Зимний вечер

***

      Большие снежные хлопья кружатся в воздухе и неспешно ложатся на землю, увеличивая и образуя всё новые и новые сугробы. Люди выше натягивают шарфы, да руки в карманы засовывают. Дети счастливо задирают головы вверх и пытаются поймать языком снежинки.       Рейх потирает руки и рвано выдыхает горячий воздух, пытаясь согреть уже заледеневшие руки. «Вот балда… Забыл перчатки…» — а учитывая какой немец этот «морозоустойчивый», то руки замёрзли уже через пять минут нахождения на улице, что ж придётся так идти…       Снег громко хрустит по ногами, снежинки летят прямо в лицо, заставляя жмуриться и выше натягивать шарф, стало немного теплее. Ускорив шаг, ариец попытался мысленно перенести себя в свою тёплую квартиру. Там где нет этого снега, пронизывающего ветра, незнакомых людей, которые косились на него. И это временами чертовски раздражало. Радовало, что когда Третий придёт, то его встретят крепкими объятиями и готовым ужином. Спасибо жёнушке и «её» кулинарным умениям. Но эта самая жёнушка любит напоминать нацисту, что по утрам задница не у него болит, после этого Союз стабильно получает тычёк в рёбра. Но нацист продолжает так называть коммуниста, тот ведь его пираньей называет. Вот и Рейх имеет полное право придумать любовнику прозвище.       Через пять минут немец свернул во двор и прошёл до конца, в небольшой магазин за продуктами, в этот раз была его очередь. Ариец спокойно ходил между рядами с различными товарами. «Так… что там нужно было купить?» — в заметках, в телефоне был чёткий список, который прислал Совок ещё час назад. 1. Чай. 2. Фрукты (нормальные, не мягкие). 3. Себе кофе купи. 4. Купи торт или кексы, смотря что найдёшь. 5. Пиво. 6. И не замёрзни, пиранья :)       «Хах, ну спасибо жёнушка…» — закатил глаза немец. Спустя двадцать минут Рейх уже выходил из магазина в сторону нужного дома. Да, пока наци жил у СССР. Ключевое слово «пока» т.к. они уже купили дом за городом где уже идёт ремонт. Странно, но эти отношения положительно влияют на обоих. Союз, к примеру, стал менее раздражительным, ведь теперь есть тот кто тебя внимательно выслушает, Рейх стал не таким «холодным». Оттаял. О нём хорошо заботились, недурно кормили, даже нежность дарили… Много нежностей… То в щёку чмокнет, то принесёт плед и укутает, ночью всегда обнимает. Раньше Рейх никогда бы не подумал, что этот двухметровый коммуняка вообще на нежности способен, а тут такой приятный сюрприз.       Вот и нужный дом. Фонари временами мигали, а снег всё никак не утихал, только лишь усиливался. Весь пуховик, шапка и сапоги были в снегу. Открыв подъездную дверь, ариец быстрым движение стряхнул снег с головного убора и плеч. Вызвал лифт. Минута… две… три… пять… — Was zur Hölle… — позвонив по нужному номеру, который какой-то гений написал чёрным маркером прям над кнопкой вызова, Рейх выяснил, что лифт ещё час или два работать не соизволит. Поэтому мысленно выругавшись, ариец выдохнул и начала перебирать уставшими ногами. Девятый мать его этаж… Уставший Рейх, плюс неработающий лифт, равно, злой Третий, который вам врежет в лицо. Доковыляв до нужного этажа, немец минуту копался в карманах, ища ключ. Хорошо что они всё-таки не бездонные… Выудив связку ключей, ариец вставил нужный в замочную скважину и провернул два раза. Наконец-то… долгожданное тепло… Из кухни послышались звуки шагов. — Hallo… — вяло поприветствовал ариец, снимая пуховик, коммунист слегка улыбнулся, подошёл вплотную и обнял продрогшего немца. Сразу стало теплее… Персональная печь-жёнушуа. — Пиранья замёрзла? — недовольный взгляд. — Ну, не дуйся, раздевайся и дуй на кухню, будем тебя отогревать… — проговорил Союз, и взяв пакет, ушёл. Рейх же раздевшись окончательно, прошёл в ванную, умылся и уже после этого переоделся в домашнее. Домашняя одежда у Рейха это — спизженная у СССР футболка (хозяин вещи был против), растянутые шорты и носки, потому что зяблик. Советы примерно также только без носков и футболку он у Рейха не воровал.       Сев за стол, нацист стал поедать незамысловатый ужин, состоящий из картошки, овощей и куска мяса. Наесться можно. Союз нарезает купленный торт на куски. — Union, ist heute eine Art Feiertag? Зачем торт? — Просто… — Нет. Не просто… Я редко едим сладости, а ты только конфеты покупаешь. — Да не ищи ты скрытый смысл. Это просто торт! — слегка повысил голос Советы. Немец слегка удивился, любовник повышал голос только в двух случаях: если он был очень зол или когда сильно нервничал. — Жёнушка, was ist passiert? — Советы выдохнул и промымлил что-то похожее на «устал» и ушёл к себе в комнату, унёс при этом с собой и торт. «А торт куда ты попёр? Отравить что ли хочешь?» — ну Союз не идиот и эмоции отлично контролирует. Если бы хотел отравить… То и глазом не моргнул бы… Выдохнув, немец закончил есть и поставил тарелку в посудомойку. Как раз СССР с тортом вернулся. «Ну и что там? Цианистый калий?» — да уж накрутить себя немец мог за пару секунд. — Ну чего? Чай давай наливай я торт поем. Союз кивнул и положил кусок торта на тарелку затем поставил чайник. Так… Спокойствие… Он не отравит тебя… по крайне мере уж слишком он напряжённо-возбуждённо выглядит. Ариец сел за стол и стал с помощью ножа и вилки разрезать кусок на более мелкие порции, советский же мог одной вилкой превратить кусок в эдакую «кашу». Резать видите ли ему лень. Торт был самый обычный. Ничем специфическим не пах. Да и на вкус обычный… Неожиданно нож упёрся во что-то твёрдое. «Он мне лезвие что ли туда положил?!» — Рейх уже хотел начать допрос, но присмотревшись он увидел самое обычное… кольцо…? Что за…? Какого… В голове появилась целая куча мыслей. Удивление… Радость… И ещё что-то… Из размышлений Третьего выдернул Советы, который уже стоял сзади и слегка сжимал плечо немца. — Это… это… что?.. — А ты как думаешь? — …Предложение?.. — Да… — кивнул СССР. Сейчас он был очень серьёзен и напряжённо ждал ответа. Рейх это прекрасно чувствовал… — Так… каков твой ответ?.. — Ja… я согласен… — выдохнул немец. — Я теперь тебя могу официально называть тебя жёнушкой. — улыбнулся Рейх. СССР тоже не сдержал улыбку, видно он уже не против этого прозвища. — Хорошо… Я твоя жёнушка… А ты моя любимая зубастая пиранья — довольно произнёс Советы и слегка потрепал по голове немца. — Когда-нибудь я тебе откушу палец… — Я тоже тебя люблю — продолжает лыбиться Коммунист.

***

— Теперь как в сказках? Долго и счастливо?