Наследие

1978.

      — Грязнокровка!       Северус Снейп пытался, он правда пытался.       — Лили, тебе надо убираться, скорее, понимаешь? Это не шутки, ты можешь пострадать, я… волнуюсь за тебя, Лили…       — Почему я должна бросить всех, только потому что ты этого хочешь?       — Это больно, Северус. — Лили пришла поддержать своего друга, а в ответ получает лишь… оскорбления. Северус Снейп знает, куда бить. Он слишком хорошо знает. — Это очень больно.       — Я не буду просить прощения за правду. — Северус скрестил руки, смотрит волком на самую любимую женщину в этом мире, и мысленно проклинает себя за свои же слова. Если она выбрала другого, пусть так. Он просто обрубит все нити, все связи. Не нужна ему её жалость, от этого только хуже и больше яда.       Она не простит его, остынет, забудет. И если он умрёт на очередном задании для «новобранцев», пусть так. Она не будет о нём горевать. У Северуса Снейпа не будет слабости в виде женщины по другую сторону баррикад.       Он уберёт все воспоминания с ней, всё самое светлое, счастливое что с ним случалось, он всё это спрячет куда подальше.       — О, поверь, я за такое не прощаю. — Северусу Снейпу до одури, просто напросто физически больно видеть разочарование в её глазах, и слёзы, которые Лили пытается сдержать, выпуская наружу вместо них — ярость. — Я так понимаю, ты выбрал свою сторону.       — Я прошу лишь одного, не стой у меня на пути. Исчезни, исчезни из этого города. — пожалуйста, Лили, я прошу тебя, беги, беги со всех ног, пока ты не застряла в этом болоте. Я прошу тебя. Ты не видишь в моих глазах мольбы, как прежде, но я всё так же умоляю тебя.       — А это уже не тебе решать. — Снейп смотрит на рыжие, кудрявые волосы, ярко-зелёные глаза, словно трава на лугу, на изгиб губ, выражение лица, мнимо-спокойное. И запомнить, пытается запомнить, запечатлеть, впитать в себя полностью. Чтобы потом убрать за семь тысяч замков. Он смотрит, как она отворачивается, и ему хочется кричать во всё горло, чтобы она остановилась, или чтобы бежала. Ему просто хочется кричать, а он не может.       Он делает, как будет лучше. Для неё. И для него тоже.

***

1979.

      Лили правда запуталась в себе, в людях и во всём мире, но распутываться времени нет. Когда Джеймс, наперекор своим родителям, в шутку предлагает выйти за него замуж, а Лили вдруг, неожиданно соглашается… в какой момент это перестаёт быть шуткой. В какой момент патронаж перерастает в нечто большее?       Это как будто правильно и неправильно одновременно. Замуж… она что, выросла? Ей всего девятнадцать. И ей страшно, может быть, или она устала? Или ещё что-то. В детстве, курсе так на втором у неё был чёткий план:       Закончить Хогвартс с отличием, пойти в Гильдию Зельеваров, стать Подмастерье, потом Мастером. Создавать лекарственные зелья, спасти волшебный мир от какого-то заболевания, принести хоть какую-то пользу. Хоть какую-то.       Лили чувствует себя абсолютно бесполезной временами. Особенно в это неспокойное время. Лорд Воландеморт набрал силу, влияние, власть, и выступает на собраниях, международных конференциях, печатается в журнале с новостями о том, что Магия уходит из этого мира. И всё по вине… грязнокровок. Таких, как она.       — Лилс, ты же знаешь, что он несёт чушь.       — Да? Твои родители так не считают, Джеймс. А как думаешь ты?       — Если ты не заметила, то я взял тебя в жёны, лишился наследства и поддержки своего Рода, а также каждый день…       В общем, из-за кризиса в стране наступил кризис и в их отношениях. Внутренний кризис усиливается внешним.       — Ты просто не понимаешь, что это значит, Лили. Ты не понимаешь, чего я лишился.       — Какой ты бедный и несчастный, ну давай, обвини меня! Я же такая плохая, я же действительно виновата в том, что мои родители не имеют ни капли магии в своей крови, я же виновата, что родилась красивой и, прости Господи, охмурила тебя!       — Мерлин, Лили!       Просто её идеальный план жизни рушится, розовые очки, которыми она смотрела на мир, разбиваются о реальность. Даже если бы Воландеморт появился ну, на год позже. Она не смогла бы найти денег на учёбу в Гильдии.       Ты не со знатного, пусть и обедневшего рода? Твои родители никто в этом мире и звать их никак? Ах, талантливая… талантливых у нас много, а что ещё, помимо таланта у тебя есть, деточка?       Ты даже патронаж просрала, дура.       Надо было думать. Думать, думать, думать.       Надо было думать раньше, потому что сейчас настаёт время жёстко платить по счетам.

***

      — Лилс, не переживай ты так. — они живут у Питера с его мамой уже месяц и это немного раздражает, стесняет и… Лили действительно не понимает, почему жить в немагической части Лондона — невозможно и Джеймс даже слышать об этом не хочет. — Я отучусь, заработаю денег и ты тоже пойдёшь учиться. Всё будет хорошо, ты чего?       «Боже, Джеймс, ты хоть знаешь, сколько зарабатывают Авроры?!»       — Ничего, Джеймс. Не отвлекай меня, пожалуйста, мне нужно следить за зельем.       Девушка раздражённо сбрасывает руку мужа со своего плеча.       У неё действительно много работы: нужно доварить бодроперцовое зелье, которое в аптеке возьмут почти за бесценок, едва ли покрывающий стоимость ингредиентов, не говоря уже о потраченном времени (хотя в качестве этих зелий Лили не сомневается ни секунды), затем нужно собрать поспевшие к этому времени плоды аконита, и успеть приготовить для Римуса экспериментальное волчье противоядие (она нашла разработки Дамокла Белби, улучшила их, но даже запатентовать не может — для этого нужны деньги).       — Тебе нужна помощь? — прежде чем выйти из подвала, спрашивает парень.       — Найди себе работу, это будет отличной помощью. — язвит Лили, помешивая зелья. Три раза по часовой, один против.       Джеймс взрывается сразу же:       — Я делаю всё, что в моих силах, Лилс! Но ты знаешь, я нужен Ордену! Я делаю это для всех нас! И…       — Ты нужен мне, Джеймс! — девушка оборачивается, бросая помешивать зелье. — К дракклу под хвост этот Орден, если он забирает у меня всё. Время, силы, деньги. — тебя. — Для чего всё это? — Лили обводит рукой помещение. Зелье, кстати, безнадёжно испорчено. — Знаешь… Северус был пра…       — Ну и катись к своему Нюниусу, раз он был прав, Лилс! — Джеймс даже слушать не хочет ничего о бывшем друге своей жены, слишком свежи воспоминания его ревности. Их дружбы, их слишком тесной дружбы, которые его просто наизнанку выворачивают об одной мысли. Он уходит. Хлопает дверью. Аппарирует. Исчезает.       Лили договаривает самой себе:       — Надо было бежать. Надо было просто…       Что там просто она и сама не знает. Приходится собрать ядовитые испарения от попорченного бодроперцового, вылить испорченный товар, рукой размазать слёзы по щекам и начать нарезать остатки ингредиентов. Этот процесс успокаивает, и даже немного помогает выпустить пар, когда приходит очередь толочь флоберр-червей в ступке.       Всё образуется. Всё образуется. Всё…

***

      Девушка заходит в аптеку Малпеппера и даже не морщится от неприятного запаха зелий, напоминающий запах стухших яиц. Она недавно отмывала весь подвал от взорвавшегося зловонного зелья, три раза сблёвывала то на пол, то на свои руки (потому что запах пробивался даже через заклинание головного пузыря). После этого, она, кажется, потеряла часть обоняния на какое-то время?       — Здравствуйте, мистер Малпеппер.       — Миссис Поттер, — прежде всегда доброжелательный аптекарь теперь всем свои видом показывает некоторую… пренебрежительность.       — Я собрала, как мы и договаривались…       — Миссис Поттер, я не хотел бы вас огорчать, но более я не нуждаюсь в ваших услугах. — пожилой, морщинистый мужчина кривится, хмурится, всем видом показывает, как она ему противна.       — Я… не совсем понимаю, мистер Малпеппер… что-то не так с предыдущей партией? Или…       — Миссис Поттер! — старик брызжит слюной, которая остаётся на стекле, что отделяет его от грязнокровки. Он даже вскакивает, а тон его голоса повышается на октаву, когда в аптеку входит посетитель. — Вон из моей аптеки!       Ведьма сразу же пользуется предложением и буквально вылетает из помещения, чуть ли не сбивая человека у входа.       — Простите, я… — когда Лили поднимает глаза, то сердце её пропускает удар, потому что она видит бледного, как смерть Снейпа.       Лили не задержится здесь ни на секунду. Ни на секунду дольше.       Ярость, злость, обида — всё это поднимается в ней волнами, и накрывает. И если прислушаться, то можно даже услышать звук от искорок, пробегающих по рыжим локонам.       Лили переходит дорогу и поднимается по полу обвалившимся ступеням, повидавшая виды дверь открывается и неприятный звук режет слух и оповещает о новом посетителе.       — О, Лилиан, давно не виделись, проходи!       — Здравствуйте, мистер Джиггер. — Господи, кому в голову придёт брать себе фамилию в честь мерного стаканчика!       Лили дожидается, пока очередной покупатель не выйдет из лавки и только тогда обращается к аптекарю:       — Мистер Джиггер, я хотела вам предложить кое-что. Вот… — девушка начинает выкладывать на прилавок засушенные листья алихоции, собранные на рассвете седьмого дня от дня солнцестояния, молотую калган-траву в мешочке, шипы с колючки-обыкновенной (пришлось нашинковать пару десятков растений для того, чтобы добыть эти колючки), и ещё…       — Лилиан, — пожилой человек добродушно улыбается, останавливает девушку своей морщинистой рукой, которая копошится в сумке. — Ты же знаешь, дорогая, я не смогу заплатить тебе столько, сколько я хотел бы заплатить.       — Мне не нужны деньги, мистер Джиггер, просто возьмите, у меня тут ещё испарения от бодроперцового…       — Душильный газ? Ох, дорогая, прекрати! Это же аптека, я пытаюсь лечить людей, а не убивать их.       — Хорошо, тогда просто возьмите всё это, ладно? Я отдам это просто…       — Лили, даже слышать ничего не хочу, ублажи старика, убери всё обратно. Я давно тебе говорил, не надо тебе бегать по аптекам, ты растрачиваешь свой талант, душечка!       — Хорошо, давайте обменяемся? Вы мне выжимку из мандрагоры, а я вам всё это?       — Так тебе нужна выжимка? — волшебник припустил свои очки вниз, и кряхтя встал со стула, направляясь к нужному стелажу. — Так, так, так… выжимка… мандрагоры… кхе… не то, и это не то… а это… интересно… нет… нет, ну… мг-мг… ага! Нашёл! Ну, вот, срок годности не вышел, держи, пожалуйста.       Маленький пузырёк тут же скрылся в сумке у девушки.       — Спасибо, мистер Джиггер, и, заберите всё это, пожалуйста, мне правда негде использовать алохоцию, и…       — Даже не обсуждается! Нет! — старик стоял на своём, только что слюна на стекло не брызгала. — Лили, я правда рад помочь тебе, от меня не убудет от выжимки, а всё остальное ты можешь продать на рынке и получить за это денег!       — Мистер Джиггер, вы же... знаете, кто я. - последние слова она произносит почти шёпотом. Грязнокровка. Вот кто она. И рано или поздно, Лили знала, это случится. Воландеморт вёл активную пропаганду против маглорождённых с его баснями о том, что Магия уходит из этого мира благодаря им. В какой-то момент, буквально на секунду она и сама в это поверила. А теперь пыталась опровергнуть это всеми способами, хотя бы в собственной голове.       — Конечно, я знаю кто ты. Я хоть и старик, но из ума ещё не выжил. Ты — Лилиан Поттер, прекрасный зельевар… — старик важно поднял палец.       — Я — грязнокровка, мистер Джиггер. — Лили остановила волшебника своим резким ответом, мужчина даже раскрыл рот то ли от удивления, то ли от возмущения. Неужто он не знал о её происхождении?       — Да какое это имеет значение, дорогуша! — возмущённо воскликнул старик, поправляя складки своего грязного сюртука. — Что теперь тебе, кровь новую залить? Она у всех одинаковая, я видел! Ты так и знай, не слушай эту ерунду!       — Ладно, мистер Джиггер, — старик нахмурился и отодвинул от себя всё, намекая, чтобы девушка сложила всё обратно в свою сумку. — Это… и правда не имеет значения. Я была рада увидеть вас, и спасибо за выжимку, я обязательно занесу денег… — тут же аптекарь стал упираться, мол, не надо, она этим его сильно оскорбит и всё прочее. На том и распрощались, уже у самого выхода старый волшебник окрикнул молодую ведьму. — Да, мистер Джиггер.       — Лилиан… не пойми старика неправильно, я не хочу обидеть тебя… Но знаешь, возле банка можно повернуть направо, пройти вперёд по улочке и ты выйдешь на улицу, где тоже есть… кхм, аптека. Она сразу возле Гэ Бэ… скажи Шайверетчу, если будет выделываться, что ты от меня. Может, там… твой газ и придётся как раз кстати. И всё остальное. Только… Лили… будь осторожна.       Он… что? Только что послал её в Лютный?       — Конечно… мистер Джиггер. Всего доброго.       — Полно, деточка, полно. Всего доброго тебе, Лилиан.       Лили вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. На улице уже сгущались тучи, многие спешили укрыться в зданиях. Девушка мимоходом вгляделась в окна аптеки напротив, из которой недавно выскочила. Он уже ушёл.       Столкнуться второй раз за день было бы верхом… ох-х, чёрт. Если ещё минут десять назад её кровь буквально закипала в венах, то сейчас мысли более-менее пришли в порядок.       Она уступила дорогу новому посетителю и отошла от лестницы. Взгляд зацепился за белоснежный банк, а затем и за нужный поворот.       На раздумья ушло меньше минуты. Ещё минута ушла на поиски большой склянки на «один из экстренных случаев» — оборотное, сваренное в Хогвартсе. Волос незнакомой женщины с немагической части города она добавила полгода назад.       Лили зашла в неприметный закоулок рядом, откупорила крышку и вылила в себя четверть усовершенствованного ей зелья.       Его действие продлится примерно полчаса.       Ей хватит.