Укрыть крыльями

      От Чжоу Цзышу всегда пахло странно: немного пылью, немного вином и чем-то ещё, неуловимо знакомым, привычным, и в то же время завораживающим. Можно было бы сказать, что ветром. Вэнь Кэсин слишком рассчитывал на свое чуткое обоняние, чтобы раскидываться такими красивыми и бессмысленными словами: ветер не пах, он лишь приносил чужие запахи и предупреждал об опасности. Но Чжоу Цзышу пах ветром, и свободой, и вольностью широких степей, и бесконечно синим небом в горах.       Вэнь Кэсин лишь мысленно фыркал, старался оказаться ближе, чтобы вдохнуть глубже. Прикоснуться ненароком. Безобразно хотелось прижаться к нему, уткнуться в волосы и дышать-дышать-дышать. Вэнь Кэсин не чуял в нем зверя, не ощущал никакого движения сил, кроме человеческих, и не верил, просто не мог поверить в то, что а-Сюй — обычный человек. Не могло этого быть, не могло да и всё: Чжоу Цзышу, его а-Сюй, был слишком ловок, слишком умел и силён для человеческого мастера, даже достигшего определенных вершин совершенствования.       Но Чжоу Цзышу не демонстрировал ничего, кроме очень даже людской любви к выпивке и праздности. И не выказывал никакой подозрительности или желания выяснить, настоящая это личина его спутника или же он прячет когти в широких рукавах. Или успешно делал вид, что ему всё равно.       Может, дело было в гвоздях?       Вэнь Кэсин почти смирился с мыслью, что, когда друзья а-Сюя помогут вынуть эти проклятые гвозди, ему придется уйти. Вернув силы, а-Сюй наверняка сможет узнать, кто же его лао Вэнь на самом деле. Никто не захочет жить под одной крышей с демонической лисицей, которая собирается сжечь весь мир.       Собиралась.       Письмо от Е Байи в очередной раз перемешало все планы: старая черепаха наверняка уже знала, кто скрывается под личиной благодетельного господина Вэня. Не отделаешься ни пельменями, ни сотней его любимых блюд. Такое оскорбление — дерзкая лисица обманула благородного льва.       И всё равно он не успел и не смог опередить а-Сюя. Тот обхитрил, обошел с подветренной стороны, не дав учуять себя заранее, и встретился с Бессмертным раньше. Теперь он лежал на земле, отброшенный как тряпичная кукла, и с гримасой боли на лице держался за поврежденное плечо.       Вэнь Кэсин почти опоздал. Ещё чуть-чуть, и…       Он зарычал, оскалившись, так и не приняв полностью звериную форму: как человек Вэнь Кэсин превосходил Е Байи в росте. Только когти выпустил, и чуткие лисьи уши напряженно встопорщились.       Веер оказался выбит из рук, улетел куда-то в сторону, Вэнь Кэсин, старающийся следить за тем, чтобы Е Байи не приблизился к а-Сюю, даже не стал отвлекаться на его поиски.       Бессмертный очередным ударом откинул его, как щенка, лупанув своим мечом по нанесённой уже ране, заставляя зашипеть и схватиться за бок. Вэнь Кэсин изо всех сил затормозил — в стороны брызнуло пылью и мелкими камушками, взметнулись по сторонам неконтролируемые сейчас хвосты в инстинктивной попытке удержать баланс, — но всё равно не смог удержаться, упал на колени. Злость вскипала в нем, звериная, неудержимая. Ему нужно было защитить а-Сюя от этого старого монстра и от себя самого.       Под пальцами было горячо и влажно, и запах собственной крови резанул по носу. Хорошо, что а-Сюй за его спиной, хорошо, что он не видит это безобразное красное пятно, расплывающееся на ткани. Лишь бы не поднимался, лишь бы не наделал глупостей.       Е Байи оказался ближе и, очевидно, даже не собирался испачкать кровью свой меч, решил бить с расстояния ударом ци. Вэнь Кэсин тяжело дышал, шумно втягивая носом ночной воздух, полный запахов леса, смятой травы, развороченной земли, смолистых поломанных веток. Ночной росы и собирающейся где-то совсем рядом грозы.       Вэнь Кэсин не собирался закрывать глаза: он хотел смотреть на своего палача до самого конца, чтобы тот вскидывался ночами, вспоминая Хозяина Долины призраков. Чтобы не мог он найти покоя, кошка драная.       Занесенное лезвие отразило лунный свет.       Зашумело вдруг: гул, родившийся совсем рядом, оказался настолько неожиданным, что Вэнь Кэсин моргнул.       В воздух поднялось облако пыли, взметнулись от резкого порыва полы и рукава одежд, волосы разметало по сторонам. Хлопнуло, будто ткань резко растянули.       Вместо занесшего меч Е Байи, вместо темного звёздного неба в обрамлении крон Вэнь Кэсин увидел перья и лоб склонившего голову а-Сюя. Закрывшие их крылья дрогнули: Е Байи все-таки нанёс удар. Крылья, прекрасные серые крылья принадлежали его а-Сюю. Вэнь Кэсин смотрел на него восторженными неверящими глазами. И всё же Чжоу Цзышу пошатнулся от толчка, оперся на одно колено и меч, и руку положил на плечо Вэнь Кэсину тоже не только в знак поддержки. Вэнь Кэсин тут же накрыл его ладонь своей.       — Вот, значит, как, — раздался недовольный — а он вообще бывал довольным? — голос Е Байи.       Вэнь Кэсин не удостоил его вниманием — он не мог отвести взгляда от а-Сюя. Черты лица заострились, волосы растрепались. Вэнь Кэсин смотрел и не обращал внимания на спор, на угрозы. Ничего не имело значения. Если ему будет суждено умереть здесь и сейчас — он умрёт счастливым, глядя на а-Сюя, запоминая каждую малейшую деталь его лица, каждую родинку, каждую выбившуюся прядку.       Всё закончилось так же быстро, как началось. Все слова, что произнес а-Сюй, оседали теплом и болью в груди Вэнь Кэсина. Е Байи снова занес меч, снова блеснула отраженная луна.       — Демоны вас раздери! — в сердцах выпалил он, махнув в сторону и снеся часть молодых деревьев вокруг. — Сами, сами себе наказания выдумали! Вот и сидите теперь на пыльной кухне старой школы, и чтобы я духу вашего не учуял в Цзянху. Ты, — тычок пальцем в сторону Чжоу Цзышу, — бестолковый ученик моего бестолкового ученика, проследи за своим демоном! А если он сожрет твоё сердце или сердце твоего ученика, я даже слушать тебя не стану, вырву крылья к гуевой матери!       Е Байи развернулся — взметнулось белое ханьфу, — и зашагал тяжело, скрываясь между деревьями и по-стариковски бормоча себе под нос. Вэнь Кэсин разобрал только: “Надо же, потомок громовой птицы, а туда же. Бестолковый, как и все! Мы такими не были, Чанцин!”       — Драный кот, — тихо и вовсе не злобно фыркнул Вэнь Кэсин.       А-Сюй вдруг привалился к его спине, съехал по ней чуть ниже, опираясь уже на оба колена.       — Дурак, — он уткнулся лбом во второе плечо, и Вэнь Кэсин повернул голову, зарылся носом в волосы и вдохнул глубоко, как мечтал сделать уже давно. — А если бы я не догадался?       — Я попытался бы его остановить. Или дал себя убить. Лишь бы вы с Чэнлином не видели.       Крылья а-Сюя всё ещё были раскрыты так, будто бы защищали и прятали их двоих от всего мира.       — А-Сюй, а если бы ты не…       — Догадайся, — поднял лицо Чжоу Цзышу.       Они были близко, слишком близко, дыхание Чжоу Цзышу тепло касалось лица Вэнь Кэсина. И было так просто, так просто…       Целовать его было больно. Не только от разрывающей грудь нежности, невыразимой, невозможной просто любви, но и от разбитых губ. Поэтому первый поцелуй вышел короткий. Поэтому Вэнь Кэсин хотел ещё. И ещё. И ещё, и ещё. Он всегда был жадным, отчего слегка прикусил губу а-Сюя, и тот вздрогнул.       — Не кусайся! — сказал он строго, чуть отодвинувшись. — Плохой лис!       Вэнь Кэсин задохнулся возмущением. Хвосты его, над которыми он упустил контроль, взвились, задевая, обвивая ноги и самого Вэнь Кэсина, и а-Сюя.       — И если ты думаешь, что я смогу унести нас обоих домой, то нет уж. Придется пешком ковылять. Я не расправлял крылья больше десятка лет. И уже не собирался.       Вэнь Кэсин поднялся сам, неповоротливый после этой позорной потасовки. Вытер испачканные кровью руки о ханьфу и помог встать а-Сюю, крылья которого опустились вдоль тела, а потом исчезли в серебристой дымке.       Собственные хвосты телепались во все стороны, выдавая волнение сильнее, чем покрасневшие уши или подрагивающие руки.       Чжоу Цзышу выпрямился, поглядел на Вэнь Кэсина:       — Значит, учитель принял в школу демоническую лисицу. Вот ведь шутка.       — Нет, тогда я не…       — Впрочем, он был бы в восторге. Ты бы точно стал его любимым учеником. Сколько там у тебя хвостов? — А-Сюй наклонился, заглядывая Вэнь Кэсину за спину.       Тот чувствовал, как отчаянно краснеет.       — Семь, значит, — удовлетворенно произнес а-Сюй. — Неплохо. А теперь прячь всю эту роскошь и пойдём.       — А-Сюй, — подал голос Вэнь Кэсин, тяжело приваливаясь к боку Цзышу, всё ещё зажимая свою рану, и спросил вовсе не то, что собирался. — Как мы объясним это твоему ученику?       — Скажу, что ты меня побил, — невозмутимо ответил а-Сюй и, не давая ответить, ткнул пальцем в ближайшие кусты. — О, там твой веер. Я не пойду, забирай сам.       Вэнь Кэсин доковылял в указанную сторону, пошарил руками. И правда, оружие застряло в листьях, полотнище даже не пострадало.       А когда он разогнулся, а-Сюй обнял его, крепко, потревожив и рану, и наливающиеся синяки, и ушибленные ребра, но Вэнь Кэсин даже не пикнул, впитывая эту неожиданную ласку и тепло.       — Глупый чжицзи. Не уходи так больше. Я укрою тебя крыльями от любой беды.