, когда кто-то клеймит его собственность, а эти метки недели две сходить будут.       Северус запрокинул голову, пропуская между пальцами густой тяжёлый шёлк волос Люциуса, который, будто всерьёз намереваясь загладить вину, спускался всё ниже. Снейп даже чуть приподнялся, чтобы остановить его, но руку, занесённую для этого, перехватил Гарри.       «Пускай», — одними губами произнёс Поттер. С одной стороны парню было интересно, как далеко намерен зайти надменный и гордый аристократ, а с другой, похоже, что в данный момент Люциус делал именно то, чего ему самому хотелось, и не следовало отказывать ему в такой милости.       Малфой оказался так хорош, что Снейп уже через пару минут забился в остром и ярком оргазме.       — Люциус, — выпустив забытый в груди воздух, простонал зельевар таким тоном, словно выясняя, что же Малфой наделал, и как теперь с этим быть.       Но тот, лишь довольно прикрыв глаза, облизал припухшие алые губы, над которыми осталась пара капель чужой спермы, но и её поспешил слизать жадный мальчишка.       — Поттер, — понимая, что этот демон снова его хочет, запротестовал Малфой. — Я больше не выдержу.       — Да расслабься, никто не собирается тебе вливать ещё силы — ты лопнешь. Но поцеловать-то я тебя могу?       — Люци, не дёргайся, — Снейп тоже мягко скользнул руками от бёдер к животу блондина, обнимая того и покрывая поцелуями грудь. — Я понимаю, ты немного не привык к такому сексу, но сегодня ты у нас в гостях.       — Угу, и вы оба по очереди пытаетесь меня сожрать.       — Ну, так ты тоже не зевай, — усмехнулся Снейп.       Они долгое время целовались и ласкали друг друга в какой-то странной и нелогичной, по мнению Люциуса, последовательности. Затем Северус и Гарри снова занялись каким-то невероятно чувственным и, чёрт его возьми, красивым сексом, в котором Поттер отчего-то оказался «снизу». И что было уж совсем непонятно Малфою, так это то, что для дополнительного удовольствия мальчишка пожелал взять в рот член Люциуса. Отказывать хозяевам было неприлично, а сосал парень с таким упоением и самоотдачей, что все трое кончили почти синхронно и наконец угомонились, решив поспать.       Гарри проснулся сам. Это была редкость в последние годы. Никаких кошмаров ночью, никакой изматывающей тревоги или боли утром. Только привычные тёплые надёжные объятья. Больше в их постели не было никого.       — Люциус уже встал, — сообщил тихий, приятный и самый родной голос. — Как ты себя чувствуешь?       Гарри повернулся к Северусу и с удивлением произнёс:       — Голова не болит. Гудит, но не болит, — в его взгляде расцвело такое обожание и благодарность. — Я люблю тебя, — прошептал юноша, беспорядочно целуя зельевара в шею, грудь, скулы, губы.       — Я-то тут при чём? Вон Люциусу «спасибо» скажи.       — Долго изволите спать, господа, — выше обозначенный субъект появился как чёрт из табакерки, распахнув дверь спальни, словно она принадлежала ему, как и весь дом. — Если бы я позволял себе покидать постель после десяти утра, то вряд ли бы чего-то добился в этой жизни.       Люциус, как обычно, был безупречно, но совершенно неформально одет. Волосы и кожа словно сияли изнутри, что наталкивало на мысли о чарах гламура, ну либо родстве с вейлами. А ещё он был безобразно бодр.       — Я настоятельно рекомендую вам обоим покинуть постель, — продолжал Малфой. — Северусу надо в министерство, если я верно помню наш вчерашний разговор. Завтрак уже ждёт вас в столовой. В столовой, Гарри, в столовой. На кухне едят плебеи, избавляйтесь от этой ущербной привычки. Вы — лорд двух достопочтенных родов. С господином Альбени я договорился. Ему нужно провести небольшую подготовительную работу прежде, чем мы приступим к следующей стадии наших разборов. Но и нам с тобой, Гарри, следует навести небольшой порядок в бумагах, так что я жду тебя в кабинете лорда Ориона. Поторапливайтесь, господа.       После ухода лорда Малфоя, Гарри ещё долго ошарашенно смотрел на закрывшуюся дверь.       — Что это было?       — А чему ты удивляешься? — улыбался Северус. — Ты просто не застал, а Люциус всегда такой был. Во время его учёбы и «царствования» на должности старосты Слизерин цвел и благоухал, при этом имея железную дисциплину и лучшие показатели. Ты же наблюдал его во время войны, когда ему мотали нервы все, кому не лень, и приходилось как главе рода тратить уйму сил, в том числе и магических. Или ты думаешь легко спрятать от Лорда родственников, вывезти их на континент, причём не всегда европейский, и замести след? Он прекрасно знал, что Лорд рано или поздно возродится, уж слишком настойчивыми и беспринципными были попытки. Вот он и торопился подчистить хвосты, чтобы обойтись минимальными потерями. Люциус очень надеялся откупиться деньгами. Но Том его раскусил, потому и отжимал по полной, включая Малфой-мэнор, требование от Драко убить Дамблдора, отобранные палочки… Ну, и деньги, разумеется. Наш бывший хозяин хорошо умел играть в эти игры, они его увлекали. Возможно, из-за этого он упустил меня. Заметил слишком поздно, что всё не так чисто, как ему казалось, — Северус вздохнул. — И, если ты не понимаешь, чего Люциусу не простила Нарцисса, так именно этого. Того, что он подставил под удар свою собственную семью. Как можно было убрать из-под гнёта Лорда седьмую воду на киселе, а родного ребёнка и жену втравить в самую гущу.       Снейп не только верный, как собака, он ещё и превосходная ищейка, особенно когда дело касается всяких загадок и тайн. И именно он довольно быстро обнаруживает, что львиная доля «сложностей» в состоянии Гарри — заслуга алтаря рода Поттер (кто бы мог подумать?!). Алтарь почти утратил всех родственников, несколько поколений простоя сильно истощили его, да и сам мэнор порядком разрушен. Вот алтарь и чудит. Он сперва долго накапливает энергию, не подпуская к себе никого, а потом, словно опомнившись, рывком вливает её наследнику. Отсюда и скачки, и неконтролируемые выбросы.       Подключённый к вопросу Люциус тоже внезапно ловит озарение.       — Нарцисса!       — Ты соскучился по жене?       — Отличная шутка, друг мой, но она, если ты забыл, урождённая Блэк!       — С алтарём Блэков нет сложностей. Он — стабилизирует систему, а не вносит дисбаланс.       — Я не об алтаре, а о роде в целом. Если отбросить твои конфликты с Сириусом, нам следует вспомнить общую репутацию этого семейства.       — Ты прав, мне следовало внимательнее отнестись к библиотеке особняка.       — Библиотека не поможет тебе, Север. Родовые дары — артефакторика и ритуалистика.       — Пиши Нарциссе!       Мать Драко пришла в ужас от письма мужа. И не столько из желания помочь бывшему супругу и Северусу, сколько пожалев несчастного мальчика, Нарцисса вспомнила всё, что могло бы помочь. Она первым делом порекомендовала найти способ либо полностью убрать воздействие алтаря Поттер, либо ослабить его настолько, насколько возможно. В её ответном письме было чётко указано, что близкое сочленение энергий двух родов — опасная и нежелательная процедура. Это знали старшие маги обеих семей. Ещё госпожа Блэк вспомнила, что, будучи ребёнком, не раз заставала старших магов за обсуждением нетривиальных обрядов и процессов, с которыми в дальнейшем ей не приходилось сталкиваться ни в Хогвартсе, ни у Пожирателей. Блэки вели свои изучения, у них разрабатывались собственные методики. В ответном письме был описан некий «журнал», и Нарцисса чётко давала понять, что в библиотеке его искать бесполезно. Только в личных комнатах дяди Ориона Блэка — Корвуса!       — В доме нет такой комнаты, — заявил Гарри.       — То, что мы её не видим и то, что её нет — разные вещи, — разумно рассудил Северус.       — Кричер! — Скомандовал лорд Малфой. — Принеси журнал исследований из покоев Лорда Корвуса Блэка.       Эльф поскрипел зубами, поморщил рожу, но повиновался. Запрет стоял на появление в покоях посторонних, но о том, чтобы выносить что-то из покоев — речи не шло. Этим беззастенчиво пользовался проклятый Сириус, знавший, что могло храниться в потайной комнате. Потому и Малфою домовой эльф не посмел отказать.       — Ты представляешь, что бы было, если бы Лорд имел доступ к этим знаниям? — ошеломлённо вздыхал Люциус.       — Если я верно помню, то ещё Леди Вальбурга запретила Тому доступ к родовым сокровищам. Сдаётся мне, она уже тогда понимала, какую фору получит тот, кто воспользуется разработками Блэков, — Северус старался держать себя в руках.       — Выходит, именно по этой причине он выбрал мой мэнор.       — Дом Лестренджей его бы тоже устроил, впрочем, особняк Ноттов не менее интересен, хотя с твоим мэнором не сравнить.       Гарри молча ковырялся в листах со схемами и не участвовал в «политических» разговорах, но именно он, задумчиво разложив на ковре тонкие, похожие на кальку листы бумаги, произнёс:       — Это довольно легко изготовить.       Северус закатил глаза, готовясь осадить торопыгу, а Люциус, наоборот, придвинулся к краю кресла и склонился над чертежами.       — И что же ты нашёл?       — Это артефакт, — Гарри взглянул на аристократа своими огромными зелёными глазищами, светившимися предвкушением победы.       Северус хорошо знал этот его взгляд. Шельмец уделает всех. Из ничего, старых бумаг и своей интуиции соберёт нечто недоступное более никому. В своё время Снейп попал именно под эти чары, влюбившись в мальчишку, а теперь, стало быть, черёд Люциуса. Опытный легилимент почти физически ощутил «стрелу амура», пронзившую Малфоя, когда Гарри улыбнулся ему, обещая сотворить чудо на глазах у изумлённой публики. Гарри посмотрел на зельевара.       — Давай-давай, — кивнул Снейп. — Раз нашёл — рассказывай.       Поттер рассмеялся, обнажив белые зубы. На щеках появились ямочки, а в углах глаз лучистые морщинки, и Северус знал, что Люциус пропал. Не влитая сила, не соперничество со Снейпом — нет. Причина здесь и сейчас — в этой улыбке, в этой уверенности, в магии, которой Поттер и так переполнен, даже несмотря на алтари. Снейп частенько ловил себя на мысли, что вся жизнь Гарри, все её события… должны были превратить биографию «героя» в непрерывную, невероятную трагедию, но при взгляде на Поттера-младшего не бросалось в глаза, что он как-то особенно страдает. Временами… но быстро отходит. Не несёт на себе гнетущей печати жертвы, оставаясь активным и любопытным, как щенок хаски.       Два дня спустя Гарри уже показывал, что удалось собрать в лаборатории Блэк-холла. Люциус явно не поспевал за его болтовнёй, Северус ещё держал нить рассказа, но тоже с трудом.       — Знаю-знаю, что тороплюсь и ты не понимаешь о чём я, — непрерывно чирикал Поттер, — но я сейчас не о принципах работы артефакта. Я о лаборатории. Я не нашёл тут и половины нужных мне приборов. Артефакт нужно… как бы… калибровать! Иначе он попортит мне уже выстроенный контроль. Честно говоря… — Гарри задумчиво окинул взглядом и готовое изделие, и чертежи, и бумажки с пометками, сгребая в кулак непослушные волосы. — Н-да, честно говоря, он снесёт полностью всё, что уже настроено.       Северус нахмурился, погружаясь в раздумья, а Малфой улучил свой шанс:       — В таком случае, мистер Поттер, быть может, лаборатория моего особняка устроит вас больше. Я всё-таки следил за ней.       — Или Хогвартса… — Предположил Снейп. — Впрочем, ты прав, Люци, сперва к тебе. Появление в школе любого из нас привлечёт лишнее внимание.       — Решение интересное, но с этим «зонтом» на публике не появишься, — оглядывая готовый к использованию небольшой диск, который можно было бы носить на шее или прятать под одеждой, Северус задумчиво тёр подбородок. — Любой полноценный маг сразу обнаружит диск и хорошо, если разберётся для чего он. Хуже, если не разберётся. О Гарри и без того судачат почём зря! А с таким сопровождением и вовсе решат, что он похищает силу у окружающих его магов.       — О Мерлин, нарекут его вторым Грин-де-Вальдом, — Малфой, знавший о людских предрассудках многое, скривил губы в гримасе отвращения.       — Или того хуже, — вздохнул Снейп.       — И он получился великоват. Я такое точно носить не смогу, — подтвердил сам Гарри. — Но в качестве временной замены алтарю — можно оставить.       — Однозначно. Но всё же нам следует бороться не с последствиями, а с причиной. Алтарь Поттеров опасен для тебя. И одному Мерлину известно, на что он способен, если ты дашь слабину или сможешь избавиться от его власти над собой.       — Ну, случаи отсечения последних носителей крови от слабого алтаря в истории есть, — поделился экспертизой Люциус. — И последствия весьма неприятны. Могу показать пару дневников, если пожелаете, но лучше сделать это после того, как мы найдём решение… чтобы не отвлекали.       Гарри сложил инструменты и снова посмотрел на готовый артефакт.       — Я думаю, нам надо посетить Поттер-мэнор. С «зонтом» это относительно безопасно, даже если алтарь поведёт себя неадекватно, — не сомневаясь, что Северус его не бросит, он посмотрел на Малфоя, уточнив. — Вы с нами?       Люциус ухмыльнулся:       — Довольно странно обращаться на «вы» к человеку, которого ты регулярно сношаешь в самых немыслимых позах.       Гарри залился румянцем и рассмеялся.       — Прости, просто «ты» в постели и «ты» в жизни — два разных человека.       — Ты, кстати, тоже, — не остался в долгу Люциус.       Малфой не стал смущать юношу ещё сильнее и спокойно отпустил в Блэк-холл собирать вещи. Но стоило Гарри покинуть особняк, Люциус собрался с силами и…       — Север, я…       — Не надо, Люци. Я не против. Ты же видишь. И дело тут не в торгах, Мерлин упаси. Гарри ценит твою помощь, он безусловно чувствует себя обязанным, но спит с тобой не поэтому. И он, и я за твоё присутствие в нашей жизни, вопрос только готов ли ты сам к такому. И ради исходной магии, оставь свой подсчёт сколько ты отдал, а сколько забрал. Либо ты с нами, либо нет — по-другому не получится.       От старинного друга Люциус, конечно, такой подлости не ожидал — не принято было ни на Слизерине, ни в кругу аристократов, ни у Пожирателей делать такие щедрые и прямые предложения. Не иначе нахватался у одного зеленоглазого пылкого мальчишки. Малфой сперва покривился, но, опасаясь, что его молчание будет превратно истолковано, произнёс:       — Я с вами.       Он посмотрел на Снейпа, который всем своим видом показывал, что совершенно не собирался ставить ультиматумов и сжигать пути к отступлению, просто озвучивал «правила игры», в которой слишком многое сейчас на кону. Это, как ни странно, заставило Малфоя мягко улыбнуться и совершенно искренне добавить:       — Спасибо, Север.

***

      При взгляде на останки особняка Поттеров становилось невероятно грустно. Некогда величественный, уютный, надёжный и очень продуманный дом выглядел руинами. Это напоминало о бренности бытия, об утрате сил и неминуемом упадке. О трагедии, приведшей к такому состоянию сам дом и всю прилегающую территорию. Некогда любимый сад, засаженный яблонями и вишней специально, чтобы хозяева и гости не жарились на солнцепёке, пришёл в упадок, зарос. Деревья обломали ветви, искривились, иссохли. Розы переродились в колючки, цветники забила крапива и чертополох. Трое магов аккуратно продирались ко входу, оглядывая окрестности и держа чары маскировки. Каменное крыльцо подмыло дождями, порушив перила. Лепнина фронтона обвалилась, в крыше зияли дыры над жилой зоной восточного крыла. Огромные окна кухни на первом этаже, выходившие на сад, разбило во время грозы, что сильно навредило всему зданию, лишив его защиты от осадков, ветра и различной живности.       — Ты посещал алтарь в одиночку?! — изумился Люциус.       — Выбора не было, — признался Гарри. — Я бы и сейчас смог аппарировать прямо к нему — он хорошо ощущается. Ведёт лучше всякого маяка, хотя в первые разы я даже не запомнил, как он выглядит или очертаний помещения.       Как ощущается родовой камень, Люциус знал и без парня. Привязка к такому мощному источнику была основной и образующей для любого мага. Но Поттера рвало между алтарём Блэков и этим местом. А если верить записям и исследованиям, родовые эгрегоры соотносились, мягко говоря, не очень дружелюбно.       — Ты понимаешь, в какой момент алтарь готовит выброс или это не нормированное вливание? — не совсем своевременно, но всё же уточнил Малфой.       — Системы нет — я уже говорил, есть небольшая привязка ко времени. Пока успеваем. Выбросов не было давно, так что вероятность максимальная.       — Не подумай, что я жалуюсь, — Люциус брезгливо осмотрелся. — Но торчать тут у меня желания немного.       — Мог бы не ходить! — огрызнулся Гарри.       — Прекратите оба. Люци, последи. Мы уже близко.       — Я, мистер Поттер, как уже говорилось, хотел бы воочию посмотреть, как выглядит механизм вливания как вашей силы алтарю, так и скопившейся силы вам. Конечно, присутствовать при втором событии не слишком-то безопасно, но, учитывая уровень подготовки, шансы есть.       Разбитая сырая лестница привела в тёмный алтарный зал. Мягко светящиеся Люмосы не давали разглядеть ни потолка, ни противоположных стен. Сам алтарь из серого камня казался статичным, больше походя на бетонную глыбу, в шутку обработанную каким-то глупцом до состояния жертвенника. Он вообще не выглядел как сердце рода. Люциус смерил его весьма скептическим взглядом.       — Только не применяй диагностику, — тихо предупредил Снейп, а Гарри, прислушиваясь к чему-то, неуверенно шагнул ближе, перенося вес с пятки на носок, словно крадучись.       Он потянул с шеи плоский диск амулета.       — Тише, — шептал Поттер, скорее успокаивая сам себя. — Тише, это я. Всё хорошо, сейчас отдам немного магии.       — Это нормально, что алтарь не излучает магию? — поинтересовался Малфой у Снейпа.       Северус не ответил, напряжённо наблюдая за юношей. Что-то было явно не так. И в алтаре, и в поведении Поттера, и в самой ситуации.       — Гарри, нам уйти? — напряжённо уточнил Снейп.       Теперь не ответил Поттер, помахав рукой, прося не отвлекать его в данный момент. Малфой посмотрел на Снейпа и занял оборонительную стойку, памятуя о некоторых весьма знакомых привычках своего давнего друга. И в данный момент всё поведение Северуса говорило о том, что нужно не просто быть начеку, а готовиться к полноценному противостоянию. Ещё бы Поттера вернуть на исходную, а то, по мнению Люциуса, он и так подошёл опасно близко к алтарю. Но мальчишка, похоже, и сам убедился, что ситуация ненормальная. Слишком ненормальная даже для его привычек, и будто в подтверждение этих тревог, камень резко наполнился силой, прильнувшей так, словно выбило пробку. Гарри среагировал мгновенно, напомнив обоим старшим магам, как был повержен их бывший работодатель. Всё же удар на опережение — это талант, которому не научить. Выхватив артефакт, Поттер успел закрыться им, как щитом, от прямого потока, направленного в него, перехватывая палочку, чтобы сделать свою защиту активной и управляемой. Снейп, видя, что одной рукой Поттеру защищаться неудобно, тут же перехватил балансировку артефакта своей палочкой. Диск раскрыл широкий щит силового плетения, поглощая «атаку» алтаря. Теперь стало видно, какому натиску противостоял Гарри каждый раз, когда родовой камень «чудил». Но даже с артефактом полностью сгладить последствия не получалось. Экрану нужно было время, чтобы поглотить и переработать силу, скопленную алтарём. Поттер и Снейп плечом к плечу удерживали сопротивление. Люциус, как истинный змей, улучил момент, зайдя с фланга, и быстрым ударом наслал какое-то простенькое светлое заклинание, типа благословения или защиты, в алтарь, вложив в него побольше силы. Алтарь затих, как зверь, которому кинули кость, успокоился, поглощая чужую силу, направляя её на какие-то свои нужды.       — Немедленно в мэнор! — скомандовал Малфой, перехватывая обоих дуэлянтов и активируя порт-ключ.       Оказавшись в знакомой гостиной, Снейп тут же осмотрел Гарри, помня о том, как непросто юноше даются встречи с родовой святыней Поттеров. Он даже был готов немедленно проводить Гарри к алтарю Блэк-холла.       — Я в порядке, — вздохнул молодой маг. — В этот раз лучше. Артефакт работает, да и ты вовремя подхватил.       — Полагаю, нам стоит выразить благодарность Люциусу. Я бы не догадался осадить алтарь таким банальным воздействием, — признал Снейп.       — Не забывай, что я много работаю со своим родовым камнем и, в отличие от алтаря Поттеров, он не так безумен. Не знаю, лучше ли моя ситуация, но мой родовой эгрегор не стесняется открыто требовать от меня сил и внимания, в которых испытывает дефицит. Так что у меня просто была гипотеза, которая, к счастью, подтвердилась.       Гарри в этот раз не столько истощён, сколько расстроен. Он воспринял поведение алтаря как предательство, а попутно подтвердил догадку Снейпа — так плохо не было ещё ни разу. Алтарь от влитой энергии должен был восстанавливать себя, сбавлять агрессивное вливание и переходить в более цивилизованное состояние. Гарри даже поверил, что именно это и произошло наконец, но вместо этого у алтаря поменялся цикл и тип «поведения», а значит и последующие «атаки» тоже могут измениться. Пообещав Малфою вернуться к ужину, он вместе со Снейпом убыл в Блэк-холл. Во-первых, следовало посмотреть, как же на самом деле артефакт взаимодействует с тем алтарём, во-вторых, нужно было продолжить изучение методов противостояния. Желанных ответов посещение Поттер-мэнора так и не принесло, а только всё запутало.       К вечеру яснее не стало. Господа главные участники не торопились возвращаться к обещанному ужину, Люциус не понимал, трапезничать ли ему одному, переодеваться ли в домашнее или придётся присоединиться к дискуссии, укладываться ли спать, не дожидаясь визита? Направлять сообщения для прояснения ситуации не позволяла гордость. Да кем они себя возомнили?!       — Можно подумать, весь свет на этих двух клином сошёлся! — гневался лорд Малфой ровно до тех пор, пока в мэнор не ввалились из камина два уставших молчаливых мага, смотрящих перед собой в пустоту отсутствующими глазами.       — …а если…       — Не получится.       — Тогда…       — Ты не дочитал труд Ториччи — там дан однозначный комментарий. Он, в отличие от нас, попробовал. Это стоило господину великому экспериментатору жизни старшего сына.       — Дневник Корвуса тоже не поможет. Он не дошёл до этих исследований.       Эта бессодержательная дискуссия продолжилась и за столом. Люциус позволил себе оставить своих любовников вяло ковырять вилками тушёную в белом вине индейку с прованскими травами, а сам пошёл спать. У него, в конце концов, режим, хвосторога их всех подери!       Отсутствие результата и понимания дальнейших путей движения всегда вызывало у Люциуса особую тревогу. Её намертво вбил под кожу весь период общения с Волдемортом. Забывшись ненадолго поверхностным сном, Люциус проснулся часа в четыре утра и больше заснуть не смог. Глаза всматривались в плешивую предрассветную темноту, требуя отдыха, но сон не шёл. Он сел в кровати, оглядывая тумбочку, в которой лежал неприкосновенный запас — маленький флакон с остатками успокоительного ещё с прошлых варок Северуса. Люциус усмехнулся сам себе: глупо и странно. Вот он — автор спасительных зелий, способный сварить не только успокоительное, но и куда более эффективные составы — лежит в его огромной кровати с противоположного края, отвернувшись к окну, закрыв плечи толстым мягким одеялом. Его хочется укрыть с головой и дать ему отдохнуть. Ну что он, ей-Мерлин, в своей жизни видел?! Загнал себя, как собаку. Ни пожить, ни поработать, ни отдохнуть толком не успел. Потому теперь и наслаждается такими простыми вещами как хорошее вино, вкусная еда, уютная постель, долгий сон… А рядом, прямо под боком у зельевара, носом в ту же сторону лежит бомба замедленного действия. Кусок нестабильной взрывчатки, готовой рвануть в любой момент. И дело не в алтарях, рвущих мальчишку на части, а в его темпераменте. Чего ждать от этого несчастья, Люциус так и не понял, но любопытно очень. И прав Север — либо в омут с головой так, чтобы без оглядки, либо сбежать сразу… прямо так, бросив и поместье, и все дела в Англии.       Словно услышав мысли Малфоя, Гарри заёрзал и слегка нахмурился, поворачиваясь к Снейпу всем корпусом. Из-под одеяла показалась круглая бледная попа, и Люциус, ухмыльнувшись, побаловал себя, дотронувшись до гладкой приятной кожи. И как-то само собой подумалось, что мальчишку надо вывезти куда-нибудь в район Средиземного моря. Лазурный берег подойдёт, но если не получится, то и Греция допустима. Не так изысканно, конечно, но… Да, пока Северус будет наслаждаться каким-нибудь лёгким вином в тени виллы, Гарри порезвится на солнце и в воде. Кожа потемнеет, прилипнет загар… Мысль о том, что Снейпа не будет рядом, даже не рассматривалась Люциусом. Нет, без Севера точно ехать без толку.       — Сев, он лапает меня за задницу, — пробубнил Поттер, возвращая Люциуса из мечт и планов обратно в холодный Лондон.       — Что ты хочешь, чтобы я сделал?       — Скажи ему.       — Чтобы он делал это активнее? — Снейпу не хотелось просыпаться и скандалить не хотелось.       — Мрхргрх, — что сие означало, не понял ни один из старших магов, но Люциуса схватили и перетащили, уронив между Гарри и Северусом.       Поттер навис сверху и с удовольствием поцеловал удивлённого Малфоя. Глубоко и сладко, затем переключился на повернувшегося Северуса.       «Вот и началось», — вздохнул зельевар. Поттер осваивает свой гарем. Сейчас, ещё немного, и юный завоеватель осознает свою силу, отдаст излишек, остальное возьмёт под контроль и устроит им с Люциусом весёлую жизнь. Как миленькие за ним бегать будут. Но пока что они оба ублажали молодого любовника, испивая его восторги по этому поводу.       Собрав свою дань, Поттер довольно потянулся, вскочил, словно это не его в течение часа с лишним поочерёдно любили двое взрослых магов, и отправился в ванную комнату, спрятанную за высокой дверью с ручками из полированной слоновой кости, инкрустированной перламутром. Дом Малфоя со стороны хозяйских покоев вообще восхищал Гарри. Ему и в голову бы не пришло тратить столько денег на банальные бытовые вещи. Потому обычный поход в ванную каждый раз затягивался, становясь небольшой экскурсией с любованием латунными статуэтками в форме птиц, изучением узоров на бортике раковины или осмотром изразцов, расписанных вручную.       Выйдя из ванной, Поттер застал своих любовников, сидящими на кровати напротив друг друга. Всё ещё голыми, укрытыми картинными складками дорогих простыней. Северус покорно отвёл голову в сторону, давая рассмотреть шрамы на шее. А Люциус внимательно изучал их, едва касаясь длинными пальцами.       — Это надо убрать, — негромко, словно сам себе, сообщал Малфой. — Тебя не беспокоит, но и хорошего в них нет ничего.       Люциус с внимательной нежностью осматривал поражённую кожу, прощупывая глубину рубцов, щурился и расстроенно качал головой, будто какой-то идиот попортил драгоценное произведение искусства.       — Честно говоря, кожу немного тянет, — признал Снейп.       — Полагаю. Есть заклинания — я обращусь к колдомедику в Испании, он поработает с этим. Думаю, что вкупе с мазями эффект не заставит себя ждать.       Чем больше Гарри смотрел на них, тем сильнее становилось понятно, что связывало этих двух, таких непохожих… По ним было видно, что белый павлин и чёрный змей давно присматривались друг к другу и испытывали симпатию. Сперва сила была на стороне Люциуса, и он с благородством, присущим настоящим аристократам, взял бастарда Принцев под своё крыло, как это было принято на Слизерине. Многие тогда во время «царствования» Малфоя на факультете купались в лучах его покровительства. На этом его и зацепил Волдеморт, потому и выбрал особняк Малфоев, раз Люциус так любил показывать свою власть через гостеприимство. Тёмный Лорд вообще частенько проверял пределы возможностей своих последователей, но Люциус пострадал более многих других. Однако в тот момент чаша весов как раз и перешла на сторону Северуса. Он стал сильнее, у него в руках было больше нитей для управления. И благородный маг отплатил за некогда полученный кредит доверия сполна. Люциус сперва с опаской, а затем и с глубочайшей признательностью принял помощь, хотя и всячески делал вид, что их со Снейпом ничего не связывает, в основном, чтобы не подставить под удар и без того сильно рисковавшего зельевара.       После неторопливого и раннего завтрака, маги собрались в библиотеке, в которой домовики уже не рисковали наводить порядок, ибо «молодому господину» могут понадобиться любые бумажки, раскиданные на столе и около него. Уважаемым чародеям предстояло принять нелёгкое решение, учитывая то, что они выяснили, посетив родовое гнездо Поттеров.       — Моё мнение — надо отсечь алтарь и дать силе рода Поттер кануть в небытие, — первым высказался Малфой. — В этом случае нам следует продолжить искать щиты, чтобы алтарь не смог навредить Гарри перед гибелью и, возможно, продумать купол над самим особняком. Того, что мы создали по дневникам из особняка Блэков, с высокой вероятностью окажется недостаточно. Вспомни, Север, сколько требовалось магов, когда мы экспериментировали с переходом векторов силы.       Снейп не спешил высказываться, листая фундаментальные труды по данной теме. С подобными проблемами он не сталкивался ни разу, а потому не мог однозначно сказать, какое же решение будет наилучшим.       Гарри, отойдя от впечатлений, полученных в особняке, молча слушал доводы Люциуса, становясь всё мрачнее, и наконец выдал:       — Нет. Я не брошу его… не убью… Ему надо помочь.       — Гарри, это может быть… — начал было Малфой.       — Плевать! Значит, надо найти способ!       Люциус покосился на Снейпа, который вовсе не реагировал на вспышку гнева младшего мага.       — Это подло и неправильно!       — Гарри, может так оказаться, что способа вовсе не существует, а чем больше мы оставляем алтарь в функциональном состоянии, тем больше мы все рискуем, — настаивал Люциус.       — Ах, вот в чём дело! Если вы, лорд Малфой, считаете меня угрозой лично себе, то я освобождаю Вас от этой повинности. Простите, что нарушаю границы вашего особняка, в ближайшее время обязуюсь исправить это.       — Гарри… — Люциус попытался пояснить, что вовсе не страх руководил им при принятии решения.       — Что?! Я не собираюсь сбегать, поджав хвост, обрекая на гибель того, кто всё это время мне помогал, ясно?! Не с моей биографией, лорд Малфой!       Лицо Люциуса стало опасно безразличным, как всякий раз, когда он вынужден был выслушивать чужие всплески эмоций, а Поттера несло.       — Тебе следует подумать о том, что бы было с вами со всеми сейчас, поступи я как трус! Или ты думаешь, что было правильно отправлять четырнадцатилетнего мальчишку биться с Пожирателями?! Или ты думаешь, не нашлось ни одного «здравомыслящего», который бы не сказал: «Гарри, какой нахрен Волдеморт — беги!» Что было бы, если бы я их послушал?!       — Тише, Гарри, — Снейп всё же вмешался. — Люциус не имеет в виду ничего такого. Он просто проявляет благоразумие и предлагает путь, при котором мы потратим наименьшее количество сил и с наибольшей вероятностью придём к успеху — это логично, согласись?       — Да пошли вы в… змеи слизеринские! Нахрен я с вами связался?!       Дверь за выбежавшим вон растрёпой грохнула так, что Малфой зажмурился.       — И что это такое сейчас было? — уточнил он у подозрительно спокойного Снейпа.       — Пламя Гриффиндора во всей красе, ты просто позабыл, как это выглядит. Не волнуйся, он перебесится и успокоится.       — Это хорошо, — рассудительно кивнул Люциус, присаживаясь в кресло и наливая себе шерри.       — Но совсем не факт, что он примет твою точку зрения, — предупредил Снейп.       — Это плохо, — качнул головой Малфой.       Немного поостыв, Гарри решил всё же поговорить с Люциусом. Не столько извиниться, хотя и это было не лишним, но, скорее, обосновать свою позицию. Теперь, когда к его чутью прибавились некоторые аргументы в пользу сохранения алтаря, он считал необходимым донести их до противостоящей стороны, пока два слизеринца не сформировали коалицию против него.       Лорд Малфой нашёлся в большой гостиной, около зеркала, одетый для выхода в хороший костюм и уличную полумантию, накинутую поверх. Он поправлял шейный платок и волосы, явно готовый воспользоваться камином. Гарри даже опешил. Малфой выглядел так… так, как Гарри помнил по школе: ледяной надменный аристократ с такой прямой спиной, словно у него шпага вместо позвоночника. Платиновые волосы с тонкими нитями серебряной седины спадали по плечам, в углах серых глаз пролегли морщинки, напоминавшие об Азкабане и судах, красивые скулы обострились, подчёркивая высокомерное выражение на лице. У Гарри ком застрял в горле. К такому Малфою не подойдёшь.       — Что-то срочное? — не отвлекаясь, ровно спросил Люциус.       — Я… я хотел извиниться… и поговорить… — Поттер опустил глаза, голос куда-то делся.       Люциус даже слегка улыбнулся такому милому смущению.       — К сожалению, мистер Поттер, меня ждут. Но если вы всерьёз готовы к цивилизованному диалогу, я буду к вашим услугам после возвращения.       — А?..       — Очень красноречиво, мистер Поттер. Но, к сожалению, я не могу сказать, когда буду дома. Видите ли, господа, ожидающие аудиенции, не имеют привычки предупреждать о временных интервалах.       Довольный растерянностью мальчишки Люциус позволил себе подойти ближе, любуясь огромными зелёными глазищами, по-хозяйски подобрал голову Гарри под подбородок и сладко поцеловал.       — На удачу, — усмехнулся Малфой, назвал какой-то странный адрес и шагнул в камин, оставив ошарашенного Поттера.       — В Аврорат, — раздался голос за спиной.       — А?..       — Его вызвали сегодня письмом. Авроры не считают нужным церемониться, — пояснил Снейп.       — Но суды же прошли! Мне опять вмешаться?!       — Тише, Гарри, всё не так плохо. Они треплют Люциусу нервы, но не более того. Это часть сделки… условие, если угодно. Он должен являться на «беседы», должен давать показания. Разбирательства ещё идут, а Люциус так же, как и я, был в ближнем кругу, но, в отличие от меня, у него нет такой мощной индульгенции. Он во многом из-за этого был скорее рад тому, что Драко и Нарцисса уехали. Это действительно крайне разумно, согласись. А необходимость с определённой периодичностью давать аврорату разъяснения в связи с новыми обстоятельствами того или иного дела — невеликая плата. Люциус, например, помог поймать пару преступников, которых даже среди Пожирателей не шибко жаловали, хотя они входили в отряды.       Гарри поджал губы, но не стал ругаться.       — Ты можешь сказать мне, когда он вернётся — мне нужно в Блэк-холл.       — Ты надеешься найти что-то для «починки» алтаря?       — Нет, Север, я не надеюсь, я найду! — пообещал герой.       Получив Патронуса от Снейпа, Гарри взглянул на часы — пол-одиннадцатого. Быстро похватал переписанные и скопированные листы из библиотеки, забрал небольшой артефакт в виде свечного фонаря и поспешил к камину. Обоих магов он нашёл в привычном чайном зале около библиотеки, в которой велась работа. Малфой развалился в кресле у горящего и совершенно обычного камина, потягивая то ли коньяк, то ли огневиски. Вид у Люциуса был измотанный. Похоже, что все шесть часов его продержали в Аврорате. Лорд Малфой тёр лоб, силясь унять головную боль и усталость.       — Вот, выпей, — Снейп наконец смешал в широком кубке какое-то тёмно-синее зелье, тщательно отмерив капли из нескольких небольших пузырьков.       — Это совместимо с алкоголем? — вяло уточнил Люциус.       — Надо же, наконец-то я приучил тебя сверять совместимость составов, — восхитился зельевар. — Пей смело, я бы не стал столько возиться с тривиальным варевом, противопоказанным ценителям крепких напитков.       — Благодарю, друг мой.       — Ты нужен нам в ресурсном состоянии — я уже сообщил Гарри о твоём возвращении.       — Пощады, Север! Я сейчас не в той кондиции, чтобы вести с ним очередной спор.       Снейп знакомо выгнул бровь и ухмыльнулся:       — А кто говорил о споре?!       Поттер, стоявший у двери и слышавший их беседу, расплылся в довольной улыбке. Мучить Малфоя очередными перепалками он тоже уже не хотел, хотя подготовился, а вот помучить кое-чем иным был бы весьма не против.       Переместившись в уже знакомую спальню в сопровождении своих любовников, Гарри демонстративно повесил над изголовьем свой артефакт, будто показывая Люциусу, что всё под контролем. Малфой усмехнулся:       — Можно подумать, я откажу тебе.       — Можно подумать, я тебя заставляю, — не уступил Гарри.       — Вот видишь, Север, вот об этом я и говорил, — страдальчески повернулся к зельевару Малфой, будто жалуясь.       — Прости, друг мой, но ты начал полемику первым, я ведь предупреждал — никакой болтовни. Мы тут не за этим.       Гарри расхохотался и набросился на Малфоя с поцелуем, повалив на кровать, пока Снейп медленно и церемониально разоблачался из своих многочисленных одежд. Северус не заставил себя долго ждать, лишь отметил, что теперь Гарри не лапает Малфоя как проститутку. Не таскает его за волосы. Мальчишка распробовал тело второго старшего мага и теперь наслаждается изысканными поцелуями, ровной кожей, разными приятными мелочами, так пикантно приправлявшими их единение. Поток энергии прирастает более плавно, не вгрызаясь в Люциуса, но всё равно в какой-то момент критической массы тот начинает нервничать.       — Ну, тише, Люци, иди ко мне.       Снейпу приходится вмешиваться. Малфой не готов сношать его, а будто ищет защиты, как в их первый раз. Он опять отвлекается на ласки зельевара, ощущая за ним большую мощь, больше опыта противостоять зеленоглазому демону. Снейп разбавляет этот концентрат, похожий на кислоту, разъедающий его, делает переносимым и даже приятным. С Северусом всё приходит в правильное состояние, расходится по местам. Поттер, который уже во всю трахает его, не ощущается насильником, использующим тело Люциуса в качестве сосуда для сброса излишка. Зубы мальчишки, впившиеся в загривок — просто пикантная мелочь, проявление страсти. Поток магии, обрушенный со всех сторон — необходимая и желанная подпитка. И сам обряд — единение и удовольствие. Без Снейпа так бы не получилось. И Люциус в который раз так бесконечно благодарен ему, что вместе с оргазмом захлёбывается в нежности и признательности.       — Люци, посмотри на меня, — и опять этот завораживающий голос. — Давай, полежи пока.       — Живой? — а это Поттер.       — Да, но утомился, — констатировал зельевар.       — Тогда иди ко мне.       — Поттер, ты чудовище.       — Да-да, я помню.       Люциус возвращает себе способность здраво воспринимать пространство дарованными ему органами чувств как раз к тому моменту, как их персональный демон, оседлав бёдра Снейпа, гарцует верхом на маге, уговаривающем его быть аккуратнее, и требует больше. Малфой успел хмыкнуть и закатить глаза, прежде чем перехватил Гарри за плечи, останавливая эту бешеную скачку. Да, Снейпу должно быть непросто с таким темпераментным любовником. Первое время Поттер был измотан и не так ненасытен, а теперь вошёл во вкус. Ну ничего, их теперь двое. Как он там их назвал? Слизеринские змеи? Вот именно.       — Люци? — Снейп, ощутивший чуткие пальцы в непосредственной близости со своим членом, немного удивлён.       — Да! О Мерлин, да!!! — а вот Гарри явно в восторге от идеи принять одновременно обоих.       — Торопишься, — мягко сообщает ему Люциус, намекая, что придётся запастись терпением перед тем, как он получит то, чего так страстно желает.       Снейп даже приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, какие эмоции переживает их ненасытный и возбуждённый любовник. Гарри жмурился и мотал головой, раскрывал глаза, хватая воздух ртом, снимался с члена Снейпа, прогибаясь навстречу растягивающим пальцам Малфоя, снова садился, ловя вожделенный член. Вскрикивал и стонал. Шептал хвалебные оды, подтверждая, что всё, что делают его любовники, правильно и восхитительно.       Двойное проникновение стало испытанием для всех троих. Но если Люциус и Северус ещё помнили себя, то Гарри выпал окончательно. Старшим магам приходилось управлять его телом, приподнимая и опуская, слегка раскачивая вперёд и назад, слушая мелодию удовольствия и ощущая поток проходящей через него силы. Чистой, горячей и переполненной эйфорией. Продержаться долго в этом безумии не представлялось возможным. Их совместный оргазм напоминал выброс, от которых так сильно страдал Гарри, только он не был болезненным или разрушительным, он был полон чистого, прозрачного, колючего удовольствия, засевшего в плоть, и медленно таявшего, как кристаллы сахара, выделяя в кровь дополнительные эндорфины. Каждый из них медленно моргал, переглядываясь со своими любовниками, будто спрашивая «это мне одному так хорошо, или нам раздали на всех?» и по ленивым улыбкам понимал — на всех. И ещё с запасом.       — Чёрт! — вдруг Гарри подскочил с кровати, будто укололся обо что-то.       Его кожа тут же покрылась мурашками — хоть организм был ещё очень молод, однако, как и более старшие волшебники, никуда не собирался бежать в данный конкретный момент. Но народная мудрость, гласившая «дурная голова ногам покоя не даёт», была как никогда права!       — Я понял! — Поттер утащил себе простынь и, звонко шлёпая босыми ногами, рванул в библиотеку. Люциус, приподнявшись на локтях, проводил его непонимающим взглядом, а Снейп отвернулся, укрываясь с головой и шепча какие-то возмущения, перемежаемые мольбами, обращёнными ко всем великим чародеям прошлого.       — Что ты сказал, друг мой? — решил уточнить содержательную часть Малфой.       — Я говорю — поспать лучше сейчас — потом вряд ли получится. Он что-то придумал. Отдыхай. Завтра такой возможности нас лишат.       Хозяин особняка ещё раз посмотрел на дверь, за которой исчез мальчишка, в надежде, что тот вернётся, но, осознав тщетность ожидания, завалился под бок к Снейпу. Не доверять опыту давнего соратника, а с недавних пор ещё и близкому человеку, Люциус оснований не имел. Сил ему сегодня передали, как и в прошлые разы, с избытком, так что включиться в работу он был готов и намерен.       — Их надо как-то правильно совместить… — бормотал Гарри, воссоздавая в воздухе какую-то причудливую конструкцию.       Она походила на трёхмерный чертёж и рассыпалась бы от одного легчайшего тычка волшебной палочки, но это всего лишь макет, от него не требовалось устойчивости. Люциус следил за этим творением с опаской и восторгом, а Снейп в очередной раз напомнил себе, что юноша так и не освоил системные инструменты. Ему проще работать с какими-то своими символами и образами, чем перенимать общепринятые, потому и зельеварение ему вряд ли когда-то поддастся.       — Я сейчас, — пообещал Гарри, даже не обернувшись к свидетелям его работы. — Тут ещё немного… нет… не так, нужен переходник и трансформатор. Энергия должна перейти в другое состояние. А вот тут она будет копиться, и снова создаст взрыв — проходили. Так у меня уже было настроено.       — Ты объяснишь нам, что ты выдумал?       — Да… ну, что смогу… что уже придумал… Садитесь!       Минут через двадцать повествования, приправленного пояснительным рисунком, у Люциуса откровенно разболелась голова, и он честно признал, что ничего не понимает.       — Даже я с трудом слежу за нитью, — поддержал Снейп. — Впрочем, не удивительно. То, что мистер Поттер нам тут городит, стоит на стыке артефакторики и трансфигурации, а мы с тобой, друг мой, точно не специалисты в этом всём.       — Вот именно! Но ты уловил суть? — подтвердил Гарри.       — По большей части — да, — не теряя спокойствия, отозвался Северус. — Те «нестыковки», которые ввели тебя в тупик, возможно, удастся обойти при помощи алхимии.       — Отлично!       — Гарри, я сказал «возможно».       — Всё это, господа, попахивает какой-то невероятно тёмной ритуалистикой, — высказался Малфой, картинно перекинув струящиеся волосы на одну сторону. — И, надеюсь, вы отнесётесь с пониманием к моим тревогам, но свой ритуальный зал я вам точно не собираюсь предоставлять.       — Точно! — Гарри воодушевился. — Я понял, почему не срабатывают потоки — мне нужно в Блэк-холл!       К вечеру, не дождавшись ни от одного из своих любовников вразумительного ответа о ближайших планах хотя бы на ужин, Люциус сам явился в Блэк-холл и застал там разъярённого Снейпа, покидающего дом почему-то через дверь, а не через камин. Не став бегать за давним соратником, зная, что тому надо привести мысли в порядок, Малфой спустился в лабораторию, где не менее хмурый и взбешённый находился Поттер.       — Что, позволь узнать, тут произошло?!       Гарри обернулся на голос, явно удивлённый тем, что собеседник поменялся. Он выдохнул, перестав хмуриться, и стал каким-то расстроенным, даже виноватым, но вспомнив последние несколько часов, проведённых в этом помещении, когда ему не единожды напомнили, что точные науки — не его стезя, где пару раз посмели усомниться в его умственных способностях и отпустили не самые лестные комментарии, где ему вновь читали нотации…       — Он относится ко мне как к ребёнку! Учить меня опять начал! Как будто в Хогвартс вернулся! — возмутился юноша.       Малфой выгнул бровь и вздохнул, а лицо его приобрело слегка удивлённое выражение.       — Мне кажется, ты слишком строг к Северусу. Не подумай, что я его оправдываю, но раз уж вы теперь оба входите в зону моего комфорта, будь любезен относиться к Северу с должным снисхождением. Он уже вряд ли поменяет свои привычки. Посуди сам — он даже Лорду, в своё время, устраивал ликбезы…       Гарри сперва открыл рот в неверии, затем, видимо, представив, как это могло выглядеть, рассмеялся и поспешил на выход.       — Не надо, — Люциус мягко перехватил его. — Дай Северу остыть. Это ты быстро вспыхнул, наговорил в запале всего, что в голову пришло, и тут же погас, а ему нужно время. Он так быстро не умеет.       Гарри смутился. И верно. Он и сам это знал, но всё же позволил себе лишнего.       — Успокойся, — посоветовал Люциус. — Если не вернётся к ужину, я поищу его. Но тебе нужно будет извиниться.       — Да я… — Поттер аж воздухом поперхнулся.       — Ну вот опять. Гарри, тебе уже не пятнадцать. Пора следить за своими словами. В конце концов, ты — маг.       — Но он же сам…       — Что? Хочет уберечь тебя от необдуманных поступков? Хочет, чтобы ты всё ещё раз продумал, основываясь не на интуиции, а на опыте тех, кто уже работал с такими опасными обрядами? Не готов потерять тебя из-за глупой ошибки?       Поттер тяжело сглотнул застрявшие в горле слова. Его поразило то, как точно Люциус уловил суть их отношений с Северусом.       — Тебе тоже надо остыть, Гарри. И когда ты приведёшь в порядок чувства и мысли, ты поймёшь, что я прав, и извинения нужно принести в первую очередь тебе, а не Северусу. Он в этой ситуации более прав.       Поттер насупился. Выслушивать от Малфоя речи о правоте было странно. Гарри хорошо помнил, каким Люциус был в школе. Но там был дневник. Крестраж. А крестражи имели плохое влияние на владельцев. И тем не менее, вся эта ситуация…       — Можно спросить?       Люциус вопросительно посмотрел, показывая внимание.       — Дневник Тома… ну тот, с василиском… как ты подбросил его Джинни?       Малфой выглядел удивлённым, но всё же снизошёл до объяснений.       — Гарри, помилуй, ты серьёзно думаешь, что я стал бы кому-то что-то подбрасывать?! Я занимался преподаванием дисциплины, в которой не слишком силён, если ты понимаешь о чём я. Я не дуэлянт, я — мастер ритуалов. Не самых светлых зачастую, но всё же. Поэтому я и взял с собой конспект Тома, который отлично разбирался во всяких тёмных тварях, а как следствие, в противостоянии им. И, как ты понимаешь, я совершенно не собирался с ним расставаться. И отсюда следует неутешительный вывод…       Гарри даже дышать перестал.       — Она его украла, — Люциус произнёс это, как самую очевидную вещь на свете.       — Мерлин, — Гарри разочарованно застонал, а аристократ поспешил его успокоить.       — Как ты знаешь, крестражи дурно влияют на носителей. Я вёл себя гораздо хуже, чем мог бы. Дневник обострил мою надменность и нетерпимость к людям не моего круга, которая была всегда. У тебя, уверен, были свои особенности…       — Неуязвимость, — кивнул Гарри. — Я ощущал себя особенным и считал, что раз я такой герой, то я фактически бессмертный. А у Джинни была вседозволенность! Она за правое дело, а значит, можно оправдать всё. Любые методы.       — Ну, я подозреваю, что она жертва своей семьи, в некотором роде.       — Возможно. Мерлин, я даже не думал, что она могла выкрасть дневник сама.       Люциус придирчиво осмотрел тускло освещённую лабораторию.       — Вам удалось продвинуться или вы только ругались?       — Не слишком далеко. Противоречие я так и не снял.       — Тогда предлагаю вернуться ко мне и всё-таки поужинать. Тебе пора прерваться и передохнуть. Ничего путного сегодня ты уже не сделаешь.       Гарри пришлось согласиться. Уже в особняке Малфоя выяснилось, что Снейп присоединяться к ним сегодня не намерен, что невероятно расстроило Поттера, готового бежать и извиняться. Люциус успел его перехватить и в этот раз.       Северус вернулся из своего дома только к обеду следующего дня. Он пока что избегал Гарри, хотя принёс с собой несколько книг явно для их с Поттером «бесед». Люциус не стал топтаться по больным мозолям, а на правах хозяина особняка предложил трапезу и лишь вскользь обозначил, что Гарри готов к конструктивному диалогу. В качестве ответной любезности Снейп передал длинный белоснежный дорогой конверт Люциусу пришедший вместе с остальной корреспонденцией в Тупик Прядильщика.       — Драко довольно откровенен со мной в последнее время, подозреваю, он в курсе, что мы часто общаемся, — пояснил зельевар.       Малфой-старший слегка ухмыльнулся и забрал послание, но, прежде чем уединиться для чтения, подошёл близко-близко и мягко поцеловал Северуса в благодарность. Жест получился расслабленным и естественным, будто Люциус впервые за долгое время сумел правильно выразить все те эмоции, которые были адресованы верному другу. У Снейпа чуть зарозовели щёки и кончики спрятанных в волосы ушей, он прикрыл глаза и, кажется, улыбнулся, но быстро взял контроль обратно в руки, кивая и отправляя Малфоя восвояси.       Гарри это было совсем непонятно: как можно таить столь искренние и хорошие чувства и ни разу не дать им выйти наружу?! Не отдать их тому, кому они были адресованы всё это время. И себя мучить, и… и Северуса. Уж Поттер знал, как его возлюбленный заботливый и чуткий зельевар нуждается в тепле человеческого сердца и в искренности. И именно поэтому, только увидев Снейпа, молодой маг бросился к нему в объятья и искренне стал просить прощенья. Все заготовленные Северусом сухие выверенные фразы полетели в тартарары. Невозможно с этим мальчишкой ничего планировать наперёд. Зельевар привычно запустил руку в растрёпанные тёмные волосы и расслабленно выдохнул.       — Я тоже был не прав, Гарри.       — Люциус мне уже всё объяснил, — хмыкнул Поттер. — Раз уж ты и Лорду лекции читал, то я точно потерплю.       В очередной раз убедившись, что ввести Малфоя в их отношения — хорошая идея, Снейп наконец показал свои книги.       Гарри проснулся от странного ощущения незавершённости, от ощущения слабого тыла, будто его никто не прикрывает. Потершись носом о гладкую кожу чужой спины, улыбнулся, закопался в волосы, которых оказалось больше, чем он рассчитывал. Поттер вздрогнул, распахнув глаза в рассветном сумраке. Пряди были светлыми. Это слегка обескуражило, но разум вовремя подсказал, что для конфуза нет причин — Люциус его вполне устраивал в качестве соседа по кровати. Усмехнувшись своей глупости, Поттер пошарил рукой сзади, будто уговаривая себя: «Вот там твой ненаглядный Северус, без которого тебе свет белый не мил». Но огромное ложе за его спиной оказалось пустым. Гарри вздрогнул и возмущённо сел, проверяя, не обманули ли его руки. Нет, осязание не лукавило. Снейпа не было. Проснувшийся Люциус, хмурясь спросонья, вопросительно посмотрел на мальчишку.       — Он что, так и не приходил?! — возмутился Гарри, вспоминая, что вчерашний марафон в лаборатории закончился тем, что его отправили спать, пообещав вот-вот закончить и прийти.       Вместо ответа лорд Малфой закатил глаза, будто намекая, что всё и так очевидно, и Поттер сам знает повадки их общего любовника.       — Чёрт! — Гарри соскочил с кровати и, наводя суету, стал натягивать штаны и воевать с футболкой. — Знал же, что нельзя его там оставлять!       Люциус только губы покривил. Он уже понял, что, когда дело идёт о работе, тем более об исследовании, ни тому, ни другому его партнёру запретить что-либо просто невозможно. Лорд Малфой готов был побиться об заклад, что никого Поттер в спальню не приведёт, а вот сам застрянет в лаборатории наверняка. Да и Мерлин с ним. Отказываться от отдыха Люциус точно не собирался.       Поздним утром поняв, что его прогнозы более чем оправдались, Люциус приказал домовикам снарядить сэндвичи и кофе и отбуксировать трапезу в Блэк-холл, куда направился и сам. Гарри с Северусом совершенно очевидно оказались в комнатах, где живого места не осталось от формул, книг и чертежей, а поскольку завтрак опередил появление сиятельной персоны Малфоя, то они приступили к трапезе, не дожидаясь его. Люциус картинно встал в дверях, наблюдая молчаливое поглощение пищи, покривился от возмущения к тому, что Северус попустительствует дурным манерам мальчика, и требовательно произнёс:       — Рассказывайте.       Гарри, набивший полный рот сэндвичем с бужениной, опустив глаза, помотал головой. Северус, пивший чёрный крепкий кофе с таким удовольствием, словно целовал одного из своих партнёров, оторвался ненадолго и произнёс:       — Ещё рано. Нужно провести проверку.       Люциус уж было снова поморщился, выражая своё недовольство, но вовремя вспомнил, что если продолжит так эмоционально реагировать на выходки этих двоих, то у него появятся морщины.       — И что мне прикажете с вами делать?!       — Бумаги рода, — пропихнув в горло здоровенный кусок еды, сипло попросил Поттер. — Пожалуйста. Я совсем не успеваю.       Малфой всё же скривил губы.       — Я понял, — безнадёжно вздохнул Люциус и направился в кабинет лорда Ориона Блэка.       Стоило двери с узнаваемым скрипом закрыться, Северус, всё так же глядя в никуда, спросил:       — Мы скажем ему?       Гарри замотал головой, продолжая запихивать в себя нечеловеческие куски еды.       — После. Когда всё получится. Малфою там точно не место, — прожевав, дал разъяснения он.       — Ты считаешь так, потому что…       — Он ни разу не умирал, — Гарри поднял глаза и серьёзно посмотрел на Северуса. — И лучше, если мы не станем для него проводниками. Малфой вообще про другое. Пусть ждёт нас дома.       Поттер тяжело поднялся из кресла, подошёл к столу и разложил листы в какой-то одному ему понятной последовательности. Несколько раз кивнул тому, что увидел, хмурясь, как перед дуэлью.       — Да, вот так должно сработать. Точкой схождения и полем боя стану я, а ты — магом, контролирующим ритуал.       — Что, если эгрегор поймёт, что ты водишь его тропой алтаря Блэков, с которым он враждует?       — Не поймёт. Прямой смычки не будет. Я разделю их. Для этого и нужны изолированные контуры. Помнишь, как мы поступили с амулетом? Корвус всё-таки оказался прав. Более того, я уверен, что он успел что-то создать. Кричер!

***

      Ещё только получив от Гарри очередной «энергетический кредит», Люциус заподозрил неладное, но выбора ему не оставили. Весь следующий день он был обязан потратить на приведение родового камня и поместья в порядок, иначе сила уйдёт как вода в песок. Но от насущных дел что-то постоянно отвлекало. Домовики казались рассеянными и странными, потоки силы, наоборот, подозрительно послушными. За время общения со своими любовниками Люциус привык обсуждать с ними любые сомнительные вещи, а потому решил проконсультироваться с Северусом. Но отправленный вопилёр вернулся назад — Снейп был вне досягаемости.       — Что за чёрт?!       О любых сложных варках, требующих подобных экранов, Северус всегда предупреждал заранее, в отличие от мальчишки, считая это правилами хорошего тона, дабы Люциус не тратил силы на заклинания, которые точно не пробьются. Перебрав в уме несколько методов, Малфой остановился на весьма очевидном — он приказал домовику найти господина Снейпа и сообщить, где тот находится. Но ушастое существо, заламывая пальцы, кланяясь до пола, прокряхтело, что мистер Снейп отбыл в Поттер-мэнор, а сам дом закрыт и находится под куполом, ибо там вершится важнейший обряд.       — Уму непостижимо! — Люциус взревел как зверь, выхватывая трость.       Он бросился к камину и буквально вломился в особняк Блэков. Нарцисса то ли по рассеянности, то ли от усталости, то ли просто вымотанная и наплевавшая на всё, лишь бы кошмар поскорее закончился, уезжая, оставила в шкатулке артефакт — заколку, принадлежавшую прабабке. Предъявив его дому, Малфой добился «аудиенции» у чужого алтаря, подтвердив страшное — оба его любовника решились на отчаянный и опаснейший шаг.       — Кричер!       Домовика трясло и прижимало к полу, он выполз на коленях, всеми святынями умоляя пощадить его и бубня, что он не виноват. Постоянно поминал славную хозяюшку, которая не допустила бы этого, будь она живой. И ссылаясь на проклятый стол, о котором как-то прознал последний потомок.       — Какой ещё к Мордреду стол? — голос Люциуса содержал столько яда, что василиск бы позавидовал.       Люциус с неприятной тревогой осознал, что совсем не готов лишиться кого-то из своих любовников, так странно и несвоевременно пришедших в его жизнь, принесших суету и, что уж совсем невероятно — радость. И дело было даже не в силе, которой Поттер так охотно делился, а в её последствиях. В ощущении себя нужным, в подтверждении своей экспертизы, в небывалом, но восхитительном сексе. И в будущем, которое очень долгое время казалось невозможным само по себе. Именно поэтому лорд Малфой с особым тщанием старался понять, что же такого зеленоглазый мальчик нашёл на этом чёртовом заваленном столе. Среди бумаг и обломков артефактов лежал рисунок, сделанный опытным артефактором. Даже не рисунок, а чертёж в натуральную величину, на котором был изображён артефакт, напоминавший кадуцей, служивший символом для медиков и алхимиков. Только этот скипетр обвивали две змеи и сходились головами не над развёрнутыми крыльями вверху, а у основания в самом низу. Знакомые знаки, сопровождавшие чертёж говорили об одном: это инструмент передачи правил, способ выстроить цикл в мёртвом камне, превратив его в новый алтарь. Блэки планировали иметь эгрегориальные камни не только в родовом поместье. Их потомки запросто пересекали океан и планировали обосноваться в Америке, где имели твёрдое намерение заполучить весомое преимущество перед любыми другими эмигрантами, пользуясь всеми благами, что и коренные маги чужого континента. Для этого Корвус Блэк с последователями и разработал это удивительное приспособление.       — Уму непостижимо, — ужасался Люциус, догадываясь, на что решился Поттер и в чём его поддержал Снейп. — Кричер! Немедленно принеси все предметы рода Поттер, оставшиеся в доме! Любые артефакты! Я должен попасть в особняк!       — Сэр…       — Немедленно! — Люциус грохнул тростью об каменный пол.       Барахла набралось немного, по поводу чего лорд Малфой разразился целой тирадой из отборной ругани. Оставалось лишь надеяться, что нескольких книг, пары артефактов, стопки писем, неотправленных подарков и забытого кем-то лёгкого шарфика окажется достаточно для пропуска в особняк и осуществления плана.       — Ты идёшь со мной! — приказал Малфой домовику.       Всё шло очень неплохо до определённого момента. Гипотеза Поттера попала в цель, и инструмент, созданный самим Корвусом Блэком, не подвёл… по крайней мере так казалось в начале, но ближе к середине обряда стало понятно, что алтарь упёрся, как дикий зверь, не понимая, что ему хотят помочь. Гарри с Северусом уже выбивались из сил, но чем интенсивнее и жёстче они наращивали поток воздействия, тем более агрессивно вёл себя родовой хранитель. Малфой, буквально скатившийся по лестнице в ритуальный зал, даже не планировал прорваться за контуры возведённого поля. Там творился Армагеддон из сцепленной силы алтаря и противостоящих ему магов. Люциус просто преподнёс камню все те предметы, которые удалось обнаружить у Блэков и в его доме, приправив это здравицей, отвлекшей алтарь. Переключившись на дары, желая забрать из них ещё силы, чтобы противостоять вторжению, камень ослабил натиск и дал циклу артефакта проскочить созданный затор, пройдя точку невозврата. Уже готовый к финальному удару камень внезапно ровно засветился, перестал гудеть, словно буря, и в разы ослабил едкое поле агрессивной защиты.       — Вот так… — обессиленный Поттер опустился на колени и рассмеялся. — Вот так, мой хороший, теперь всё будет в порядке.       Пережитое напряжение неохотно отпускало, звеня в перетруженных мышцах. Всё тело мелко трясло, а под веками пекло от осознания, какой ад окружал алтарь, лишившийся всего, включая смысл существования. Брошенный, словно раненое божество, некогда великое, а ныне превращённое в демона, несущего только агонию и разрушение, ибо сам больше ничего другого не имеет. Так ужасно и несправедливо. Без единого шанса на спасение.       — Вот теперь всё будет хорошо, — Гарри шмыгнул носом, утёр подступившие слёзы и подполз ближе. — Я же обещал, что не брошу, — он навалился на камень, будто обнимая. — Ну что ты? Тяжело? Знаю, что тяжело. Потерпи. Теперь силу можно оставить себе, чтобы была для тебя. Мне теперь столько не надо. Ты слышишь меня? Ты меня теперь слышишь. Мерлин, как я за тебя рад. Теперь всё будет хорошо.       Поле, возведённое для обряда, рассеивалось, оседая. Снейп тоже еле стоял на ногах. Он навалился плечом на стену и тяжело сглотнул.       — Отдыхай, — тихо произнёс Гарри. — И выздоравливай. Я скоро навещу тебя.       Малфой крадучись спустился вниз, показывая Северусу, чтобы он подождал, будто тот мог куда-то уйти после такого обряда. Сам Люциус оттащил обессиленного Поттера от камня, убеждаясь, что алтарь не протестует, и практически волоком донёс мальчишку до лестницы, собрал обоих безумцев и аппарировал к себе в мэнор.       —Два кретина, — ворчит Малфой, пристраивая любовников в расширенном ложе. — Угораздило связаться с самоубийцами. Суицидники, чтоб вас виверна заклевала.       Снейп еле заметно улыбается, будто издеваясь. Гарри — нет, он тратит остатки сил, чтобы прильнуть ближе.       — Что такое? Холодно? — тревожно спрашивает Люциус. — Иди сюда — согрею.       Немудрено, что оба почти в отключке.       — Идиоты, — шипит Малфой, ругая себя не меньше, чем своих любовников.       Ополовинив флакон с успокоительным, Люциус вздохнул и огляделся. Откуда оно взялось и почему приросло так быстро это странное понимание, что вот этому вспыльчивому растрёпе нужен контакт и объятья постоянно и до самого утра. А вот этому костлявому ворчуну, наоборот, личное пространство и толстое одеяло… и низкая жёсткая подушка, иначе шея утром будет болеть.       — Тилли, — Люциус позвал домовика, отбросив полупустой фиал и закончив «вить гнездо» в их постели. — Через шесть часов разбудить меня. Через семь — накрыть в столовой завтрак.       — Да, господин. Что с подготовкой церемониального зала?       — Какой подготовкой?!       — Ваш младший партнёр сказал, что если процесс сращивания алтаря рода Поттер пройдёт успешно и они вернутся живыми, то нам немедленно следует инициировать подготовку алтаря Малфой-мэнора к обряду очистки и подпитки.       Прекрасно! Что ж, следовало ожидать таких далекоидущих планов! Браво, мистер Поттер, быстро учитесь у старших коллег!       — Когда Гарри проснётся, он сам отдаст распоряжения. Это его сила — ему и решать.       — Да, господин лорд Малфой, сэр.       Удержавшись от того, чтобы больно щелкнуть мальчишку по уху, Люциус прижал его крепче:       — Спи, моё счастье, завтра я с тобой поговорю. Я с вами обоими поговорю!