Некогда

      Рука берет тюбик, что так же зарыт в ящике стола. Что-то вроде красок выдавливается, и наносится на лицо. Покрасневшая кожа щек и висков обильно покрываются тоном, закрывая часть розоватого оттенка. Берут салфетку, вытирая глаза, и обмазывают верхнее веко с нижним так же, как и остальные участки, обильно. Под конец руки закрывают тюбик и кладут на самое дно того же ящика, и сам человек поворачивается к зеркалу, что стояло в комнате, начиная оценивать свой внешний вид. Усталые глаза, давний свитер из секонд хенда, доживающий свой последний по видимому век, шарф, тепло согревавший шею и подбородок, так и лежал на том же месте во все времена года, даже в это жаркое лето, расслабленное тело и неуклюжие движения. Все что он видел в себе. Это что-то недоконченное. Ошибка. Это странное. Это что-то склизкое, и так же сухое. Волосы, давно не видавшие мастера, лохмато лежали на макушке. Странный голубовато синий цвет волос лез в глаза все время, но они так согревали. Они как бы мягкие, но и неестественно сухи. Солома. Что-то вроде такого. Они гнулись и много ломались. Его немного раздражало находить свои волосы по всей квартире. В попытках остановить распространение этих соломинок, он начинал каждый вечер вычесывать все, даже иногда выдирая их. Это сразу ему аукнулось. Теперь волос по комнате, и в частности по квартире больше, а сами они стали намного тоньше. Чувствовались маленькие ворсинки что впивались в кожу под челюстью, заставляя пройтись мурашкам по всему телу. Он вздрогнул. Ветер из окна стал бить сильнее, холодом проходя по всем частям тела. В руках меньше циркулирует кровь, как и в таких-же ледяных ступнях. Он смотрел на зеркало, вычленяя хоть что-то из его образа. Заглядывая прямо в душу своему отражению. Глаза были намного ярче, хоть все еще и серы, как бездна, и так же поглощающие, как зыбучие пески. Если присмотреться, можно увидеть горы из мелких песчинок, покрывающие все вокруг. Там проходил все время ураган, перебрасывая то в одну кучу, то в другую микроскопические камешки. Это было захватывающе. По середине было озеро, как-то омывавшее самые берега этого пляжа. На них оставались разводы. Было похоже на гниль. Волны накрывают друг друга, сливаясь в одну большую, а потом плюхаются оземь, оставляя большинство жидкости на песке. Камешки, попадая сюда, еще какое-то время бессмысленно плавали, пока их не накроет поток, или пока они сами не утонут в этой густой жиже. С первого взгляда, можно просто перепутать эту гниль с черным кружком. Но не все не так однотонно. Угасая, а потом сверкая опять, лежали песчинки, светящие тускло сине-голубым. Это минералы. Помнится, вроде в некоторых пещерах есть такие. А еще есть пляж с такими. Единственный вопрос, как их не поглотило море за все это время? Они были раскиданы по всему берегу. Их свечение было заметно невооруженным взглядом. Похожи на тусклые, уже остывающие и начинающие превращаться в черную дыру, звезды.             Было ли так до этого, он сам не знает. Просто не помнит. Он никогда не обращал внимания на глаза. По его мнению-они были всегда такими. Ему больше запомнились глаза друга. Его лучистые глаза, немного с гетерохромией, почти всегда смотрели на мир с радостью. Там как будто было солнце. Обжигающее его самого и его родных солнце. Оно освещало всю непроглядную темень. Как будто лучи проникали во всех людей, что видели его, и заряжались энергией. Его звезды не такие как в небе и у самого парня. Они светили ярко, даже рыжеватым желтым цветом. А по середине-черная дыра, что засасывала все. Эмоции, цвет.... Да весь мир. Оно затягивало, не давая выбраться. Он знает, что тому не легко. А потому и ценит тот свет, что преподносится им в мир, отдавая кусочек себя на съедение черствой жизни. Все таки он правильно выбрал после подработки работу учителя в садике. Мягкая улыбка пролезла на лицо, сделав его теплее. Прошло только 4 минуты. Будет странно не появиться на ужин. Да и кушать сегодня он хотел, так что поспешив и опять глянув на свое лицо, не оставившее на себе отпечатков прошлых 2 минут, он хлопнул дверью. Ветер ворвался в комнату, засвистев. Окно полностью открылось и предстал вид на теплую ночь этого дня. Небо грязно желтого цвета обнимало весь город, желая сладких снов.                                                                   ...                         Звук шумной семьи опять поглотил дом. Везде можно было услышать разговоры, смешки, звенящие друг о друга столовые приборы, и конечно запах. Ммммм, он был такой манящий и вкусный. Вот что точно умел его друг-так это готовить. Да и вообще червы прекрасны в этом деле. Ромео не очень нравился Антону из-за присущему его виду эмоций эгоизму, но вместе с остальной его группой из Хелен и Феликса, он становится очень приятным на разговор человеком. Странно что солнце волнуется по поводу Ромео. Хоть вроде он и в порядке. А вот сам Семен-нет. Все таки работа с детьми-очень тяжела на моральный дух. Очень тревожит еще вечно изуродованное усталостью лицо. Ромео повезло с солнцем. Идя по запаху, исходящего из кухни, его встретил Феля. Обменявшись пару новостями, и улыбнувшись друг-другу, парни поспешили в разные стороны. Первый-за едой, второй-помыть посуду. Пространства тут немного для 8 клонов. Зайдя на кухню, его встретил тот же запах, ставший сильнее, и та желтизна, к которой он привык за все 2 года. Теплое помещение. Холодильник 2000ых стоял напротив стола на четыре человека, а сбоку столешница, со всем способным уместить в этой части кухни. Специи, доска, ножи, чайник, турка. В первом шкафчике-ложки, вилки, ножики, кулинарные приспособления, как например овощечистка, открывашка, ну и так далее. На самом деле юноша сам и не знал, как многое называется. Кухня полностью под управлением червовых, так что немногие вообще в этой квартире так же много готовили, как они. В нижнем были кастрюли, сковородки, формочки. На верху в шкафчиках был миксер и разные виды термосов. Дальше стоял кран, а под ним-большое мусорное ведро. Над раковиной расположился огромный отсек с посудой и стаканами. Слева помещался стол на четыре человека, еле вставленный в узкое пространство кухни. За ним сидел Габриель, увлеченно смотрящий в книгу, время от времени вспоминая что рядом стоит тарелка. Он, не отводя взгляда от книги, брал серебряную вилку, скорее всего еще повидавшая со своими собратьями СССР, и запускал в почти остывшую пасту. Вылавливал кусок тефтельки, и клал в рот, долго не пережевывая пищу. По его правую руку сидел Ромео, листавший профиль в инстаграме какой-то дамы. Блюдо рядом с ним уже было съедено, оставив после себя разводы томатной пасты и ниточки макарон вместе с мелким оставшимся кусочком тефтели. Иногда в фарше бывают некоторые кусочки мяса, как бы резины????. Через стул рядом с клоном сидел человек с грозным выражением лица. Его Антон немного побаивался. Он хмуро смотрел в окно, где уже светили фонари, и попивал кофе. Как эти двое пьют кофе, юноша не знал. Его рот сводило даже с самого сладкого экземпляра. Зато чайник уже был вскипячен. От туда исходил дым, сразу испаряясь. Он обжигал руку даже на приличном расстоянии от емкости.             Во взятую тарелку упали макароны и чуть мяса. В кружку с пакетиком чая полился кипяток, не до конца заполнивший кружку. Воду из под крана добавили в емкость, делая напиток пригодным для питья. Быстрее скрываясь от взглядов родных, человек поспешил в коридор, куда потом должен отправится в свою комнату. Спокойным шагом клона несло к комнате, как вдруг из двери напротив выходит еще кто-то. Только в глазах сверкнул зеленый силуэт, как непонятный страх накрыл синеволосого, заставив его упереться ногами в пол, немного разлив чай на все такой же родненький линолеум, прикрывавший темные пятна в советской древесине, чуть не впятившись в другого. Еще раз раскрывая на всю глаза, как один его знакомый, и всматриваясь в привычные черты, его опять втянуло в тягучие мысли. Только вот в какие-даже парень то и не знал. Его жизнедеятельность буквально приостановилась. Он просто пялил в собеседника. Но его речь можно было назвать только монологом. Уже как 5 минуту другой пытался достучатся до клона. Он сам ненадолго ушел в шок, но на 10 секунд то, а не на пять минут!!!!!! Миска с блюдом уже почти остыла, находясь в чуть теплых руках. В какой-то момент Миша просто забил, и быстрым шагом пошел к кухне. Не дай бог его увидят рядом с этой статуей, и обвинения полетят с новой силой. Ну, кроме его соседа и романтика вместе с мистером вопросом. Им почти на все по барабану. Быстро наложив себе только макароны под чужие взгляды он улизнул к себе в комнату, попутно кладя еду к себе в рот. Закрывшись, можно выдохнуть свободно. Темная комнатка принимает его в свои мрачные объятия. Упав на кровать, до этого поставив тарелку на мелкий столик с сумкой. Этот день успешно пройден! С ужасными подробностями конешно, но не настолько все плохо! Возможно это поможет манипуляциям в следуюющем времени? Да кого он обманывает. Ничего из этого неполучится так как эму скорее всего не поверят. Все. Но давайте не погружатся в апатию! Вроде, завтра тело еще будет дышать, так что все норм. Медленно перевернувшись на спину, линзы очков положили на стол, а глаза начили тереть, убирая невесь что. Опять надев, и удостоверившись что это не его плохое зрение, а пыль или какая-то грязь на стеклышках, рука опустилась вниз и взяла край футболки. Вторая поднесла поближе предмет к первой, так что-бы правая смогла дотянутся тканью к очкам. После окуляры были надеты туда, где они должны быть, у глаз. Все сменяется на знакомый зеленый тон. Он конечно прилично так изменял цвета, но это уже дело десятое. Можно хоть не бить глаза об эти яркие краски. Глаза до жути ноют после таких вылазок без очков.             Какое то время клон вообще ни о чем не думал. Бывает такое, что даже про себя не про что не порассуждаешь. Обычно, в таких случаях просто лезут к себе в прошлое, что-бы что нибудь да и разобрать. Сразу прилетает как кирпич в лобовое окно автомобиля случай до ужина... Возможно, ЭТО НЕ ЕГО ДЕЛО, но раз уж у него и по созданию задумывалось шило в жопе, то будь оно так. Его немного...... пугал этот случай. Ему и не представлялось возможным поранить себя ЗЛОУМЫШЛЕННО. И мы не говорим про всякие путешествия и события, от который он и знал что получит нагоняй. Мы говорим по что-то постранней. В голове просто не укладывалось как этот паренек в какой-то момент вечера начинает просто себя калечить, уж тем более как перед этим все время его видеть как безобидный объект, боящийся боли и крови, как он думал, и не поранивший ни одного слизняка или мухи. А потом представлять как этот чудик орудует ножиком как безумный хирург из тех самых фильмов-хорроров. УХХХХХХ. Не для слабонервных. Но вообще, а как они до этого не догадались об этом. Фантомное лицо, чей реальный прототип сейчас больше походил на кусок равнодушной картошки, приняло задумчивый вид, глядя на пустую поверхность потолка. Нет, ну реально, очень странно носить в такую жару кофту, избегать ношения рубашки с завороченными рукавами и постоянно надевать перчатки, ссылаясь на холодные конечности. ОСЕНЬЮ. Реально, как они до этого не додумались что с этой синей зубрилой что-то не так? Рука приземлилась на лоб, медленно скатываясь к подбородку. Его даже не сильно то волновало что кто-то У НАС МАЗОХИСТ КАК Я ПОНИМАЮ, а то, почему такая плакса не разрыдалась при первой попытке? Он плачет даже когда кто-то поранился, и как по мне, не то что он сам. Ну или же у него все намногооооооооо запущеннее? Но еще вопрос. А как с ним то говорить? При всех встречах начиная с инцидента он просто замирает. Н-да, вот и задачка. Внезапно живот начал бурлить, напоминая о еде. Садясь, человек все же начинает уплетать уже холодное блюдо. Ему лень иди опять на кухню, а потому и так сойдет.                                                                   ...             Шаги раздаются эхом по странному кафелю. Он вроде и твердый, а вроде... Нога начинает проваливатся в полу, окутывая тело какой-то слизью. Постепенно, тело проваливается в мерзкую жидкость, все меньше давая дышать. Она давила на таз, ноги, кисти, живот и грудную клетку вместе с плечами. Чувство, как будто твои органы заполняет эта слизь, просачиваясь через кожу, попадая в легкие и заполняя их. Как трахею буквально разрывает от тяжести и туда тоже льется жижа. Чувство полной анемии заставляет начать паниковать. Слезы текут рекой, смешиваясь с этим нечто. Под конец все тельце опускается под жидкость. Он забыхается. Все размыто. Тяжесть возрастает на тазе, делая невыносимую боль. Кости буквально ломаются, осколками впиваясь в живую ткань. Горло сдавливается, ломая и перекашивая все, что бы было чувство как будто твоя шея вытягивается в доооолгую змейку. Видна растянувшаяся кожа, сломанные позвонки. Она не чувствуется как своя. Теперь, это ЕГО. Фантомная боль бьет по телу в старые раны. Они гудят, пытаясь что либо сказать. Как резко тело бьется об твердую поверхность той-же жидкости. Это тот же район. Но он сделан из этой жижи. Все. ЧЕРНОЕ. В пространстве слышны всхлипы и неровное, задыхающееся дыхание. Тихий голос что-то шепчет. То, что он не будет плохим, он исправится. Он не плохой, он нормальный. Он усвоил урок. О-он, -ха-н-не...... винов-ват-т-т-т... Вед-дь.... так?.             Около дверей магазина сидел комочек кожи. Он шевелился, ерзал, дрожал, кричал, плакал, унимался, шептал, бился об стену здания, молил, ругался, бегал, расчесывал плоть, пытался раскрыть глотку, рвал волосы, падал, рыдал, успокаивался, смотрел в пустоту, и наконец, ступил далее лестницы при входе. Он уже все знал. Его он не оставит. Он всегда рядом. Он сможет связатся. Ничего не поможет. Это его наказание. За весь ущерб миру. Его братьям. Создателю. САМОМУ СЕБЕ. Это то, что надо принять. Страдания. Расплаканные глаза глядят в глубину улицы. Нога ступает еще, и еще. В какой-то момент его ноги просто не останавливаются. Это так надо. Они несут тело в нужном направлении. Ну вот и родной закоулочек. Там уже есть кто-то. Конечности дрожат. Из рта летят оправдания и всхлипы. Это его суд. Да, он уже принял это, но все еще пробирают эмоции. Не бойтесь, они исщезнут по окончанию экспедиции. А хотя нет. Через секунду лицо полного безразличия. Не прячься за маской, малыш, ты уже должен был привыкнуть за год....... Тело бьется в конвульсиях. Оно еще не приняло то, что должно. Пора начинать.-             Проснутся за столом в кухне очень странно. Из окна светит беловатая луна. В этот раз-пронесло, к удивлению. Книга так и лежит на столе, будто ее давно никто не трогал. Эта ночь холоднее. Найдя свое лицо опухшим и мокрым, тот поспешил в ванну. Руки умывали телолицо. Ноги шагали свой ритм, как там. Но вроде, все не черное-а значит реальность. Бесцельно придя к кровати, клон просто упал на нее. Дыхание сбивалось каждый раз как только приходило в норму. Пора прийти обратно. ТАК НАДО-                                                             ...       В лицо светит дурацкое солнце, всходившее теперь раньше, чем зимой. Уже к 6 утра за оконной рамой было светло, а метро, маршрутки, автобусы, трамваи вроде тоже, начинали ходить. На дорогах появлялись малочисленные машины. По тротуару остаются следы ботинок, и особо невезучие рабочие начинают свою смену. В такое время. УЖАС! Поспать людям не дают. Пх. Феликсу еще больше не повезло. Работать в другом городе, да еще и с детьми-это нечто.       -Вставай давай- с другого конца комнаты стоял человек, и укоризненно смотрел на другого.       -Давай-давай, не думаю что тебе по душе урезание доходов- клон развернулся и пошел к выходу из комнаты. По видимому, он уже давно собрался. Через силу встав, парень пытался осмотреться, но ему мешали заспанные глаз, еле различавшие с очками цвета. Потянувшись и наконец встав с мягонькой, уютненькой постели. Еле натянув на себя одежду через негу возможности пропустить свою смену, парень пошел к ванной. К удивлению, никакой обычной очереди не было. Додумавшись посмотреть на часы, глаза остановились на минутной стрелке, указывавшая 26ю минуту 7го. Быстрее заходя в ванну и сделав всю гигиену, он как ошпаренный вылетел в комнату, собирая вещи. Даже не попрощавшись и не позавтракав, он выбежал из квартиры, оставляя у остальных недоумение с происходившего