Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Время шло и надежда Вэй Усяня на то, что Лань Чжимин сможет пережить разлуку с Лань Дэшэном, меркла с каждым днем.       Люди, прибывшие вместе с ним в убежище лис после падения школы, стали расходиться. Лаоши не обращал на них внимания, не наставлял, не проводил занятий. Они почти не видели его. А те, кто все-таки видел, сочли, что их духовный наставник лишился от горя рассудка.       Его взгляд стал пустым. Он как будто не замечал никого вокруг себя, его взор блуждал бессмысленно, ища то, чего больше нет.       Ища и находя.       Среди цветущих белым деревьев ему нередко мнился родной силуэт, знакомая походка. Лань Чжимин шел за ним, пытаясь нагнать, разворачивал к себе за плечо и видел одежды залитые кровью, тяжкие раны. Мутная пелена застилала ему глаза, потом он ощущал под рукой шершавую кору, а, снова подняв веки, видел уже только деревья.       За Лань Чжимином все время присматривали. Но вопреки этому однажды утром он бесследно пропал. Никто не видел, когда и в каком направлении он успел выйти из своего домика. Искали весь световой день — без толку. В окрестностях стояли сигнальные поля для защиты, но ни одно из них не сработало. И никаких следов найти не удавалось.       Вэй Усянь продолжал поиски всю ночь. Встречая первые лучи новой зари и понимая, что так и остался ни с чем, он потерял сознание.       По счастью его нашли быстро и вернули в поселение.       Лань Ванцзи и Лань Вэньян играли для него целый день, чтобы уравновесить его внутренний ритм. В конце концов им это удалось, но Вэй Усянь не приходил в себя до середины ночи.       Очнувшись, он сел на постели, мигом натянул сапоги и поднялся. На ходу он накинул верхние одежды и уже собирался взять меч и уйти, когда Лань Ванцзи перехватил его. — Вэй Ин, постой. Его ищут. Тебе нужен отдых.       Он обнял его, пытаясь удержать и зная, что едва ли ему это удастся. — Лань Чжань, пусти. Дай мне идти, прошу тебя, — горечь пополам с отчаянием звучали в его голосе.       Ханьгуан-цзюнь чувствовал, если не отступится сейчас, Вэй Усянь вырвется силой. Второй Нефрит Лань сошел с его пути, чтобы не усугублять ситуацию.       Сяньшэн быстрым шагом дошел до дверей. Одна из створок была приоткрыта, пуская в дом свежий весенний воздух и легкий аромат цветов. Запнувшись, Вэй Усянь схватился рукой за косяк и медленно осел вдоль него, уронив меч, прижав ладонь к середине груди.       Лань Ванцзи бросился к нему: — Вэй Ин!       Он обхватил его за плечи и потянул к себе: — Пожалуйста, постарайся смирить свое сердце. Позволь, я разделю с тобой? — Не надо, — слабо выдохнул Вэй Усянь, прислоняясь к нему. — Я знаю, ты делаешь это каждую ночь. Я не хочу, чтобы ты снова чувствовал все это. — Твое сердце не способно вместить столько боли, Вэй Ин. Это слишком для тебя. Раздели со мной? Раздели по-настоящему. Не в твоей природе сдерживать всё внутри, — уговаривал его Лань Ванцзи. — Мне нужно идти, Лань Чжань, — упрямо проговорил Вэй Усянь, сжимая ткань его одежд. — Ты, должно быть, трудился весь день, чтобы я мог встать. Я должен идти. — А-Мина ищут. Он непременно найдется, — попытался утешить его Лань Ванцзи. — Ганьфу?! — к их домику подошел Лань Сычжуй.       Увидев своего учителя и названного отца в дверях, почти на пороге он побежал бегом. Присев рядом, он переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит. — А-Юань… — произнес Вэй Усянь, посмотрев на него.       Лань Сычжуй заметил его воспаленные веки, как если бы тот не спал несколько ночей. Изнуренный взгляд как будто спрашивал его. — Пока ничего, — ответил заклинатель на немой вопрос. — Я продолжу искать. Сына возьму. И Исина тоже. — Нет, этому лучше оставаться на месте, — было возразил Вэй Усянь. — Да, пусть уж пользу приносит, чем без толку прохлаждается! — не уступил Лань Сычжуй. — Глядишь, дурацких мыслей в голове поубавится. — Он прав, — поддержал Лань Ванцзи. — Цзян Исин сердцем на самом деле не черств. Поможет. — Раз ты так считаешь, — вздохнул Вэй Усянь. — Не волнуйся, ганьфу, отдохни, — попросил Лань Сычжуй, пожав ему руку и поднимаясь. — Я пойду. — Вернемся в дом? — предложил Лань Ванцзи. — Дракон сказал, я нужен ему, но я ничего не могу сделать. Не могу даже отыскать его, — проговорил Вэй Усянь, глядя в том направлении, куда спешно ушел его названный сын. — Вэй Ин, прошу тебя, не поддавайся отчаянию. А-Мин жив, он найдется и справится с болью потери. Он сильный. Его воля крепка. — Он не сможет без него, Лань Чжань. Как Сяо Синчень и Сун Лань не выдержали друг без друга. Твой старший брат был лучшим из нас. Вот уж кому быть бессмертным. Но он едва ли хотел этого. Без нее. Я собирался попросить его уйти из предгорий Хэланьшань, когда вернулся туда, чтобы искать тебя. Думал, что пойду от большой желтой реки и встречу его, попрошу отойти и не рисковать. Но Хуатоу принесла меня к самой границе долины бурь и… я понял, что мне не хватит сил на что-то помимо этого. Прости. Я должен был отыскать его и отправить домой с его отрядом. Он ведь даже не встретил с семьей этот год… — Сюнчжан бы не согласился оставить тебя одного, — возразил Лань Ванцзи. — Даже если бы уступил на словах, то лишь для вида, а на деле бы так и остался ждать нас. И мы бы не вышли оттуда без них. — Цзэу-цзюнь отдал все, чтобы спасти нас, — проговорил Вэй Усянь. — И это тоже потому, что он больше не мог оставаться здесь без Лань Цин. Я также не задержусь в этом мире надолго, если потеряю тебя, слышишь? — Я здесь, Вэй Ин, — поспешил ответить Лань Ванцзи, крепче обнимая и гладя его. — Я с тобой. — Я знаю, — Вэй Усянь прильнул к нему. — Я чувствую. Но А-Шэн…       Его рука безвольно скользнула вниз по плечу Лань Ванцзи и он затих. — Вэй Ин? — затормошил его тот.       Но Вэй Усянь не ответил.       Ханьгуан-цзюнь сжал и прикусил губы, ругая себя за то, что потратил время на слова, хотя мог бы вместо этого объединить его золотое ядро со своим, хоть немного облегчив таким образом ему сердце. Но для этого нужно, чтобы оба сознательно включились в процесс. Пока Вэй Усянь спит или без сознания, сполна разделить с ним сердечную боль невозможно.       Лань Ванцзи поднял его на руках и перенес глубже в дом, опустил на кровать, вернулся, чтобы положить его меч на место, а потом снова поднял Вэй Усяня и устроился с ним на подушечке для сидения. Тот полулежал в кругу его рук, прислонившись к его груди.       Он вдруг заметался во сне, схватил Лань Ванцзи за запястье, обнял его руку. Беззвучно шевеля губами, Вэй Усянь хмурил брови. — Вэй Ин, — позвал его Ханьгуан-цзюнь.       Но тот никак не отреагировал, продолжая говорить сквозь дымку забытья, без голоса.       Лань Ванцзи погладил его по голове свободной рукой, склонился поцеловать между бровей. — Очнись, прошу тебя, — попросил он.       Однако, это не вернуло сяньшэна к восприятию реальности.       Так прошла ночь до утра.       Временами Вэй Усянь метался, временами лежал тихо. Лань Ванцзи не переставал держать его и запустил поток ци циркулировать между ними, надеясь хотя бы так немного смирить его сердце.       С зарей к их домику подошел Инари. В приоткрытую дверь он увидел сяньшэна на руках у Ханьгуан-цзюня и немного замешкался, размышляя, уместно ли будет войти.       Лань Ванцзи заметил его. Их взгляды встретились и он кивнул ками, приглашая того в дом. — Не приходил в себя? — негромко спросил Инари, приблизившись, садясь напротив Ханьгуан-цзюня и смотря на Вэй Усяня. — Ненадолго. Хотел идти продолжать поиски. Но его сердце слишком измучено.       Инари чуть покачал головой и опустил ладонь на плечо Вэй Усяню.       Лань Ванцзи ощутил, как сила духа рисовых полей начала примешиваться к циркуляции ци. Он не остановил его и ни о чем не спросил.       Тот же, немного помолчав, заговорил сам: — Вам с сяньшэном удалось воссоединиться и обрести бессмертие, а его сердце так и не знает покоя… — Он хранит множество привязанностей. К тому же А-Мин — его ученик, — напомнил Лань Ванцзи.       Инари понимающе вздохнул: — У меня, увы, пока что нет добрых вестей о нем. Никак не возьму в толк, что же все-таки… — он вдруг осекся. — Что? — спросил его Лань Ванцзи. — Не мог же А-Мин в самом деле уйти по лунной дороге? — прошептал Инари. — То есть? — едва ли не в первые в жизни полностью растерялся Ханьгуан-цзюнь. — В тот день, когда вы прибыли сюда. Точнее сказать в ту ночь… Я видел духа призывающего луну — Цукиёми. Он сидел у изножья кровати Лань Чжимина. Он… держал его за руку и весьма вскоре тот пришел в себя, а призывающий луну ушел, — рассказал Инари. — Если бы он не ответил на мои слова тогда, я бы, пожалуй, решил, что мне почудилось… Прежде я никогда не видел его. Ведь он — дитя неба, а я — земли. — Я не заметил посторонних у домика Лань Чжимина той ночью, — припомнил Лань Ванцзи. — Цукиёми увидеть непросто. Мне кажется, никто кроме меня в тот день не видел его. Хотя в комнате, когда я вошел туда, уже были Хуатоу и А-Ян. А-Мин, очнувшись, кажется, тоже не заметил призывающего луну, — пояснил Инари. — Значит, мне не показалось, — едва слышно проговорил Вэй Усянь.       Но и заклинатель и ками рядом с ним услышали его. — Вэй Ин? — позвали они его в один голос.       Сяньшэн поднял веки и приподнялся на локте: — Мне показалось, что я видел в тот день Юэлиана. Духа, призывающего луну. Ты помнишь, Лань Чжань? Я ведь раньше рассказывал тебе о нем. — М… — снова растеряно проронил Лань Ванцзи. — Ты знаком с Цукиёми? — изумился Инари. — Он помог мне найти Лань Чжаня. Помог пройти из долины бурь на окраины Небесных Равнин, — ответил Вэй Усянь. — Он выглядит совсем молодым стройным юношей с короткими чуть вьющимися волосами. В просторных одеждах он кажется почти невесомо парящим и как будто весь наполнен светом луны, чуть серебрящимся, даже голос подстать. Только глаза темнее — серые.       Несмотря на время, прошедшее с тех пор, как им удалось вырваться из коварного, смертельно опасного места, поговорить об этом не выпадало возможности. Долгое время Вэй Усянь провел без сознания. После — были другие дела.       По описанию Инари понял, что сяньшэн действительно встречался с Цукиёми прежде. — Вэй Ин, — Лань Ванцзи тем временем потянул Вэй Усяня за плечо. — Пожалуйста, позволь мне разделить тяжесть твоего сердца? — Ты правда не понимаешь? — сяньшэн в ответ обернулся к нему и погладил его по руке. — Сколько бы ты ни взял, мне легче не станет. Ведь это я рискнул пойти к тяньци и потащил тебя за собой. — Я шел по своей воле, — вставил возражение Лань Ванцзи. — После Инари пришлось помогать нам обоим вместо того, чтобы защитить школу Чжэньянь, — продолжил Вэй Усянь, не обращая внимания на прозвучавшие слова. — Если бы мне не пришло в голову заигрывать с неизвестным посреди долины бурь, школа и не оказалась бы в опасности. Я столько всего натворил, Лань Чжань… А ты все еще хочешь разделить это? После того, как твой родной старший брат и целый отряд твоего ордена, А-Шэн и множество простых людей, А-Мин…       Он называл имена погибших и их лица будто всплывали перед ним, их голоса настигали его слуха, призывая его. Голоса не своевольничали в его голове уже очень давно, с тех самых пор, как Вэй Усянь своими руками разрушил стиггийскую тигриную печать преисподней. И вот теперь с ним снова говорили окончившие жизнь люди и заклинатели, только теперь это были близкие, родные.       Вэй Усянь опустил веки. Лица бежали под ними длинной вереницей: шицзе Яньли, шиди Цзян Чэн, Цзэу-цзюнь. Он приходил к нему, когда Вэй Усянь еще был в Обители. До того, как в его буйную голову закралась мысль об источнике душ. Черные тучи скорби блуждали в душе сяньшэна тогда, заставляя его гнать людей от себя. Вот и Лань Сиченя он прогнал в тот раз, даже не глядя. И это оказалось последним, что он успел сказать ему в этой жизни.       Инари быстрым жестом повернул Вэй Усяня за подбородок лицом к себе, он ощутил, как наполнение его ци стремительно меняется. — Вэй Ин! Посмотри на меня! — позвал он.       Сяньшэн открыл глаза. Они сверкнули рубиново алым, но ками не дрогнул, прямо глядя в это кровавое зарево на лице ценнейшего для него человека. — Вэй Ин, ты слышишь? Ты нужен нам здесь! Позволь Ханьгуан-цзюню помочь тебе. Поверь мне, это необходимо. Прислушайся! Не упрямься! — Раз ты так говоришь… Что я должен сделать? — глухо спросил Вэй Усянь. — Открой ему сердце. Позволь разделить с тобой! — повторил Инари то, что недавно говорил Лань Ванцзи. — Хорошо, — кивнул Вэй Усянь.       Второй Нефрит Лань не переставал обнимать его и оставался достаточно близко. Расходившиеся чувства сяньшэна, боль пережитых утрат, давних и новых, ударили в него не хуже чем нож в подреберье. Лань Ванцзи стиснул зубы, пытаясь сдержать невольный стон.       Этот звук, не вполне подавленный, заставил Вэй Усяня собраться и попытаться восстановить контроль. Он было хотел повернуться в руках Лань Ванцзи, чтобы посмотреть на него, но Инари удержал его от этого движения. Он ощущал, что Ханьгуан-цзюнь делает что-то, что нельзя прерывать внезапно.       Второй Нефрит Лань объединял свою духовную сущность с духовной сущностью своего самого близкого человека.       Разделив с ним, он ощутил всю глубину горечи необратимых утрат. Только пока люди живы, остается надежда. Так было всегда, пока кто-то был ранен, временно ослаблен или болен. Но теперь, когда многие ушли безвозвратно, сердце Вэй Усяня все еще не отпускало их.Особенно тех, к чьей гибели сяньшэн считал себя причастным. Цзэу-цзюнь, Лань Дэшэн. И Цзинь Яньли. Потому что шицзе пробыла при нем большую часть его жизни. Оставалась неизменно добра к нему. Отпустить ее Вэй Усяню все еще не хватало сил. Он хотел вернуть каждого из них. Видеть их лица, слышать голоса, заглянуть в глаза.       Прежде сяньшэну уже доводилось спорить со смертью. Вэнь Нин — призрачный генерал, пусть и мертвый телом, но все-таки живой дух. Однако Вэй Усянь определенно не хотел обрекать на подобную участь других. Вэнь Нин множество раз повторял, что счастлив своим существованием. Но все-таки то, как он жил и что вынужден был претерпеть, было довольно страшным. Создавать подобных ему Вэй Усянь не хотел.       Имелся и еще один опыт возвращения духовной сущности, перешедшей черту жизни: Сун Лань. В том случае дух и душа не разделились по смерти, а тело, несмотря на раны, не окоченело, как полагается покойному. Ситуация сложилась из ряда вон, и ее удалось обратить вспять. Удачно, что Сяо Синчень и Сун Лань принесли друг другу клятву на крови, тем самым познакомив и скрепив воедино свои сущности. Благодаря этому кровь Сяо Синченя смогла помочь вернуть жизнь в тело его ближайшего друга.       Ушедшие своим чередом обретают возможность нового пути под солнцем. У любящих сердец может появиться шанс снова встретиться. Близкие вновь могут оказаться бок о бок. Вмешиваться в это не подобает, но прошлый опыт толкал Вэй Усяня к непокорности. Он не хотел ждать, веря в то что души близких могут снова однажды встретиться на его жизненном пути. Он желал лишь, чтобы они оставались подле него сейчас. Оставались, как были.       Зная, что сюнчжан ушел легко, Лань Ванцзи не пролил слез, прощаясь с ним, но сейчас с его ресниц срывались одна за другой крупные прозрачные капли. Они скользили по щекам, подбородку, шее, стекали за отворот одежд. Что бы там ни было после, а тех Цзэу Цзюня, Лань Дэшэна и других, кого он знал близко и более отдаленно, в этом мире в привычном обличие не будет уже никогда. — Лань Чжань, остановись, пожалуйста? Больше не нужно. Я справлюсь сам. Слышишь? Пора прекратить, — попросил его Вэй Усянь. — Хорошо, — прошептал Лань Ванцзи, стараясь, чтобы его голос прозвучал ровно.       Когда их духовные сущности как положено разделились, возвращаясь на свои места, ощущение лезвия под ребрами также постепенно оставило Ханьгуан-цзюня, как если бы его неспешно вытянули, а след от него тут же закрылся и зажил.       Он крепче сжал в руках Вэй Усяня, опасаясь что тот так и носит все время под сердцем эту ноющую рану. — Я должен быть осторожнее, — проговорил сяньшэн, погладив Ханьгуан-цзюня по руке. — Прости, пожалуйста, что доставляю столько беспокойства. — Вэй Ин, — снова позвал его Инари. — Не отказывайся, пожалуйста, делить тяготы своего сердца. Под этим грузом ци в твоем теле меняется. Это нехорошо. — Я понимаю, — кивнул Вэй Усянь. — Я не потеряю контроль. Знаю, что нужно вернуть равновесие.       Ками сдержанно кивнул, продолжая держать его руку в своих. — Так ты считаешь, А-Мин ушел с духом, призывающим луну? — спросил его Вэй Усянь. — Это, пожалуй, неплохо. Юэлиан помог мне. Я не думаю, чтобы его намерения были нечисты. — А-Мину он по всей видимости тоже помогал, — осторожно кивнул Инари. — Ты сомневаешься? — уточнил Вэй Усянь. — Да, ведь все же… — проронил ками. — Сусаноо и Цукиёми — братья. — Сусаноо? — переспросил Вэй Усянь. — Повелитель бурь и ветров, — пояснил ками. — Так зовут его на нашей земле.       «Кто же тогда третий из детей неба? — пронесся в голове сяньшэна собственный вопрос и краткий ответ на него. — Ветер.» — Да, — шепнул Вэй Усянь. — Он и сам говорил мне об этом. Братья. Но ведь это не значит, что они заодно…       «Стихии не созданы враждовать, » — пронеслись в его памяти другие слова.       Вэй Усянь потряс головой и зажмурился:       «Инари и в самом деле мог бы спасти свою школу даже просто явившись перед людьми. Кто-то знал, что он не сможет прийти. Кто-то? Находясь в долине бурь или подле нее, призывающий луну наверняка видел всех, кто был там. Ему вовсе не составило труда обнаружить Вэй Усяня, значит, и других он вполне мог разглядеть. Дракон никогда не хотел враждовать с Инари. Значит, есть кто-то другой, кто хочет. Бунтарь, повелитель бурь. Разве стоило в самом деле полагать, что его влияние протягивается лишь по долине, куда он сослан охранять источник тяньци? Ветры гуляют по всей земле. Это Юэлиан подсказал ему об удобно выпавшем случае? Или Сусаноо сам все разведал? Мог ли он не знать, что творится у него под носом в долине?..» — Вэй Ин? — Инари пожал его руку. — О чем ты думаешь? — Юэлиан помог мне пройти на небесные равнины и вернуться оттуда с Лань Чжанем. Мы уговорились по возвращении встретиться, но я так и не видел его. Лишь тогда мельком у постели А-Мина. Но это еще не повод подозревать его! — вдруг рассердился Вэй Усянь.       А сам между тем подумал, что призывающий луну умеет создавать укрытие и ходит путями, недоступными смертным. «Он действительно мог бы пройти с Лань Чжимином вот так, бесследно, куда? В долину бурь? Но зачем? Сгубить заклинателя, который от горя будет лишь рад встретить смерть? Отомстить Вэй Усяню за то, что смог вырваться? Никто никогда не возвращался из долины бурь…» — Ты прав, — согласился между тем ками. — У меня нет никаких оснований кроме легенд, что сложили люди о небесных созданиях. Но это… — Юэлиан, — повторил Вэй Усянь. — Он сказал, что это имя подходит лучше других. Он сказал также, что имена, данные ему людьми, не о нем на самом деле. — Пусть так, — снова согласился Инари. — Юэлиан. Хорошо. Буду верить, что он действительно друг. — Но он больше не приходил, хоть мы и договорились… — с горечью повторил Вэй Усянь. — И ни один из них ничего не сказал мне, не предупредил. А-Мин мог бы сказать мне… — Нужно проверить Чжэньянь, — вступил в разговор Лань Ванцзи. — Лань Чжимина убедили оставить школу. Людей для обороны не было. Даже о погибших позаботиться не успели, — проговорил ками. — Пожар случился позже. По счастью. — Раз павших не похоронили, как положено, А-Шэн мог стать неупокоенным духом! — воскликнул сяньшэн. — Это нужно проверить! Немедленно! — Отправимся после полудня, — пообещал ему за всех Инари. — А пока помедитируем вместе, ладно?       Дух рисовых полей понимал, что внутреннее состояние сяньшэна под угрозой. Его сознание раз от раза бежит от реальности, пытаясь защитить его. Кроме смерти есть и куда худшее, подстерегающее заклинателя, если тот потеряет контроль. Все эти дни Инари также задавался вопросом, почему Вэй Усянь в тот день, очертя голову, бросился к Храму Чистой воды? Не окажись Дунхай Юйгуан рядом, это бы действительно могло стоить сяньшэну жизни. Искал ли он подсознательно запоздалой расплаты, хотел ли в самом деле погибнуть или просто поддался порыву, как это случалось с ним не раз? Ему нужно было отойти от А-Мина, чтобы позже вернуться к нему, или, принимая на себя всю ответственность за происходящее, он намеревался прекратить свой путь? «Вэй Ин не из тех, кто станет искать гибели, » — уговаривал себя ками. Но видел он при этом и то, как сильно сгибают, тщась переломить человека, боль утрат, горечь вины, осознание непоправимости происходящего. — Со мной снова что-то не так? — спросил его Вэй Усянь. — Все дело во мне, — поспешил ответить ками. — Я не догадался позаботиться о павших, хоть и провел на пожарище несколько оборотов светил. Мне было слишком не по себе…       Сяньшэн припомнил их встречу там. Он тоже был оглушен увиденным и узнанным. Но едва ли ками приходилось теперь легче, чем ему: — Ты не обязан снова идти туда. — Разумеется, я пойду вместе с тобой, — заверил его в ответ Инари. — Мне просто нужно немного твоей поддержки. Можно? — Конечно, — сразу согласился Вэй Усянь.       Сяньшэн всегда охотнее заботился о других. Лань Ванцзи понимал, что ками намеренно использует это, притворяясь, но делая это успешно. Сам Ханьгуан-цзюнь не умел действовать так. — Я разыщу А-Яна, чтобы сыграть вместе, — предложил он. — Хорошо, — согласился Вэй Усянь.       Медитация и мелодия дали хороший результат. Сяньшэн почувствовал себя лучше и вместе с тем осознал, что что-то внутри у него сместилось и все никак не вернется назад. Так было, когда не стало шицзе. С ней ушла большая привязанность его сердца. Настолько значимая, что все другие, еще оставшиеся, никак не могли перевесить этой потери. А потому к уже постигшему его горю добавлялись еще и еще. Беда никогда не приходит одна.       Вэй Усянь понимал, что должен разорвать этот круг. Ему необходимо вернуться к реальности, чтобы не сгинуть самому и не потерять всех оставшихся своих близких одного за другим.

***

      За полдень собрались отправляться в Чжэньянь. Сначала думали пойти небольшой группой. Но территория школы довольно обширна. Чтобы более эффективно вести там поиски, в итоге взяли с собой больше людей.       Вэй Усянь без возражений встал на меч вместе с Лань Ванцзи, взяв с собой заодно и Инари.       Очередное путешествие по воздуху ками, мягко говоря, не радовало. Однако он быстро оценил возможность побыть еще довольно значительное время подле Вэй Усяня. Тут даже и притворяться будет не нужно. Ему действительно делалось нехорошо на высоте, но все же это можно было использовать, чтобы отвлекать Вэй Ина на себя.       Не так уж давно, как раз перед тем как Хуатоу привела Вэй Усяня в Киёмидзу-дэра, Инари пришлось столкнуться с ним довольно жестко. Тогда он обращался с ним более прямолинейно, ждал от него большей осознанности и контроля, большего понимания и рассудительности.       Теперь, в том числе видя, что сделала с Лань Чжимином потеря любимого человека, ками понимал лучше, насколько на самом деле глубоки и безудержны сердечные привязанности людей. Теряя тех, с кем разделили путь, они иной раз гибнут, как несчастные лисы, которым пришлось разлучиться с теми, кто взял на себя смелость дать им имена.       Оставив попытки взывать к здравому смыслу, Инари лукавил, как истинная лиса, ближе подбираясь к сердцу сяньшэна, заполняя его собой и отдавая ему себя.       От природы щедро и легко принимающий других, Вэй Усянь нажил множество связей. Время и судьба заставили его жестоко расплачиваться за беспечность. Потери ложились на его сердце незаживающими ранами, будто обрывки срезанной по живому плоти так и сочились кровью, не закрываясь.       Лань Ванцзи в свою очередь тоже понимал, что, как бы сильно он ни любил его, как бы крепка ни была их связь, лишь ее одной все-таки мало, чтобы удержать Вэй Ина от все более глубокого погружения в пучину скорби. Он чувствовал это, наблюдая, как вымотала тому душу кончина шицзе. Тогда, в том числе благодаря поддержке старшего брата, Ханьгуан-цзюнь еще верил, что Вэй Усянь справится, что, пройдет время, и его душа, наполнившись, снова вернется к равновесию. Но теперь, когда столько всего вдобавок будто нарочно свалилось ему на плечи, Лань Ванцзи понимал, что в одиночку ему уже не вытащить его. Поэтому он безмолвно был согласен с действиями Инари и оставался лишь благодарен ему за это. Стоя на мече, он держал их обоих.       Ками крепко прижался к Вэй Усяню, зажмурился и зарылся лицом у него на груди.       Тот обнимал его в ответ, гладил по волосам, как нередко поступал с их общей кюби Хуатоу и по-своему, также вполне верно, оценивал его переживания: они беспокоились и искали вместе одного того же человека. Судьба и участь Лань Чжимина конечно тоже очень терзали и тревожили Инари. Общая боль делала их ближе.       Чувствуя, что сердце сяньшэна сейчас шире открыто ему, ками старался разделить его тяготы и тем самым поддержать. Он знал, что, таким образом сильнее связывая себя с ним, не пожалеет об этом в будущем.       Они уже опустились на твердую землю, но Инари все стоял так же, не отпуская Вэй Усяня. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя после такого близкого соприкосновениями с переживаниями человеческого сердца. Духу было непросто рассчитать свои силы в такой ситуации, тем более что оторванный от земли он был слабее.       Наконец отстранившись, ками имел все основания от неожиданности отступить назад и снова натолкнуться на сяньшэна.       Тот поддержал его под руку. — Все в порядке. Не волнуйся, — заверил он.       Пожарище на месте школы Чжэньянь больше не пустовало. Там и здесь работали люди. Виднелись временные шалаши и основания новых построек. Место расчищали, приводили в порядок и заново обустраивали. — Они в самом деле взялись поднять из пепла то, что разрушили? — едва слышно прошептал Инари. — Великий дух-ками, пришел! — передавали люди друг другу и с робкой осторожностью, но вместе с тем и с надеждой стали потихоньку подходить ближе.