Animals

Кэйе вообще ничего не думается, когда Чайлд с силой впечатывает его в стену, прижимает к ней собственным телом. Голова словно в один миг лишается любой мысли, остаётся только чистое почти животное вожделение. Жажда. И Альбериху не удается держать клыки втянутыми, когда рыжий бесстыдно, крепко хватает его за бедра, сжимает их в своей хватке и проводит носом по шее Кэйи, слышно втягивая воздух. Он притягивает Чайлда ближе к себе, сжимая его волосы между пальцев, и когда слышится этот негромкий щелчок, с каким вампир выпускает свои клыки, рыжий тихо рычит и словно бы в упреждение кусает его за плечо, не особо сдерживаясь в силе, но тут ему и не нужно. Боль от этого укуса только разгоняет ощущение жажды: Альберих издает негромкий стон и цепляется за спину Аякса, потирается пахом о бедро мужчины между своих ног, а тот только усиливает стимуляцию, покачиваясь навстречу, снова прикусывает Альбериха за плечо, после проводя по месту укуса языком, от чего у Кэйи по позвоночнику мурашки, а член в штанах ощутимо дёргается. Он усмехается, после снова постанывая, когда Чайлд притягивает его к себе ближе за бедра, стискивая их. — Ты как будто пытаешься отметить меня, — говорит Кэйа негромко, с усмешкой на губах. И чувствует, как Аякс вдруг останавливает все свои движения, пропадает горячее дыхание с шеи, и Кэйа опускает голову, чтобы глянуть, что такое случилось. И сталкивается с удивительно серьезным взглядом, что аж слова сказанные раньше отдаются звоночком где-то на задворках сознания. И теперь Альберих усмехается чуть нервно, проводя пальцами по волосам рыжего, убирая их с его лица. — Серьезно? — это звучит неуверенно, словно бы смущённо. И Чайлд с меньшей силой, тем же энтузиазмом, но тепло так, словно пытаясь в прикосновении выразить искренность своих намерений, привязанность, целует Альбериха, так напористо, а у того и желания нет сопротивляться, он сдается безоговорочно, когда чужие губы ласкают его собственные, а горячие ладони оглаживают его грудь и бока, пальцы сжимаются на талии, и Кэйа стонет в поцелуй, обнимая Аякса за шею. А потом так же неожиданно рыжий отстраняется, и твердо отвечает, низким тоном: — Да серьезно. Альберих готов поклясться, что чувствует, как горят его щеки, но разве кто подтвердит это в такой темноте? Но все равно чтобы скрыть такое странное смущение Кэйа подаётся вперёд, чтобы снова поцеловать Чайлда, прикусить игриво за губу. И в ответ на это рыжий тихо рычит, а руки с талии вампира смещаются на его зад, сжимают его, и Кэйа успевает только ахнуть и обхватить талию Аякса ногами, когда тот вдруг поднимает его на руки, кусает не стесняясь за нижнюю губу и тут же ее облизывает, прежде чем уложить Альбериха на постель. Скорее, правда, завалить на нее. Матрас пружинит, когда спина Кэйи опускается на него, и его тут же прижимают сверху. Чайлд устраивается между его ног и снова кусает Альбериха за шею, одновременно с тем потирась пахом об его, что Кэйа может чувствовать и быть уверенным, что не один он тут явно доволен происходящим. Пальцы на его соске сжимаются, и Альберих с машинальным вдохом выгибается в спине царапает Чайлда. Он скулит, поднимает бедра, ища трения, но всего уже словно недостаточно. Ему не нужно прикладывать много усилий, чтобы поменять их положение. Отчасти, возможно, потому что Чайльд не ожидал этого от него. А он не ожидал, судя по тому, как непонимающе и растерянно он теперь смотрит на Альбериха, восседающего на его бедрах, снизу вверх. Аякс хмурится, упирается локтями в матрас, намереваясь подняться, но Кэйа опережает его, кладя ладонь на его грудь и прижимая его к постели. Он склоняется к лицу оборотня, нависает в каких-то жалких паре сантиметров от его лица и смеётся беззлобно, когда наблюдает за тем, как Аякс к нему тянется но не достигает. Закрывает глаза, целует его невесомо в щеку, вдоль челюсти, все ещё держа руку на его солнечном сплетении, а затем подаваясь назад, ерзая бедрами, а затем потираясь задом об внушительный стояк под ним, с наслаждением выдыхая, прислушиваясь к тому, как сбивается и дыхание Чайльда, когда тот приподнимает бедра, пытаясь увеличить стимуляцию, кладет руки на зад Кэйи, удерживая его на месте, и тот нисколько не возражает, поощряя своего любовника все более бесстыдными постанываниями, поцелуями то в лоб, то в веко, в уголок губ. А потом Чайлда словно доканывают эти поддразнивания: одну руку он убирает с бедра Кэйи и хватает его за длинную прядь, притягивает к себе, чтобы утянуть в очередной поцелуй, пока Альберих, покачивает бедрами в устойчивом темпе, все больше и больше распаляясь от ощущения твердого члена под собой, горячей кожи под руками, умелого языка у себя во рту, и удержаться от желания укусить становится невозможно. Клык пробивает кожу на губе рыжего, и Кэйа чувствует на языке знакомый вкус крови, и почти тут же отстраняется, выпрямляясь и облизываясь, пока Чайлд словно не заметивши укуса неотрывно смотрит на него, водит руками по его бёдрам. — Черт, Кей, ты такой… — говорит он хрипло, и Альбериху даже не нужно, чтобы он заканчивал мысль. Такой восхищённый тон в сочетании со взглядом, будто Аякс его сожрать хочет дает ему понять все. Кэйа приподнимается, чтобы снять с себя наконец осточертевшие штаны, а после снова наклоняется к Чайлду, целует его ласково, просто прикосновение губ к губам. Ему кажется, что сейчас это будет лучшим способом проявить то, как он чувствует себя после этих слов, а также даст возможность пробраться рукой под подушку и ухватить несчастный тюбик со смазкой. Аякс же разорвав поцелуй снова сосредотачивает внимание на шее Альбериха, целует в нее, а затем впивается в нее зубами, всасывает, и Кэйа шипит, изгибается, когда ладони оборотня поглаживают его по спине. Он стонет от этих ощущений, прикрывает глаза, кусает себя за губу. И теряет любые остатки бдительности, потому что теперь сам не замечает, как его снова укладывают на спину. На лице Чайлда довольная ухмылка, он выхватывает из руки Кэйи тюбик со смазкой и становится на колени между его ног, закидывает одну себе на плечо, целует в голень, затем в колено, проводит по нему языком, смотрит за реакцией Кэйи, а тот как зачарованный наблюдает за ним, а когда его взгляд ловят, тихонько скулит и отводит вторую ногу в сторону, оставаясь полностью открытым перед Чайлдом. — Ну давай, Аякс, пожалуйста, — Альберих просит на выдохе, нисколько не стесняясь такого подхода. Потому что просит о том, чего действительно хочет, и что он знает, что после такого получит. Рыжий не медлит больше. Открывает тюбик, щедро выдавливает смазку себе на руку, а затем ведёт ее Кэйе между ног, наклоняется к нему, чтобы поцеловать, лишая его возможно лишний раз двинуться, и толкает удивительно осторожно один палец внутрь. Кэйа стонет в поцелуй от ощущения, царапает плечо Чайлда, и тот рычит, проталкивая сразу и второй палец, до упора, разводя их в стороны. Бедра Альбериха напрягаются от желания двинуться навстречу руке Аякса, он разрывает поцелуй и утыкается лбом в его плечо, целует в него и проходится клыками по коже, почти пробивая, но держась от этого. Третий палец, и Чайлд же напротив не держит себя от того, чтобы снова укусить Кэйю, от чего тот вскрикивает, после поджимая губы и запрокидывая голову назад, откидываясь на подушки. Кэйа зовёт его по имени. Так, словно смертельно нуждается, и Аякс откликается поцелуями контрастно мягкими после укуса, поглаживанием по бедру. А потом пальцы покидают зад Кэйи, и Чайлд выпрямляется, возвышаясь над ним. У Альбериха нет потребности дышать, но он чувствует, как задыхается под ним, и сердце как будто бы бьётся в волнительным предвкушении, когда он наблюдает за тем, как Чайлд нетерпеливо и небрежно снимает собственные штаны, видит большой стоячий член и чувствует, как во рту скапливается слюна от этого зрелища. Кэйа кладет руку себе на бедро, не прижатое к груди Аякса и отводит его дальше в сторону в приглашении. Чайлд принимает его с охотой. Снова нависает над Кэйей и сжимает его бедро, крепко, до синяков бы, если бы Альберих не восстанавливал такие пустяки за секунды, когда толкается внутрь него. Плавно, наблюдая за реакцией Альбериха, за тем, как тот закрывает глаза и стонет, встречая долгожданное проникновение, за тем как тот открыв глаза смотрит в голубые Чайлда с таким нескрываемым удовольствием и желанием и бесстыдно просит: «Ещё, Аякс, давай, больше». И Чайльд ему не отказывает. С рыком плавно погружается дальше, а Кэйа принимает его, гладит по плечу, зарывается пальцами в волосы и сжимает их. И когда Чайлд оказывается в нем до упора, то не теряет времени и решает не жалеть. По крайней мере, Кэйе так кажется, и он совершенно не против того, что его любовник сразу переходит к размашистым движениям, с силой толкаясь в него, потихоньку наращивая и скорость. — Черт, — Альберих ругается на выдохе и стонет, притягивает Чайлда к себе для поцелуя, неаккуратного, но чтоб это кого-то из них заботило, когда они оба стонут в него, цепляются друг за друга, словно есть ещё куда ближе оказаться. Аякс смещается, притягивает бедро Альбериха ближе, прижимает его к груди и меняет угол собственных толчков, рычит, вдруг ускоряясь. И эта четкая, постоянная бешеная стимуляция начинает сводить Альбериха с ума. Он не заботится о собственной громкости примерно ни на сколько, стонет Чайлду в плечо, пока тот наваливается на него, вжимая в постель, с животным энтузиазмом втрахивая его в матрас. И вероятно оба они так долго не протянут. Альберих тонет в удовольствии, в ощущении голодных губ на своем лице, шее, плечах, жадных рук на бедре, талии и большого крепкого члена в себе, непрерывно и неумолимо двигающегося внутрь и наружу глубоко и с силой. Аякс шипит, когда Кэйа кусает его в шею, осторожно, как может, обнимает крепко, и словно пришпоренный рыжий толкается с него большим энтузиазмом, хотя Альбериху не думалось, что есть куда дальше. Он слизывает выступившую кровь с бледной кожи, не даёт ей убежать. Не присасывается, но между бесстыдным стонами облизывает шею Аякса. — Бля, Кэй, — теперь ругается Чайлд, и Кэйа чувствует, как его ритм сбивается бедра дёргаются, и ногой обхватывает поясницу оборотня, удерживая его ближе, одну руку опускает на собственный член, стимулируя в неустойчивом темпе, но чувствуя, как сам неуклонно приближается к разрядке. — Да, — Альберих стонет, притягивает за волосы к себе, чтобы поцеловать, провести языком по чужому, подразнить губу, а после приподнимается и скулит над ухом, — пожалуйста, Аякс, прошу. И словно только этой мольбы не хватало, как команды. Аякс громко стонет, делая последнюю фрикцию, до упора прижавшись к Альбериху, когда спускает внутрь. Горячее дыхание на коже, голос Чайлда и горячее ощущение глубоко в нем толкают и Альбериха к краю: он изливается себе в руку ещё после пары движений, постанывая бесстыдно и затяжно. И в комнате остаётся звук тяжёлого дыхания. Жарко. Лунный свет падает на два сплетённых тела. Аякс осторожно вынимает, прежде чем лечь сбоку от Кэйи и уверенно притянуть его в свои объятия. Альберих не возражает, напротив, охотно устраивается в руках оборотня, целует его в щеки, приподнимается на локте и смотрит Аяксу в глаза. — Как ты себя чувствуешь? — Чайлд спрашивает. Голос негромкий, и такой теплый. С таким искренним и всепоглощающим теплом давненько никто не обращался к Кэйе. — Вообще-то это у тебя стоит спросить. Не из меня пил вампир, — фыркает с усмешкой беззлобной Альберих и расслабляется, кладет голову на плечо рыжего. — Пустяки. На мне все заживает как на собаке, — смется Чайлд хрипло, и Кэйа улыбается. Смех у него заразительный. И снова стихает. Спокойно, пока Чайлд снова не спрашивает: — нет, правда, все в порядке? — Все замечательно, Аякс, — отзывается, Альберих, — я в полном порядке. Кэйа действительно чувствует себя хорошо. Поцелуй в лоб и крепкое сжатие в объятиях. Тихое «хорошо» и дыхание над ухом, тепло тела рядом и мягкость прикосновений. Альбериху не удается отделаться от ощущения, что сердце в груди спокойно постукивает в унисон Аяксову. Лучше, чем в порядке. Лучше, чем хорошо. Кэйа чувствует себя живым.