Together forever and ever

      «Тяжёлый день. Эмоционально, физически, морально. Рука об руку, бок о бок, забыв о предрассудках и прошлом. Он точен, как сапёр. А я стояла за его спиной и была надёжной опорой. Тылом, обеспечивающим бесперебойную работоспособность на его фронте — операционном столе.       Что это? Очередная случайность или уже закономерность?» — привычным движением захлопнут дневник. Обессиленная, она встала из-за стола и побрела в сторону постели.       Сегодняшний день для Сакуры выдался очень тяжёлым.       Во время дежурства в приёмном покое, к ней привезли семимесячного мальчика. Мама утверждала, что ребёнок проглотил раскрытую булавку — на нее крепился бантик, который мама дала малышу поиграть в то время, как занималась бытовыми делами. Ребёнок выглядел абсолютно нормально, был спокоен и весел.       Сакура приняла решение направить маму с мальчиком на рентген и пошла вместе с ними. В желудке у малыша обнаружили раскрытую булавку. Его немедленно доставили в отделение детской хирургии. Дежурный врач оказался занят на операции, и с приёма вырвали Саске.       Такой случай был впервые на его практике, к тому же, в их отделении не было эндоскописта, а помощь ребёнку нужна была незамедлительная. Тогда Саске хладнокровно сказал:       — Будем извлекать эндоскопическим путём. Сакура, будете моим ассистентом. Я позову анестезиолога.       Пока Сакура успокаивала мать малыша, медсестры готовили его к операции. Анестезиолог задал маме пару вопросов и скрылся за дверью. Сакура направилась за ним, заверив женщину, что всё будет хорошо.       Сложность операции состояла в том, что во время извлечения раскрытой булавки была высока вероятность повреждения пищевода ребёнка.       После того, как анестезиолог ввёл наркоз, и мальчик уснул, Сакура объявила время и начало операции.       Саске был серьёзен и сосредоточен. Холодным ровным голосом он давал указания, неукоснительно исполняемые Сакурой. Слаженность, точность действий, полная сосредоточенность и тишина сопровождали операцию.       Наконец, звон булавки о стальной хирургический лоток разбил тишину, и вздох облегчения прокатился по операционной. Благодаря чётким и слаженным действиям Саске удалось избежать травматизации детского пищевода. Сакура объявила конец операции и на ватных ногах опустилась на стул в углу.       По распоряжению Саске, ребёнка отправили в реанимацию. Когда он снял маску и перчатки, то обратился к Сакуре:       — Ты хорошо держалась.       — А? Да, спасибо… — она всё ещё невидяще смотрела перед собой.       — Устала? Неважно выглядишь. Бледная, как мел. Сделать тебе чай? — он участливо заглянул ей в лицо.       — Нет, спасибо, я в порядке, — Сакура попыталась встать, но её повело. Ноги не слушались — так сильно она перенервничала. Это была первая операция в её жизни. Она очень боялась сделать что-то не так — сказывался не только синдром отличницы, но и его присутствие. Сейчас же, когда всё закончилось, и напряжение отступило, она чувствовала себя подавленной.       — Я помогу. И тебе нужен крепкий чай, — его тон не терпел возражений.       Он повёл её под руку через коридор, где сидела мама мальчика.       — Доктор! Куда увезли моего сына? С ним всё в порядке? — она кинулась им наперерез.       — Всё хорошо. Операция прошла успешно. Сегодня вам придётся побыть в стационаре. Пока он в реанимации, за ним просто понаблюдают и переведут в общую палату. В какую — уточните на столе регистрации.       — Спасибо! Спасибо большое! — она рассыпалась в благодарностях и вытирала слёзы.       — Это наш долг. Впредь, следите, пожалуйста, за тем, с чем играет ваш ребёнок, и не давайте ему подобные игрушки, — ответил Саске, и они направились к его кабинету.       — О, Ками-сама, храни Вас и Вашу девушку! — Сакура оглянулась на неё, но не в силах была возразить.

***

      — Привет! — она плюхнулась на соседний стул.       — Привет, — ответил он, не отрывая глаз от телевизора.       — Какая пара? — она задавала ему вопросы, чтобы как-то завязать разговор.       — Психология, — также сухо отвечал он.       — М, понятно. Чаю?       — Если только с лимоном, — он наконец взглянул на неё.       В их университетской столовой хорошо делали только чай. И это был своего рода ритуал — встречаться здесь в перерывах и согреваться им после холодных аудиторий. Она пила практически без сахара — с половиной чайной ложки, а он — очень сладкий, клал целых три. Это она запомнила давно, с того первого утра, что они встретили вместе в его маленькой, но такой жаркой комнате.       — Как ты себя чувствуешь? — тише и серьёзнее спросила Сакура.       — Лучше, спасибо.       Вчера вечером он позвонил ей с просьбой о помощи — его схватила почечная колика. После обезболивающего укола, который, надо сказать, действовал не сразу, ему нужно было добраться домой, и в таком состоянии это было непросто без посторонней помощи. А так как друзей у него особо не было, Саске не придумал ничего лучше, чем позвонить Сакуре.       Она тут же вызвала такси и примчалась. Он жил недалеко от поликлиники, и они медленно пошли пешком в сторону его дома — она была его опорой в моменты не только душевной, но и физической боли.

***

      Она не могла уснуть. Воспоминания вихрем носились в её голове, накладываясь на сегодняшний день — она находила некое сходство в ситуациях. Покрутившись немного и сбросив в итоге холодное одеяло, Сакура отправилась на кухню. Не включая свет, налила себе стакан тёплой воды и залпом осушила.       Вернувшись в комнату, она включила настольную лампу и дописала в дневнике:       P.s. неужели теперь он станет для меня опорой?