Песочник 2

      Снова величественный тронный зал Асгарда. И снова Локи в роли Одина. Но посетителем, теперь, был не Тор, а леди Сиф и Вольштагг. А я наблюдал через свои песчинки.       — Ваше величество, — пробасил здоровяк. — Мы нашли.       — Друг мой, говори яснее — что вы нашли?       — Ну как же… — растерялся рыжебородый.       — Вольштагг хочет сказать, что мы нашли то, за чем вы нас отправили, ваше величество, — попыталась внести ясность леди Сиф.       — А за чем я вас отправил? — начал раздражаться лже-Один.       — Ну как же… — Вольштагг оглядел придворных, не решаясь выложить цель их задания. Тут до Локи, наконец, дошло, что тема может быть щекотливой, но остановить Сиф не успел.       — За Эфиром, ваше величество.       Лже-Один поморщился. Но роль отыгрывать надо дальше.       — Отлично. Но хранить у себя мы его не можем — у нас есть Тессеракт. Значит нужно передать его кому-то, кто сможет сберечь. Например, Коллекционеру.        Что за чушь? Тысячелетия он хранился в одном из девяти миров, и ничего. А тут решили избавиться. Походу, Локи хочет переложить Камень поближе к Таносу. Ну не идиот ли?       — Ваше величество! — я вошёл в тронный зал в своем, асгардском теле. — Может, перед тем, как избавиться от Эфира, мы им воспользуемся?       — Ричард, давно не виделись, — немного неестественно обрадовался царь. — Расскажи, как ты хочешь использовать Эфир?       — Я думаю, что его сила может значительно сократить время пробуждения Фреи.       — Фреи? Интересная мысль. Оставьте Эфир мне, — велел он Сиф и Вольшаггу, — на досуге я подумаю, как это сделать.       — Ваше величество, смею напомнить, что Эфир — один из камней бесконечности — Камень Реальности. И, для того, чтобы богиня Фрея проснулась, нужно именно воздействие на реальность. Вам, всего лишь, нужно своей волей направить силу Камня. Неужели вы не хотите, чтобы пантеон восполнил утрату?       Придворные, слушающие нас, зашушукались. Один недовольно зыркнул на них, вздохнул, и встав с трона сказал:       — Ты прав, не будем откладывать столь нужное дело. Идем.       Он забрал из рук Сиф контейнер с Эфиром, и, махнув мне, чтоб я следовал за ним, направился в покои Фригги. Там он выгнал служанку, что присматривала за Фреей, и повернулся ко мне.       — Сдается мне, что ты загостился в Асгарде, мидгардец.       — Ваше величество, вы странно говорите. Неужели нас здесь никто не слышит?       — Верно, ты угадал. И никто не узнает, как ты покинешь этот мир. Мир живых, я имею ввиду.       — Какой же ты наивный, северный олень. Имея тысячелетний жизненный опыт, ты так и не набрался мудрости, Локи.       — Что?! — мои слова удивили его. — Откуда ты знаешь? Впрочем, неважно. Пора тебе умереть.       Удар кинжалом оказался действительно быстрым. Но не неожиданным. Уворачиваться от него я не стал, хоть и успел бы. Вместо этого раздвинул песок на пути лезвия, и, с помощью магии разрушил чары паралича.       — То, что ты бог хитрости и обмана не делает тебя умным. Как я упоминал, лучше всего ты обманываешь себя.       Не давая отойти, я врезал ему по морде. Едва мой кулак коснулся лица Одина, как иллюзия сошла с него, явив холеное лицо приемного сына царя. Второй удар был по корпусу, следующий снова по лицу. Раз за разом я бил бога, благодаря своей скорости, не обращая внимания на попытки сопротивления.       В полную силу бить я опасался, вдруг помрёт. Но и не особо жалел. За вторжение читаури, высокомерие, предательство и косвенную вину в смерти Фригги.       Остановился, лишь когда его лицо стало сплошным синяком.       — Давно хотел это сделать, — пробормотал я. Локи мочал. Не думаю, что он в шоке. Всё же я не первый, кто его отделал. — Работать будешь? Хотя мне, очевидно, что ты не хотел этого. Небось, боишься, что она раскусит твой обман. А подумать головой слабо? Неужели ты надеешься, что Один не скинул твои чары?       — А тогда почему он ещё не вернул себе трон? — усмехнулся опухшими губами Локи.       — А потому, что ему он нафиг не нужен. Тем более этому трону осталось недолго. Так что считай, что ты получил от него разрешение.       — Недолго? Ты о чём?       — Эх. Давай будить Фрею, чтоб два раза не рассказывать.       — Я… не смогу, — стиснув зубы, опустил глаза бог.       — Эх, — снова вздохнул я. — Ты же маг?       — Я… не смогу отказаться от силы Эфира, и он меня убьёт.       — Вон ты про чё. Значит, ты не тренировался управлять масштабными силами? Ладно, попробую сам.       Едва я освободил Эфир, он сразу проник в мою руку, и стал распространяться по ней. Выглядит это завораживающе, но смысла в этом нет. Вообще, Камень Реальности принял такую форму под влиянием менталитета Малекита. Мне же он приятнее в виде кристалла.       Слышишь, Эфир! В виде кристалла!       Конечно, говорить с ним нет нужды, достаточно желания.       Аморфная масса собралась маленьким комочком, сжалась, и превратилась в похожий на рубин камень. Полюбовавшись им, я приложил Камень к груди и затянул его в центр.       Работаем.       Фрейя. Перерожденная богиня Фригга. Ранее богиня домашнего очага и любви. Теперь же атрибуты сменятся, и, в новой ипостаси, я хочу видеть её богиней науки и магии. Обычно атрибуты придаются верующими, при первой встрече. Но можно и так, применяя артефакт космического масштаба, прописать новую богиню в реальности.       Сам процесс «прописки» прошёл без особых сложностей. При работе с Камнем Реальности, главное, концентрация и пропускная способность. И того, и того у меня хватало. Не знаю, почему Локи боится. Я переместил Камень Реальности обратно в экранирующий контейнер, и спрятал его внутрь себя. Так, я смогу поглотить остаточную энергию, проникающую сквозь стенки, и исключить обнаружение камня.       — Вот и всё. Ждём, — я посмотрел на переползшего к стене Локи, и предложил, — Хватит валяться. И накинь, что ли, на себя иллюзию. Или хочешь встретить новую богиню в таком виде?       Бог нервно бросил на меня взгляд, а потом с гордым видом встал, и, с привычной, хитрой улыбкой сменил внешность.       Веки женщины дрогнули, и медленно открылись. Голубые глаза нашли нас, брови чуть нахмурились, и снова разгладились.       — Локи, Ричард. Ты определённо крупнее, чем я помню. Почему… Ах, — женщина замолчала. Мы не мешали. И Локи, и я знали о пробуждении сознания. А здесь воспоминания исчислялись десятками тысяч лет. — Значит, вы нашли способ не дать мне умереть?       — Хм. Я так понимаю, ты ощущаешь себя Фриггой? — спросил я.       — Фриггой? Хм… Скорее нет. Меня определённо зовут Фрейя. Но я понимаю, что раньше была Фриггой. Где Один?       Локи спрятал взгляд.       — Думаю, что где-то в Мидгарде. Возможно Норвегии. Этот кадр наложил на него чары, — кивнул я на Локи. — Не думаю, что их надолго хватило, но царь, судя по всему, решил не возвращаться. Наверное, хочет дать младшему сыну возможность почувствовать себя на его месте.       — Он мне не отец! — огрызнулся брат Тора.       — Биологически — нет. Но он воспитывал тебя с младенчества. Не попрекал родством. Ты рос наравне с Тором. И мог взять все, что полагается младшему сыну царя Асгарда. А что тебя ждало в роли наследника Лафея?       — Забавно, — улыбнулась Фрейя. — Смертный, проживший в сотню раз меньше, воспитывает бессмертного.       — В жизни и не такое может быть, — пожал я плечами. — Мне интересно твое мнение о том, что делать с последней его выходкой.       — Ты про его подмену царя?       — Да.       — Да пусть дальше играется. Одину недолго осталось.       — Ты знаешь, про Рагнарёк?       — Знаю.       — Тогда нам надо поговорить.       — Локи, будь добр, иди, поиграй в царя. А нам надо поговорить о скучных вещах.       Бог хотел возразить, но, заметив, как я сжал кулак, с непроницаемым лицом заявил, что как раз хотел посмотреть театральное представление.       Мы проводили его взглядом.       — Фрейя, ты, наверное, голодна. Позволь пригласить тебя отобедать?       — О, да. Быка бы съела, — улыбнулась женщина, и попросила помочь встать. Убрав одеяло, я подал даме руку, невольно задержав взгляд на округлостях, скрытых под белой ночнушкой. Определенно, с моими улучшениями Фрейя гораздо сексуальнее. И лицо милее. Но пока не до этого, надо обсудить дальнейшие планы.              ***       Длинноволосый парень, лет тридцати с небольшим, сидел на железном кресле. Его туловище, ноги и рука, были закреплены широкими ремнями, гарантируя неподвижность. Вторая рука лежала рядом, на столике.       — Так Баки, судя по всему, память тебе подчистили капитально. Но процентов десять воспоминаний я восстановил. Остаётся убрать программы подчинения, с ними ты уязвим перед Гидрой, и можно начинать социализироваться. Проблема в том, что мне придётся активировать ассоциативный ряд, и ввести тебя в режим подчинения. Так я смогу с гарантией размыть эту программу. Совсем её не убрать, уж слишком качественно внедрена, но можно сделать так, чтобы ты мог нивелировать её воздействие.       — И каковы шансы, что я не стану твоим рабом? — с вызовом смотря мне в глаза, спросил Барнс.       — Рабом? — удивился я. — Поверь, меня такое не интересует. А гарантом будет Роджерс. Стив! — позвал я в открытую дверь. — Надеюсь, слово Капитана Америка тебя устроит?       Баки угрюмо отвернул лицо. Ему было непоседе, от побоев, которые он нанёс тому, кто считает его другом.       Кэп ждал в соседней комнате, поэтому зашел практически сразу, как я позвал. И молча сел с боку, от нас.       — Я воспроизведу программирующие слова, Баки войдет в режим подчинения, и тогда, изнутри, я смогу размыть ассоциативные связи программирующих слов.       — Ричард, давай без подробностей, ни я, ни Баки тебя не поняли. Сделай так, чтобы он мог нормально жить и всё.       — Конечно, ты прав. Скорее, я всё проговариваю для себя, но и вы должны быть готовы к тому, что процедура продлится несколько часов, может сутки.       — Так много? Но всё равно. Я не знаю других способов помочь другу. Так что, действуй.       Как я и говорил, пришлось проговорить программирующие слова. Мне пришлось немало полазить в остатках памяти парня, чтобы из разрозненных кусков найти эти слова и их порядок.       — Стремление…       С помощью энергии камня разума, я видел, что происходит с сознанием Баки. Парня пытали. Ломали волю. И он страдал. И стремился. Он уже и не понимал — к чему. Домой, где было так хорошо. Или просто к свободе от пыток. Или к смерти. Лишь стремление осталось маяком в его сознании. И на него Гидра намотала новый смысл.       — Ржавый…       Взгляд Джеймса скакнул на Стива. Да… кто бы мог подумать, что друг ассоциируется с таким словом. А всё потому, что действительно друзьями они стали, когда собирали металлолом. И этот светлый ключ был искажен, и превращен в верность Гидре.       — Семнадцать…       Год рождения Баки.       — Рассвет…       — Печь…       — Девять…       — Добросердечный…       — Возвращение на родину…       — Один…       — Товарный вагон…       За каждым словом был кусок жизни Джеймса Барнса. И каждый кусок был искажён, делая из жизнерадостного доброго парня — хладнокровную машину для убийств. А моя задача показать Баки, что это всё обман. Найти под грудой лжи то, что поможет сохранить того, настоящего Баки. И я начал забивать образы, созданные Гидрой, образами из своей жизни.       Товарный вагон. Это не только место, где Барнс в последний раз видел Стива, и где друг, как он думал, погиб. Это еще транспорт, который перевозит продукты и другой груз. Образ вагона набитого мешками с надписью «мука». А иногда, в таких вагонах перевозили войска, которые победили фашистов. Образ советских солдат, выпрыгивающих из товарняка, и они же вступающие в бой с гитлеровцами, а за тем советское знамя над Рейхстагом.       Один. Он не один, брошенный на растерзание. Не один оставшийся без друга. О нём помнят. Образ мемориала Ревущей команды. Он не один был потерян, но не брошен. Образ Стива в замороженной Валькирии.       Так, один за другим, я разрушал воздействие программирующих слов. И к исходу суток, закончил с самой сложной.       Всё это время ни я, ни Баки не спали. Он видел весь процесс, и осознавал его, хоть и находился в состоянии транса.       Закончив, я ткнул пальцем в руку своего пациента. Тот пару секунд осознавал изменения, а за тем, резко открыв глаза, нашёл друга.       — Стив! — громким шёпотом позвал Баки. А Кэп, словно того и ждал, резко открыл глаза. И улыбнулся.       — Баки.       — С возвращением, — добавил я.              ***       Вместо ЩИТа в Вашингтоне, в Нью-Йорке обосновались Мстители. Тони переименовал башню Старка в Башню Мстителей. Это стало актуально после заявления агента Романофф, о том, что миру не обойтись без них. Тем более, надо было закончить с Гидрой, и под руководством Марии Хилл, ребята метались по свету, захватывая базы Гидры.        Я с ними ходил только в роли корсета Наташи. Дело в том, что на первом же задании, Халк узнал меня, и решил поквитаться. К тому моменту мы уже были под стенами базы Гидры, но захватить так и не смогли. Просто потому, что Халк в ярости решил прибить меня, и не слушал попыток Мстителей, успокоить или перенаправить его ярость на Гидру.       Мы двигались по лесу, зачищая секреты и посты с солдатами. Я двигался в виде вибраниумного скелета, а весь мой песок перемещался от точки к точке, вырубая солдат. Закончив со своим сектором, я подошел к Кэпу, уточнить дальнейшие шаги. Тут то меня и увидел Халк.       Надо сказать, что в тот момент он ещё был Бэннером, и вполне контролировал себя. Нам так казалось. Но едва в поле его зрения оказался я — контроль над телом перехватил Халк, позеленел, и тут же кинулся на меня, резко врезав кулаком. Атака оказалась достаточно неожиданной, к тому же, я счел эту сторону достаточно безопасной, поэтому действовать начал, лишь вмявшись в стену. Ещё бы, когда не тебя летит рычащая, зелёная туша, с занесённым для удара кулаком… Я сгруппировался, подтянув колени к груди, и встретил здоровяка, резко выпрямив ноги. Толчок вышел знатный. Халк полетел обратно, а я от приданного импульса проломил таки стену, и оказался внутри крепости. Четверых солдат, начавших в меня стрелять, я вырубил за пару секунд, и тут, снова пришлось встречать своего оппонента.       — Стой, Халк! — попытался я остановить его. — Мы на одной стороне!       Но здоровяку было плевать на мои слова.       В этот раз я действовал осознанно, и едва Халк, расширив проём, бросился на меня, я увернулся, и пинком, с ускорением, отправил его в полет дальше. Зелёному это не понравилось, и он показал, что ещё может меня удивить. Ускорившись раза в полтора, он метнулся ко мне, и снова отправил меня в полёт, ломая моей спиной стены перегородок.       Едва я встал, Халу снова врезал мне, но в этот раз я смог затормозить, и ударить его в ответ. Правда мой удар не шел ни в какое сравнение с его, всё же масса моего тела и его — несравнима. Тем более это тело было заточено для убийств, а не для драки. Поэтому я был ограничен в возможностях. Но мои силы были сравнимы с Тором, поэтому и Халка я смог повалять. Всего-то нужно набрать массу. Чем я и занялся. Песок, обломки стен, всё, что может добавить массы в мой удар, притянулось к мне, дробилось, и становилось частью меня. Теперь я смог выдать удар достаточной мощи, и стал валять Халка. За одно, разрушая крепость.       — Мальчики, постарайтесь не сломать серверную и генераторы, — услышал я голос Наташи из переговорного устройства в ухе.       — Понял.       И я отправил Халка в полет в противоположную сторону.       В какой момент зелёный перестал сопротивляться, я не заметил, просто держал его за палец ноги, и, словно дубинкой ломал им все, что попадется под руку. А тут он лежит, и тяжело дышит.       — Ты не перестарался? — спросил подошедший Стив.       — Вроде нет, — пожал я плечами. — Эй, малыш! Ты как? Не будешь больше драться?       Я чуть наклонился, чтоб посмотреть на его лицо, а он дёрнулся, и выставил вперед руку, отгораживаясь ею от меня, и зарычал.       — Боишься? — понимающе усмехнулся я. — То-то же. Будешь знать, что не самый сильный в этой песочнице. Вставай, я тоже не буду больше драться. И возвращай Брюса.       — Зачем ты так издевался над ним? — спросил Роджерс, когда мы отошли в сторону.       — На самом деле я такого не планировал, но раз так получилось, решил воспользоваться моментом.       — Поколотить Халка? Неожиданное желание.       — Ты о чём? Думаешь, я решил самоутвердиться? Нет, — усмехнулся я. — Самосознание Халка на уровне пятилетнего ребёнка. При этом он ни разу не был побежден. И это накладывает свой отпечаток. Он презирает Брюса, ведь каждый раз, когда он появляется, ему приходится спасать их общую жопу от неприятностей, в которые попал Бэннер. И однажды он не захочет возвращать Брюса.       — Думаешь?       — Я хочу попробовать сделать так, чтобы они могли поговорить, чтобы они приняли друг друга, и жили сообща. Пока же они хотят лишь избавиться друг от друга.       — Давай эти эксперименты отложим до тех пор, пока не покончим с Гидрой. Пока что нам не обойтись без силы Халка.       И, для того, чтобы здоровяк, с детским сознанием, не обиделся, пришлось мне лишиться возможности участвовать в операциях Мстителей. По крайней мере, внешне. Политика, она такая. Ну и ладно. Мне есть чем заняться.              ***       Прорыв в изучении электронного языка наконец-то случился. Масштабы не впечатляли, но мое сознание всё же научилось воспринимать слаботочные сигналы как информацию, и расшифровывать её. Теперь, подключаясь к интернету, я не воспринимал его как писк, свист и щелчки, которые надо долго перекодировать. Скорость расшифровки стала достаточной для того, чтобы я мог воспринимать информацию привычным способом. Теперь, вместо кода, я видел видео, слышал звуки и читал текст. И всё это с огромной скоростью.       Правда, всё это работало лишь до тех пор, пока не начинался перегруз. Поэтому пришлось отгородиться от информации с помощью фильтров. Без них я словно окунался в штормовой океан, который быстро забивал восприятие лишней информацией, вызывая сенсорный шок. Тем не менее, научившись отгораживаться от мусора, я стал более качественно работать с программами. Их возможности и недостатки стали очевидны для меня. Всякие бэкдоры и закладки без труда различимы. Ну, и возможности оптимизации.       Вместе со знаниями от асгардцев, всё это ускорило создание троичного процессора. И вот, в производственном комплексе Джарвиса, мы получили первый опытный процессор. Его архитектура была значительно сложнее, чем у двоичных, поэтому и габариты получились еще те. Как и энергопотребление. Права, первый же тест выявил кучу дефектов, пришлось перенастраивать оборудование, и начинать сначала. Но, первый шаг сделан.       Я с любопытством лазил по сети, которая стала сложнее на порядки. Ведь раньше я видел лишь то, что позволяют видеть программы, а теперь мне доступны все порты и каналы, все подключения. Вопрос лишь в том, что этот доступ ограничен защитой. Но и она уже не казалась непреодолимой.              ***       За стеклом шла операция. Хирург работал над пациентом, который недавно попал в аварию. Особенно сильно пострадали руки мужчины. Я стоял и наблюдал из соседнего помещения, предназначенного именно для этого. И находился я здесь вполне официально, в своем биологическом теле. Да, я теперь работаю в больнице Метро-Дженерал. А врачи оперируют своего коллегу — Стивена Стрэнджа.       — Это хорошо, что ты не стал вмешиваться в предначертанное, — услышал я справа от себя. Голос не был неожиданным, мягкие шаги я услышал ещё минуту назад. Повернув голову, я увидел лысую женщину в странной одежде.       — Древняя?       — Верно, Дима, — на русском ответила она. — Ты стал сильнее.       — Значит, всё же, допрос с пристрастием в альтернативном времени, был?       — Скорее беседа. Ты не очень-то скрывал информацию.       — Понятно. И что теперь?       — Пусть всё идет так, как предначертано. Мистер Стрэндж нужен этому миру.       — А на счёт меня, вы что решили?       — А мне не нужно решать. Прошу лишь не забывать, когда придёт время, ради чего ты живёшь. Дай мистеру Стрэнджу возможность прийти к своей судьбе.       С последней фразой, она загадочно улыбнулась, и коснулась светового узора на левой руке. Картинка, которую я видел, стала с ускорением отматываться назад. Древняя плавно двинулась задом на перёд и скрылась за дверью. Мельтешение врачей за стеклом закончилось, появились санитары, и исчезли вместе со Стрэнджем. Я, спиной вперед, переместился в коридор, потом, раздевалку, улицу и оказался в вагоне метро.       Вот оно, воздействие Камня Времени. Втянув в себя остатки энергии времени, пригодится, я замер, не добравшись до своей станции.       Частью себя я подключился к сети интернет, и уточнил время. Девятый час. Ага, значит я ещё еду на работу. Странно, вроде бы при воздействии Ока Агамото, я должен был забыть то, что случилось в альтернативной линии времени. Или Древняя может делать исключения? А может, моя память защищена Эфиром? Впрочем, это не так уж важно. Важнее то, что она имела ввиду. Очевидно — она хочет, чтобы Стрэндж, канонно, потратил свое состояние, в попытках вернуть здоровье рук. А с ними прежнюю жизнь. А в процессе пришел в Камар-Тадж. И, наверное, мне лучше пока не попадаться ему на глаза. Правда потом придется объясниться.