Дружба — не для нас

      Одри находилась в анимационной комнате, в очередной раз пролистывая книгу «Иллюзия Жизни» своего создателя, отца Джоуи Дрю.       В кабинет робко проникал утренний солнечный свет сквозь приоткрытые горизонтальные жалюзи. В сумраке, где все еще царствовали тени, он обрисовал контуры предметов, нечеткие линии интерьера, купающегося во тьме; в основном естественный свет падал на кирпичную, обшарпанную стену с редкими студийными плакатами, дряхлый стол аниматора, скрипящий, скромный офисный стул, Одри в конце концов.       Реальная студия была покинута в это время, женщина наслаждалась своим уединением, одиночеством, неспешно проглядывая заметки, записанные аккуратным почерком собственноручно создателем для лучшего и любимого творения. Полустертые рисунки, наклеенные поверх некоторой части текста, запечатлели сцены из жизни Цикла; некоторые заставляли сердце Одри трепетать и тосковать одновременно, именно те картинки, на которых были изображены её друзья, сопровождавшие на последнем испытании.       Никогда не забытые ею, несмотря на то, что Цикл начался заново. Эта проекция, этот мультяшный, ужасающий мир начал проникать в настоящее с недавних пор. Неужели её вмешательство, её влияние сподвигло остальных воплощаться здесь? Она первая чернильная плоть — и в тот знаменательный миг она была «им», когда прервала его ликование, торжество, начав все заново.       Чернильный демон нахален и самолюбив. Чернильный демон всесильный и всевидящий. Чернильный демон — неудачный эксперимент создателя, настоящий правитель Цикла, а ещё тиран, деспот и другие слова, что заденут гордость «Его» чернильного величества. Одри уверена в одном наверняка: «он» точно далеко не бессмертен, каким хочет казаться. Возможно, её существование ужасная ложь и ошибка, а она все же была нужна «ему», чтобы стать ещё более могущественнее, чем когда-либо.       И это было его допущением.       Одри тоскливо вздохнула, закрыла книгу, оставив пылиться на собственном столе. На обложке любовно погладила надпись «для моей дочери», в серых глазах мелькнули намёки на слёзы, которые проложили чернильные дорожки по её щекам, если бы она не сдержалась. — «Оно стоило того?» — вопрос всегда возникал в её голове в самые горестные минуты раздумий о хитросплетений этой жизни. И она всегда находила ответ, всегда один и тот же: — «Он стоил счастливого конца».       Теперь женщине нужно возвратиться в этот чудной, мистический мир, называемый Циклом. Там её место, там её дом — в мечте Джоуи Дрю, за которой она наблюдает, которой правит и защищает всеми силами.       Одри схватила одну из немногих вещиц со стола, аккуратно положила в сумку и встала со стула, потянувшись после долгого сидения без надежды на скорое путешествие.       Однако перед этим сначала следует забрать ещё кое-что, что так же ошибочно оказалось в настоящем.

***

      Двери лифта радушно приоткрылись, приглашая женщину пройти в тёмный зёв коридора этажами ниже. Светильники работали здесь через раз, освещая, тонущее в умиротворённой тишине, помещение.       Она не боялась. Почти. Единственное, что могло прятаться во тьме, — это или её злейший враг, или её лучший друг. Зависимо от доминации личностей Бенди, пробравшегося следом за Одри в реальность.       Её шаги мягко проносились по всему этажу, заглядывая в приоткрытые двери пустующих кабинетов, эхом отражаясь вдаль, теряясь в сонном пространстве.       Кроме этого, здесь ничего не происходило. Ни деспотичного правителя «Тёмных луж», ни маленького друга Одри не было слышно или видно.       В конце пути её ждала комната с чернильной машиной. И где-то здесь должен находиться «он». Это его этаж, его владения, в которые изредка Одри гостит, чтобы проведать друга. Не в очередной раз играть в прятки с насмешливым и изрядно игривым кошмаром в чернильной сути.       Из трубы чернильной машины сочилось свежее чернило, словно её недавно использовали. Черные капли отбивали мерную дрожь, скопившуюся в черную лужу — возможно, единственную, которой мог бы пользоваться Чернильный демон.       Аппаратом не пользовались уже больше полуторо недели, у них в студии все четко регламентировано по этому поводу. Она тоже внимательно следит за этим, ведь каждый эксперимент с данной установкой провоцирует появление какого-либо существа с дефектом. Даже друг её и то был неидеален.       Позади послышался короткий шорох, протяжный скрип деревянных прогнивших половиц, — а впереди — внезапный нечеловеческий вой, стремительно приближающийся к женщине. Такой она знает, такой она уже слышала. Творение чернильной машины пробралось в студию. «Потерянный», — мысль сформировалась чуть позже телесного рефлекса, приготовившегося или удирать в случаи предвиденной опасности, или принять бой, чтобы превратить враждебное существо в чернильную жижу.       Но ни того, ни другого Одри Дрю не сделала: просто не успела. Вместо этого появившегося в проходе рослого потерянного схватила крепкая когтистая рука, вынырнувшая позади. Голова чужака оказалась в порывистом захвате — при возможности эта лапища могла бы раздавить ту в одно мгновение. Паникующий девиант был притянут к женщине из плоти и чернила, у которой от испуга проявились дефектные телесные признаки.       Свет заполонил практически все перед взглядом. Одри инстинктивно отступила, чтобы не столкнуться с этим омерзительным, но существом из её родного мира, и оказалась прижатой к другому подобному существу, куда более сильному, куда более грозному, куда более высокому.       Он был охотником. И Одри не стала его добычей на этот раз по чистой случайности.       Запах чернил ударил в ноздри, когда слабое дергающее существо приподняли над полом, когда оно повисло сумрачной тенью перед испуганной женщиной. Брызнула первая чернильная жидкость, испачкавшая ближайшие объекты. Женщина вздрогнула, пальцами смахнула чужеродное чернило, оставившее темный след на ее лице. Пальцы были уже испачканы чьей-то жизненной жидкостью, а она даже не попала в другой мир. Свет отступил, но остаточная дрожь не прошла, а только усилилась, как только другая, вольная лапища существа сцапала её за талию, не позволяя увеличить дистанцию между двумя непримиримыми врагами.       Последовал неприятный звук хруста тонких костей, довольное издевательское чавканье чужака, который нахально продолжил трапезу под носом хранителя Цикла. Чернила окропляли пол, черная лужа быстро возникала под новой «его» добычей, чем рассердило женщину, который пришлось бы убирать эту гадость до начала рабочего дня.       Пока радовало другое: охотник был доволен. Хищник был временно сыт, потому был не заинтересован в другом чернильном существе.       Одри задергалась активнее, даже не побоявшись руками попытаться расцепить пальцы в порванной перчатке. Конечно это было бесполезно, но внимание было сосредоточено на непутёвом враге. — О-о-одри-и-и… — протянул Чернильный демон, наслаждаясь беспомощностью пленницы, так легко и покорно угодившей в его руки. Так совсем неинтересно же. Но заинтересованность к живой, сопротивляющейся жертве однозначно возрос, он даже бросил мертвое тело на пол около ног спутницы словно какое-то подношение. — Ты попалась, — заключил он с усмешкой в голосе.       Ох, он так любил эти их игры. Просто охотится иногда надоедало, не Одри были предсказуемы в своем поведении. А «милую» Одри хотелось съесть заживо, поглощая кусочек за кусочком, пока она не загнётся от потери чернил, будучи все ещё в сознании, упиваясь её болью, её страданием. Будоражащее чувство, заветное желание. «Он» бы даже сделал ей одолжение: сожрал целиком, оставляя ни пальчика, ни конечности — только чернильный след, который слизать достоинство не позволяет, несмотря на такой редкий деликатес как Одри.       Она умело играла как в прятки, так и на его нервах, поддаваясь на его обещания, его тайные мечтания, о которых известно было только им двоим. Возможно, в этом была её изюминка: неподатливость, которую она демонстрировала, не позволяла терять концентрацию — и в итоге беглянка пряталась до того, как он находил её по охотничьему следу. Как же печально, что он не смог её подавить в прошлый Цикл, когда умял в один присест. Вместе они были сильны, но он не позволит, чтобы над ним всегда верховодила какая-то слабачка. — Да, попалась, — как-то легко согласилась женщина. Очень подозрительно, — но ты не будешь меня есть. — Убедительным тоном выразилась Дрю. — Могу и не есть. — Поступился Чернильный демон, говоря вкрадчивым голосом. — Но убью — с радостью! — Негодяй! — воскликнула женщина помимо воли. — Убьешь меня сейчас, отомщу в следующем Цикле. — А как же наша дружба, мой маленький монстр? — насмешливо промолвил жестокий Бенди, не выражая особого сожаления относительно потери этой смехотворной «дружбы» с ней и своей жалкой, мягкой формой. А подразнить Одри — это всегда весело, он всегда рад! Кажется, что она чуть ли не бурлит от негодования в такие моменты, заставляя чернила в её мягком теле испарятся не совсем стандартным способом. — Моя дружба с Бенди — тебя не касается! Ты ненормальный, психопат! Чернильный демон в конце концов! — как какое-то ругательство процедила женщина, дрожащими губами пытаясь не выдать своё замешательство, обиду за своего друга, который был добр, был дружелюбен к ней, несмотря на первое знакомство там, в Цикле! — Сладенькая Одри, Одри-Одри, Од-р-р-ри-и, — угрожающе мягко он шептал её имя как молитву, как мантру, как заведённый, как настоящий безумец, монструозное скатившись к неожиданной хрипотцы и низкому рычанию. Его голос и интонации — это прекраснейший бархат, который обволакивает, дарит наслаждение твоим ушам, но его слова и намерения — острейшее лезвие, обёрнутые в эту высококлассную ткань, режут не хуже реальных когтей, — мне казалось, что отдал тебе милость, подарив тебе свою дружбу. Но — ах и ох — кажется, ты её не ценишь, какая жалость, — демонически таки рассмеялся этот бессовестный демонюга, издеваясь над побледневшей Одри, стиснув талию спутницы так, чтобы она ощутила на себе последствие собственной дерзости. — Ты… не умеешь дружить. — Выдохнула она ему в зловонную пасть, пропитавшуюся пренеприятными запахами несвежих чернил. «Он», глава «Тёмных луж», клацнул зубами вблизи её носа почти в озорном порыве. — А Бенди сделал для меня многое в отличие от тебя. И я ему благодарна за это!.. — она порылась в сумке и на эмоциях тыкнула в чужое лицо игрушкой, сделанной ею на днях, как замена когда-то утраченной из-за неё. — Если тебе не сложно, передай Бенди, что он лучший друг из всех, что мне встречался в Цикле. И если такой беспощадный, великий и грозный Чернильный демон убьёт меня сейчас, то ты должен передать ему этот паровозик. Он поймёт, а тебе должно быть совестно. — Она тяжело дышала, сердясь на глупого, правда очень глупого Бенди, которому только и нужно, что приносить боль другим.       Чернильный демон выхватил игрушку из руки пленницы — благо она не особо этому сопротивлялась, будучи разозлённой не на шутку, — и, что стало более сильной неожиданностью для обоих, так это то, что охотник ослабил захват, но все ещё не отпустил Дрю, которая попыталась, почувствовав заветную поблажку, вырваться из плена и скрыться из глаз долой этого странного существа. Она сможет сделать ещё одну такую игрушку, правда. — О-о-одри, ты такая жестокая девочка: выделяешь любимчиков среди всех своих дорогих друзей. — «Он», этот несносный демон проурчал с довольными нотками в своём тягучем голосе, глумливо потрясся новой игрушкой перед создательницей. — Ай-ай-яй, тебе должно быть совестно. Но я рад, — он приподнял её всего лишь одной рукой и, легкомысленно пнув разлагающий труп, побрёл к чернильной машине, мурлыкая заводные мелодии, которые отчасти знакомы Одри по мультикам, в которых он участвовал… Нет, не «он», настоящий Бенди. — Чему ты «рад»? — напряжённо, настороженно обратилась женщина к чернильному кошмару, ощущая неприятности, которые ждут её впереди. И почему-то незаменимо в них будет участвовать этот чернильный ужас, имя которого нельзя произносить вслух. Но она упрямо будет делать это, она не боится его до трясущихся коленок.       Одри с ужасом смотрела, как двери позади них захлопывается потугами Чернильного демона, рычаг дернулся мощным рывком руки её личного кошмара на этот Цикл. Паровозик, эта чертовая игрушка, что-то сделала с этим рогатым монстром. Честно, лучше бы он её сразу убил.       Чернильная машина неутолимо наполняла закрытую комнату в одну черную лужу, булькая и выплёскивая своё содержимое наружу. Аниматор неверующе качала головой, повторяла своё «нет» и панически вцепилась в Чернильного демона, который только позволил сделать спутнице эдакое нестандартное. Он вертел свою игрушку в руке, хохотал сумасшедше, потешаясь над малышкой Дрю, что клещами повисла на нём лишь бы не утопиться в чернилах… от его инициативы, конечно же.       Чернильный демон сочувствующе погладил женщину по макушке, поцокал сокрушённо языком и пророкотал жертве свой зловещий ответ прежде, чем украсть свою драгоценную добычу в пространство цикличного мира: — Что я твой самый-самый любимчик, моя сладкая.