Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Сянь-Сянь медленно открыл глаза и, увидев своего любимого господина, повторил свой вопрос: — Твоя саоцзы Лань Цин тебе нравится?       Он смотрел в лицо Лань Ванцзи со слишком близкого расстояния. Повисшей паузы оказалось достаточно, слова были уже не нужны, все было предельно ясно.       Вэй Усянь не понимал, откуда вдруг взялась столь полная уверенность, но вместе с тем всерьез испугался, что в этот момент сердце Сянь-Сяня, их общее сейчас сердце, остановится снова. — Ее больше нет, А-Сянь, — наконец смог выговорить Лань Ванцзи чужим, севшим голосом. — В ордене траур. Я… Я очень ждал, когда ты придешь в себя. — П…прости, — запинаясь, выдохнул Сянь-Сянь, делая над собой нечеловеческое усилие. — Мне уже лучше. Что случилось? — Ты снова забыл? — вздохнул Лань Ванцзи, садясь и поправляя ему одеяло. — Ничего. Я расскажу. Только чуть позже, ладно? — он сложил руки Сянь-Сяня, как положено. — Полежи немного здесь. Полежи тихонько. Я сейчас.       Похлопав его по сложенным рукам, Лань Ванцзи поднялся и вышел в основную часть цзиньши.       Вскинув руку, Сянь-Сянь заткнул себе рот и впился зубами в запястье, чтобы не взвыть в голос. Все, чем он так дорожил, разбилось в миг, оставив его лежать на осколках. Тихонько лежать.       Он крепко зажмурился, все мышцы его тела предельно напряглись. Но вдруг что-то мгновенно захватило его внимание, отвлекая.       Он соскочил с кушетки, будто распрямившаяся пружина, и помчался в соседнюю комнату.       Едва завидев белую плеть, Вэй Усянь инстинктивно изо всех сил рванулся назад и сразу же понял, что деваться ему некуда: телом управляет Сянь-Сянь, а с его духом Вэй Усянь оказался связан теперь настолько крепко, что выскользнуть вон из физической оболочки больше не мог.       «Не надо! Не надо!» — Вэй Усяню казалось, что он кричит, но все было напрасно.       Сянь-Сянь видел только обнаженного по пояс Лань Чжаня, стоящего к нему спиной, его руку, отведенную в сторону и длинную белую плеть в ней. — Лань Чжань! Ты, что?! — завопил юноша, бросаясь к нему.       Лань Ванцзи выставил свободную руку, чтобы сдержать его. Другая же рука, с плетью, сделала резкий короткий взмах.       Сянь-Сянь же изловчился и поднырнул под его руку, оказавшись как раз на пути белой плети: — Не смей! Не надо! — выкрикивал он в лицо Лань Ванцзи, пока сияющий хвост Феньцэ обвивал ему грудь и живот оборот за оборотом.       Занимался поздний зимний рассвет, вступала пятая стража, час дракона, когда небо ближе всего к земле, а светлая ци многократно превосходит темную.       Признав вину и приняв наказание в такой час, можно рассчитывать на полное очищение. Ханьгуан-цзюнь предполагал вырвать из своего сердца порочную привязанность к Лань Цин, которая, как он ни старался погасить ее и сокрыть, принесла столько страданий. Но Сянь-Сянь не позволил ему сделать этого, заслонив собой от удара Феньцэ.       Заметив алые отблески, пробивающиеся сквозь белое свечение плети, Лань Ванцзи поспешил отозвать ее и отбросил прочь.       Вскрикнув, Сянь-Сянь осел на пол, зажимая ладонями уши.       Заклинатель опустился вместе с ним, подхватывая его. — А… А-Сянь! — позвал он, так и не решившись произнести другое имя, хотя теперь понимал, что дух темного заклинателя тоже здесь, плеть среагировала именно на него. — А-Сянь! — снова позвал Лань Ванцзи и потянул того за руки.       Сянь-Сянь поднял на него широко открытые, до краев полные слез глаза. — Больно, — проговорил он.       Лань Ванцзи онемел, не представляя, что предпринять дальше. — Кто-то кричал только что, ты не слышал? — срывающимся голосом спросил его Сянь-Сянь. — Ужасно! Нечеловечески! Кто это? Где он? Что с ним происходит?       Лань Ванцзи с трудом перевел дыхание и, все еще не находя слов, крепко прижал Сянь-Сяня к себе. — Я подвел тебя, — наконец хрипло выговорил он. — Что мне делать?       Вэй Усянь смог понять, что Лань Ванцзи обращается на самом деле к нему. Плеть, жадно впившаяся в него, оглушила своим ударом, и Вэй Усянь не знал, что, завопив от боли, он заставил вскрикнуть и Сянь-Сяня.       Однако он помнил, что вернул дух юноши обратно в тело и отчаянно не хотел, чтобы все его старания пошли прахом. Завязавшийся разговор немного помогал ему дистанцировать себя от боли и от физических ощущений, в которые восприятие преобразило испепеляющее воздействие на дух плети Феньцэ.       Но когда голоса стихли, Вэй Усяню уже не доставало сил сдерживаться. — Что происходит? — прошептал Сянь-Сянь, приникнув к Лань Ванцзи. — Мне страшно. — Не бойся, — подумал Вэй Усянь, уловив его эмоции. — Держись. Все будет в порядке.       А-Сянь же подумал, что это слова его любимого господина.       Едва ли в жизни голоса Ханьгуан-цзюня и основателя темного пути можно было перепутать. Но сейчас у Вэй Усяня и не было голоса. В собственном представлении он мог только отрывисто хрипеть, надеясь, что слова все-таки будут понятны. Сянь-Сянь же в своем воображении придал обращающемуся к нему наиболее подходящие обстоятельствам интонации. — Забери то, что твое, — продолжал Вэй Усянь.       Он наконец смог понять, почему ему удалось неожиданно просто войти в сопереживание с духом Сянь-Сяня, и почему юноша так четко и глубоко понимал и чувствовал своего любимого господина: немалая часть его духа хранилась у Лань Ванцзи.       Сейчас, очень близко от него, Вэй Усянь явно чувствовал это.        В минуты единения и довольства Сянь-Сянь оставлял Лань Ванцзи частичку себя. Но не каждая такая частичка сливалась с духовной сущностью заклинателя, некоторые оставались очень близко, но все же не смешивались, поэтому Лань Ванцзи мог делиться духом падающей жар-птицы с другими. — Забери, — повторил Вэй Усянь. — Ты сможешь. Тогда все пройдет.       Он надеялся, что более полный дух Сянь-Сяня прочнее закрепится в теле и сможет вытеснить его. Предполагая, что без физической оболочки сейчас он скорее всего рассеется, Вэй Усянь был согласен прекратить свое существование таким образом, лишь бы завершилась наконец эта нестерпимая мука.       Сянь-Сянь крепко зажмурился и горячо зашептал: — Лань Чжань! Лань Чжань! Я не понимаю… Как…       Похоже, что Лань Ванцзи все-таки не терял времени даром и сообразил, что именно требуется сделать.       Вэй Усянь не стал строить предположений о том, мог ли и тот вместе с Сянь-Сянем услышать его мысли. Он просто ощутил, что наполнение духа Сянь-Сяня стало меняться и приготовился испытать долгожданное облегчение.       Вскоре ему действительно вроде бы стало полегче. Однако сознание все еще было при нем. Вэй Усянь не понимал, что произошло, и к тому же немало опасался задуматься об этом.       Неизвестно сколько прошло времени, пока он предпочитал оставаться в неведении и неопределенности, но в конце концов снова показались свет дня, лицо Лань Ванцзи, а вместе со всем этим и боль начала разгораться с новой силой. Вэй Усянь понятия не имел, как ему отключиться от восприятия реальности и прекратить собственные мучения. — А-Сянь? — позвал Лань Ванцзи. — Возьми? Попей.       Вэй Усянь, кажется, на миг в замешательстве утратил все ощущения. «Неужели он даст ему то зелье? Нет. Невозможно. Разве станет он рисковать, снова разделяя тело и дух?..»       И действительно лекарство имело другое действие. Вэй Усянь не мог ощутить, какое именно.       «Поговори еще?» — мысленно взмолился он, потому что слова помогали ему отвлекаться от боли и сдерживаться.       Лань Ванцзи забрал у Сянь-Сяня опустевшую пиалу, помог ему приподняться, чтобы сесть, опираясь о изголовье и взял его руку в свои. — Лань Чжань? — обратился к нему юноша удивленно. — А-Сянь, я… — начал Лань Ванцзи с трудом. — Я хочу, чтобы ты знал, ты — всегда в моем сердце, — собравшись, он смог говорить ровнее, хотя все еще не смотрел А-Сяню в лицо. — Даже если… Лань Цин действительно… — Лань Чжань, — Сянь-Сянь подался к нему. — Тебе не нужно говорить мне все это.       Лань Ванцзи вскинул на него взгляд: — Никто не сможет заменить тебя! Никто не займет твое место! Я никогда не пытался… — Лань Чжань… — А-Сянь порывисто приник к нему, зарываясь лицом у него на груди.       Легкая дрожь пошла по телу Лань Ванцзи, когда губы Сянь-Сяня коснулись его кожи там, где нательные одеяния раскрылись чуть шире.       Вэй Усянь опасался, что юноша снова истратит часть своего духа, он ведь простил своего любимого господина. Еще когда увидел ту злополучную белую плеть в его руках, он понял, что двигало заклинателем и не хотел, чтобы тот винил и наказывал себя.       Однако пока что Сянь-Сянь использовал только тело, лаская и проверяя. Ведь теперь Лань Цин больше нет.       Повернув голову, он оставил длинную влажную дорожку на шее Лань Чжаня, после чего немного отстранился и выпрямил спину. Лань Ванцзи же немедленно заключил его в объятия, награждая глубоким поцелуем. Их руки блуждали, встречаясь и переплетаясь, освобождая завязки одежд, помогая ткани соскользнуть прочь, чтобы не мешать горячему соприкосновению тел.       Сянь-Сянь не сдерживал томные вздохи и стоны удовольствия. Вэй Усянь же получил возможность немного дать себе волю вместе с ним. Слезы, которые Лань Ванцзи выжимал из А-Сяня глубоким проникновением, мешались со страданием искалеченного духа основателя темного пути. Сходя с ума от боли, тот уже малодушно помышлял о том, чтобы как-нибудь снова появилась испепеляющая плеть и довершила начатое.

***

      Когда Сянь-Сянь погружался в сон, Вэй Усянь испытывал облегчение, боль становилась терпимее, не так сильно изматывала. В такие минуты он собирал остатки воли, чтобы продолжать претерпевать доставшееся ему наказание, надеясь, что его мучения не скажутся на теле и человеке, к которым он оказался привязан.       Некоторое время все выглядело так, будто происходящее с духом Вэй Усяня Сянь-Сяня не касается. Но видимость эта была ошибочна, вскоре его свалил жар. Он снова впадал в беспамятство, с каждым разом все более длительное.       Чувствуя, как он слабеет, Вэй Усянь сам был уже не в состоянии что-либо сообразить и предпринять. Он не мог действовать и не мог освободить это тело от своего присутствия. Оставалось лишь надеяться, что Лань Ванцзи найдет способ извлечь или полностью уничтожить истерзанный дух темного заклинателя.       Все чаще перед сном или на грани сознания Сянь-Сяню казалось, что кто-то смотрит на него из темноты в углу комнаты. Там, у самой черты бокового зрения всегда было темно. Стоило повернуться, обстановка комнаты прояснялась, принимая привычные черты, но если пытаться скосить в том направлении взгляд, не двигая головой, темнота будто живое создание смотрела на юношу.       Наконец не вытерпев, Сянь-Сянь в сумраке ночи выбрался из-под одеяла и небольшими осторожными шагами двинулся к тому самому месту в углу комнаты.       Вэй Усянь застыл в изумлении, когда начал различать его фигуру, вот так, со стороны, медленно, крадучись приближающуюся к нему.       А-Сяню показалось, что он услышал короткий сдавленный вдох, почти стон. Он замер и задержал собственное дыхание, но звук не повторился. Он медленно сделал еще несколько шагов. — Не подходи. Не надо, — не выдержал Вэй Усянь, боясь, что находясь так близко к нему, Сянь-Сянь пострадает еще сильнее.       Юноша опустил взгляд и присел на пол. До этого он смотрел перед собой, не предполагая, что кто-то окажется внизу у самых его ног. Он совершенно не испытывал страха, уверенный, что в цзиньши ничего плохого с ним случиться не может.       Как будто различив в сумраке алую ленту, А-Сянь увидел и перехваченный ею высокий хвост, концы прядей которого рассыпались по спине и плечам. Свернувшись, подтянув колени под живот, человек перед ним лежал, уперевшись локтями в пол, уткнувшись лбом в скрещенные запястья, но Сянь-Сянь все равно узнал его. Вспомнил, что уже видел раньше перед собой человека в черных одеждах, с алой лентой в волосах. — Мастер Вэй? — неуверенно позвал он. — Что… Что с Вами?       Вэй Усянь опасался заговорить с ним. К тому же, отвечая на прозвучавший вопрос, рассказывать пришлось бы долго. Он знал, что уже не осилит этого.       В тишине слуха А-Сяня достигало частое сбивчивое дыхание. Он понял, что человеку перед ним настолько плохо, что он не может говорить. — Мастер? — еще раз позвал он. — Можно я посмотрю? Я кое-что понимаю в ранениях и целительстве. Цзэу-цзюнь обучал меня. — Нет! — выдохнул Вэй Усянь.       Ему показалось, что Сянь-Сянь уже протянул к нему руку, и он рванулся в сторону, чтобы избежать прикосновения.       От резкого движения в тело неистово впилась жгучая боль, вырывая стон, переходящий в рычание. Стиснув зубы, Вэй Усянь пытался сдержать рвущийся из горла вопль. — Не надо так! — Сянь-Сянь подставил ему руку под спину, останавливая инерцию необдуманного рывка. — Клянусь, я не причиню Вам вреда!       Вэй Усянь перехватил юношу за запястье, когда тот собирался проверить его пульс. Он все еще надеялся остановить его. — Дело не во мне, — попытался объяснить он. — Ты можешь пострадать. — Я в порядке, — тут же заверил его Сянь-Сянь. — Это Вам нужна помощь.       Теперь он видел его совсем четко. Сяньшэн лежал перед ним на боку, поджав колени, но уже не так плотно. Из-под темного верхнего ханьфу стали явно видны алые нательные одеяния. Поперек груди и ниже через живот темнели влажные полосы. В ноздри юноше ударил запах, с которым он не был знаком, но он догадался, что так пахнет свежая кровь. Грудь и живот Вей Усяня опоясывали глубокие рваные раны, будто что-то несколько раз обвило его и прожгло почти до костей.       Сянь-Сянь осторожно повел рукой по спине сяньшэна, с облегчением ощущая под пальцами ровную ткань, без повреждений.       Вэй Усянь отпустил запястье юноши и уронил руку. Не было смысла продолжать удерживать его, ведь он прав, тело Сянь-Сяня страдает и слабеет из-за состояния его духа. Он верно определил причину и не отступится. — Осторожнее, — не мог не предостеречь он.       Потрескавшиеся, искусанные в кровь губы едва шевелились, когда сяньшэн говорил. — Тише, прошу Вас, — ответил А-Сянь, коснувшись его шеи, чтобы ощутить ритм сердца. Кожа под его пальцами была холодной и влажной, но он отказывался сдаваться и не допускал даже мысли, что сяньшэн может погибнуть вот так, что его уже не спасти. — Постарайтесь расслабить мышцы, насколько можете, не произносите слов, поберегите силы. Я все устрою. Обещаю, я приложу все усилия. — Не надо. Ты… — шепнул Вэй Усянь, но не смог договорить. — Тише, — Сянь-Сянь погладил его по плечу, упрашивая. — Тише, пожалуйста. Сейчас.       Он решил, что нужно для начала хотя бы устроить сяньшэна поудобнее и согреть.       Сбегав к кушетке, юноша вернулся с одеялом и валиком. Снова опустившись рядом, он бережно приподнял сяньшэну голову, подкладывая валик, и принялся расправлять одеяло так, чтобы подоткнуть его край под тело, чуть приподнимая его таким образом от пола.       Вэй Усянь двинулся, чтобы приподняться и помочь ему, но Сянь-Сянь сдержал его за плечо: — Пожалуйста, просто продолжайте лежать. Я все сделаю сам. Немного потревожу, но все же меньше, чем если вы примитесь двигаться сами. Вы можете помочь мне, сосредоточившись на дыхании. Постарайтесь делать более медленные и плавные вдохи.       А-Сянь понимал, что не сможет не причинить боль, но также сознавал и всю необходимость, поэтому решительно принялся за дело. Он справился довольно быстро. Сяньшэн за все время не издал ни звука. Закончив, Сянь-Сянь увидел, что он зарылся лицом в валик, прикусив его мягкий угол. — Всё-всё, — юноша погладил мастера по плечу, другой рукой укрывая оставшейся частью одеяла. — Сейчас будет теплее. Обязательно станет полегче. Все пройдет. Ничего. Ничего.       Приговаривая, он укрыл его полностью. Страшные раны и кровь стали не видны. Сянь-Сяню сразу стало спокойнее, хоть он и понимал, что на самом деле ничего существенно не изменилось. Но сяньшэн повернул голову, отпуская уголок валика, он выглядел более расслабленно, облизнул губы.       Нужны были лечебное питье, снадобье для ран, перевязка. Ничего подходящего сейчас у Сянь-Сяня под рукой не было, но он все-таки нашел способ немного облегчить состояние сяньшэна.       Толстое зимнее одеяло было мягким. От прикосновений и тепла сознание Вэй Усяня поплыло. — Будь осторожен, — снова прошептал он, боясь потерять контроль и не зная, что может последовать за этим. — Я в порядке, — заверил его Сянь-Сянь. — Все хорошо.       Он взял ладонь сяньшэна в свои, чуть пожал ее и принялся слегка гладить.       Вэй Усянь сосредоточился на ощущении, силясь сохранить восприятие происходящего.       Когда ладонь сяньшэна согрелась в его руках, Сянь-Сянь принялся перебирать его пальцы, разминая фаланги. Он добрался до основания указательного пальца, переместился к среднему и безымянному.       Вэй Усянь ощутил, что дышать стало заметно легче. А разминающие его руку пальцы Сянь-Сяня скользили от оснований пальцев к центру ладони. «Он знает опорные точки, — догадался Вэй Усянь. — Дыхание, сердце, живот…» — А-Мин, осторожнее, — выдохнул он.       В его представлении только один целитель отлично знал и искусно владел работой с акупунктурными точками тела. Ему действительно было достаточно нескольких касаний, чтобы отдалить болезненные ощущения, высвободить и пустить в нужное русло энергию ци в теле. — А-Мин, — позвал Вэй Усянь.       «Какую жизнь он смог прожить? И что стало тогда с его…» — Я — А-Сянь, — поправил его юноша. — Пока что у меня нет других средств помочь вам, но тепло сделает свое дело. Вам нужно держаться. — Хорошо, — согласился Вэй Усянь. — Не говорите, — напомнил ему Сянь-Сянь. — Давайте, лучше я скажу. У Вас незаурядная воля. Пожалуйста, не сдавайтесь. Я верю, что все получится. Я помогу обязательно. Мне просто нужно немного времени, чтобы достать лекарства. Дождитесь меня. Дождитесь непременно. — Хорошо, — машинально отозвался Вэй Усянь на явственно прозвучавшую просьбу.

***

      Когда Сянь-Сянь проснулся, в дальней части цзиньши было светло. Он лежал на кушетке, зарывшись лицом в валик, обмотавшись одеялом с головой.       Выбравшись из своего гнезда, он осмотрелся. В том самом углу комнаты конечно же ничего не было. Но юноша все равно пошел удостовериться. Он присел на корточки, коснулся пола. — А-Сянь? — позвал его зашедший за ширму Лань Ванцзи. — Мне показалось, что здесь… что-то есть, — не стал скрывать Сянь-Сянь, но осекся, припомнив многочисленные запреты, касающиеся имени Вэй Усяня, поэтому почел за лучшее не говорить всего. — Я пошел посмотреть. — Даже если тебе стало лучше, не стоит так сразу выпрыгивать из постели, — заметил ему второй Нефрит Лань. — Я сделал всего несколько шагов, — возразил Сянь-Сянь. — И совсем не устал. — Оденься теплее. Здесь прохладно, — с легким вздохом уступил ему Лань Ванцзи. — Ты уже приготовил для меня лечебный отвар или только собираешься? — как можно непринужденнее поинтересовался Сянь-Сянь, на ходу накидывая темно-красное ханьфу поверх алых нательных одежд. — Я хочу сварить сам. Можно?