Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Оставшись один, Вэй Усянь предпринял попытку осознать сложившееся положение, но перед его мысленным взором вновь возникла сияющая белым плеть, испепеляющая дух, и его бросило в дрожь.       Он поспешно натянул на себя одеяло, лег на спину, пытаясь расслабиться и успокоиться. Однако именно сейчас начали просыпаться ощущения тела, ноющая боль с каждым вдохом проникала все глубже и становилась острее.       Приложив руку к груди, Вэй Усянь почувствовал под ладонью перевязочную ткань. Он попытался изменить ритм дыхания, надеясь, что так состояние стабилизируется и станет терпимее. И все же теперь он видимо уже в недостаточной мере владел этим телом и собственным духом — боль нарастала, пробирал озноб и вместе с тем казалось, что в груди застрял раскаленный прут, обжигающе жалящий при малейшем движении грудной клетки.       Он бы уже вопил и звал на помощь, если бы мог набрать в легкие достаточно воздуха.       На самом же деле звать не потребовалось.       Лань Ванцзи знал, что действие зелья скоро сойдет на нет и вышел как раз для того, чтобы принести очередную его порцию. Все-таки рассчитать время действия абсолютно точно было невозможно, и по возвращении ему пришлось стать свидетелем того, как терзается покалеченный ударами плети дух.       В сердце Лань Ванцзи не было достаточно жестокости, чтобы смотреть на подобное и уж тем более — наслаждаться зрелищем. Он поспешил подойти. Приподняв голову Вэй Усяню, он попросил: — Вэй… Господин Вэй, пожалуйста, не отбивайтесь в этот раз. Вы не сможете вытерпеть. Нужно принять лекарство.       Надеясь, что его слова были услышаны, он поднес пиалу к губам, плотно сжатым и заалевшим, от того, что Вэй Усянь успел прикусить их до крови. — Пожалуйста, — повторил Лань Ванцзи.       Вэй Усяню же требовались все остатки воли и решимости, чтобы просто приоткрыть рот и пить. В конце концов у него получилось сделать пару глотков, после чего из его груди вырвался отчаянный вопль. Зелье не действовало моментально, а у Вэй Усяня наконец оказалось достаточно воздуха в легких и вместе с тем иссякло всякое терпение.       Неистово быстрым рывком он бросился на грудь Лань Ванцзи, рыча от боли и сжимая его в объятиях, что есть мочи, комкая его белые одежды. В этот момент он совершенно не контролировал себя, порыв схватить и так попытаться удержаться был инстинктивным. Прошло несколько долгих минут прежде чем боль, отступая, перестала мутить ему разум, и он осознал свое положение в пространстве. — Сейчас, — повторял глубокий голос, который слышался под ухом Вэй Усяня внутри и снаружи, потому что он продолжал крепко прижиматься к груди Лань Ванцзи. — Сейчас. Еще немного. Сейчас отпустит. Потрепите, сяньшэн. Еще чуть-чуть — и станет легче.       Вэй Усянь хотел было отстраниться, но этот голос по-прежнему звучал слишком знакомо и близко. К тому же Лань Ванцзи сам тоже держал его, утешающе гладя по спине, поэтому Вэй Усянь замер, как есть, не решаясь двигаться, окончательно введенный в замешательство прозвучавшим обращением к нему. — Сяньшэн, я обещаю, — проговорил тем временем Лань Ванцзи. — Если вы сможете отыскать дух Сянь-Сяня, я… Я позволю вам уйти. Испепеляющая плеть больше ни за что не коснется вас. — Не надо… — пробормотал Вэй Усянь. — Не надо…       Лань Ванцзи прислушался. Он разобрал слова, но не мог понять, к чему они относятся. Почувствовав, что судорожное напряжение ушло из тела Вэй Усяня, он потянул его за плечи, чтобы посмотреть в лицо и застал, как раз тот момент, когда серые глаза подернулись дымкой.       До сих пор Лань Ванцзи никогда не становился свидетелем того, как дух покидает тело. В природном порядке вещей такое происходит лишь со смертью: дух и душа уходят, первый растворяется в земле, вторая — возносится, оставленное тело лишается пульса и остывает.       Однако сейчас сердце продолжало биться, а дыхание прервалось лишь на краткий миг.       Лань Ванцзи смотрел в серые глаза и невольно проронил: — А-Сянь…       Чуть качнулись ресницы, и в те секунды, пока веки медленно опускались, Ханьгуан-цзюнь будто видел мольбу и тоску в темной глубине зрачков, призыв избавить от страданий, ничем не заслуженных. — А-Сянь… Милый, хороший, прости меня, — горячо зашептал он. — Только держись, не сдавайся. Ты сможешь вернуться в себя! У тебя обязательно получится! Ты будешь здесь снова! А-Сянь! А-Сянь, ты слышишь? Я подержу тебя. Я буду держать крепко и долго. Только не сдавайся! Не уходи! Не оставляй меня!       Его голос звучал все обрывочнее и тише, горло перехватывало от подступающих слез. Все еще стараясь не потерять контроль, Лань Ванцзи следил за тем, чтобы не задушить Сянь-Сяня в объятиях. Прижавшись к нему, он ловил каждый вдох, каждый удар близкого сердца, синхронизируя свои ритмы с его.       Удостоверившись, что пульс А-Сяня стабилен, Лань Ванцзи невольно принялся размышлять. Первой мыслью было, не слишком ли сильно он успел покалечить дух сяньшэна. Ему успело достаться пять ударов из назначенных двадцати одного до полного уничтожения. Придется ли расплачиваться за опрометчивость, когда казалось, что разоблаченный дух пытается успеть сбежать? Феньцэ, унаследовавшая принцип действия талисмана зияющей пустоты, обладала силой возвращать дух обратно в тело, вместе с тем истребляя его часть.       На самом деле в том, чтобы растягивать процесс уничтожения не было смысла. Чтобы полностью испепелить, можно было сразу совершить всю серию из двадцати одного удара и покончить с духом темного заклинателя, обретшего очередное телесное воплощение. Вот только от ударов плети страдал не только дух, но и тело. Человек бы не вынес и половины назначенных ударов, произведенных подряд. А это значило, что Лань Ванцзи должен был уничтожить по сути двоих.       Родители убеждали его, что дух Сянь-Сяня давно распался, а душа, когда тело погибнет, продолжит предначертанный путь свободная, сможет вернуться в мир, может быть даже заклинателем, и тогда можно надеяться на то, что все лучшее впереди.       Но даже если бы Ханьгуан-цзюнь безоговорочно поверил отчим речам, в его сердце не было достаточно беспощадности и стойкости, чтобы убить дорогого ему человека. Пусть однажды в минуту растерянности и потрясения он и помышлял о подобном, теперь загнанный в угол обстоятельствами, он видел подвох во всем, что происходило в последние месяцы, включая слова и поведение отца и появления у него книги о духе падающей жар-птицы.       Лань Ванцзи овладело чувство, что и его, и Сянь-Сяня всю жизнь использовали, скрывая истинные цели и ни капли не щадя. Упрямо не желая расстаться с единственным, как он теперь считал, близким ему человеком, Ханьгуан-цзюнь искал способ все исправить, метался, цепляясь за всякий призрак надежды, и оттого доверился темному заклинателю, предположив, что и он — тоже жертва сложившейся ситуации. Разве сможет он теперь продолжать уничтожать Вэй Усяня? Ведь тот разгадал просьбу о помощи еще до того, как она прозвучала. Он вызвался сам… И если только это вдруг окажется уловкой, и демон все же решил воспользоваться случаем и ускользнуть, тогда плеть снова вернет его на место. Но, обнимая Сянь-Сяня, дыша в одном ритме с ним, Лань Ванцзи не допускал мысли, что сяньшэн мог обмануть его и не сдержит данного слова.

***

      Почувствовав, как Лань Ванцзи чуть отстранил его от себя, чтобы заглянуть в лицо, Вэй Усянь сомкнул веки, потому что был не готов сейчас посмотреть в эти глаза со столь близкого расстояния.       Опустившаяся бархатная темнота подарила ему легкость и тишину. Умиротворенный этим, Вэй Усянь не сразу осознал, что произошло: под действием зелья слишком четкое желание уклониться от взгляда Ханьгуан-цзюня помогло Вэй Усяню в очередной раз выскользнуть из тела. Похоже, что из-за этого «лекарства» выпасть из телесной оболочки стало легче легкого.       Поскольку теперь в распоряжении Вэй Усяня осталось только его сознание, он предпринял еще одну попытку проанализировать ситуацию.       Наиболее очевидных пункта было два. Первый — его собираются уничтожить. Второй — Ханьгуан-цзюнь хочет вернуть своего Сянь-Сяня к жизни. Перспектива погибнуть вырисовывалась в итоге крайне четко и также крайне тяжко поддавалась осмыслению. Множество раз, получая ту или иную информацию Вэй Усянь проклинал сам себя и мысленно казнил. Узнав, что его дух используется по частям для продвижения в совершенствовании, он был согласен на это. Рациональное предположение, что сила его духа конечна, встречала контраргумент о том, что при аккуратном расчете можно успевать восстанавливаться. К слову за прошедшее время за частью его духа абсолютно точно не выстраивались очереди жаждущих и требующих, поэтому угроза быть буквально разорванным в клочья ни в коей мере не ощущалась. Временами же ему и вовсе казалось, что он вполне готов пожертвовать собой на благо продвижения в совершенствовании, например, Ханьгуан-цзюня и его старшего брата. Только теперь, после знакомства с плетью Феньцэ, Вэй Усянь с одной стороны ясно понимал, что его неминуемо уничтожат, с другой — даже допуская, что такая участь вполне ему по делам, все же вовсе не желал ее. Неизбежность пытки и неизбежность гибели наполняли таким смятением, что даже без тела он слышал, как какое-то разрываемое отчаянием, вероятно все-таки его, сердце бьется изо всех сил.       И все же одного только желания жить совсем недостаточно. Нужна какая-то зацепка, план действий, понимание ситуации. Именно поэтому Вэй Усянь снова сконцентрировался на задаче найти дух Сянь-Сяня.       После двух встреч с холодным источником Облачных Глубин, Вэй Усяню совсем не хотелось отправляться туда в третий раз. Поразмыслив, в итоге он понял, что на самом деле ему нужно вовсе не место, а сущность. Совершенно неважно, где держится дух, если нужно только призвать его.       Лань Ванцзи признался, что ему не удается сделать это.       В прежние времена Вэй Усянь бы принял эту информацию в счет, но сейчас он не знал уровня взаимодействия нынешних заклинателей с духами. К тому же даже и раньше последователи светлого пути обращались к душам, а о духе земном вспоминали только при упокоении. Именно он, основатель Темного пути, был тем, кто выбрал взаимодействие с нечистью и мог вытащить из-под земли почти любого. Конечно, чем свежее мертвец, тем лучше. Так и Сянь-Сянь даже мертвым не был. Поскольку душа его не отлетела, можно было надеяться, что и дух не рассеялся. Все же человека держит в живых именно исконная, первоначальная связь бессмертной души и земного духа. А значит шансы призвать дух Сянь-Сяня довольно высоки. Имени для этого должно быть достаточно.